Наш последний день

      Холодный горный ветер обдувал лицо барда. Он тихо молча плакал, но не хотел, чтобы Двалин это заметил. Он вытер слезы. – Брат, тебе не кажется, что ты очень уж разогнался. У меня глаза уже слезятся. И мы, вроде, летели к тебе домой. – Мы пролетали мимо. Ну, точнее, мы добирались в облëт. Нам надо кое-что обсудить. А под твоим деревом нас быстро найдут. Если хочешь, я отнесу тебя туда. Но потом. – А нам обязательно нужно что-то обсуждать на Драконьем хребте? – Да.       Густой, с лёгким дурманом воздух над "Рассветом" сменился отрезвляющим, жгущим лёгкие морозом Драконьего хребта. Они приземлились на северо-восточном склоне. – Прекрасный вид на Селестию, правда, Барбатос? – На Селестию отовсюду прекрасный вид. А тут холодно. – Знаю, Барбатос, знаю. Но мы прилетели не на Селестию любоваться. Твоя игра на лире... Я сразу понял. Только появление Моракса могло вынудить тебя играть так печально. Посмотри вниз. Там, под ними, посреди ледяной пустыни, испуская красноватое свечение, валялись древние драконьи останки. – Это?.. – лицо Архонта исказила гримаса ужаса вперемешку с шоком. – Да, Барбатос. Это он. Я рад, что ты узнал его так быстро. Он превратил меня в Ужас Бури. После того, как вы с Люмин помогли мне, я часто сюда прилетаю. Собеседник он теперь так себе, но я могу хотя бы ему выговориться. Мой злейший враг... Я ненавидел его не одну сотню лет. Моя ненависть меня ослепила. Не повторяй моих ошибок. – Спасибо, Двалин... Я... Хочу тут посидеть. Люмин будет меня искать, и скорее всего, не одна. Не вынесу его рожи кирпичëм. Да и просто хочу побыть один.       Дракон кивнул головой, изобразив на морде одобрительное выражение, расправил свои исполинские бирюзовые крылья и удалился в направлении своего логова, явно намеренно засыпав барда добрым облаком снега.       "Все-то они такие хорошие, все такие правильные. Каждая тварь считает себя мудрецом и образцом добродетели. Просто никто из них не терял любовь всей жизни и сердце Бога за пару месяцев. Ещё и из-за главного недруга. Ну как прикажете не спиться?"       Его глубокие душевные раздумья были грубо прерваны странными звуками за его спиной. За две с половиной тысячи лет он научился многому: стрелять, петь, но, самое главное, распознавать звуки телепортации магов Бездны. Это был как раз такой звук. Бард с завидной скоростью и ловкостью выхватил из-за спины лук, вложил стрелу, натянул тетеву и прицелился аккурат между глаз незванного гостя. – Это ни к чему, Барбатос. У меня щит, если Вы помните. К тому же, я пришёл поговорить. – С чего бы мне оставлять в живых, а уж тем более слушать змею вроде тебя? – Ну, окаменевшего дракона Вы не убили. – Ты про Моракса? Уже сам жалею. Пришёл говорить – говори по делу, и если мне не понравятся твои слова, узнаешь, какая между нами пропасть в силе. – Вам незачем так горячиться. Я пришёл, от лица Ордена, предложить Вам помощь. – А похоже, что мне нужна помощь?! – Лучник чуть не сорвал голос. – Тем более, от вас?! – Говорю же, Вам незачем горячиться. Вы можете это отрицать, но помощь вам действительно нужна. И мы Вам её предлагаем. Извольте дослушать до конца, прежде чем пытаться меня убить. Мы знаем о появлении на Вашей земле Гео Архонта. Поскольку Вы лишились сердца бога, мы можем помочь Вам избавиться от Моракса. В замен мы хотим лишь... – Сердце Гео Архонта. – Верно. – И почему я должен принимать вашу помощь? – Орден, как и вы, не хочет ещё одной войны богов. В случае победы любой из сторон, её положение может слишком сильно укрепиться. Это вряд ли понравится остальной Пятёрке. Вы ведь не хотите, чтобы Мондштадт ждала судьба Каэнри'ах? – С чего это Орден решил, что я захочу этой войны? – Все живые существа: будь то животные, люди или даже боги – все, у кого есть душа, желаю победить. Люди начинают войны по трём причинам: из-за любви, собственных убеждений или выгоды. Боги от людей не далеко ушли. Мне продолжать мысль?       Бард опустил лук. Он сам не понимал, почему это делает. – Прекрасно, господин Барбадос. Вы приняли верное решение. Орден поможет вам сохранить суверенитет Мондштадта. – После этого маг испарился, оставив после себя лишь быстро исчезнувшее облако мерцающей пыли. – Что я наделал?.. Надеюсь, ничего непоправимого для города. Слишком надолго я бросил свою землю и своих людей. Надеюсь, всё пройдёт так, как ОН сказал...