***
Когда Уён, вымотанный стрессами последних дней и сдачей крови натощак, добрался наконец до зала, Сан уже ждал его — бодрый и воодушевленный сверх меры предстоящей тренировкой. Журналист его радости откровенно не разделял, чего не стал скрывать, изображая лицемерное счастье, а вдобавок к этому сразу же четко обозначил дистанцию между ними — никаких приветственных объятий или, чего доброго, лобызаний. Наставник на его поведение явно обиделся, но возражать тем не менее не стал. Как и комментировать то, что, переодевшись и выйдя из раздевалки, Уён первым делом сообщил тренеру о не самом своем лучшем самочувствии и практически потребовал выбрать на сегодня щадящий режим. По итогу двухчасовое занятие прошло нормально. Не хорошо, не плохо, а именно что нормально — Уён честно слушался наставника, выполнял все его требования и внезапные приказы (таким нехитрым образом Сан тренировал его реакцию и послушность), но сильно не напрягался. В целом наставник остался доволен, хотя и задумчиво заметил под конец тренировки, что, вероятно, Хонджун был прав и что им и правда понадобится две недели на подготовку к зачету, так как ситуация оказалась чуть хуже, чем он думал. Журналист сдержал искренний порыв показать ему средний палец на это заявление и молча отправился мыться, строго-настрого запретив Сану заваливаться в душевые до тех пор, пока Уён не закончит водные процедуры. Охотник снова обиженно засопел, будто ребенок, которому злые взрослые не позволили съесть торт вместо основного блюда, но возражать не стал. И казалось бы — жизнь наладилась, а Уён смог наконец взять расследование под контроль: доказательства постепенно собирались, компромат уже появился, работа кипела, Сан более-менее отстал… Но потом на пороге спортзала появился Юнхо и сообщил, что супер-пупер-мега-офигенный амулет, защищающий от всего на свете — порчи, сглаза, темной магии, приворотов, заклинаний, несчастий, неудач, манипуляций, проклятий (и до кучи, наверное, от запоров, облысения и ударов мизинчиками о мебель) уже готов, так что Уён вместе с наставником могут прошествовать в подвал, чтобы его надеть. У Добермана, конечно, промелькнула мысль о том, что амулет можно было и с собой принести, но он легкомысленно не придал ей особого значения, поплатившись за это уже спустя каких-то пять минут.***
— Вы охренели? — осипшим голосом спросил Уён, в ужасе уставившись на сварочный аппарат в руке дружелюбно улыбающегося Юнхо. — Вы вообще нормальные?! Отвяжите меня! На помощь! Спасите! — Тихо, не переживай так, котенок, все будет хорошо, — успокаивал Уёна наставник, попутно затягивая узлы на веревке, которой он профессионально привязал подопечного к креслу, отдаленно напоминающему стоматологическое. — Не дергайся, не надо, котик, тебе все равно не развязать путы, их даже одержимые не в силах порвать, а они способны стены руками пробивать! А ты, если будешь так дергаться, то только суставы повредишь или кожу сотрешь в кровь, а это очень неприятно. Просто посиди немного спокойно, не дрыгай ножкой минутку и все. Делов-то! Юнхо у нас специалист, так что я тебе гарантирую — минута, и все будет готово! — Это действительно быстро, — подтвердил Юнхо, прежде чем проверить электрод и надеть на голову сварочный шлем. — А вот если будешь дергаться, то можешь запросто получить ожог. И еще рекомендую отвернуться, чтобы не схватить «зайчика» от сварки, ослепнешь еще чего доброго. — Пустите, сволочи! — закричал в полный голос Уён, осознав, что это не розыгрыш и не дурная шутка. — Не позволю! Отстаньте! Спасите! — Все в порядке, не волнуйся, все под контролем! — принялся с еще большим