***
— Пятнадцать человек? — изумился Уён после того, как Сан показал ему присланный господином Паком отчет. — Всего лишь пятнадцать? — Ага, — довольно кивнул охотник. — И заметь: среди них есть пять постояльцев, которые присутствовали при всех трех случаях и живут в гостинице и в настоящее время. Думаю, нам нужно к ним основательно присмотреться. — Но почему так мало? — нахмурился Уён, внимательно изучая файл в экране чужого телефона. — Выходит, что из всего персонала только десять сотрудников присутствовали при всех трех случаях. Администратор Ким, массажист Ян, горничная Ли и горничная Ча, садовник Ли, три повара, работница кухни Чон и уборщик Хван. А остальные? — Остальные либо были в отпуске, либо на выходном, — пояснил Сан. — Господин Пак написал это в письме. — Всего десять человек… — повторил Уён. — Разве это не странно? — А что тут странного? — не понял Сан. — Тебе что — мало подозреваемых? Чем их больше, тем хуже, разве нет? А нам и пятнадцати человек хватит за глаза и за уши! Представляешь, сколько нам придется их обрабатывать? — Слишком мало подозреваемых — это тоже плохо, — возразил Уён. — Да еще и для такой немаленькой гостиницы. Это заставляет усомниться в достоверности сведений господина Пака. — А давай не будем ни в чем сомневаться, а просто будем работать с тем, что у нас пока есть? — предложил Сан. — Не усложняй, Уён, не надо. — А что надо тогда? Идти по ложному следу и тратить время на людей, которые могут и никакого отношения к этому делу не иметь? — Или напротив — иметь и самое прямое отношение! Откуда ты знаешь, что среди этих пятнадцати человек нет нашего монстра? — А откуда ты знаешь, что он там есть? — упрямо спросил Уён, уперев руки в бока. — Вдруг это все задумал сам господин Пак? Или человек, к которому он обратился за помощью при составлении списка? — Как же у тебя все сложно! — простонал Сан, запрокидывая голову на пару секунд. — Мы так вообще никуда не продвинемся, если ты будешь постоянно выдумывать препятствия и вставлять нам палки в колеса! — И что ты предлагаешь? Отбросить в сторону здравый смысл? Может, в таком случае с бубном в лесу поскачешь или ритуальный костер посреди гостиной разведешь? Раз уж мы решили пренебречь логикой и творить хуйню вместо нормальной работы! — Не нагнетай, пожалуйста, — устало попросил охотник. — У меня есть план, и я предлагаю его придерживаться. — План? — иронично восхитился Уён. — С большим интересом его послушаю. — Во-первых, я считаю, что нам нужно познакомиться с этими пятью постояльцами и пообщаться с ними. Во-вторых, нужно максимально близко подобраться к оставшимся десяти работникам, как именно — придумаем по ходу дела. В-третьих, завтра запросим ключи от номеров жертв и изучим их на предмет следов паранормальной активности. — И это все? — изогнул бровь Уён. — Это весь твой гениальный план? Браво! Какая проработанность! Какое внимание к деталям! Невероятно! — Слушай, не мути воду, а? — попросил Сан. — Всего не предугадаешь, тем более в нашем деле. Ты можешь быть готов, как тебе кажется, ко всему, а потом на тебя вдруг прет жуткая херобора с щупальцами, и тебе все равно приходится импровизировать. Расслабься, короче. Давай лучше на массаж сходим, поглядим на этого массажиста Яна. А потом на ужин — поищем наших подозрительных постояльцев. — Ладно, — раздраженно взмахнул руками Уён. — Будь по-твоему. Ты же у нас опытный охотник в конце концов, не то, что я. Что я вообще могу знать про расследования? — Думаю, расслабляющий массаж — это именно то, что тебе сейчас нужно, — хмыкнул Сан. — Ты как перетянутая струна на гитарном грифе, того и гляди лопнешь. А у меня сейчас и