Когда журналист вышел из ванной в номере было чисто — сумка была убрана в шкаф, разбросанные носки и полотенце исчезли вместе с валяющими на тумбочке наушниками, а вся обувь стояла ровно в один ряд и даже шнурки были аккуратно завязаны в бантики. Сан тем временем сидел за столом и общался с Юнхо по видеосвязи.
— О, Уён, ты вовремя, — заметил охотник, приглашающе отодвинув стул рядом. — Мы только начали.
— Привет, Юнхо, — вяло улыбнулся Уён, садясь рядом с Саном. — Что обсуждаете?
— Я только что рассказал Юнхо про колокольчики и прочее, а тот рассказал, что пока ничего не нашел про ломающиеся камеры, попрятанную еду и ворованные ценности.
— К сожалению, пока пусто, ребят, — сокрушенно вздохнул мужчина на экране. — Но я ищу. Кстати, колокольчики — это очень интересная зацепка. Кажется, в ведийской мифологии было что-то подобное, я посмотрю.
— А если госпожа Ву соврала насчет колокольчиков? — резонно спросил Уён. — Разве она не одна из наших подозреваемых? И мы просто так принимаем на веру ее слова?
— Уён прав, — после паузы заметил Юнхо. — Но выбора у нас все же нет, будем искать колокольчики в том числе. К слову, а что датчик говорит? Остаточная энергия есть?
— Пока осматривали номера жертв — не реагировал, — сообщил Сан. — Светил ровным зеленым, так что остаточной тоже нет.
— Н-да уж, — цокнул Юнхо. — Ничего не ясно. Я тут даже Чонхо просил картишки раскинуть, но он сказал, что все, что вам выпадает из раза в раз — это перепутье. Так что либо ищите конкретный перекресток и там будут все ответы, либо в этом деле вам придется сделать выбор, от которого будет зависеть ваше будущее.
— Терпеть не могу перепутье, — проворчал Сан. — Почему постоянно приходится что-то выбирать? Почему нельзя просто двигаться вперед к своей цели?
— Почему нельзя? Можно, — ответил Юнхо. — Если ты знаешь, какая у тебя цель.
— Конечно, знаю! Спасти мир и самому не скопытиться в процессе —это же очевидно!
— Я в тебе и не сомневался, Санни. Но вы ведь вдвоем работаете, что насчет Уёна? — поинтересовался Юнхо. — Уён, у тебя есть цель? Или ты, можно сказать, стоишь на перепутье?
— Денег заработать хочу, — отрезал мужчина. — Как можно больше. Мы будем обсуждать дело или проведем тренинг на тему «следуй за своей мечтой и не бзди понапрасну»?
— Да, давайте вернемся к делу, — согласился Юнхо. — Значит, ты говоришь Сан, что датчик в гостинице не срабатывает… Плохо.
— Постойте! — осенило вдруг Уёна. — Но ведь этот датчик работает радиусом на пятьсот метров, верно?
— Да, примерно на пятьсот, — подтвердил Сан. — Там бывают иногда проблемы с высотой, так что каждый этаж лучше проверять отдельно на всякий случай, но в целом ты прав — пятьсот метров.
— Так, а почему бы вам тогда просто не взять этот датчик и не прогуляться по гостинице? Если монстр здесь и скрывается среди постояльцев или работников, то просто сначала найдите, где он горит желтым, а потом прите до красного, пока не уткнетесь монстру в грудь! Это же элементарно!
— Хороший план, но, увы, он не сработал, — вздохнул Сан. — Я уже оббегал гостиницу и территорию с датчиком — никаких следов. Все зеленое, как елка на Рождество.
— Когда это ты все оббегал? — нахмурился Уён.
— Сегодня утром. Перед пробежкой и во время нее.
— А мне почему не рассказал?
— Так вот — рассказал, — развел руками Сан. — Ничего нет.
— И что это значит? Что в гостинице нет ни монстров, ни привидений? Можем паковать чемоданы и уезжать?
— Нет, — ответил Юнхо. — К сожалению, это означает лишь новые проблемы. Есть две возможных причины молчания датчика и обе одинаково возможны. Первая: монстр или привидение приходит за своими жертвами откуда-то извне, в таком случае засечь их можно только перед самим нападением. Вторая причина: оно скрывается от наших датчиков.