усердием успокаивать журналиста Сан. — Не бойся, солнце, это совсем не больно, он просто сварит две пластины вместе и все! — Пустите меня! Помогите! — Уён, если ты продолжишь дергаться, то сделаешь только хуже! — раздраженно сказал Юнхо, тщетно пытаясь зафиксировать лодыжку журналиста. — Посиди минуту ровно, и все кончится! Но Уён его не слушал — он бился в путах как рыба, выброшенная на берег, и истошно орал, не позволяя коллегам совершить над ним страшное насилие. И тогда Сан, зайдя за спину журналисту, положил правую руку ему на плечо, больно стискивая пальцы и привлекая этим внимание, а левой в это время нажал на какую-то точку на шее, от чего мужчина в его руках мгновенно отключился, обмякая на кресле. — Не одобряю, — укоризненно заметил Юнхо, приподняв шлем. — А что мне оставалось делать? — развел руками Сан. — Он же в натуральной истерике бился, до него уже не докричаться было! Короче, давай уже, заваривай скорее, а то еще очнется в самый неподходящий момент. — Отчитайся потом об этом Сонхва, — сказал Юнхо, включая сварочный аппарат. — Пусть учитывает, что у нашего нового сотрудника две отключки за два рабочих дня. Может, на учет к врачу поставит его потом на всякий случай, чтобы никаких осложнений не было. — Обязательно сообщу, сразу же как закончим. Да и вообще, я думаю, что нужно дать ему выходной завтра, — заметил Сан, ласково гладя подопечного по волосам. — А то умалялся, бедненький, совсем вялый на тренировке был... Пусть отдохнет денек, выспится, развеется, в себя придет. И амулет как раз действовать начнет. Убедившись, что Уён действительно в отключке, Юнхо наконец приступил к процедуре надевания металлического амулета на ногу, застегивания всей этой сложной конструкции и ее дальнейшего заваривания в трех местах. — Суки… — прошептал Уён, медленно приходя в сознание. — Суки… — Котик, ты как? — с беспокойством спросил Сан, снимая с его лба мокрую повязку, пахнущую какими-то травами. — Все уже закончилось, не переживай. — Суки! — выпалил журналист, вспомнив события, предшествовавшие его отключке. — Что вы сделали?! — Прости, я понимаю, что это немного странно, но так было нужно, — с небольшой виной в голосе ответил Юнхо. — «Странно»?! — заорал Уён, в ужасе уставившись на свою ногу, на которой теперь красовался металлический браслет, как на каком-то преступнике под домашним арестом. — «Странно», блять?! Вы запаяли на моей ноге кандалы! Запаяли! На живом человеке! Это нихуя ни «странно», это полный пиздец! Вы могли меня прожечь насквозь! — Юнхо был очень аккуратен, — осторожно заметил Сан. — Амулет сделан так, чтобы нагревающиеся при сварке части не контактировали с твоей кожей, к тому же, Юнхо использовал мощный оберег от случайного ожога. Тебе ничего не угрожало. — У меня на ноге металлическая херня, запаянная на мне же! — рявкнул в ответ Уён, переставая по крайней мере размахивать руками. — Вы совсем охуели?! Вы бы еще мне пояс верности нацепили, изверги, вот бы было весело, правда?! — Уён, я понимаю, что сейчас ситуация кажется тебе слишком, но, поверь, все не так уж и страшно, — снова взял слово Юнхо. — Но это было необходимо. Нам действительно важно, чтобы ты не снимал этот амулет долгое время, иначе никакого эффекта не будет, и первый же твой контакт с потусторонним миром станет последним. Мы сделали не самую однозначную с точки зрения общепринятых понятий вещь, но это правда было сделано исключительно ради твоей же безопасности. — Я это так не оставлю! — заявил Уён, слезая с кресла и морщась от неприятных ощущений в ноге. — Я пожалуюсь Хонджуну! Или в суд! Или в полицию! — Твое право, — вздохнул