Ты закрыла сердце на замок, Чтобы я в него войти не смог… Или я взломаю твой секрет, Или ты сама ответишь мне: Любишь, любишь, любишь, любишь Любишь, любишь, любишь или нет? («Секрет» — Агата Кристи)
— Смерть? — пораженно прошептала Мина. — Что это значит? — Госпожа Ву? — позвала не менее впечатленная вдова. — Что это значит? — Это… — растерялась ведьма. — Это Смерть. — Это значит, что тот, кто занял его сердце, связан со Смертью, — безрадостным тоном пояснил Сан. — Но мы не знаем, каким образом. — А есть много вариантов? — вскинул брови господин Ли. — Конечно, — кивнул Сан. — Зависит от того, насколько у вас хорошая фантазия. К примеру, эта карта может означать, что избранница Уёна — работница морга или сферы ритуальных услуг. А может значит, что их общение проходит или проходило в обстоятельствах, тесно связанных со смертью, например, они познакомились на похоронах. Или эта девушка спасет его от смерти. — Или убьет его, — тихо добавила Мина. — Или так, — нехотя согласился Сан. — Но мы можем гадать хоть до завтра, условно правильный ответ мы таким образом все равно не узнаем. Его нам должна сказать владелица карт, так как подсказывает колода в первую очередь именно ей. Госпожа Ву? Что вы скажите? — Это сложно, — неуверенно заметила китаянка. — Я не знаю. Наверное, она в морге… Как это сказать? Трудити-ся. — Я-я-ясно, — протянул охотник, одновременно с этим кладя руку на колено напарника и легонько поглаживая его. — Значит, так. — Что ты, нахуй блять, делаешь?! — злобно прошипел Уён на ухо Сану, сталкивая его руку со своего колена. — Успокаиваю, — пояснил охотник. — И подбадриваю. Не расстраивайся из-за карт, котенок. Как показывает практика, когда они кричат «смерть» — это очень редко обозначает саму смерть, трактовок на самом деле может быть уйма. — Для человека, который уверен, что мистика — это полная чушь, а также удел слабых и не способных принимать мир таким, какой он есть, — заметил вдруг Хвиджун, задумчиво поглаживая подбородок, — вы подозрительно много знаете о картах, господин Чхве. Сан открыл было рот, чтобы ответить, но тут же его закрыл, потому что не смог быстро найти подходящее объяснение. Актерская игра у охотника, как оказалось, была блестящей, но вот на мелочах и спонтанных реакциях он сыпался как песочек. Дилетант! — Знать и верить — это разные вещи, — спокойно ответил за напарника Уён. — Наша бухгалтерша безумно увлечена разного рода гаданиями, и каждый разговор с ней так или иначе сводится к картам, их трактовкам и всяким магическим теориям про судьбу и запросы Вселенной. А так как Сан довольно часто общается с ней по разным финансовым вопросам, то из каждой их встречи он невольно получает новые знания. Тут даже я, несмотря на то что встречаюсь с ней сравнительно редко, в курсе разных нюансов, по типу того, что карты лучше брать левой рукой, а если ответ вдруг неясен, то можно запросить у колоды пояснительную карту. — Почему же вы не уволите эту женщину, если она так зациклена на мистике? — прищурился Хвиджун. — Зачем терпеть ее увлечения? — Но она ведь не младенцев в полнолуние жрет! — шутливо возмутился Уён. — Зачем же ее увольнять? Дело свое она знает на отлично, бухгалтерия у нас всегда в порядке, человек она тоже весьма приятный. Ну а то, что Сан у нас знает, какие есть арканы в картах Таро — это уже безобидная побочка. — Тогда на этой позитивной ноте начнем сеанс, пожалуй! — предложила вдова, не давая Хвиджуну продолжить допрос. — Вызываем духа