Only Fools Fall.

Кале.   Дешевые отели на севере Франции были ужасны. Но Тео, несомненно, привык к ним. В некотором смысле было комфортно в том же плохом качестве постельного белья и той же марке стандартного мыла, которыми были укомплектованы номера. Лучшим в них было то, что они были чрезвычайно дешевыми, особенно когда деньги заканчивались.    Последний комплект поддельных документов подорвал их бюджет, по крайней мере, до тех пор, пока его мать, на этот раз Тереза, не сможет добраться до Руана и забрать их следующую заначку. Тогда это были бы Нидерланды, Германия, Италия, может быть, Чехия, хотя Тереза говорит, что это слишком близко к корням, слишком вероятно, что его узнают. Вот почему он отвлекал внимание, пока его мать воровала предметы первой необходимости на местном рынке. Их разговор об обаянии и манипулировании был, возможно, худшим моментом в жизни Тео, и в то же время это был единственным моментом за последние годы, когда он по-настоящему почувствовал себя шестнадцатилетним подростком. В конце концов, его мать была женщиной, поэтому она знала, что нравится женщинам. Она также заметила, что владелец киоска оставил свою дочь за главного, а сам пошел проверить результаты футбольных матчей в местной букмекерской конторе. Витрина была повернута в сторону от магазина, поэтому он не мог легко проверить, как там она.    Тео, вероятно, чувствовал себя менее мерзким, убивая людей, чем общаясь с девушкой Камиллой. Он ходил с ней в школу, и они пару раз делили домашнее задание, так что, по крайней мере, он был с ней заодно. Он не мог отрицать, что она была хорошенькой, в местном книжном магазине продавались книги с обложками, на которых были изображены девушки, очень похожие на нее. У нее тоже были ямочки на щеках, когда она улыбалась, что случалось постоянно. Было странно, что она могла говорить через улыбку. Беседа о домашнем задании закончилась очень быстро, особенно потому, что он был лучшим учеником, чем она. Она также была милой, так что он даже не мог пожаловаться ей на учителей, как положено подросткам. Он скользнул по ней взглядом, как будто оценивал ее, и она предсказуемо покраснела, затем его взгляд зацепился за ее брелок с Кальскими Петухами.    Камилла проследила за его взглядом и широко раскрыла глаза, спрашивая его, тоже ли он фанат. Честно говоря, нет, не был, но он прочитал пару их статистических данных в утренней газете, поэтому ухмыльнулся и кивнул. Было легче говорить об экси, чем придумывать бесконечные комментарии о погоде или комплименты ее волосам. В них даже не было ничего особенного, они были короткими и прямыми, даже не упомянуть о причудливой косе.    Краем глаза он заметил, как его мать бросила в их сумку два или три персика. К тому времени, как они доберутся до отеля, они будут раздавлены, но брать их было наименее рискованно. Сердце Тео слегка сжалось от чего-то похожего на обожание к его матери. Им не было никакой необходимости брать персики, но она знала, что они были его любимыми. Итак, когда Камилла начала поворачиваться вполоборота к киоску, Тео немного запаниковал и выпалил:   — Эй, можно я тебя поцелую?   Реакция мгновенная, она сразу же переключила свое внимание обратно на него. Ее щеки вспыхнули румянцем, а блестящие губы приоткрылись в форме маленькой буквы "о". Если бы кто-нибудь случайно спросил его об этом, он, возможно, сбежал бы, он на самом деле не понял ее, но это сработало. Она заикалась, быстро рассказывая о том, что она должна была присмотреть за стойкой и что ее отец скоро вернется. Он просто кивнул, поддерживая зрительный контакт с ней. Ее радужная оболочка была смесью лазурного, ультрамаринового и голубого.    — Может быть, в школе. — Сказала она, ее голос был полон надежды и сияния. Он помычал.   