Юнхо. — Вот только не проще ли просто проносить амулет две недели, чем бегать по инстанциям, подавать на нас жалобы и в итоге все равно проиграть? — То есть, по-вашему, это «амулет»? — вдруг поинтересовался Уён, приподнимая ногу с браслетом. — Вот эта вот железная хрень на ноге? — Именно, — кивнул Юнхо. — Причем рунический, а они очень сильные. Тем более в этой комбинации рун и с добавлением особого сплава металлов. — Понятненько, — нервно улыбнулся журналист, опуская ногу. — Вы ебанутые. Причем все и полностью. Я просто… Я просто пойду, потому что это какой-то ебаный бред. — Уён, подожди, — попытался остановить его расстроенный такой реакцией Сан. — Давай поговорим! — Не ходи за мной! — прикрикнул на него журналист. — Видеть вас не хочу. Дайте мне уже хотя бы немного спокойствия в этом сумасшедшем доме! — Уён… — жалобно протянул Сан, беспомощно глядя вслед подопечному. — Мы же хотим как лучше… Поднявшись на первый этаж с появившимся утяжелением на правой ноге, Доберман прошел в сторону выхода из офиса и призадумался. Был ли он зол? Да, несомненно, ведь ATEEZ снова самым наглым образом покусились на его личные границы. Был ли он настолько зол, разочарован и подавлен, насколько демонстрировал наставнику и Юнхо? Нет. Уён вообще был удивительно спокоен в этот момент, даже, можно сказать, пребывал в некотором умиротворении напополам с нехарактерным ему пофигизмом. Но разыграть перед коллегами нервный срыв было полезно — ведь именно такой должна была быть реакция адекватного человека на заключение в кандалы против его воли. Теперь оставалось понять, что ему делать с этим «подарочком». Идти в полицию или обращаться в суд — бессмысленно. Уён еще приведет ATEEZ на скамью подсудимых, но не за какой-то там браслет, а за целый набор серьезных правонарушений, так что спешить с этим не стоит. Главное сейчас — не терять голову, с чем он неожиданно для себя справлялся без проблем. Даже не было желания вернуться в подвал, взять этот сварочный аппарат и запихнуть его новым коллегам прямо в задницы. Жаловаться Хонджуну, несмотря на то что он даже пригрозил этим, так и вовсе было опасно. Судя по тому, что Уён вчера узнал про него, «жестокость и насилие над беззащитными» были для лидера ATEEZ чуть ли не девизом по жизни, так что журналисту стоит сказать спасибо уже за то, что ему не сломали эту ногу, дабы запихнуть амулет в гипс. Выйдя на улицу, журналист сел на относительно чистое крыльцо, почему-то совершенно не беспокоясь о том, что испачкает одежду, и задрал штанину, чтобы оценить украшение на лодыжке, сверкающее в лучах летнего солнца. При ближайшем рассмотрении выглядел амулет отчасти даже сносно. Да и носился удобно, если не обращать внимание на тяжесть — внутренняя сторона браслета была отделана какой-то мягкой тканью, поэтому на данный момент кандалы не натирали и не создавали дискомфорт от контакта металла с кожей. Нет, вы только подумайте! Амулет, мать его! Они вообще понимают, как должен выглядеть нормальный среднестатистический амулет? Уж точно не как железные пластины на ноге! Уён скрипнул зубами от накатившей на него волны раздражения, но та пропала так же внезапно, как и появилась, как будто внутри у мужчины переключился какой-то рубильник, погасивший его гнев в считанные секунды. Правда, обдумать это обстоятельство он не смог, снова погрузившись в размышления по поводу амулета и своих действий. Что ж, похоже, придется ему походить с этим браслетом вплоть до зачета. Следовать изначальному плану и менять амулет на аналог — глупо, потому что мало того, что конструкция амулета оказалась действительно сложной, так еще и вся его