гостиницы! Прямо сейчас! Что нам делать, госпожа Ву? — Возьмитесь за руки и закро-ите глаза, — скомандовала китаянка, кладя тем временем обе руки на стеклянный шар. — А я пока войду в тран-сы. Когда я скажу «он здесь!», то откройте глаза. О-о-о-ом… Ду-у-у-у-ух… Отве-е-е-е-е-е-еть на-а-а-а-а-м…. Ду-у-у-у-у-ух, ты зде-е-е-е-е-е-есь? — Я бы на его месте на такие распевы не сунулся, — хмыкнул Хвиджун. — Испугался бы и свалил нахрен из страны. — Перестань немедленно, а то выгоню из нашего клуба! — пригрозила госпожа Ча. — Будешь напиваться в одиночестве. — Молчу-молчу, моя госпожа. — Ду-у-у-у-ух, ты зде-е-е-е-есь? — продолжала завывать китаянка. — Силой земли-и-и и силой не-е-е-еба заклина-а-а-а-аю те-бия! Приди-и-и-и-и-и! Дай нам зна-кы! Ду-у-у-у-ух, дай! Нам! Зна-кы! Уён опустил голову, слушая жутковатый вой ведьмы и чувствуя, как в одну его ладонь больно вцепилась Мина, а другую ласково поглаживает большим пальцем Сан. На журналиста снова накатила невыносимая усталость, а в груди поселились пустота и чувство бессмысленности происходящего. Ритуалы, расследования, духи, призраки, магические сеансы… Может ему стоит сдаться? Мысль оказалась болезненно разумной — Уён не хотел верить в это, но все же понимал, что впервые в своей стремительной карьере он может добровольно отступить. Он, как и прежде, ищет правду, но на самом деле он больше не хочет ее знать. Это было безумно обидно и даже горько, но Уён понял, что не хочет предавать Сана, не хочет быть его врагом и его погибелью. Но будет ею, если останется, поэтому... Лучше уйти. Пока все не зашло слишком далеко — просто разорвать договор с ATEEZ и расстаться с их «семейкой», ничего не объясняя или же соврав, что ему надоело гоняться за воображаемыми тенями. Журналист сглотнул ком в горле и собрался прервать дурацкий сеанс, но стоило ему открыть глаза, как вдруг… ТЫ-ДЫЩ! — Ай! — пронзительно вскрикнула Мина, дергаясь и больно царапая Уёна, когда незакрытое окно в другой части комнаты резко распахнулось, свалив стоящий на подоконнике горшок с цветком, а мощный порыв прохладного вечернего воздуха задул свечи, погрузив комнату во тьму. — Открываи-те глаза и отпускаи-те руки! — разрешила госпожа Ву. — Я один ничего не вижу? — поинтересовался господин Со. — Я тоже не вижу, тут темно, — прошептала Мина. — Очень темно. — Что за черт! — недовольно прошипел Хвиджун. — Зачем бы оставляться окно открытым? Это уж слишком дешевый фокус! — Кажется, придется вызывать горничную на ночь глядя, — удрученно вздохнула госпожа Ча. — Или убираться самой. Собравшиеся за столом продолжали негромко переговариваться, а Уёну вдруг пришла в голову новая удивительно ясная мысль: он — монстр, что сводит всех с ума — здесь. И прямо сейчас, надежно сокрытый во мраке ночи, он улыбается, оглядывая хищным взглядом ослепших людей и выбирая себе следующую жертву. Журналист не мог объяснить этого при всем желании, но он был уверен на сто процентов, что не пройдет и пару дней, а кто-то из клуба одиноких сердец навсегда утратит рассудок. И умрет, потому что в этот раз монстр зайдет дальше. — Он здесь! — торжественно провозгласила госпожа Ву, убирая руки с шара. — Дух готов разо-говарива-ти. — Н-да уж, это довольно бесцеремонный дух, надо сказать, — проворчал Хвиджун. — Разбил вам горшок, госпожа Ча, а извиняться, похоже, не собирается. — Не волнуйся, Хвиджун, мне хватит денег, чтобы заплатить гостинице за один несчастный горшок. — А можно зажечь хотя бы одну свечу? — спросил