других забот хватает, кроме как чинить тебя и на этот гриф заново натягивать. — Да блять! — устало выругался Уён. — Тоже мне мастер изысканных метафор нашелся… Давай договоримся: больше никогда в жизни не используй глагол «натягивать», когда ты говоришь обо мне, ты понял? — А то что? — вдруг спросил Сан, скрещивая руки на груди и нагло ухмыляясь. — То, что заставит тебя пожалеть о своих словах, — коротко пообещал Уён, опасно сверкая глазами. — Доберусь до твоей еды и устрою тебе пару веселых сюрпризов. А теперь пошли работать, юморист, а то не успеем до ужина посетить массажиста. — И этот человек еще боится отравлений…! — укоризненно вздохнул Сан. — Это тебя опасно к нашей еде подпускать, а не нас к твоей, госпожа Тофана! — Госпожа Тофана? — удивленно замер Уён. — Это итальянская отравительница, — пояснил охотник. — Изобрела яд под названием «аква тофана», без вкуса и запаха, продавала женщинам, которые хотели поскорее овдоветь, так как развод еще толком не изобрели. Юнхо говорил, что число ее жертв превысило шестьсот человек! Представляешь? Страшно представить даже. — Откуда такие познания? — насторожился журналист. — Так она вернулась недавно, — беспечным тоном ответил Сан. — И когда наши итальянские коллеги ее призрак ловили, то консультировались с Юнхо по вопросам изгнания. Он у нас умный, мы им очень гордимся. Кстати, хочешь загадку? Маленькое, злое, но ужасно милое — на «У» начинается на «ён» завершается? — О, — ехидно ухмыльнулся журналист. — В этот раз я, кажется, знаю стопроцентно правильный ответ, там всего пять слов: «пошел ты на хуй, Сан». А я тем временем пойду на массаж. Счастливо оставаться! — Никакой субординации, — сокрушенно пробормотал охотник, оставшись в одиночестве. — И ни одной загадки еще не отгадал, даже элементарной! Ёсан был посмышленее в этом плане. Надо что-то придумать для его воспитания! Или дрессировки…***
Разговор с массажистом Яном у Уёна не задался сразу. Огромный мужчина со взглядом заебавшегося в край человека сам по себе вызывал неприятные ощущения, а его неестественно широкая улыбка, обусловленная внутренними правилами для персонала гостиницы, и вовсе заставляла коленки дрожать. Однако Доберман и не в такие передряги попадал, поэтому, взяв себя в руки, смело разделся догола, надел одноразовые трусы и лег на кушетку. После того как спина Уёна была щедро намазана маслом под успокаивающую музыку, а массажист приступил к своим обязанностям, журналист попытался завести непринужденный разговор, но потерпел неудачу — на все его вопросы сотрудник либо совсем не реагировал, либо давал односложные ответы, в которых отчетливо читалось «отъебитесь, пожалуйста». Спустя час довольно посредственного массажа Уён вернулся в номер в специально выданном ему халате и завалился на кровать, доставая записную книжку и записывая досье на массажиста Яна. Его необщительность и общее недовольное настроение могли быть признаками его антисоциальности, а это в свою очередь могло указывать на его способность к совершению преступления. Однако никакой по-настоящему ценной информации получить от подозреваемого не удалось, и это злило Добермана. Вскоре в номер со стонами и охами вполз Сан, дрожащими руками придерживая полы халата, который даже не смог толком завязать. — Я сейчас развалюсь, — жалобно сообщил он Уёну, медленно падая на кровать и замирая в неудобной позе лицом вниз. — А-а-а… — Тебе что там — пытали? — вскинул брови Уён. — Что с тобой, чудище? — Лучше бы пытали, — простонал Сан в одеяло. — Тогда бы я просто раскололся, и на этом мои мучения кончились, а так у меня даже никакой тайны не было, чтобы сдать ей… — Ей? — Она