— Ебать, вот это новости! — воскликнул удивленный Уён. — А они так типа могут? А почему вы мне раньше не рассказали?
— Я говорил тебе, — тут же возразил Сан. — Я совершенно точно рассказывал о такой особенности некоторых существ! Например, японский Тэнгу, он же китайский Тянь-хоу. Это такой огромный мужик с крыльями — в кривых деревьях живет, посевы губит и в лесах людей с дороги сбивает. Вот его по датчикам найти невозможно, он от них прячется за защитным барьером. Но это, увы, выясняется опытным путем через охоту, так что мы не можем сказать наверняка, кто еще так может делать.
— Мужик с крыльями — ты серьезно? И когда это ты мне об этом говорил? Я был в этот момент в комнате?
— Конечно, был! Я говорил об этом на лекции, когда учил тебя основам работы с датчиком. Ты просто, наверное, витал в облаках и пропускал мои слова мимо ушей. Прилежности тебе было не занимать!
— А, ну да. Вот это вполне возможно, — раздражающе высокомерно хмыкнул Доберман. — Я пару раз и правда засыпал под твой монотонный бубнеж. Вообще это почти подвиг — слушать твою лекцию и не заснуть, потому что она работает сильнее любого снотворного.
— Я понять не могу, — вмешался Юнхо. — Вы ссоритесь или просто так развлекаетесь?
— Ссоримся, — ответил Уён.
— Развлекаемся, — ответил Сан. — Забей, короче. Давайте лучше пробежимся по подозреваемым из так называемого «клуба одиноких сердец». Итак, что нам удалось выяснить?
— Что ты картежник и альфонс, — мгновенно среагировал Уён. — И долбоеб. Хотя… это уже не новость, так что последнее вычеркиваем.
— Весело там у вас, — улыбнулся Юнхо. — Прям аж завидую. Уже несколько дней в поле не работал. Вроде и сам хотел отдохнуть, но, честно говоря, уже надоело в офисе сидеть и дышать книжной пылью.
— Я не буду сейчас отвечать на твои выпады, котенок, так что оставь пока свои провокации, они ни к чему не приведут, — тем временем задрал нос Сан. — Вернемся к подозреваемым. По поводу госпожи Ча — это дама с характером и стальными нервами, такая не отступиться ни перед чем. И именно она рассказала нам про танцующий в лесу белый силуэт, хотя при этом не смогла назвать пол этого таинственного существа. Ким Мина же напротив настаивала на том, что силуэт был мужской, что может быть как правдой, так и попыткой нас запутать. Господин Ли рассказал в свою очередь про Адского Похитителя, что в принципе не связано с нашим делом, но все же очень и очень подозрительно. Еще он довольно дерзко вел себя на сеансе, я бы даже сказал, вызывающе, и задавал нам неудобные вопросы, будто знал, что мы не те, за кого себя выдаем. Госпожа Ву же крайне подозрительна, поскольку она не только рассказала нам про колокольчики, но и угрожала Хвиджуну нападением духа, хотя сеанс при этом — абсолютная туфта и фикция. Никакого вызова не было, а вся эта история с крестьянином и сокровищем… Я бы сказал, что с вероятностью девяносто девять целых и девять десятых процентов это просто сказка для развлечения публики. А вот господин Со, кстати, не сделал ровным счетом ничего, что могло бы быть подозрительным. И это в свою очередь тоже весьма подозрительно.
— А если они в сговоре? — предположил Уён.
— Хочешь сказать, что это может быть группа монстров или привидений? — задумался Сан.
— Или группа людей, приручивших монстра или вызвавших духа, — добавил Юнхо. — Такое у нас уже бывало. Тогда, с Ёсаном.
— Что ж, это тоже возможно, — сдержанно кивнул охотник. — Но я сомневаюсь. Если они все злодеи, то зачем им вообще предупреждать нас об опасностях в отеле? Не выгоднее ли просто нападать исподтишка?
— Это при условии, что они не загуглили твое имя и не узнали, что мы охотники на нечисть, — напомнил Уён. — Потому что, простите, конечно, но вы те еще идиоты в этом плане. Не иметь псевдонимов для работы! Уму непостижимо. Как вас еще не прирезали по тихой в какой-нибудь монструозной засаде?