господин Со. — А то сидим как в бочке. — Оды-ну, — разрешила ведьма. — Госпожа Ча? Зажигали-ка у вас? — У меня, — ответил Сан, чиркая колесиком и поджигая ближайшую к себе свечу. Уён огляделся. Никто не улыбался, не скалил острые зубы, не сверкал желтой радужкой, не облизывался в предвкушении горячей крови — никто не был похож на спрятавшегося среди добычи монстра. Странное наваждение отступило так же внезапно, как и появилось. Доберман медленно приходил в себя, вытерев выступивший на лбу пот. Ему было холодно, но ужасно душно. — Может, еще и окно закроем? — неуверенно предложил господин Со. — А то сквозит… — Закрыть окно?! Вы что — хотите разозлить духа? — осадила его китаянка. — Или убить нас всех? Не трогайте окно! Дух может выйти только тем же путем, что и зашел! — Как интересно у нашей ведьмы «плавает» акцент, — прошептал Сан, опалив своим дыханием ухо Уёну. — То ее вообще не понять, то вдруг чистый корейский… — И что? — дрожащим голосом спросила Мина. — Он правда сейчас здесь? — Он здесь, — кивнула госпожа Ву. — И он готов отвечать на наши вопросы. Но недолго. — Дух, привет! — усмехнулся Хвиджун. — Какую музыку любишь? — Перестани-те! — рявкнула ведьма. — Не злите его! Это опасы-но! — Я хочу спросить дух! — вызвалась вдова, поднимая голову и глядя куда-то в потолок, где, по ее мнение, витал их бестелесный гость. — Дух, это ты свел с ума постояльцев этой гостиницы? — Он говорит, что да, — ответила за невидимое существо госпожа Ву. — Но зачем? Что они тебе сделали? — Дух не хочет отвеча-ить на этот вопи-рос. Но говорит, что у него была пи-ричина. — Какой скрытный, — фыркнул Хвиджун. — Мог бы и не секретничать. — Дух, ты был когда-то человеком? — спросил вдруг господин Со. — Или ты дух чего-то нематериального? — Он был человеком, — после паузы подтвердила госпожа Ву. — Мужчиной. Крестьянином. Он так любил свою семью, что после трагической смери-ти жены и ребени-ка сошел с ума, из-за чего ду-ругие жители деревни сами убили его. А потом его бесы-покойную душу нашел колы-дун, который взял ее на служу-бу и заставил охранять сокровище, которые он и охы-раняет до сих пор. И только после того, как сокровище найдут, он станет свободы-ным. — Как давно это было? — спросил Сан. — Смерть духа и его обращение в зачарованного стража? — Около трехи-сот лет назад. Дух сбился со счета. — А как его звали при жизни? — уточнил охотник. — Дух не помнит. — А как звали его жену? — Дух не помнит, — раздраженно повторила госпожа Ву. — Никаи-ких имен. — Да ладно? Он же так ее любил! — удивился Сан. — Как он мог забыть? — Да какая разница, как и кого там звали? — вмешался Хвиджун. — Лучше пусть скажет, что за сокровища? — О, это боли-шая тайна! — загадочно улыбнулась китаянка. — Но оти-вет где-то здесь. — Здесь? — спросила госпожа Ча, оглянувшись. — Где? — В округе, — пояснила ведьма. — Рядом. И это не просто сокровище, это почи-ти Святой Грааль. — Кто? — не поняла Мина. — Это древний артефакт, золотко, — ответила вдова. — Один из самых могущественных в мире. По крайней мере так считается в культуре. — Неправда, — прошептал Сан на ухо напарнику. — Есть и помогущественнее артефакты. — Может, дух даст нам подсказку? — предположил Хвиджун. — Где искать это сокровище? — Дух не можи-ет сказать это, он связан магией колдуна и оби-язан защищать сокровище. — Неужели сошедшие с ума постояльцы узнали что-то о сокровище, и поэтому дух на них напал? — осенило господина Со. — Нет, — покачала головой госпожа