Наш последний день

Глава 24. А стоны здесь тихие.

      По единственному целому мосту, иногда озираясь на полуразрушенные пристройки, лежавшие в руинах церкви и кружащиеся кое-где маленькие смерчи, шёл аловласый мужчина и нёс на спине целую тушу кабана. Зайдя в первый зал главного замка, он услышал звуки возни на кухне и уловил аромат, кажущийся ему смутно знакомым. Оказавшись у входа на кухню, он бросил тушу кабана на пол и окинул помещение усталым взглядом. Синьора стояла, облокотившись спиной на косяк, и курила длинную, тонкую сигарету.       Рагнвиндр картинно прокашлялся – Не могла бы ты не курить здесь?       Синьора с невозмутимым видом сделала последнюю затяжку, выпустила густое облако едкого, пахучего дыма и затушила сигарету о косяк. – А где... – За барной стойкой, где ему ещё быть? Пока тебя не было, он успели что-то там намешать и здорово набраться. Ты бы сходил, проверил его.       За, а точнее под барной стойкой лежал Венти, пристально уставившись в потолок. Судя по выражению его лица, то, что видели он и то, что видел Рагнвиндр, сильно отличалось. Посмотрев на стоявший на стойке бокал, Дилюк понял причину такого состояния своих напарников. Понял и очень разозлился. – Вот идиот. Ладно бы ещё чай с молоком, но тархун. О чем только думал... И сколько ты выпил? – Дв... – Два целых? Ты в своём уме? Такое количество абсента может в кому ввести. – Дв... Двенадцать. – Я тебе вроде говорил, не делать без меня мои же алкогольные напитки. Ещё раз узнаю, что ты пьëшь что-то крепче сока из стебля одуванчиков – засуну тебе Волчью погибель... Сам знаешь куда. – Я не пила, но с удовольствием бы на это взглянула. –послышался с кухни голос Синьоры. А после тихо, себе под нос прошептала– Может, даже поучаствовала бы. – О, никогда не думал, что доживу до такого. – Дилюк обращался к Синьоре. – Ты, похоже, наиболее разумная из всех. Можешь, когда в следующий раз меня не будет, проследить за этим... За ним. – Я в няньки не нанималась. – Однако "нет" ты не сказала.       Рагнвиндр взял с полок несколько разных ингредиентов, смешал, добавил льда, перемешал и почти насильно влил в валяющегося на полу Венти, после чего ему стало заметно лучше. – Мастер Рагнвиндр, я премн*ик*ого вам благодарен за заботу и...       Договорить бард не успел, сомелье схватил его за жабо, потряс несколько раз и дал смачную оплеуху. – Прекращай уже пропивать наши запасы и займись делом. Одуванчиков собери. Не спрашивай для чего.       Спорить с недовольным Дилюком барду не хотелось совершенно. Он недавно уже узнал как выглядит Рагнвиндр в бешенстве, да и сейчас по нему было видно, что он еле сдерживается. Поэтому Венти уязвленно побрёл наружу, плотнее надвинув на глаза свой берет, чтобы не встретиться взглядом с Синьорой. Почему-то, сейчас перед ней ему было ещё более стыдно, чем перед Дилюком.       Когда неритмичные шаги ещё не протрезвевшего Венти перестали отдаваться эхом в стенах замка, Синьора подняла взгляд на Дилюка – Ну и зачем ты его отправил собирать одуванчики? Он сейчас не в лучшей форме. Недовольный Дилюк сложил руки на груди, опустил голову и оперся о стену. – Именно поэтому и отправил. Пусть блюёт где-нибудь, где меня нет. Да и проветриться в его состоянии было бы наиболее правильным решением. – после этих слов он удалился, освободив бар. Этого предвестница и ждала. Она предпочитала пить в одиночестве.       Почему Венти выбрал именно это место, он и сам тогда не знал, но ему в голову не пришла идея лучше, чем собирать одуванчики вокруг мондштадтских ворот. На удивление, его не обнаружил ни один стражник, так что он уже через несколько минут шёл обратно с горсткой цветков одуванчиков. Но его отвлекли доносящиеся откуда-то рядом звуки битвы. Где-то в отдалении слышались звуки ударов меча о дерево и крики хиличурлов. Бард решил понаблюдать за происходящим, забравшись на своё любимое дерево.       