поверхность была испещрена заковыристыми рунами. Повторить подобный узор будет непросто, дорого и скорее всего долго — мастер (которого еще найти нужно было!) может и за месяц не управиться. Уён опустил штанину и задрал голову, закрывая глаза и наслаждаясь окутавшим его теплом. Какой хороший день сегодня! И погода чудесная — давно такой не было! Или он просто не замечал этого? Когда знаменитый Доберман в последний раз просто так садился куда-то, освобождал голову от забот и думал о том, как сильно приглушенный шум города напоминает накатывающие на морской берег волны? Уже и не вспомнить. Наверное, никогда. Эх, сейчас бы открыть глаза и оказаться где-нибудь далеко-далеко! К примеру, на узкой улочке Венеции! Или во Флоренции. Уён не знал, почему ему на ум пришла именно Италия, но в тот момент он ужасно сильно хотел там оказаться. Побродить по старинным переулкам с забавными инсталляциями на дорожных знаках и кованными дверьми с яркими витражными стеклами, зайти в антикварные магазинчики, не менявшими свой интерьер со времен Возрождения, полюбоваться на шедевры мирового искусства, пройти той же дорогой и по тем же плитам, что и великие деятели европейской истории, а затем испить бокал терпкого красного вина с местных виноградников на какой-нибудь террасе, любуясь закатным солнцем, которое в прощальной ласке окрашивает стены и крыши великого города в красные тона… Телефон в кармане коротко завибрировал. Журналист с сожалением вынырнул из своих фантазий и достал смартфон, сообщающий ему о том, что на его счет поступил аванс по заработной плате. Уён присвистнул. Однако! Это была весьма внушительная сумма для того, кто по сути ничего не делает целыми днями, а только моется в местной душевой и слушает кривые пересказы народных сказок! Ну, если не считать это компенсацией морального и физического насилия, которые он терпит с самого собеседования. Следом за уведомлением о зачислении денег Уёну пришло сообщение от Сонхва. Сонхва: Мне сообщили о сложившейся конфликтной ситуации, и я всецело на твоей стороне. Мы можем это обсудить? Я на кухне.***
Помимо Сонхва на кухне также сидели Юнхо и Сан, причем у наставника Уёна была настолько печальное выражение лица, что хотелось дать ему денег. Если после расформирования ATEEZ, Сан не сядет в тюрьму (чего Доберман постарается избежать, отправив за решетку всех до последнего), то он весьма преуспеет в прошении милостыни где-нибудь в укромных переулках или в туристических зонах. — Итак, господа, — взял слово Сонхва. — Сразу скажу, что мне не нравится устраивать подобные собрания посреди дня, да еще и по таким поводам, так что будем надеяться, что это первый и последний раз. А теперь, Уён, прошу, садись и расскажи мне, что случилось. — После занятия с Саном Юнхо позвал нас обоих в подвал, чтобы надеть получившийся у него амулет, — послушно ответил журналист. — В подвале мы прошли в небольшую комнату с ярким освещением, Юнхо предложил мне сесть на странного вида кресло, пока он готовит амулет. Я сел, и в этот момент, воспользовавшись моим доверием, Сан в два счета привязал меня к креслу веревкой. Я пытался выпутаться, пытался узнать, что происходит, но вместо толкового объяснения я вынужден был лицезреть Юнхо со сварочным аппаратом в руках и кусок металла, который они хотели наживую приваривать к моей ноге. Естественно, я сопротивлялся и звал на помощь, в итоге Сан меня просто вырубил, а когда я очнулся, то моя нога была закована в кандалы. И я, разумеется, сорвался, за что совершенно не чувствую своей вины. Я все-таки человек, и такого отвратительного отношения к себе не только не заслуживаю, но