Ву. — Они не знали. Духу нужны жеры-тывы. Но больше сказать он не может. — А дух хочет сказать нам еще что-нибудь? — поинтересовалась госпожа Ча. — Может, мы не спросили у него что-то важное? — Вы узнали все, — ответила ведьма, закрывая глаза на пру секунд, после чего спокойно сообщила остальным: — Все. Дух покину-ил нас. Однако, Господин Ли… Увы, я должна переда-ти вам то, что сказал ми-не дух. Ми-не жаль. — И что же он вам сказал, милейшая ведьма? — ухмыльнулся молодой человек. — Духу понравилась моя прическа? — Нет. Он сказал, что вы — следую-ищий. — Господи! — вскрикнула Мина, прижимаясь к Уёну. — Какой ужас! Кошмар! Ужас! Что же делать? — В таком случае буду ждать с нетерпением, — пренебрежительно фыркнул Хвиджун. — Может, сумасшествие хоть немного отвлечет меня от скуки? — Занялся бы лучше каким-нибудь бизнесом, — укоризненно заметила госпожа Ча. — Тогда бы и времени свободного меньше стало и скучать бы не пришлось. — Ну что вы, — цокнул Хвиджун. — Бизнес — это так… скучно.***
— А теперь мы обсудим случившееся, — сказал Уён, закрыв дверь их с Саном номера. — Ибо нам есть, что с тобой обсудить. — Да уж! Этот поддельный спиритический сеанс был ужасен! — с негодованием заметил охотник. — Госпожа Ву точно не ведьма, никакая уважающая себя колдунья не совершит такие базовые ошибки! Класть руки на стеклянный шар во время призыва — вы только подумайте! Да и амулеты у нее сплошь фальшивые, я такие в Интернете видел по акции. Все, что было настоящим в этот вечер — это колода, да и ту она не сумела разговорить. Мне даже жалко эти карты, если честно. Они проникают в хитросплетения судеб и предсказывают будущее, а их владелица абсолютно их не слышит и вдобавок использует как какое-то дешевое развлечение. Стыдоба! — Сан, остановись! — хмуро перебил его Уён. — Я не про сеанс. — А про что? — удивился охотник. — Про то, что было до него. — О, Адский Похититель? — догадался Сан. — Я тоже в шоке! Нужно немедленно сообщить остальным! Это настоящий кошмар! — Нет, не Похититель, — повысил голос Уён. — Еще раньше! — Еще раньше? — всерьез озадачился Сан. — Эм… Мы играли в покер. — Вот именно. Игра в покер. — И что ты хочешь обсудить? — Всё! — всплеснул руками журналист. — Двадцать тысяч долларов?! Ты с ума сошел?! Имея на руках паршивую четверку и даму?! А если бы ты проиграл? Почку бы продал, чтобы долг отдать?! — Я бы не проиграл, Уён, — тихо, но уверенно ответил Сан. — Откуда тебе знать?! Это было чистейшее везение, ни грамма логики или стратегии — просто удача! И железобетонный блеф в придачу! Я, конечно, рад, что у тебя стальные яйца, но ты мог бы это так явно не демонстрировать! — Нет, все не так просто! Понимаешь я… Я жульничал, — виновато опустив голову, признался Сан. — Как…? — пораженно выдохнул Уён. — Ты жульничал? Серьезно? И как же ты, мать твою, мог жульничать, если я следил за каждым твоим движением?! И почему ты, гребаный шулер, сжульничал на такую слабую комбинацию, а не на пару тузов?! — Ты меня не так понял, — покачал головой Сан. — Я не мухлевал с самими картами, я жульничал с везением. Перед отъездом Юнхо сделал мне один талисман — ирландский клевер с лепреконьей магией. Вот он! — Охотник достал из кармана джинсов помятый лист клевера. — Это сильный талисман, он дает невероятную удачу, и я, зная, что сегодня вечером будет игра в покер, взял его с собой. — То есть твое жульничество, с помощью которого ты выиграл двадцать тысяч долларов — это кусок засушенной травы в штанах? — с