На развилке в районе Спрингвейла Люмин сражалась с отрядом хиличурлов. Каждое её движение, резонирующее сейчас с анемо стихией, выглядело как и раньше, легко и грациозно. И как и раньше, Венти казалось, что она сражается необыкновенно легко и необыкновенно грациозно. Ему виделось что-то прекрасное в каждом взмахе меча, рывке, любом, самом неуловимом и едва заметном действии. В этот момент он, держа в руках охапку одуванчиков, просто любовался каждым её движением, не способный отвести взгляд. Он всё ещё любил её. – Никак не можешь её забыть, да? – Да... Она такая... А?! – Венти даже не сразу сообразил, что кто-то действительно был рядом с ним и сказал это. – Хе, не заметил меня, бард? - капитан кавалерии сидел, почти лежал, подогнув одну ногу и опираясь спиной на толстую ветвь древа. – А ты всё так же любишь эффектные появления, Кэйа? Что ты здесь делаешь? – Как знать: может быть слежу за тобой, а может и за твоей пассией. Одной из, по крайней мере. – Кэйа ядовито ухмыльнулся. – Ну и? Где отряд рыцарей, где засада? Что, не повяжешь меня? – Не. Не хочу. У меня уже есть всё, что мне было нужно. Передавай привет... – Кэйа замялся. Он хотел подобрать подходящее слово. А потом просто мило и слишком уж приторно улыбнулся. – Передавай привет брату. Альберих спрыгнул с ветвей дерева и удалился в сторону города. Люмин уже не было.       В Логове Ужаса Бури было тихо. Дилюк опять куда-то ушёл, Хугин пропадал где-то в подвалах замка, а Синьора... Готовилась. К приходу барда она уже была готова. После того, как он встретил Люмин, он снова вернулся в то состояние одиночества, пустоты и бессмысленности. Но сейчас ему хотелось увидеться с Синьорой, ему казалось, что с ней он не будет так одинок. На кухне, где он решил оставить цветы, он нашёл нечто весьма неожиданное. На столе стояли десятки пустых стаканов, бокалов и прочих ëмкостей с явными признаками того, что в них готовили алкогольные напитки. Очень много напитков. Синьору он встретил в одной из комнат, сидящей на краю кровати. – Син, я так устал сегодня. Там на кухне столько пустых бокалов. Может, осталось что-нибудь? – Сядь рядом.       Бард послушно выполнил её просьбу. – Что случилось, Син?       Она резко сжала его руку, свободной рукой притянула его к себе и поцеловала, горячо и страстно. Тёплый тонкий язык сплетался с пересохшим языком барда, обжигал, она дразнила его, как будто прерывала поцелуй, но потом уходила языком ещё глубже, доставая кончиком до самого нёба. От неё несло перегаром, бард чётко различал в слюне привкус алкоголя. – Почувствовал? Я напилась и напилась очень даже сильно. Так что из алкогольного у нас только...       Теперь уже бард перехватил инициативу, не дав Синьоре договорить. Их губы сомкнулись, языки переплелись. Венти осторожно, но настойчиво слизывал горячую, тягучую, дурманящую сознание слюну изнутри, мял её пухлые нежные губы своими, пробовал их вкус, покусывал. Они метались по комнате, сметая с полок и тумб мелкие предметы, жадно и нетерпеливо раздевая друг друга, не размыкая уст. Венти сбил с Синьоры корону, она сорвала с него берет. Он грубо стягивал с неё платье, пока она развязывала его бабочку; рвал на ней тонкие ажурные колготки, она не церемонилась с пуговицами его корсета и рубашки. Бельë друг друга они тоже не пожалели. – Пропустим в этот раз прелюдии, Син? – Хе, пожалуй, я уже готова.       