и не собираюсь терпеть. Я все сказал. — Ясно, — кивнул Сонхва. — Я полностью с тобой согласен, это было недопустимо и некорректно. Юнхо, я слушаю твои объяснения. Почему амулет имеет именно такую форму, что в его составе, почему ты не согласовал изменения и главное — почему ты, умный и тактичный вроде бы человек, выбрал столь варварский метод для надевания амулета, не удосужившись даже сообщить Уёну, что собираешься делать? К слову, я глубоко разочарован в вас обоих, так что штрафа вам не избежать, даже не надейтесь. — Честно говоря, можно сказать, бес попутал, — вздохнул Юнхо. — Я вчера пять часов разрабатывал и делал амулет, и что-то совсем сознание замутилось, видать. — Значит, сходишь потом к Чонхо, пусть он тебя осмотрит, — строго заметил Сонхва. — Почему Сан согласился на эту авантюру я даже спрашивать не буду. — Эй, почему это? А вдруг меня тоже бес попутал? — возмутился Сан. — Не попутал, — отрезал Сонхва. — Ты просто дурак. Так и что там с амулетом? — В общем, изначально я планировал сделать стандартную форму, — признался Юнхо. — В виде кулона на шею, но мне пришлось отказаться от этой затеи хотя бы потому, что вес планируемого амулета довольно быстро превысил килограмм, а таскать такую тяжесть на шее — вредно. К концу двухнедельного срока Уён рисковал превратиться в горбуна. — Зато теперь я стану хромоножкой из-за утяжеления на одной ноге, — саркастично протянул журналист. — Блестящее решение! — Вес можно компенсировать, — возразил Юнхо. — Я могу сделать утяжелитель на левую ногу, тогда нагрузка будет равномерной. — И ужасно полезной! — продолжил язвить Уён. — Ведь это так классно для здоровья — носить по несколько килограммов на ногах! — К сожалению, другого пути не было, — удрученно заметил Юнхо. — Я всю голову себе сломал, но это было единственно возможное решение. Мягкая подкладка позволила использовать сбор трав, а металл... — Какой? — перебил его Сонхва. — Какой сбор? — Четвертый. — С мятой? — деловито уточнил координатор. — И полынь, если мне не изменяет память. Хороший выбор. — Да, я тоже так посчитал. А кроме того, металлический сплав с добавлением серебра позволил мне нанести на него более двух десятков рун в уникальной комбинации. Это сильнейший амулет из всех, что я когда-либо делал. — Могу представить, — задумчиво заметил Сонхва. — Серебро плюс руны плюс четвертый сбор… Мощная штука. Что ж, ладно, с этим разобрались. Почему же вы не поговорили с Уёном, прежде чем надевать амулет? — Честно признаться, мы посчитали, что это будет долго и бессмысленно, —ответил Юнхо, виновато опустив глаза. — Мы почему-то не сомневались, что он откажется и попытается сбежать, поэтому действовали на опережение. Правда, я не думал, что Сан его вырубит, но надо признать, что это сильно помогло. — Он мог пораниться, — добавил Сан. — Мы привязали его ногу, но он так ей дергал, что Юнхо все равно рисковал его обжечь, и тут даже оберег от ожога бы не помог. — И все равно, вы неправы, — покачал головой Сонхва. — Категорически неправы. — Мы понимаем, — хором отозвались провинившиеся. — Прости, Уён, — тоскливо попросил Сан. — Мы хотели как лучше, но что-то пошло не так. Мы больше так не будем! — Уж тебе-то я точно не верю, — закатил глаза Уён, не замечая, как расстроился наставник от его слов. — Ты уже извинялся передо мной и несколько раз давал обещания, что «больше так не будешь», но проходит немного времени и вуаля! Мы снова на том же месте. — Так, хватит! — остановил разговор Сонхва. — Я думаю, что сказано достаточно. Юнхо и Сан получат штрафы, а также напишут письменные извинения Уёну. А чтобы избежать подобных ситуаций