В этот момент его мама потянула его за руку. Он посмотрел на нее, пора было уходить. Он повернулся, чтобы попрощаться с Камиллой, ее глаза совсем не походили на глаза его отца в этом утешительном смысле. Она повторилась, спросив, увидит ли она его в школе, и он решил не вызывать подозрений, поэтому сказал ей, что они это сделают. То, как крепко мать сжала его руку, было признаком того, что это был неправильный ответ.    Ее хватка была подобна тискам, он будет помнить это даже годы спустя, это говорило о многом: делай, что тебе говорят. Поэтому он расслабил мышцы, чтобы было меньше больно, надеясь, что они быстро доберутся до отеля, пока его мать не затащила его в ближайший переулок и не ударила его головой о камень.    Ее ногти впились ему в челюсть.    — Что, черт возьми, это было, Тео? — Прошипела она. Он заерзал в ее хватке.   — Я отвлекал ее! — Он ответил, но ее хватка на нем только усилилась. — Я просто был вежлив, было бы более подозрительно, если бы я ничего не сказал, когда мы вместе ходим в школу, — попытался возразить он, но ее лицо пылало яростью.    — А что, если она будет искать тебя сейчас?— Спросила она. — Так много разговоров, и как много из этого ты сохранил в своем маленьком возбужденном мозгу, ты вообще знаешь, что такое аккуратность? — Она была очень, очень зла.     — К-конечно, хочу, я просто запаниковал, а Камилла действительно популярна! Она даже не заметит, — начал он, но это было неправильно, потому что его мать крепко обхватила его рукой за горло. — Камилла, — выплюнула она со всей снисходительностью, — знает слишком много, тебе следовало что-нибудь сказать, разве ты не знаешь правил? Теперь, она будет трепаться по школьному двору, что ты пообещал ей поцелуй. Жалкий. — Он забился, отчаянно пытаясь вдохнуть хоть немного воздуха.    — Я не сказал ей ничего более определенного! — Сумел выдавить он, напрягая свои сдавленные голосовые связки. — Не могу... дышать… Мама...    Она отпустила его. Он упал на колени, хватая ртом воздух, слезы непроизвольно текли по его лицу. Все, что он мог делать, это повторять "Мне жаль" снова и снова. В конце концов его мать присела перед ним на корточки, осторожно проводя руками по его обесцвеченным кудрям.   — Перестань плакать. — Сказала она ровным голосом. — Прекрати, Абрам. Из-за тебя кажется, что я плохая мать. — Он задыхался, пытаясь силой остановить слезы, но она продолжала говорить. — Это так? Неужели я такая ужасная, что пытаюсь сохранить тебе жизнь и безопасность? — Спросила она.   Он зажмурился, отчаянно мотая головой из стороны в сторону. Конечно, нет, она любила его. Она отказалась от всего ради него. Она мычала, прижимая его лицо к своей груди, обнимая, но не совсем.   — Завтра мы будем в Руане. Это немного раньше, чем ожидалось, но ничего не поделаешь, учитывая, как ты облажался там.   — Я-я сожалею, мне жаль, мама, — он икнул, и она просто надавила немного сильнее, чтобы утихомирить его или задушить.    — Что сделано, то сделано, не нужно впадать в истерику, — сказала она, поправляя его волосы, и откинула его голову назад, чтобы он посмотрел ей в глаза. — Но, Абрам, ты же знаешь, что тебе нельзя слишком увлекаться. Она тебе нравилась, я слышала это по твоему голосу. Любовь ослепляет, малыш, она делает тебя глупым и разрушает твои стены. Так что, ты не можешь заходить слишком далеко, понимаешь? — Ему наконец удалось взять себя в руки, кивая в такт ее словам. — Да, — сказал он хриплым голосом и полушепотом. — Я понимаю. Это больше не повторится. — Она кивнула, поцеловав его в лоб. Затем она встала и пошла, уверенная, что он последует за ней. Конечно, он пошел.    