Бард прижал предвестницу к стене, левой рукой обхватил ее ногу между бедром и коленом и слегка приподнял. Первый шаг, которого так жаждал сейчас его организм, да его и сознание. Он перехватил член поудобнее, нежно помассировал головкой влагалище и вошёл, и с каждой секундой уходил всё глубже, приглушая её стоны и частое, сбивчивое дыхание, снова и снова припадая к её губам, упиваясь и чуть ли ни пытаясь утолить свою жажду её слюной. Вперёд-назад, глубже и глубже с каждым разом. Сейчас они были единым организмом, сцепленным из двух. Они перебрались на кровать. Синьора встала на неё на четвереньки, прогнувшись в пояснице, округляя соблазнительные изгибы бедра. Барбатос незамедлительно пристроился сзади и продолжил, временами хватая её за пышную, качающуюся от каждого толчка грудь, несильно, но грубо тянул за волосы. Венти не останавливался, двигал бëдрами всё быстрее. От его ритмичных, набирающих обороты движений у Синьоры непроизвольно закатывались глаза, она издавала приглушённые стоны, которые ей всё труднее удавалось сдерживать, пока наконец бард не довёл её до первого оргазма. Она забилась в конвульсиях, пребывая в экстазе. Обмякнув, она уже не могла сохранять позу, поэтому просто развалилась на большой, мягкой кровати, раздвинув ноги, полностью отдав себя в распоряжение барда. Он душил её, она закатывала от удовольствия глаза, вываливала язык, царапала ему спину, жгла и морозила, прижимала его лицом к своей пышной красивой груди. Иногда у неё захватывало дыхание, тогда Венти немного замедлялся, но когда она переводила дыхание, ускорялся, вгонял в неё свой член по самую матку, всё больше отдаваясь своей партнёрше и всё больше от неё получая. Вперёд-назад... Раз за разом, с каждым тактом всё сильнее теряя свою самоидентичность и всё сильнее сливаясь в единое целое. Прекрасный симбиоз, точно они уже и не единый организм, а живой механизм, набирающий обороты, работающий на тяге их друг к другу. В их акте было всё: страсть, любовь, взаимная ненависть, всё самое прекрасное и всё самое грязное, животное, высокое и низменное, что есть в том, что они делали. Им было что сказать друг другу, но всё за них говорили ритмичные движения барда внутри предвестницы и хаотичные стоны истинного наслаждения Синьоры. Они ускорялись с каждой секундой, всё больше наслаждаясь друг другом. Он кусал её в шею, целовал, проходился шершавым языком по щекам, спускался до груди, оставляя влажные следы на её теле а она обвивала его руками, обхватывала изящными длинными ногами, прижимая к себе всë крепче. Она уже не могла сдерживаться и стонала при каждом толчке. Вперёд-назад, ещё немного, они уже оба на пределе, они это чувствуют. Оргазм. Обоюдный, одновременный. Горячая, густая сперма изливалась прямо в предвестницу. В ту секунду она была уверена, что сойдёт с ума, умрёт от наслаждения. Последнее слово их невербального диалога, обоими сказанное синхронно, сопровождаемое громкими стонами. На несколько секунд они замерли в этой позе, точно умерли друг ради друга. Бард, не вынимая, обмяк, провалившись лицом в буйный каскад золотых волос Синьоры, тяжело, по-собачьи дыша, изредка покусывая свою даму, а тогда она и была только его дамой, за мочку уха. Леди, без сил лежала под ним, овившись руками вокруг его шеи, точно боялась, что он выскользнет, из её лона текла молочно-белая, ещё теплая сперма. – Я люблю тебя, Син. – переведя дыхание смог выговорить бард. – И я тебя.       Внимание, далее, по просьбам трудящихся, идёт бонус, не входивший в оригинальную задумку гениального автора: –Теперь... Твоя очередь. – О чем ты, Син? – Помнишь, что Рагнвиндр утром говорил? – Да.– недоумевающе ответил Венти. – Так вот, я ему обещала, что ты будешь трезвым, иначе... В общем, я так думаю, после того, как я тебя поцеловала, ты уже напился сильнее, чем от некоторых его коктейлей. И я тут кое-что нашла у него, и собираюсь привести приговор в исполнение. – с этими словами она игриво и намекающе посмотрела на своего барда, а тогда он был только её бардом, закусывая длинный изящный ноготь указательного пальца, и лёгким кивком головы указала на стоящую у стены Волчью Погибель...