ведьма! — проскулил Сан. — Меньше меня раза в два, ручки крохотные, пальчики хрупенькие, а намяла при этом так, будто меня впятером в переулке отпиздили… А-а-а, у меня все болит… — Ты же спортом занимаешься, — недоумевал Уён. — Ты же должен быть подготовлен к массажу! — К массажу я всегда готов, а вот к истязаниям маленькой садистки — нет. Ох, какой кошмар… Я чувствую каждую мышцу при каждом движении, я больше с этой кровати не встану… — То есть на ужин ты не пойдешь? — уточнил Уён. — Ну и славно. Хоть поем спокойно. — Пойду! — обиженно воскликнул Сан. — Ты хочешь к моим мучениям еще и голод добавить? Изверг! И вообще рассказывай лучше — тебе удалось что-то узнать у массажиста Яна? — Нет, — неохотно признался Уён. — Он со мной почти не разговаривал, так что я, считай, провалил задание. — Не переживай, я тоже не преуспел, — просипел Сан. — Только я еще и двигаться теперь не могу, так что ты у нас еще молодец. Можешь тогда вместо меня написать коротенький отчет Хонджуну, а? — Что за отчет? — хмуро спросил Уён, открывая личные сообщения. — Буквально пару слов о том, что мы заселились, поговорили с владельцем и начали расследование. Сильно не расписывай, только самое основное и вывод, что мы пока ничего не знаем, но очень стараемся. — Ладно, напишу сейчас. А почему Хонджуну, а не Сонхва? — Хонджун попросил дать Сонхва отдохнуть, так что это дело курирует наш лидер. Уён: Отчитываюсь, босс: мы заселились, провели общий осмотр территории и поговорили с владельцем гостиницы. Сейчас у нас есть список предполагаемых подозреваемых из пятнадцати человек, продолжаем расследование. Хонджун ответил почти сразу же. Хонджун: Отлично. Хонджун: Как твое самочувствие? Уён: Я в порядке. Уён: А вот Сан пострадал от чересчур рьяной массажистки, так что вот уже минут десять лежит и тупо стонет, поэтому отчет сдаю я Хонджун: Мощная, должно быть, массажистка, раз свалила такого кабана! Хонджун: Сан тебя не обижает? Уён: Пусть попробует! Уён: Но его загадки меня уже бесят, если честно Уён: И еще он иногда пользуется преимуществом в силе, от чего я совсем не в восторге Хонджун: В каком смысле? Хонджун: Что конкретно он там с тобой делает? Уён: Щекочет Уён: Не давая вырваться Уён: И напрочь игнорирует мои личные границы! Хонджун: К сожалению, это его обычное поведение Хонджун: Сан крайне тактилен, и он в этом себя не контролирует Хонджун: А еще ему важно быть в центре внимания, так что если ты вдруг решил его игнорировать или «наказывать» молчанием, то советую передумать как можно скорее, пока не спровоцировал его на решительные действия, которые тебе точно не понравятся. Уён: На решительные действия…? Уён: Ты меня пугаешь! Уён: Что он еще может натворить? Хонджун: Все, что угодно Хонджун: Это же Сан Хонджун: Но даже если он что-то сделает, то не со злым умыслом Хонджун: Просто помни это Хонджун: Он не желает тебе зла, он просто особым образом выражает свою привязанность Уён: Да неважно Уён: Я почти привык к нему Хонджун: А как дела с твоей верой в сверхъестественное? Уён: Никак Уён: В моей жизни и в моем мировоззрении ничего не поменялось Хонджун: Ясно Хонджун: Не буду давить на тебя, малыш, но прошу — как только что-то изменится, дай мне знать. Хорошо? Сначала Уён хотел было возмутиться по поводу надоевшего обращения «малыш» и уже даже написал довольно грубое сообщение, но, подумав пару секунд, все же решил не разжигать скандал. Уён: Если что-то вдруг изменится, то обещаю — тут же тебе напишу Хонджун: Буду ждать😊 Хонджун: И передай, пожалуйста, Сану, что Смузи пробралась на третий этаж и навалила кучу Чонхо под рабочий стол. И хотя его феноменальная интуиция спасла его