сарказмом уточнил Уён. — Ты издеваешься надо мной? — Там получилось по итогу не двадцать, — робко поправил его Сан. — Мы же играли не вдвоем, другие игроки тоже делали ставки в общий банк, так что там в итоге выходит где-то в районе тридцати тысяч долларов. С мелочью. И я не издеваюсь, это все чистая правда! Талисман реально работает, при условии, что его владелец проявит необходимую твердость духа и непоколебимую веру в его силу. Если бы я хотя на долю секунды засомневался в нем или если бы я отступил, то все бы пропало — я бы потерял больше, чем мог бы приобрести. Это такой своеобразный откат у лепреконьей магии, поэтому ее редко используют. — И ты хочешь сказать, что с этой травой ты можешь обыграть кого угодно? — нахмурился Уён, подумав о том, что с таким амулетом прямая дорога в Лас-Вегас. — Уже нет, — простодушно улыбнулся Сан. — Талисман действует только один раз, так что всю его удачу я растратил. Теперь это и правда не больше, чем обычная трава в штанах. — Поставить на кон все в надежде, что какой-то там талисман тебя спасет… Ты сумасшедший, — заявил журналист. — Без шуток. — Я охотник, — с грустной улыбкой вздохнул Сан. — Мне полагается быть с легкой ебанцой. — Легкой? — поднял брови Уён. — И это, по-твоему, «легкая»?! Да у тебя «ебанцы» на троих хватит с горкой! Вспомни нашу первую встречу — ты успел за первые несколько часов с момента знакомства завалить меня на пол, чуть не сломав мне ребра, заставил меня трижды кукарекать по твоим приказам и показал свои трусы с пандами, хотя этого тебя, блять, никто делать не просил! — Но в то же время для каждого этого действия у меня была причина, я же не делал это все просто потому что, — надулся Сан. — И вообще — у нас с тобой есть проблема посерьезнее, чем мои трусы! — И какая же? — Адский Похититель! То, что он оставил в живых свидетеля говорит о том, что он перестал скрываться и вышел на настоящую охоту, бросая нам вызов! А мы к этому совершенно не готовы, потому что ждали, что он начнет действовать открыто только после вмешательства высших сил. Это катастрофа. — Не факт. Свидетельница спряталась в туалете, — напомнил Уён. — Твой демон-маньяк, если он вообще существует, мог ее просто не заметить. —Уён, он никак не мог ее не заметить, — устало возразил Сан, беря в руки телефон. — Это же сильный демон! Ты не помнишь, что я говорил на лекциях? У них мощнейшее чутье, они чуют живых существ за километр, как акулы — кровь. — Окей, предположим, что он специально оставил девушку в живых, чтобы она рассказала всем о том, что слышала. И? Какая у него финальная цель? Попасть на телевидение? — Боюсь, его цель — это мы, — вздохнул охотник. — Точнее Небеса, потому что решающий шаг всегда за ними, но эти ребята активизируются только тогда, когда ситуация приобретает масштабы национальной катастрофы, так что на данный момент его цель — сражение с нами. И он начал играть в открытую, а это очень и очень плохо. Он будет наглеть с каждым новым убийством. Короче, я написал в общий чат экстренное сообщение, будем менять стратегию и делать… что-то. Без понятия, что именно. — Ясно. А я вот знаю, что я буду делать — я пойду в душ, — сказал Уён. — Кстати, уберись пока в комнате. В этом бардаке находиться невозможно! — В каком бардаке? — изумленно поднял брови Сан. — Тут чисто! — В этом бардаке! — показал рукой вокруг себя Доберман. — Сумка на полу валяется, полотенце на спинку кресла брошено, носки вон из-под кровати торчат. Развел тут