— Ну, знаешь… Раньше мы с таким не сталкивались, — заметил Юнхо. — Но в твоих словах действительно есть логика. Запомни свою идею, и мы обязательно рассмотрим ее на следующем совещании. В остальном я все понял, продолжайте работать, а я продолжу искать, кто же это может быть. На самом деле что-то вертится в голове, но что именно я пока понять не могу… Ладно, как только я пойму — отправлю вам смс. Итак, повторим. Любовное сумасшествие, отсутствие остаточной энергии, теоретические прятки от датчиков, спрятанная еда, выведенные из строя камеры, а также возможные колокольчики и танцы в ночном лесу — все верно? Ничего не упустил?
— Вроде ничего, — ответил Сан. — Отчет, кстати, кому отправлять?
— Хонджуну пока. Сонхва все еще в больнице.
— Что?! — вытаращил глаза охотник. — Что случилось?!
— А вам не сказали? — с виноватым видом уточнил Юнхо. — Наверное, мне тоже не стоило, чтобы не отвлекать вас от задания… В общем, если в двух словах, то у Сонхва был демонический кризис, но сейчас он уже в полном порядке. Беда миновала.
— Черт! — расстроился Сан. — Надо будет заехать к нему в больницу, гостинцев привести. Йогурт там, например, он же их так любит...
— Сначала завершите дело, — строго приказал Юнхо. — А потом уже думайте о Сонхва, мы сейчас оказываем ему всю необходимую помощь и поддержку. Все, ребят, конец связи.
— Конец связи, — ответил Сан, сбрасывая вызов. — Да уж, дела у нас с тобой херовые, мы даже не смогли определить, имеем ли дело с привидением или же по гостинице бродит монстр, а перспективы еще плачевнее... Что такое? Почему ты так пристально смотришь на меня? У меня что-то на лице?
— Ты правда седой? — неожиданно выпалил Уён.
— А тактичности тебе не занимать, котенок, — смущенно усмехнулся Сан, почесав в затылке.
— Иди ты в жопу вместе с своим «котенком». Просил же не называть меня так!
— Ладно, не злись, — с милой улыбкой попросил Сан. — Кто хоть спалился про мои волосы? Минги, поди? Он часто у нас сначала ляпает, а потом только думает.
— Нет, не Минги. Мне рассказала твоя мама.
— О, понятно, — вздрогнул охотник. — Значит, ты скорее всего знаешь всё. Я прав?
— Возможно, — уклончиво протянул Уён, не сводя с собеседника внимательного взгляда. — Так ты и правда седой?
— Да, седой, — неохотно признался Сан. — Должен сказать, что звучит страшнее, чем есть на самом деле. Просто приходится иногда подкрашивать корни, а после пары контактов с привидениями появилось еще одно странное свойство: если я сильно пугаюсь, то седина в тот же момент перебивает нахрен краску и становится видна. А вообще, должен сказать, что ничего по-настоящему страшного в седине нет, гораздо хуже для меня — начать лысеть, вот это реальная проблема.
— То есть ты всерьез утверждаешь, что если тебя испугать, то ты можешь поседеть прямо через слой краски? — недоверчиво повторил Уён. — Что за бред?
— Не бред, а всего лишь побочное действие от контакта с гранью, — пожал плечами Сан. — Бывает и хуже. У Ёсана, к примеру, там вообще… Впрочем, лучше он сам тебе расскажет. Слушай, а раз уж мы разоткровенничались на ночь глядя, то могу я задать тебе вопрос?
— Можешь, — разрешил журналист. — Но не обещаю дать ответ.
— Так ты все-таки поверил в мистику? — с надежной заглядывая ему в глаза спросил охотник. — Хотя бы немного?
— Пока нет, — с привычной уже холодностью ответил Уён, не прерывая зрительный контакт, который Сану было выдержать гораздо труднее, чем Доберману. Впрочем, выдержать прямой взгляд Чон Уёна вообще могли немногие. — Я не верю.
— Ясно, — печально улыбнулся Сан, вздыхая и поднимаясь на ноги. Уён отвернулся и посмотрел на стену. — Ясно. Тогда я пойду умываться и готовиться ко сну, а то день был напряженным, а завтра нам рано вставать. Кстати, хочешь загадку? Белое, круглое, на небе ночью светит?