от неприятного попадания в «мину», тем не менее у Чонхо есть пара серьезных претензий к тому, кто бил себя кулаком в грудь и уверял, что Смузи приличная кошечка и будет ходить исключительно в лоток. Хонджун: И еще передай, что Сонхва уже выписал ему дополнительный штраф за эту неприятность, в который включил не только моральную компенсацию для Чонхо, но и премию для Ма Хонджун: Удачного расследования! — Сан, у меня для тебя две новости, — довольно улыбаясь, сказал Уён, заблокировав телефон. — Начни с хорошей, — попросил Сан, с трудом поворачивая голову в его сторону. — А кто сказал, что среди них есть хорошие? — Да чтоб тебя…***
— Прекрати уже стонать, чудище! — прошипел Уён, пиная Сана под столом. — На нас уже оборачиваются! — Да никто на нас не смотрит, — уныло возразил мужчина, ковыряясь палочками в кимчи. — А у меня все болит, я даже едой наслаждаться не могу… Еще и Сонхва, похоже, решил меня разорить, теперь за каждый чих будет штраф выписывать. Это несправедливо! — Но ты ведь и правда обещал, что Смузи будет вести себя прилично, — безжалостно заметил Уён. — И клялся в этом несколько раз. Теперь приходится отвечать за свои слова. — Ты мог бы меня и поддержать, — хмуро сказал Сан. — Мы же все-таки напарники. — А тебе прям станет легче от моего лицемерия? — с иронией протянул журналист. — Что-то я сомневаюсь. И, кстати, если ты закончил себя жалеть, то можем поговорить про работу. Я вижу одного из наших подозреваемых, это господин Че, он сидит у окна за вторым столиком. — Фига себе! — удивленно заметил Сан, бросив взгляд в обозначенную сторону. — Это с ним там его дочка, надеюсь? — Ага, конечно, — фыркнул Уён. — Именно поэтому она называет его «папочкой». — Бэ, — скривился Сан. — Никого не осуждаю, конечно, но они странновато смотрятся вместе. Он мало того, что старше ее лет на тридцать, так еще и она выглядит как топ-модель с обложки, а он… А он похож на людей-рыб из видеоигр по Лавкрафту. Он еще и так фамильярно с ней обращается… — А еще он женат, — добавил журналист. — И у него трое детей, младшей из которых всего шесть лет. А еще у него проблемы с алкоголем и самоконтролем, его уже несколько раз ловили на том, что он напивался и избивал проституток, а также грубо приставал к обслуживающему персоналу женского пола. Причем один раз дошло практически до изнасилования. — И что он в таком случае делает здесь? — изумился Сан, гневно сжимая палочки в руке. — Почему он не в тюрьме? Или на крайний случай на кассе в супермаркете, а не за столом, заставленном деликатесами? Почему общественность молчит? — Он здесь, потому что может себе это позволить. Как я уже сказал, его действительно несколько раз ловили, но каждый раз по невероятнейшему стечению обстоятельств в медиа находился громкий скандал с какой-нибудь знаменитостью, перекрывающий собой все остальные новости. — Хочешь сказать, что он откупался от прессы, подставляя других под удар? — нахмурился охотник. — Я ничего не хочу сказать, — хитро улыбаясь, покачал головой Уён. — Когда мы говорим про таких людей как господин Че, мы никогда и ничего не хотим сказать. Мы просто отмечаем интересные совпадения и все. — Что ж, это, конечно, неприятно, — заметил Сан после паузы. — Но не думаю, что он — тот, кто нам нужен. Он монстр, но не мистический, а вполне себе человеческий, с такими мы, к сожалению, не воюем. — Я тоже не думаю, что он причастен к сумасшествиям, — согласился Доберман. — С его габаритами сложно представить, чтобы он тайком пробирался в чужие номера, не оставляя никаких следов. Я бы взял его на заметку в другом плане. — В каком? — мрачно поинтересовался Сан, с отвращением глядя на