срач! — Это ты срач не видел! — яро возразил Сан. — Горничные все подмели, пропылесосили и заправили, никаких пустых бутылок, фантиков и окурков не валяется, сигаретным дымом или перегаром не пахнет, а пара разбросанных вещей — это не трагедия. По факту здесь чисто, Уён. — Нет, это ты чистоты не видел! — уперся журналист. — У тебя дома, к слову, тоже бардак. Да, там нет пыли и разводов, потому что ты вызываешь клининг, но нельзя просто скинуть посреди комнаты гору хлама, протереть его тряпочкой и назвать это порядком. — Ты говоришь, что я не видел чистоты, но, знаешь, я видел твою квартиру. Посуда стоит по линеечке, стены голые, полки пустые, все поверхности вычищены до блеска и воняют моющими средствами… Чувство, что не в квартиру приехал, а в госпиталь. Да и то в больницах больше жизни, чем у тебя дома. Как так можно жить, я не понимаю? — А я не понимаю, как можно жить так, как ты живешь. И что будем делать? Драться? — Не собираюсь я с тобой драться, ты же с одного удара в нокаут улетишь, — отмахнулся Сан. — Мне оно нужно? Но твоя мания к порядку — это нездоровая хуйня. Ты же постоянно в этом, даже во время лекций такие представления устраивал! — Какие еще представления? — нахмурился журналист. — Вот-вот! Ты даже не замечаешь! — воскликнул напарник. — Ты постоянно поправлял ручку и блокнот, чтобы они были идеально ровными относительно периметра стола и друг друга, не читал никакие бумаги, которые я тебе давал, пока не выровняешь их в стопке, перекладывал маркер, если я положил его неровно или ассиметрично относительно центра доски, поправлял книги в библиотеке, протирая полки, картины двигал, зеркало в туалете мыл... Ты постоянно это делаешь. Ты даже, блин, лоток у Смузи поправил, когда мимо проходил! — Не было такого! Ты придумываешь! — Было. Ты шел по коридору, о чем-то думал, увидел лоток, поправил его ногой, чтобы тот ровно стоял и пошел дальше. Ты просто маньяк, помешанный на порядке. — Ты неправ, — заявил Уён. — А даже если так, то какое тебе дело? Ну люблю я порядок и что? — Пойми, я не против. Ты имеешь право быть таким, какой ты есть, тем более что мне, как твоему напарнику, конечно, удобнее работать с опрятным человеком, от которого всегда пахнет чистотой и каким-то приятным одеколоном, а в рюкзаке у него все разложено по отделениям. Но я переживаю, как бы эта маниакальная тяга к порядку не отразилось на твоем самочувствии. — Не отразится, — раздраженно бросил Уён. — Не переживай. — Но ты ведь не осознаешь ее, верно? — обеспокоенно уточнил Сан. — Это бессознательные действия? — Осознаю, — возразил журналист, но спустя пару секунд добавил неуверенно: — Частично. Но, повторюсь, это не твое, блять, дело! — Не злись, котенок, — с нежной улыбкой попросл Сан. — Я просто хочу помочь. — Хочешь мне помочь? Отлично! Тогда уберись здесь наконец, пока я буду мыться, — ответил Уён, после чего закрылся в ванной комнате и еще минуту просто стоял, пытаясь справиться со своими чувствами. Госпожа Чхве говорила что-то о том, что с ним трудно работать другим журналистам, поскольку он доводит их до ручки своим перфекционизмом во всем и даже предлагала сменить его рабочий псевдоним на «Мистер Чистюля». Но это была шутка. Это никогда не было чем-то серьезным. А теперь выясняется, что, возможно, и было. Уён поежился от нового приступа озноба и включил горячую воду, садясь на бортик ванной и следя за тем, как она медленно наполняется. Решено. Как только они вернутся в город, он покинет ATEEZ.