Позже, в гостиничном номере, его мать нарезала персики формами, как делала, когда он был маленьким. Она взъерошила ему голову и прижала полотенце, смоченное холодной водой, к чувствительному месту, где его голова ударилась о стену. Она любила его. Однако он так и не получил своего поцелуя с Камиллой. Неважно, что это не выходило у него из головы еще несколько дней.   Сейчас   Нил взболтал персиковый чай со льдом в стакане Старбакса. Бариста умудрился написать по буквам его имя Неал. Он прикусил соломинку, глаза потускнели.   О, мама, — думал он, — на этот раз я действительно сильно облажался.    Его разум продолжал прокручивать поцелуй с Эндрю снова и снова, каждый раз от желания у него кружилась голова. Каждое легкое движение губ Эндрю по его губам обжигало кожу снова и снова, затем, широко раскрытые глаза Эндрю. Испуганные. Его широкие плечи, когда он уходил. Мгновение разлетелось вдребезги.   Он уставился на их открытые сообщения на телефоне, внимательно просматривая последние пару недель. Их робкая дружба началась с простых комментариев к книге, Эндрю позволил Нилу разобраться в его малоизвестных делах. Нил жаловался на обычные вещи. Эндрю присылал ему фотографии кота, который бродит по его юридической фирме.    Внезапно Нила осенило, что все, что Эндрю знал о нем, было тщательно сфабриковано. Некоторые части его личности изменились, чтобы идеально соответствовать блондину, единственной подлинной вещью в нем был заказ в Bee’s. Нил хотел, чтобы Эндрю знал о нем правду. Он хотел знать об Эндрю все, а не самое важное. Он хотел знать, оставляет ли Эндрю пятна от зубной пасты на полотенцах или есть ли у него дома любимая кружка для чая.   Это было обречено. Он был смешон.    Он уставился на последнее сообщение, которое отправил Эндрю. Нервное "мы можем поговорить?" и попытался получить реакцию. Он также избегал Эллисон. Это "быть честным" было таким отстойным, с тех пор как он поклялся быть честным с людьми, которые его любили, было абсолютно невозможно смотреть женщине в глаза и не выпалить всю правду.   Какая-то израненная часть его души так отчаянно желала, чтобы его мать была жива. Она бы била его головой о кирпичную стену снова и снова за это, до тех пор, пока он не превратился бы в кашу. Возможно, так было бы лучше. Каждое прошедшее мгновение все больше и больше убеждало его в том, что он влип по уши. В конце концов, он не смог сделать правильный выбор без нее.    Его мрачные мысли были прерваны жужжанием телефона. Он отчаянно пытался сконцентрироваться, но это был не Эндрю. Это был Роланд.

Роланд (Клиент, Эндрю)  Встретимся в парке в 3 сегодня. Это важно. 

Нил вздохнул. Еще один человек, которого он избегал, на этот раз активный участник его арендной платы. Он больше не мог откладывать. Все это зашло слишком далеко, и единственное, что он мог сделать, это вернуть залог Роланда. Эндрю не изменял, ну, пока Нил не поцеловал его. Хотя разве это измена, если ты не был инициатором?    У Эндрю был настоящий кризис, что-то глубоко личное, и Роланд недостаточно его знал, чтобы доверять ему. Это так разозлило Нила, хотя он едва ли знал Эндрю лучше, чем Роланд. Но что ему оставалось делать? Пойти найти Эндрю и умолять его бросить своего парня? Эндрю никогда даже не упоминал о своем статусе любовника, он бы знал, что Нил был одной отвратительной ложью, завернутой в красивый фасад.   Собственное лицо Нила в мутном персиковом чае слишком сильно напомнило ему его собственного отца. Он почувствовал отвращение к самому себе и отодвинул стакан, чтобы не видеть своего отражения. Он вернулся к телефону, договорившись встретиться с Роландом.    Он снял все деньги, которые Роланд дал ему в качестве задатка, поморщившись от суммы и рассеянно задаваясь вопросом, как он восполнит эту разницу в своем бюджете. Его политика обычно предусматривала сохранение депозита и отказ от остальной части денег, если объект на самом деле не изменял, но это был особый случай.   