то, как господин Че, глупо хихикая забрался своими жирными руками спутнице под юбку, кладя болт на то, что они в общественном месте. — Набить ему морду в темном уголке? — Эй, ковбой, поаккуратнее с агрессией, — осадил его Уён. — Эта рыбка не для твоей удочки. При любом вашем конфликте он тебя уничтожит, так что даже не связывайся с ним, ради своего же блага. — Это не рыбка, это жирный вонючий слизняк, — пробормотал охотник. — И я его не боюсь. — Я и не прошу его бояться, я прошу проявить благоразумие и не лезть в это дело. Нас его похождения не касаются, тем более что конкретно сейчас тебе вообще нечего ему предъявить. Девушка рядом с ним совершеннолетняя, находится тут явно добровольно и ей все нравится, а то, что он изменяет жене… Знаешь, может, она и рада, что эта туша пристает к молоденьким и безотказным, а не требует с нее исполнения супружеского долга? В любом случае повторюсь: это не наше дело. И я, кстати, предлагаю рассматривать господина Че с точки зрения потенциальной жертвы нашего загадочного маньяка. — Думаешь, он может быть следующим? — задумался Сан. — Считаю, что это вполне возможно. И это, между прочим, еще одна причина, чтобы держать язык за зубами и никак не показывать свое негативное отношение к этому стареющими развратнику. Не подбрасывай полиции зацепок на глухаре, а то они же тоже люди — возьмут и повесят на тебя все нападения, приведя из ниоткуда кучу «свидетелей». — Должен признать, — с пугающей серьезностью сказал вдруг Сан, внимательно глядя напарнику в глаза. — Мне было бы очень страшно жить в твоем мире. Судя по твоим словам, все вокруг только и делают, что обманывают, воруют, насилуют, предают и ненавидят друг друга. — Но так и есть, — пожал плечами Уён. — Так устроен этот мир. — Нет, не так. В нем много добра. Много света, радости, искренности и любви. Не все обманывают, многие честны друг с другом. Не все предают, многие люди верны как другим людям, так и своим убеждениям. Не все ненавидят или ищут выгоду во всем, есть добрые и открытые люди, готовые помогать, заботиться и беречь других, не ожидая при этом награды. Добро есть, Уён. И я примерно понимаю, почему ты не веришь в привидения, но почему ты не веришь в добро…? — Потому что верить в добро и бескорыстность окружающих — это величайшая глупость и наивность, которые к тому же могут обернуться огромными проблемами, — отрезал Уён. — Я теперь даже если мне позвонить моя собственная мать и, рыдая, скажет, что у нее проблемы и ей срочно нужна помощь, первым же делом подумаю про аферистов, а не про то, что моему близкому человеку плохо. Таков уж этот мир, и я не собираюсь его идеализировать. — Позвонит мать? — удивленно переспросил Сан. — Но я думал… Я думал, что ты… Ну, как бы… Черт! Уён совсем забыл, что, по легенде из личного дела, он — сирота. Выкручиваться надо было быстро, а самая лучшая защита, как всем известно, это нападение, так что Доберман тут же сжал челюсть и насупил брови, готовясь разыграть невинно оскорбленного. — Я выразился фигурально! — перебил он смущенное блеяние охотника, со злостью откладывая палочки в сторону. — Потому что очевидно, что если мне позвонит мама, то это точно развод! И мне безумно приятно, что ты лишний раз об этом напомнил. Спасибо тебе большое, напарник! Еще одно добро дело в копилке твоих добрых дел! — Извини, — еле слышно прошептал Сан, опуская голову. — Извини, пожалуйста. Я не хотел, я очень сильно виноват. — Плевать. Я наелся, — безразличным тоном сказал Уён, вставая из-за стола. — Ты идешь? Или будешь ночевать здесь? Манипулировать Саном было также легко, как и его матерью. И также неприятно.***
