***
Первое что увидел Маркус подойдя к вратам крепости были знамена Ланчески, говорящие о том, что Финану все-таки удалось взять цитадель без боя. Но это не означало для тифлинга ровным счетом ничего, и до тех пор, пока он не узрит своего эльфа живым и невредимым расслабляться и благодарить брата за вмешательство он не собирался. Вознамерившись убедиться в этом немедленно, он ускорил шаг. Миновав подъемные ворота и войдя в темные залы, он не встретил никакого сопротивления, но сейчас его не остановила бы и целая армия юга. Гвардейцы Финана расступались перед ним, светящееся все ярче кольцо указывало путь, и он торопился. Выискивая глазами знакомую фигуру, он быстро передвигался по спутанным коридорам, надеясь только на одно — что псы дона Итреда не сотворили с пойманным вампиром нечто по-настоящему страшное. Благо долго блуждать ему не пришлось, ведь Астарион тоже его искал. Он поймал Маркуса у лестницы к верхним ярусам, метнувшись быстрой тенью, тут же повисшей на шее. От него пахло кровью, его собственной, сладковатой, и еще соленой, успевшей запечься на изорванной ткани сорочки кровью поверженного врага. У тифлинга заныло сердце, а в глазах потемнело от злости. Он вцепился эльфу в плечи и отстранив от себя оглядел его с ног до головы. Над ним явно издевались, расстреливая с близкого расстояния. Синеющие полосы от ошейника и затянувшаяся царапина на боку говорили о намеренной жестокости, которую дрожащий от гнева колдун намеревался вернуть втройне. — Все хорошо мой милый, — взялся успокаивать его Астарион, и от его мягких прикосновений становилось только хуже. — Все кончилось. Твой брат очень любезно оказал нам услугу и избавил нас от командора и его шайки. Все в порядке. — Не. В порядке. — Рвано бросил Маркус, и прижал родное создание к себе, упав лицом в его саднящую шею. — Прости меня за это. Из-за меня все. Прости. — Ну что ты, мое сокровище. Ты не виноват. Ты совсем не виноват. — Елейно шептал ему вампир, осторожно приглаживая его волосы. Он и сам за него переживал, и радовался тому, что он цел ничуть не меньше. Он чувствовал его боль и мелкую дрожь. Ему было невозможно жаль своего дорогого мальчика, и ему так хотелось убедить его, что все это не его ответственность, и его вины в произошедшем нет. Маркус затаив дыхание, замирал под касаниями его ладоней. Он так переживал за него, так к нему жался, что совершенно забыл о том, что пару часов назад был вместилищем божественной силы. Все лишилось смысла, и только оказавшись в теплых объятиях любимого существа и убедившись, что брат ему не соврал, тифлинг смог спокойно вдохнуть. По его щеке скатилась угольно-черная слеза, и он, быстро смахнув ее, невесомо поцеловал Астариона в лоб. — Где. — Спросил он эльфа, глядя в одну точку. — В темнице, — не уточняя что он имеет ввиду ответил Астарион. — Твой братец всех туда согнал. И ждет твоего решения. — Мило. — Сказал он безучастно, и найдя глазами первого попавшегося гвардейца с булавой на поясе, подманил его ближе. — Дай сюда. Гвардеец его не понял, но его согласия на разоружение и не требовалось. Остатки силы Эммир еще горели в жилах нечестивца, и он отнял булаву легким движением руки. Оружие легло в его ладонь и его вес приятно отозвался в напряженных мышцах, обещая нести мучительную смерть всем, кто попадет под его удар. — Оу… — удивился эльф. — А раньше ты так не мог. — Это ненадолго. — Отмахнулся тифлинг, и прижав пальцами свежий ожог на щеке обратился к взволнованно глядящему на него Астариону. — Ты со мной, любовь? — Спрашиваешь. — Улыбнулся он в ответ. Наверху показались знакомые силуэты. Замерший на лестнице Финан на пару с Шэдоухарт ненавязчиво намекнули желавшему вмешаться Гейлу, что делать этого не стоит. Волшебник, выглядывая из-за их спин думал было окликнуть направившегося к спуску в темницы Маркуса, но осекся. Просить его вершить казнь милостиво все равно не имело смысла.***