— Луна, — без эмоций ответил Уён, продолжая фокусироваться на гостиничных обоях и думая о том, как именно скажет Сану, что больше не будет с ним работать.
Или не скажет. Но ведь Сан все равно узнает от Хонджуна, так что рано или поздно бывший напарник примчится к нему с вопросами и претензиями, и тогда журналист соберет всю волю в кулак и… и… и все равно не будет знать, что сказать.
«Пошел ты нахуй, Сан, оставь меня уже в покое»?
«Был рад с тобой поработать, но, увы, это не мое»?
«Просто… извини»?
— Луна, ты угадал! Умница! — просиял Сан. — Первая отгаданная тобой загадка, так держать!
Но Уён не ответил ему, продолжая молча сверлить взглядом стену, а после, когда напарник скрылся за дверью ванной, журналист лег в кровать и закрыл глаза, надеясь как можно быстрее уснуть и больше не чувствовать этот мерзкий холод, пробирающий до костей.
И его желание сбылось — посреди ночи мужчина проснулся от того, что ему было тепло и даже жарко, потому что спящий и сладко посапывающий Сан все-таки использовал его как замену своему плюшевому Шиберу. В первую секунду Уён затрепыхался в возмущении, пытаясь вырваться из насильственных объятий, но охотник даже не шелохнулся, как бы он ни бился, поэтому вскоре Доберман, злобно пнув напоследок напарника пяткой, оставил попытки выбраться на свободу и решил просто наслаждаться долгожданным теплом.
Так крепко, как в ту ночь, Уён не спал, кажется, никогда.
***
Обсуждать ночные объятия не захотел никто: Сану не улыбалось отправиться спать на диван, а Уён пребывал в более-менее умиротворенном состоянии и не желал начинать день с очередной склоки, поэтому утро прошло у охотников в напряженном молчании, которое им пришлось нарушить, когда они обнаружили под дверью подброшенную кем-то записку:
«Я знаю, кто вы на самом деле. Уезжайте до захода солнца, иначе сегодня ночью один из вас навсегда утратит разум»
— Хм, оно без подписи, — расстроенно заметил Сан, перевернув записку и зачем-то ее понюхав.
— Да что ты! Как это все-таки неучтиво со стороны маньяка — не сообщить нам своего имени! — закатил глаза Уён. — Никакого воспитания у этих психопатов.
— Ты не прав. Маньяки как раз обожают все подписывать — не своими именами, конечно, но всякими кличками или, например, анаграммами. Им как раз важно оставить свою метку. Но несмотря на то, что в нашем случае подписи нет, мы все равно узнали нечто крайне важное! Привидения записок не пишут, а это значит, что мы точно имеем дело с монстром.
— И, похоже, это кто-то из тех, с кем мы вчера мило пообщались на дружеских посиделках, — заметил журналист, забирая записку из рук Сана и убирая ее к остальным документам по делу.
— С чего ты взял?
— Предчувствие, — легкомысленно отмахнулся Уён. — Ерунда. Пошли завтракать.
— Ты чувствуешь демонов, — возразил Сан, выходя за напарником в коридор. — Твои предчувствия — не ерунда, это очень важно! Что еще ты чувствуешь?
— Я чувствую, что мне здесь не нравится, — честно ответил Уён, с неприязнью всматриваясь в полумрак гостиничного коридора.
— В каком смысле? — обеспокоенно уточнил Сан. — Ты чувствуешь опасность? Или тебе просто дизайн не заходит? Мрачноват, да? Я тоже так думаю. Для
белого журавля могли бы использовать оттенки и посветлее.
— Нет, дело не в дизайне, что-то не так в самой гостинице, но я не могу объяснить, это просто… Просто предчувствие. А еще мне холодно.
— Холодно? Поэтому ты выкручиваешь кондиционер на тридцать градусов? — догадался Сан. — А раньше у тебя такое бывало?
— Да, дома, — неохотно поведал Уён. — Последний месяц я постоянно мерзну, но все градусники показывают, что мне должно быть жарко. Наверное, стоит сходить к врачу.
— Определенно, — согласился Сан. — А если обычный доктор не поможет, то надо обратиться к Чонхо. Кстати, крестик у тебя с собой?