в будущем, раз уж сами вы контролировать это не можете, с этой минуты любые обряды, ритуалы, манипуляции и технические оснащения, связанные с Уёном, проходят через меня. Любые, вам ясно? Даже если вы просто замените батарейки в его фонаре или выдадите ему лавандовый сбор для хорошего сна — я должен об этом знать. Это будет касаться всех членов команды, за исключением, разумеется, Хонджуна. Доберман чуть не застонал от досады. Он так хотел убрать Сонхва подальше от своего расследования, а в итоге только сильнее привязал его к себе. Это была неожиданная и очень обидная неудача, с которой Уён не собирался мириться просто так. Откашлявшись, он взял слово: — Знаешь, Сонхва, я очень благодарен тебе за заступничество и за заботу, но я думаю, что это лишнее. Выслушав Юнхо, я понял, что, наверное, слишком близко к сердцу принял эту ситуацию, тогда как ребята всего лишь пытались мне помочь. Пусть и сделали они это странным способом, но ведь намерения у них были благие, верно? Так что все нормально. Не нужно вводить все эти дополнительные меры из-за меня, это того не стоит. — Хорошая работа, Юнхо, — похвалил вдруг сотрудника Сонхва, выслушав спокойную и размеренную речь Уёна. — Амулет действительно хорошо справляется. И так быстро! — Я использовал особую комбинацию, построив ее на руне Иса, — с ноткой гордости ответил Юнхо. — Это мое личное изобретение! — Умно, — одобрительно улыбнулся ему координатор, после чего обратился к недоумевающему журналисту: — Уён, послушай меня, пожалуйста, внимательно, это очень важно. Сейчас твой амулет уже начал действовать, поэтому ты можешь чувствовать внезапные приступы эйфории и счастья, а также глубокое спокойствие и умиротворение. Это происходит потому, что амулет блокирует негативные эмоции — как приходящие извне, так и формирующиеся внутри тебя. В противном случае негатив будет продолжать скапливаться, а порча — усиливаться, даже несмотря на то, что амулет снимает с тебя предыдущие слои негатива. Ты как будто сейчас в заморозке, понимаешь? Все твои негативные эмоции, такие как гнев, злость, зависть, отчаяние, ревность — они словно отключены. Как только ты начинаешь их испытывать, амулет производит блокировку, заменяя негатив на позитив. Таким образом, если ты начинаешь злиться, то спустя пару секунд можешь вдруг ощутить мощный прилив счастья или вдохновения, а от гнева не останется и следа. Поначалу это может казаться тебе диким и неудобным, но тебе нужно просто перетерпеть — со временем, когда амулет совместно с ритуалом очищения избавят тебя от порчи, эффект подавления негатива ослабнет, и тебе станут доступны все твои эмоции. — То есть, вы хотите сказать, что я сейчас как будто под сильными антидепрессантами, но при этом никаких препаратов в моем организме нет и в помине, а есть только волшебная железка на ноге, которая влияет на мое настроение? — выразительно поднял бровь Уён. — Я правильно вас понял? — Да. Ты все понял правильно. — Нет, ну, это уже просто магия вне Хогвартса! Чудесно! Восхитительно! — обреченно выдохнул журналист, и продолжил чуть ли не жалобно: — Одно только непонятно: долго вы еще собираетесь надо мной издеваться, а? Чего мне ждать завтра? Бега в противогазе? Татуировку на лбу? Левитацию над раскаленными гвоздями? Вы хотя бы предупредите уже, ребят, чтоб я знал, к чему готовиться… — Прости, — с сочувственной улыбкой ответил Сонхва, протягивая руку и кладя ладонь Уёну на плечо. — Они действительно не хотели навредить тебе. Просто все прошлые сотрудники приходили к нам уже подготовленные к тому, с чем они тут столкнутся, и процесс внедрения в команду был легким и