— Сан, — со вздохом позвал Уён расстроенного и поникшего напарника, когда они зашли в номер. — Я не злюсь на тебя. — Правда? — поднял голову охотник. — Правда не злишься? — Не злюсь. Ты не сделал ничего плохого. В конце концов ты не обязан следить за каждым своим словом в разговоре со мной, это я перегнул палку и устроил истерику на пустом месте. По сути, ты ведь не сказал ничего плохого, это моя вина, что я так бурно отреагировал и испортил нам ужин… — Импровизация давалась Уёну привычно легко, но полный надежды взгляд Сана выдержать было сложно, поэтому журналист смотрел преимущественно на диван. — Я, видимо, привык видеть в людях только зло, поэтому твоя фраза и заставляла меня подумать, что ты намеренно хочешь причинить мне боль… Извини. Я был не прав, и я хочу помириться. — Конечно! — обрадовался Сан, раскрывая руки в стороны. — Обнимашки? — Нет! Даже не вздумай! — предупреждающе выставил перед собой руку Уён. — Простого рукопожатия будет достаточно. Мир? — Мир! — радостно подтвердил Сан, от души тряся протянутую ему ладонь. — Фух, даже в спине как-то легче стало, от того, что ты не обижаешься. Терпеть не могу эти молчаливые ссоры, они вымывают сильнее, чем марафон! — Ты, как я понимаю, предпочитаешь ссоры с драками и громкими оскорблениями, — насмешливо хмыкнул Уён, освобождая руку из цепкой хватки. — Чтобы бутылки бились об головы, а стулья летали по комнате, я правильно понимаю? — Не-а, — мотнул головой Сан, проходя в спальню. — Я вообще не люблю ссоры, любые. Но молчаливые я не выношу особенно сильно, в них, как правило, не только больно, но и непонятно, как все исправить. О, смотри-ка! — Что там? — встревожился Уён, заходя за охотником в комнату и заставая его возле кровати с какой-то коробочкой в руках. — Кажется, это для нас, — пояснил Сан. — Оставили на кровати. Подарок от заведения. — И что это? — Презервативы. — Блять, — в который раз за день закатил глаза Уён. — Так и знал, что про нас подумают какую-нибудь хуету. Это все ты! — Да ладно тебе, чего ты так переживаешь? — усмехнулся Сан. — Ну подумают и подумают, это даже забавно. Хм, тридцать штук? Щедро… — Охренеть как забавно, — процедил Уён, подходя к шкафу и намеренно задевая охотника плечом. — Я сейчас живот надорву от смеха. — Тебе реально нужно быть попроще, это же фигня. Я вообще думаю, что они тут всем оставляют такие «подарки», вряд ли мы какие-то там особенные, что они решили нас так выделить. Просто элемент сервиса и все. Мыло с шампунем они тоже нам оставили, но ты же не думаешь, что это что-то неприличное или что они намекают на то, что нам следует помыться? Вот и тут все проще. Просто презервативы. Меня только одно смущает в этой ситуации. — О, тебя еще что-то способно смущать? Вау! — иронично восхитился Уён, попутно выбирая себе одежду для сна. — И что же это, позволь узнать? — XXL, — невозмутимо ответил Сан, показывая надпись на упаковке. — Интересно, у них просто кончились другие размеры или они делают нам комплимент? — Даже знать не хочу, чем они там руководствовались. Я пошел в душ, пока ты не занял джакузи до завтра, — заявил Уён. — Постарайся пока меня не будет не попасть в неприятности. — Слушай, — воодушевился охотник. — А давай в эти презервативы воды нальем и из окна сбросим? — Зачем? — только и смог выдавить из себя Уён. — Я слышал, что там что-то типа водяной бомбочки получается. Но я никогда так не делал, а тут целая упаковка огромных презиков и свободный вечер… Почему бы и не попробовать? Как раз отпразднуем наше примирение! — Бомбочками из презервативов? — в шоке уставился на него журналист. — А хочешь загадку? — Конечно! — еще больше оживился Сан. — Давай! — Тогда слушай внимательно: дебил в черной футболке с упаковкой презервативов в руке и ебанутыми идеями в башке, от которых я ахуеваю все больше и больше с каждым днем. Угадай, кто это? — Я, — с печальным вздохом ответил Сан, бросая упаковку обратно на кровать. — Ладно, я понял. Ты не хочешь. В таком случае настаивать не буду. Приятно тебе помыться. Зануда.***