— Крестик? — опешил журналист. — Нет, я не ношу крестик, Сан.
— Мы же уже это обсуждали, — укоризненно заметил охотник. — Я уважаю твой атеизм, но при работе тебе все же стоит придерживаться элементарных правил техники безопасности. Так что как только вернемся в номер, я выдам тебе крестик, и ты его наденешь. Понял?
— Понял, — в очередной раз закатил глаза Уён. — Как скажешь.
— Вот и молодец, — похвалил его Сан. — А теперь отгадай загадку: желтый, но не солнце, фрукт, но не яблоко, похож на лайм, но не он.
— Лимон, умник.
***
— Мину жалко, — заметил Сан за завтраком, бросив взгляд на девушку в розовом. — Кажется, она сильно боится. Дергается от каждого звука, постоянно оглядывается на дверь… Похоже, этот слизняк серьезно ее напугал.
— Мина — хрупкая и милая девушка, к которой подкатывает с угрозами изнасилования жирный и могущественный урод. Конечно, она напугана! Вот только мы тут вряд ли чем-то поможем. Самое лучшее решение для нее — это просто уехать из «Белого журавля» и не провоцировать господина Че лишний раз.
— Бежать? — в недоумении переспросил Сан. — Она же ни в чем не виновата! Почему из-за какого-то козла она должна менять свои планы и уезжать раньше времени?
— Таков уж этот мир, — безразлично заметил Уён. — Уедет — может спастись от посягательств, а если останется, то велика вероятность, что в конце концов ее зажмут в тихом уголке, задерут юбку и… ну, ты понял.
— Как ты можешь спокойно говорить об этом? — ужаснулся охотник. — Ты же ей нравишься, Уён!
— И что? — вопросительно поднял левую бровь журналист. — Это разве меня к чему-то обязывает? Я сразу же должен броситься ее защищать или же бухнуться на колени и предложить выйти за меня? Ее симпатия — это ее дело, а не мое. Разумеется, если карты лягут удачно, то, возможно, я и отвечу на ее притязания, но конкретно сейчас нас ничего не связывает.
— Знаешь, иногда я правда забываю, что у тебя ледяное сердце, — тихо заметил Сан. — Неужели тебе не жалко бедную девочку?
— А ей это поможет? — хмыкнул Уён. — Моя жалость к ней что-то исправит? Или, быть может, остановит господина Че? Не думаю.
— Поэтому ты и видишь мир как сборище бесчувственных и жестоких людей, готовых в любой момент вонзить нож в спину ближнему, — горько сказал Сан. — Ты судишь других по себе.
— Опять ты за свое! — раздраженно бросил журналист, легко выходя из себя. — Хватит читать мне нотации, Сан! Ты тоже не святой, так что просто живи своей жизнью, как считаешь нужным, а я буду жить своей!
А как только мы вернемся в Сеул — наши дороги разойдутся раз и навсегда! — мысленно добавил он.
— Тебе звонят, — с непривычной холодностью во взгляде и голосе заметил охотник, явно отзеркаливая таким образом обычную манеру самого Уёна.
Похоже, поведение Добермана его обидело. К сожалению, тому по большому счету было на плевать на его обиды.
— Черт, это психолог, — прошипел журналист, сбрасывая вызов. — Я забыл написать ей, что отказываюсь от ее услуг. Теперь еще сегодняшний пропущенный сеанс оплачивать придется…
— Мой тебе совет, — без тени улыбки произнес Сан, поднимаясь из-за стола. — Найди себе нового психолога как можно скорее. Тебе он необходим.
— Без тебя разберусь, — огрызнулся Уён. — Себе лучше голову пролечи, Ван Хельсинг, блять, доморощенный.
***
После завтрака Уён не стал возвращаться в номер, не желая видеть недовольную рожу напарника и терпеть его осуждающий взгляд, поэтому сразу отправился на улицу, чтобы подышать свежим воздухом. Где-то спустя полчаса его прогулки по ухоженным тропинкам телефон снова завибрировал входящим, но на этот раз нельзя было просто взять и сбросить вызов — даже если Уён мог проигнорировать тот факт, что звонивший ему Хонджун был его непосредственным начальником, то забывать о том, что тот был когда-то отъявленным садистом, все же не стоило.