быстрым. Ты же должен сначала адаптироваться, тебе предстоит преодолеть собственные сомнения и неверие, а парням сложно это понять, ведь для нас механизм работы твоего амулета так же очевиден, как восход солнца или существование вампиров и демонов. Да, Юнхо совершил ошибку. Сан так вообще движется от одной ошибки к другой, но они не со зла. Тебе сложно поверить в реальность потустороннего, а им сложно поверить в то, что ты не веришь в его реальность. Прошу, потерпи всего две недели, и я гарантирую — все образуется, и ты наконец обретешь гармонию, за которой пришел к нам. — Я пришел за деньгами, — с грустной улыбкой поправил его Уён, даже не среагировав на прикосновение к плечу. — Все, что мне нужно — это работа и деньги. — Не буду спорить с тобой сейчас, — ответил Сонхва, убирая руку. — Обсудим это где-нибудь через год. А теперь, думаю, тебе стоит немного отдохнуть. Я попрошу Минги отвезти тебя домой. — Сонхва, но у нас лекция, — робко заметил Сан. — Он не может уехать сейчас, у нас же учебный план! — Лекция? — нахмурился координатор, оценивающе глядя на безразличного ко всему журналиста. — Не думаю, что сейчас лучшее время для этого. — Но так мы точно не управимся до зачета! — простонал Сан. — Мы должны хотя бы начать! Тем более, что лекция вводная, по содержанию она относительно несложная. К тому же, Чонхо согласился мне помочь. — Не знаю, — засомневался Сонхва. — Уён, ты как себя чувствуешь? — Нормально, — пожал плечами мужчина. — Если хотите устроить лекцию, то я могу послушать. В целом мне все равно. — Знаешь, возможно, третьего сбора было бы достаточно, — заметил Сонхва, обращаясь к Юнхо. — Он уж какой-то слишком спокойный. — Четвертый в самый раз, — не согласился с ним Юнхо. — Ты представляешь, сколько в нем сейчас агрессии, если его отбрасывает до состояния безвольной амебы? В обычном состоянии он бы уже всю посуду тут перебил. Об наши головы, между прочим. — Сонхва, так что там с лекцией…? — осторожно уточнил Сан. — Я готовился вообще-то, Чонхо тоже дела свои перенес... — Ладно, занимайтесь, — махнул рукой координатор. — Но не больше академического часа, я прослежу. И после занятия никаких пабов, прогулок или караоке! Уёну нужен отдых, так что Минги отвезет его до дома. — Это необязательно, — возразил журналист. — На улице отличная погода, так что я с большим удовольствием доберусь своим ходом. — Обязательно, — неожиданно резко ответил Сонхва, вставая из-за стола. — Я не хочу, чтобы ты в таком добродушном состоянии разгуливал по улицам, это небезопасно. Еще нарвешься на каких-нибудь аферистов или уродов, и не сможешь за себя постоять! И, кстати, завтра у тебя выходной, в офис не приезжай, а лучше и вовсе — сиди дома и отдыхай. — Эх, мне бы такой выходной! — проворчал Юнхо, покидая кухню. — А то нате, пожалуйста: то всю ночь амулет мастери, то по кладбищу в темноте ползай… А потом еще и штрафы огребай! Сонхва еще раз положил руку на плечо молчащего Уёна, поймал его взгляд и ласково улыбнулся, после чего вышел из помещения. Сан неловко потоптался рядом пару секунд, но, не получив от подопечного никакой реакции, просто сказал, что ждет его на третьем этаже через десять минут и ушел следом за остальными. Уён перевел взгляд на электрический чайник на столешнице и затем утомленно закрыл глаза. Хотелось кричать и скандалить, но стоило ему только собраться с мыслями и подготовиться к конфликту, как силы оставляли его, а сознание предавало, подбрасывая картинки безмятежного течения воды в чистейшем горном ручье или прекрасного пения птиц в сосновом лесу. Что же с ним такое? Отравление? Сотрясение мозга? Гормоны? Магия…?