Неделя Сигмазаев

      — Так, ребята, по местам! Вторая модель уже в здании. — тощая женщина захлопала в ладоши, отправляя всех работников фотозоны по своим местам. Она подошла к первой модели, что несмотря на милое личико на всех фотках журнала, сейчас было хмурым и недовольным. То как люди ведут себя на камерах и без - это совсем разные вещи. — Сигма, потерпи ещё немного. Он уже подходит.       Его менеджер встал напротив, обеспокоенно сложив руки и смотря почти что умоляющим взглядом. Лишь бы он в конце концов не психанул и не ушел восвояси. Все же, вторая модель опаздывала прилично: уже прошло около получаса от назначенного времени. Хотя, по рассказам остальных, он уже давно был в здании. Просто решил прогуляться перед съемкой. Сигма сидел на сером диване в окружении белых стен и ламп. Его белоснежный костюм выделялся от цвета дивана, но сливался со стенами. Его образ был такой белоснежный, что походил на ангельский. Только вот, характер у этого ангела скверный. Его краса была не сравнима ни с чем. Ещё с рождения, в детстве он был красив до такой степени, что его восхищали чуть ли не все и вся: его первая профессиональная фотосессия была в девять лет. Он знал, что на него большой спрос, и этим пользовался. Папарацци готовы были загрызать друг друга, лишь бы получить его красу для фоток с их товаром. Как-никак, а фанбаза у этого юноши зашкаливает.       — Почему мы не начали ещё пол часа назад? Разве не легче просто меня сфотографировать? И без кого-либо я наберу нужное число покупателей. — он хмыкнул, раздраженно подергивая закинутой на ногу ногой. Он готов был уже разодрать этого засранца, что посмел тянуть его время. Будто у него ещё нет кучи подобных фотосессией на день!       — Все ставят ставки, что число будет удвоенно. Осаму Дазай, слышал о нем?       — Припустим, да. — он закатил глаза. Краем глаза он заметил девушку, что подбежала и протянула ему стакан с водой. Он покачал головой и продолжил. — Не оттолкнет такое дуо людей? Он дикарь.       Фишка Сигмы — краса и мягкость. Фишка Дазая — харизма и уверенность. Фотосессии последнего всегда были откровенны, горячи и с особым томным взглядом. Как говорил сам себе Сыромятников: строит из себя плохого парня. Ему вообще такой дует от слова совсем не нравился. Да и стиль Осаму тоже.       — Вот мы думаем как раз таки наоборот. — женщина хихикнула на капризы модели. Она думала, что это всего лишь ревность к своей карьере: ведь журналы с участием слишком высокого для своей национальности японца, набирали не меньше внимания.       Дверь наконец-то так долгожданно распахивается. Он, кажется, совсем не спешил, держа в руке черный пиджак и чашку кофе. Он улыбался, будто вообще пришел за час до фотосессии. Сигма смотрел на него просто убийственным взглядом. Визажисты тут же налетели на него, словно по сигналу. Они выхватили у него из рук кофе и пиджак, и тут же потащили его под лампу. Куча девушек толпилось и махало кисточками с тенями, пудрой. А тот, кажется, вообще даже не понял, почему его вещи выхватили! Хотя не сопротивлялся. Менеджер опять отошла, общаясь с фотографами и договариваясь всех придуманных позах. Им нужно было подобрать лучший из лучших ракурс. Визажисты расправились в пары секунд. Оказывается, со стороны это выглядело до безумия умело и быстро. Но на то и ясно, ведь тут работают только те, у кого стаж переваливает за шесть лет.       В реальности он выглядел куда приятнее, чем на фотах. Улыбка не уверенная, а дурацкая. Видно глаза, что на деле, кажутся куда светлее. Сравнивая человека из фото и реальности, белобрысый и вовсе забывает про свою, ровно такую же ситуацию. Да даже не вспоминает. Японца буквально толкают к нему, когда пиджак был натянут обратно, а водолазка с галстуком поправлены практически симметрично. Если один был одет во все белое, то второй наоборот, во все черное. Как можно было догадаться, цель фотосессии была в том, чтобы показать абсолютный контраст. Два костюма от компании сидели как с иголочки на них двоих. И нейтральный серый диван идеально дополнял композицию.       — О-о? Ты Сигма? Привет, много наслышан о тебе. — он плюхнулся совсем рядом, закидывая руку на спинку дивана и поворачиваясь к нему головой. Ей богу, щурился как лиса. Тем более, с азиатской внешностью. Но вот это никак не умиляло или восхищало. Бледное личико с очаровательными, подрисованными румянцами было мрачным, сморщенным от хмурости. Он показательно вертел от него головой, фыркая и давая понять, что не хочет иметь с ним дело. — О. Не знал, что такие фарфоровые модели имеют характер стерв.       Что?       И прежде чем он успел повернуться обратно, и собственно горя, убедиться, правда ли он это услышал, фотографы крикнули "Начинаем!". Быстро подбежали все те же визажисты, и всунули в руки им красивые, пышные лилии. Оба знали, в какие позы им нужно садиться, потому пока вокруг них ещё бегали и раскидывали цветы, они оба в зеркальных показ сели на противоположных сторонах дивана. Приложив цветки к губам, оба натянули очаровательные улыбки, будто бы совсем не готовы были вцепиться друг другу в глотки секунду назад.

***

      Душно, злостно. Тело подергивает в судороге просто от мыслей, как он прикасался с другим. Хоть и через одежду. Как в один момент, Осаму взял прядь волос Сигмы без каких-либо указаний. Чистая импровизация. Но фотографы поддакивали Дазаю, что просто убивало эго Сигмы. И самое главное, что засранец заметил, как партнер чуть ли не становиться белоснежным от злости, когда шатена все слушали и приходилось позволять идти на тактильный контакт. Он делал все что угодно, чтобы в конце концов подорвать самообладание парня: касался, шепотом только между ними флиртовал. Предлагал особо смелые позы для фото. И о жуть: ВСЕ СОГЛАШАЛИСЬ. Только вот, этих снимков так и не было сделано: под угрозой, что он просто на просто уйдет, Сыромятников вызвал у всех неловкое молчание и само хихиканье Дазая. Все же, персонал так же перегнул палку, раз уж так легко повелись на манипуляции.       Смывая в уборной весь грим уже в своей обычной, повседневной одежде, состоящая из клеш и обтягивающей водолазкой, он пытался прийти в себя. Одновременно проклинать и свои проблемы с нервами и чувствительность уже вошло в привычку. Но вот теперь он смотрел в зеркало и видел настолько недовольную гримасу, которую прежде на себе никогда не встречал. Ни одной такой фотосессии ему ещё не проходилось переживать. Не беря во внимание, что он жуть как редко с кем-то участвовал на фотосессии. Пальцами убирает мокрую челку со лба, дабы вытереть спокойно своим полотенцем лицо. Вышло уж так, что он чуть ли не слетел с дивана, дабы как можно быстрее переодеться и умыться. Это вызвало вопросы только у менеджера, пока все остальные, с притихшим дыханием, смотрели на результаты фотосессии: это непременно будет сенсацией! Под ухмылку все ещё будто отдыхающего на диване Дазая, он вылетел из студии.       Холодная вода действительно будто остудила пыл. Звон в ушах прекратился, и тот смог спокойно выдохнуть. Он чувствовал предстоящие проблемы с этим человеком, и это его совсем не радовало. И, собственно говоря, на зов мыслей, Дазай оказывается, тоже умеет откликаться.       — Ух ты. Неужели капля моих усилий так тебя извела? — он будто специально ходил за ним хвостиком. По крайне мере, так казалось. Как младшеклассник пристает за предметом воздыхания, считая, что лучший способ привлечь внимание: дергать за косички и тыкать пальцем в плече. — Ты чего так взъелся то вообще?       Осаму склонил голову, вздымая брови. Он будто специально оперся о дверь уборной, чтобы никто ни вошел, ни вышел. К нему даже не повернулись лицом, предпочитая вытирать уже сухие руки в полотенце. На парня под дверью можно было посмотреть только через зеркало.       — Потому что я не люблю когда какие-то индивиды нарушают мое личное пространство и прерывают весь план дня. — Он поднял глаза на зеркало. Дазай был одет черную футболку и в мятую, клетчатую рубашку вместе со драными джинсами. Сыромятников уверен, что будь этот человек обычным: был бы бытовым инвалидом. — В особенности меня раздражают модели, подобные тебе.       — Подобные мне? Это какие ещё? — ох уж эта улыбка, так быстро въевшаяся в память и так быстро ставшая нелюбимой. Дазай будто оживился, с интересом подходя ближе. Чтобы услышать лучше. Будто помещение недостаточно тесное. От осознания, что начали приближаться, от зеркала пришлось оторваться. Он подошел слишком близко, всего пол метра между ними. Но Сыромятников мужественно остался на месте, всячески подавляя желание отступить назад. Будто от гниющего трупа. Эта улыбка с веселым прищуром, и острый взгляд с максимально опущенными уголками губ создавали такой интересный дует. Непременно, один из фотографов сделал бы фото, чтобы сделать лучшую обложку к роману во всем мире.       — Таких, которым место на Веб-каме. — таким спокойным и ровным тоном он это процедил. Улыбка у второго наоборот будто, стала шире. — Ведешь себя как последняя шваль перед камерой. Ты пытаешься этим соблазнить школьниц? За решетку не боишься угодить?       Легкая ухмылка на мгновение появился на бледных, слегка розоватых от бесчисленного использования темных помад губ.       — Ох, какой острый язычок! Фанаты бы разочаровались, узнав, какой на деле их кумир. — это поединок из змеиного яда. Дазай сейчас сожалел, что не взял с собой хотя бы телефон с диктофоном: тогда бы дело обрело немного иной оборот, и их взаимоотношения заиграли бы совсем другими красками. Но прежде чем Сигма успел съязвить, уголки губ от ухмылки резко пропали, когда Осаму совсем легонько, будто поднимая перышко, взял его за подбородок и приподнял голову во время такой возмутительно тирады. — По мне, ты бы обогнал меня по всем параметрам в этом деле. Людям бы понравился вид милого личика, запачканного в сперме.       Самое ужасное, как он говорил это, будто заключая факт. Будто уже сравнивая его с этим местом и представляя его будущее на этом сайте.       Прекрасные, двухцветные волосы колыхнулись в воздухе, прежде чем кулак резко влетел по чужой морде: Сигма даже не пожалеет аккуратных рук для такого дела. Все же, не такие уж и женские. Дазай будто сумел это предугадать: в последний момент уже должен был отпрыгнуть. Но вот кулак оказался более серьезно настроен, и шатен взялся за ушибленную щеку. И прежде чем тот оклемался от удара, Сыромятников запустил пальцы в чужие волосы, сжимая их у самих корней. Он тянул их вверх, чтобы держать опущенное лицо к верху. И каково же было удивление, когда тот, словно мазохист, улыбался.       — Слушай сюда. Ещё раз что-то подобное скажешь, и я сделаю все возможное, чтобы у тебя не было другого выбора, кроме как отправиться в один ряд с порноиндустрией. Усек? — он шептал угрожая. Но Дазая, кажется, это ни капли не пугало. Он был не только мазохистом, а и садистом, изводя людей из себя. Интересно, у него фетиш на людей, подобных Сигме? Тогда жаль абсолютно всех бедолаг, которых он извел до гроба. На чужой щеке начал проявляться красный след и небольшая вмятина. Но щеки все так же растягивались в улыбке. "Мы ещё непременно встретимся, Сигма". С особым придыханием выдохнул последнее японец, прежде чем схватить запястье руки, дабы сжать, что есть одури. В ответ сжимали корни волос, но... Когда можно было ощутить, как на коже уже появляются синяки, от человека отпрянули. Как можно быстрее схватили полотенце, чтобы удалиться из уборной. Бросая последнее на сегодня, слово для Дазая:       — Псих.