Сан провел в джакузи целых два часа, за которые Уён успел проанализировать имеющиеся у них данные, насобирать полезной информации по поводу их подозреваемых и поиграть в давно забытую игру на телефоне, поставив несколько рекордов. — Ну что? — бодро спросил распаренный и довольный Сан, выйдя из ванной комнаты в одних трусах, выпустив в спальню облачко пара. — Ложимся спать или есть какие-то более интересные идеи? — Есть только предупреждение: правая сторона кровати — моя, левая — твоя. Если залезешь на правую сторону — кровать автоматически становится моей, а в твое распоряжение отходит диван. Все понял? — Так точно, господин Зануда, — проворчал Сан, выключая свет и залезая под одеяло. — Что еще мне нужно знать о предстоящей ночи? Какие-то правила, нормы, постельный этикет? — В последнее время мне снятся кошмары, — поведал в темноту Уён. — Так что… Я могу кричать. — Кошмары — это плохо! — встревожился охотник. — А в твоей ситуации это вообще крайне дурной признак! Почему ты не сказал мне раньше? А о чем они? Что конкретно тебе снится? — Не твое дело. — Уён, — строго произнес Сан. — Это не шутки. Мне нужно знать, какие именно кошмары тебя мучают. Это важно! — Ладно, — скривил недовольную гримасу Уён. — Мне снится, что мой лес горит. — Твой лес? То есть тебе снится огонь? И в этом сне ты боишься сгореть? — Нет, блять, утонуть! — огрызнулся мужчина. — Да, умник, я боюсь огня! Наверное, это просто последствия дела Бонрён. Все никак не выходит из головы то, что она говорила мне тогда — про то, что сожжет мня заживо. Очень неприятная картинка, надо признать, вырисовывалась в тот момент. — Будем надеяться, что это просто последствия контакта с демоном, а не что-то более серьезное, — после паузы сказал Сан. — Знаешь, некоторые охотники верят, что демоны делятся на четыре вида, в соответствии с четырьмя природными элементами — огнем, водой, землей и воздухом. И согласно этой теории, помимо элемента у каждого демона есть еще и собственный символ. Какой-то предмет, место или живое существо, которое является его нематериальным воплощением. Юнхо к этой теории относится скептично, но я склонен думать, что это может быть правдой. И в связи с этим… Может, ты уловил элемент демона Бонрён, поэтому тебя и мучают кошмары с огнем? — Символ, говоришь? — задумался Уён. — Как, например, горящее дерево? — Ну, в принципе, да, — согласился Сан. — Горящее дерево вполне может быть символом какого-нибудь демона. — Я видел его, — признался журналист. — Когда увидел Бонрён, то на долю секунды мне померещилось… Это было нечто вроде мимолетной фантазии — впрочем, весьма отчетливой, должен признать… Я видел горящее дерево. — Ты сейчас говоришь серьезно?! — воскликнул Сан, аж подскакивая на кровати. — Ты реально чувствуешь символы демонов?! Это же… Это же невероятно! — Не кричи, пожалуйста, — поморщившись, попросил его Уён. — Я просто увидел дерево. В этом нет ничего невероятного. — Ты чувствуешь демонов и говоришь, что в этом нет ничего невероятного?! Да ты с ума сошел! Это же может быть твой уникальный дар! У Чонхо — предвидение, у тебя — демоническое чутье, это же просто отпад! — Перестань кричать и ляг нормально! Я уже жалею, что рассказал тебе. — Да как ты не понимаешь! — значительно тише, но с тем же энтузиазмом