Парк был таким же пустым, как и в прошлый раз, когда он был в нем с Эндрю, хотя Нил не слышал никакого лая, что означало, что он был в безопасности от столкновения с блондином. Он, вероятно, все равно был на работе. Он пытался следить за высокой фигурой Роланда, когда на него буквально налетели. Его лицо уперлось в грудь, на мгновение лишив равновесия. Он почти падает на землю, прежде чем его хватают за запястья и вытягивают прямо.    — Прос— Нил! Привет! — Это Роланд. Он стоит прямо перед Нилом. Мужчина пониже ростом моргает.    — О, привет, Роланд. Я как раз искал тебя.    — В самом деле? Как ты узнал, что я буду в парке? — Подождите. Что? — Ты написал мне. — Напомнил он, но настала очередь Роланда смутиться.    — Нет, я этого не делал? Ты игнорировал мои сообщения.    Что, черт возьми, происходило? Совершенно очевидно, что контактный номер Роланда отправил Нила на место встречи. Опять же, это было довольно расплывчато. В Колумбии было много парков, но Роланд не уточнял, Нил просто знал, что нужно пойти в этот, потому что это был парк, в который он ходил с Эндрю. Эндрю.    — Кого-то ищете? — Раздался голос у них за спиной. Они одновременно обернулись. Блондин стоял там, скрестив руки на груди, на лице совершенно отсутствовали эмоции. — Вы уже знаете друг друга, это здорово знать. —Добавил он.   О, нет.  — Эндрю... — Начал было Нил, но Эндрю только покачал головой.    — Ты, заткнись нахуй. Я не хочу слышать больше ни слова из твоего лживого рта, пока я не закончу.    У Нила словно земля уходила из-под ног. Прошло очень много времени с тех пор, как у него было сотрясение мозга, но это был тот же уровень дезориентации. Мир вращался.    — Детка, — Роланд попытал удачу, но был встречен таким же приемом. Эндрю быстро пересек разделяющее их пространство. Он открыл свой телефон и начал читать вслух.    — Ему нравятся детективы и триллеры. Вот кафе, которое он часто посещает. Bee's. — Голос Эндрю дрожит, когда он переходит к другой фотографии, сделанной им из телефонных сообщений Роланда. Он продолжал. — Он любит свою машину. Это нормально? Нет, он терпеть не может камуфляжные принты. Обновления? Установил контакт. — Он поднимает взгляд на мгновение. Нил видит, что у него трясутся руки, и ему так, так плохо. Он не может дышать, в груди что-то сжимается. Ему хочется распахнуть грудную клетку, как окно, чтобы впустить немного воздуха. Эндрю просто продолжает читать.    — Никаких упоминаний о тебе. Мы пока переписываемся. Новости? Пока ничего. Он сегодня задержался на работе допоздна. — Он делает паузу и делает глубокий прерывистый вдох, закрывая телефон. — Все было ложью. — Сказал он.   — Может быть, в начале, но... — Начал Нил, но Эндрю прервал его, повысив голос. — Ты назвал меня целью!— Боль в его голосе заставила мужчину с каштановыми волосами вздрогнуть. — Я корил себя за этот гребаный поцелуй последние три дня, и все это было гребаной ложью! Проверкой! — Он рассмеялся, как будто у него больше ничего не осталось. Роланд моргнул, глядя на Нила. — Вы, ребята, целовались? — Спросил он. — Нил открыл рот, но Эндрю набросился на него, как скорпион.    — Не начинай, черт возьми. Это твое собственное чертово самореализующееся пророчество. — Зашипел он.    — Я просто хотел... — Начал Роланд.   — Хотел чего? Контролировать меня? Испытать меня? Владеть мной? Какого хрена! — Он поднял немного грязи с пешеходной дорожки в парке, она попала на кроссовки Нила, запутавшись в шнурках.    — Ты не разговаривал со мной! — Эндрю издал еще один ужасный, горький смешок, — и на то была веская причина, потому что ты, очевидно, ничего обо мне не знал! Два года потраченного впустую времени!   — Не говори так, детка, я просто волновался. — Взмолился Роланд, выглядя побежденным. 