— Да, Хонджун, я тебя внимательно слушаю.
— Привет, Уён. — Мягкие интонации лидера ATEEZ дарили обманчивое ощущение безопасности, которое лишь усилило настороженность Добермана. — Я тут звонил Сану, и он мне все рассказал, но теперь я бы хотел услышать твою версию.
— Уже наябедничал, значит, защитник всех невинно обиженных? — проворчал Уён. — Чуть что, так сразу плакаться бежит… Кому еще из нас психолог нужен!
— Вообще-то я имел в виду то, что поговорил с Саном по поводу текущей ситуации в гостинице и его утреннего отчета, но, похоже, у вас там и без этого есть проблемы, — устало вздохнул Хонджун. — Выкладывай давай, что там опять между вами произошло?
— А? Так это… Ничего не произошло! — спохватился журналист. — Ничего. Все нормально.
— Уён, — перебил его лидер команды. — Рассказывай. Снова поссорились, что ли? Из-за чего на этот раз? Только не говори, что он и твой йогурт выпил!
— Нет, йогурт тут ни при чем. Все дело в девушке, — невесело усмехнулся Уён.
— Не понял, — озадачился Хонджун. — Какой еще девушки?
— Молодой и красивой. Сан рвется защищать ее от всех бед, а я считаю, что это не наше дело. Теперь Сан считает, что я моральный урод, а я уверен, что он дурак. Не исключаю, что мы оба правы.
— Вы как дети малые, — недовольно заметил лидер. — Оставить нельзя без присмотра, обязательно поцапаетесь! И, как назло, Сонхва сейчас не может побыть вашим воспитателем и надавать вам воображаемых подзатыльников, а то у него это хорошо получается… Что ж, в таком случае буду разбираться я, и я приказываю: немедленно извинись перед Саном!
— Но я же не виноват! — задохнулся от возмущения Уён. — Он первый начал! Почему это я должен извиняться?!
— А Сану я в свою очередь напишу, чтобы он извинился перед тобой, — продолжил Хонджун. — Извинитесь друг перед другом и больше никаких ссор, поняли меня? На вас там охоту объявили, вы защищать друг друга должны, а вы дуетесь! Совсем распустились!
— Ладно, я понял, — повысил голос Уён, желая как можно быстрее закончить уже этот разговор. — Мы помиримся.
— Вот и хорошо, — тут же успокоился Хонджун, с заметным облегчением переходя к следующей теме разговора. — Это решили, теперь вернемся к цели моего звонка. Расскажешь мне свою версию того, что происходит в гостинице?
— Да особо нечего рассказывать. Кто-то притворяется монстром и пытается нас напугать, угрожая расправой. Но кто у нас тут такой умный и зачем ему все это — пока неясно.
— Это все твои выводы?
— Все, — подтвердил Уён, после чего зачем-то добавил неловкую шутку: — Могу еще в задних карманах посмотреть, но сомневаюсь, что найду что-то стоящее.
— Хм, не густо, конечно, — не скрывая разочарования в голосе, ответил Хонджун. — Но ничего не поделаешь. В таком случае держите меня в курсе и будьте осторожны. И обязательно помирись с Саном!
— Да помирюсь я, помирюсь, — буркнул Уён. — Все, кладу трубку.
Сан: Ты где?
Сан: Уён!
Сан: Уён!!!
Сан: ГДЕ ТЫ?!!!
Сан: Я не могу до тебя дозвониться, ОТВЕТЬ МНЕ!
Сан: УЁН!!!
Сан: Уён, если ты не ответишь через пять минут, то я поднимаю тревогу!
— Алло, истеричка, я в парке. От твоих высокоморальных лекций мне стало душно, вот я и решил погулять.
— Слава богу! — с огромным облегчением выдохнул Сан. — Я уже испугался, что на тебя напал наш монстр, места себе не находил! Где ты сейчас? Я подойду к тебе.
— Я… — Уён огляделся. — На перекрестке. На северо-западе от гостиницы, судя по указателям, а дальше по дороге пруд и аллея розовых кустов. Тут еще такое дерево высокое и камень под ним огромный. С мхом.
— Кажется, я понял, где ты. Жди, через пару минут буду.