продолжил восхищаться Сан. — Это же мега круто! Надо сообщить Чонхо! И Юнхо! Да я лучше вообще в общий чат напишу, чтобы все порадовались! Или пока не писать, а устроить сюрприз на следующем совещании? — Да успокойся ты уже, это всего лишь единичный глюк про какое-то дерево, — устало возразил Уён. — Сам же сказал, что эта твоя теория про символы не подтверждена, так что это еще ничего не значит. И вообще, я не верю в демонов, если ты забыл. — Но демоны реальны, и то, что ты их чувствуешь — это просто улет! А у тебя есть еще какие-то сверхспособности? Может, ты видишь будущее, как Чонхо? Или у тебя невероятно развитая интуиция? — Единственная моя сверхспособность — это огромное терпение, но и оно уже подходит к концу, так что заткнись, пожалуйста, и давай спать. — А, может, ты можешь изгонять демонов одним лишь прикосновением? Я слышал, что в Англии один пастор так мог. Это было бы охрененно! — Завали, — прорычал Уён. — Я сплю. — А, может, ты можешь и следы призраков видеть? — не унимался мужчина. — Или их прижизненные воспоминания? Нам бы такая способность очень пригодилась! А то с этими беспокойными призраками иногда так заебешься, пока поймешь, чего он хочет или чего он там сделать не успел! — Еще одно слово про мои сверхспособности, и я изобью тебя подушкой, а потом отправлю на диван, — пообещал Уён, поворачиваясь к собеседнику спиной в надежде, что это заставит его заткнуться. — Ладно-ладно, я понял, — сдался Сан, но долго молчать не смог. — Кстати, ты был прав. — Насчет чего еще…? — пробормотал журналист, стараясь максимально расслабиться и настроиться на сон. — Насчет просмотров, — ответил охотник. — Что они взлетят, если я начну трансляцию из ванной. — Ага, конечно… Так. Стоп! — сообразил Уён, распахивая глаза и разворачиваясь обратно к напарнику. — Только не говори мне, что ты реально… — Я случайно, — поспешил оправдаться Сан. — И там не было ничего неприличного, клянусь! Я много пены навел, так что видна была только голова и немного шея. А еще фанаты просто завалили меня вопросами о том, откуда у меня эти синяки на шее. Я не стал отвечать ничего конкретного, так что они решили, что это засосы. Ха! Представляешь? — Господи, ну ты и идиот, — простонал Уён, вжимая затылок в подушку. — Надеюсь, ты не забыл, что мы работаем под прикрытием и не рассказал чего-нибудь, что может нам навредить? — Нет, конечно, нет! — горячо убедил его Сан, но тут же засомневался: — Кажется. Да нет, точно не рассказал. Я вообще больше молчал, да и трансляция длилась всего пять минут, я бы просто не успел. — Не понимаю, — вздохнул Уён. — Совершенно не понимаю! Я, конечно, немного завидую твоей легкости, но порой это переходит все мыслимые границы… Почему ты такой ужасающе беспечный? Как так вообще можно жить? Ты же как бревно в реке — плывешь по течению и абсолютно ничего не контролируешь! — А есть ли смысл в этом контроле? — Конечно, есть! Ты же взрослый человек, ты должен брать жизнь в свои руки и нести ответственность за каждое решение и слово, а не витать в облаках. — Никому я ничего не должен, — тихо ответил Сан. — И, кстати, тотальный контроль — это чрезмерное напряжение нервной системы, которое вдобавок смещает приоритеты в твоей жизни, делая важным какие-то пустые мелочи и заставляя тебя игнорировать реальные ценности. Например, время, проведенное с близкими людьми, или занятие тем, что тебе по-настоящему нравится. А пока ты пытаешься контролировать каждый камушек на своем пути, так ведь и вся жизнь может мимо пройти, а зачем тогда жил? Впрочем, нам завтра рано вставать, так что давай и правда уже спать. Спокойной ночи, зануда. — Спокойной ночи, чудище.