— Волнующиеся люди спрашивают! Они говорят! Они не нанимают тестировщиков верности!   Рассеянно Нил подумал, что если бы он был со своей матерью, она, вероятно, прямо сейчас кричала бы. У нее было такое правило, что они должны были оставаться вне поля зрения, если только она не устраивала сцену, когда он плохо себя вел. Эндрю не кричал, его голос был лишь слегка повышен. Но в нем сквозило предательство, и Нил подумал, что, возможно, это было намного хуже. Он почувствовал, как в кармане зашуршал задаток, который Роланд дал ему, и почувствовал непреодолимое желание все исправить. Если бы что-нибудь когда-нибудь снова могло стать правильным.   — Я... да, я проверял тебя. Но поцелуй был настоящим, я что-то почувствовал. Вот почему я хотел вернуть Роланду его депозит. — Сказал он, поднимая аккуратный конверт. Роланд почти потянулся за ним, но Эндрю первым выхватил его у него из рук.    — О, как благородно, так сколько же я стою? О, потрясающе, сто пятьдесят долларов. — Нил выдержал бы на миллион больше сеансов с истеричной Бренди, чем с Эндрю. Чувство вины съедало его заживо. Не в первый раз он задумался, не лучше ли было бы, если бы он умер в Балтиморе.    Конверт ударил Роланда прямо в грудь. Казалось, Эндрю наконец успокоился.   — Я хочу, чтобы ты ушел прямо сейчас, Роланд. Иди куда угодно. Я заберу свое барахло из твоей квартиры к восьми вечера, а потом я больше никогда не хочу тебя видеть. Никогда. — Сказал он. — А теперь уходи.   И самым жалким, наверное, является тот факт, что Роланд ушел. Он не пытался бороться или спорить, он просто кивнул и направился к выходу. Эндрю просто пожевал внутреннюю часть рта, судя по тому, как его щека разгладилась, а нос раздулся. Он повернулся к Нилу.    — Это касается и тебя тоже. Я больше никогда не хочу тебя видеть. — Сказал он. Нил знал, что ему следует уйти, но он не мог. Его ноги отказывались двигаться, поэтому вместо этого он заговорил.   — Я серьезно, Эндрю. Я имел в виду поцелуй. Предполагалось, что это будет работа, но я влюбился в тебя по-настоящему. Я ничего так не хотел, как показать тебе, кто я такой на самом деле. Я никогда не испытывал таких чувств к це... — Он оборвал себя, проглотив горькую боль, — ни к кому раньше.    Эндрю покачал головой. — Мне все равно, как я смогу когда-нибудь снова доверять тебе. Я рассказал тебе об Аароне, о том деле на моем первом курсе. Это дерьмо что-то значило, и ты, блядь, растрепал это.    — Я никогда не рассказывал Роланду ничего из этого. — И как я должен тебе верить? — Спросил он. — Нет. Это никогда не сработает, Нил. Оставь меня в покое.    Второй раз за неделю Эндрю ушел от него.    Ноги Нила перестали его слушаться, он остался задыхаться в пыли. Он чувствовал себя шестнадцатилетним, кашляющим и отплевывающимся у ног матери. Пытаясь убедить себя, что он не ненавидит ее за то, что она постоянно заставляет его чувствовать себя так. Что ж, на этот раз ему некого винить, кроме самого себя. Он облажался.    — ...ил? Нил! Малыш, что случилось? — Из его телефона донесся голос Эллисон. Он даже не заметил, что позвонил ей. Он издал судорожный всхлип.   — Элли. — Выдавил он. — Я действительно все испортил с Эндрю. Я не думаю, что смогу это исправить. — Он плакал. Он услышал, как воздух вокруг нее изменился по телефону. Она вздохнула. Он почти мог представить ее, прижимающую пальцы ко лбу, миндалевидные ногти с французскими кончиками в виде гепарда выделяются на фоне ее кожи.    — О, Нил. — Сказала она мягким голосом. — Я предупреждала тебя.   — Я знаю, я знаю, но я просто. Я допустил ошибку. Он знает все.    — Пришли мне свое местоположение.