Фантазия колдуна, взбешенного пленением вампира, стала для Игнасио открытием. Он, конечно, догадывался что его ожидает жестокая расправа с рядом изощренных пыток, но мучитель в своем рвении к воздаянию оказался куда более изобретательным, чем командор мог себе представить. Дон Финан, его брат-предатель, пригрозивший вырезать всю семью Игнасио оставшуюся в Ланческе, однако не оставил ему выбора, и теперь ему приходилось играть по правилам рогатого отродья, с презрительной ухмылкой стоящего у двери его камеры. Залогом выживаемости всего рода командора помимо сдачи крепости было пленение оставшихся в живых после встречи с волшебником гвардейцев, и им приходилось особенно несладко. Запертые в камере напротив, лишенные возможности сопротивляться воины, кричали от боли и страха, мечась в облаке колдовского заклинания, которое медленно их убивало. Командор скрипел зубами слушая их крики, но вмешаться не мог. Взрывной ошейник и обмотанные цепями руки не позволяли ему сделать лишний шаг, злобный оскал наблюдающего за казнью вампира намертво пришивал его к месту. — Как славно они щебечут. — Ядовито улыбнулся нечестивец. — Знаешь, командор, Голод Хадара — очень злое заклинание. Холод обжигает до костей и это не фигура речи. Трупный яд поедает кожу, глаза выворачивает. И обычно дольше получаса никто не мучается, но не переживай. Я сниму его и накину заново, чтобы твои люди дохли медленнее. Потом снова и снова. Да, командор, — колдун подошел к двери ближе и самодовольно сощурился. — Это вам не безоружного с двух шагов обстреливать. — Восхитительный набор голосов, любовь моя! — хохотнул вампир, стоящий у камеры укрытой черной дымкой. — Прямо хор в день солнцестояния! Жаль не видно ни черта. — Malparido! Que carajo quieres?! — Крикнул попытавшийся подняться с колен Игнасио. — Ждешь что я у твоей шлюхи прощения просить буду?! — Нет. — Беспечно пожал плечами рогатый. — Жду что ты попытаешься спасти своих подчиненных. И у тебя даже шансы есть. — Он открыл дверь и швырнул булаву под ноги командора. Шипастое оружие коснулось его колена и Игнасио непонятливо уставился на нечестивца. — Я дам тебе время, ведь и у меня оно было, не так ли? — Продолжал колдун с ухмылкой. — Скажем… пять минут, чтобы освободить руки. Даю подсказку — сломаешь пальцы, которыми ты, мяса кусок, посмел трогать Астариона, и путь свободен. — Он захлопнул клетку и защелкнув тяжелый замок, бросил связку ключей у самой двери. Командор, разглядев резные грани в пыли понял, что один ключ в связке от замка на ошейнике, и что со спутанными руками он его и в самом деле не подцепит. — Уложишься в пять минут, и я отпущу тебя. Их камеру сам откроешь, и может еще спасешь кого-нибудь. Ну а не уложишься, тогда один щелчок. Один щелчок командор. Время пошло. Игнасио понятия не имел каким образом он собрался отсчитывать минуты, ведь часов у него не было и потому поторопился. Сломать себе руку оказалось намного сложнее чем он думал, и первая попытка успехом не увенчалась. Запястье, встретившись с лежащей на полу булавой хрустнуло, но кость осталась цела, и командор, зашипев от боли тут же попробовал снова. Крепче перехватив цепь, так чтобы она проходила под большим пальцем, он с размаху ударил рукой по торчащим шипам и чуть не потеряв сознание от резкой болезненной вспышки, все-таки смог сломать себе запястье. Вытянуть пульсирующую конечность из цепной петли оказалось еще сложнее, и здесь Игнасио провозился непозволительно долго. Поняв, что время на исходе, он решил встать и попробовать подобрать ключи одной рукой и тут же осознал почему колдун с такой легкостью оставил ему оружие с длинной рукоятью. Поднять булаву с такой травмой было невозможно, и ему приходилось надеяться только на искалеченную руку, без шансов подтянуть лежащую в пыли связку каким-нибудь предметом. Вторую ломать он не решился, и только попытавшись подняться с колен заметил, что продетая в петлю цепь спутывает его ноги, и, если не скинуть железные путы со второго запястья далеко он не уйдет. На командора напало отчаяние, и только крики умирающих во мраке гвардейцев заставили его собраться. Проклиная все на свете, и кроме прочего самого себя за длинный язык и попытку оторваться на вампире, Игнасио подтянул руку к плечу и со всей силы ударил о стальные грани. Хруст и истошный крик долетели до тянущего гадкую улыбку Астариона, игравшего кристаллом управления в ладони и он довольно прижмурился. Командор, заметив, что именно скалящийся эльф играючи подкидывает в воздух, со всей дури дернул за цепь, но безуспешно. Повторить аккуратный перелом не удалось, и он, сжав зубы попробовал еще раз. Воя от боли, ударяя окровавленной рукой с торчащим осколком кости о булаву он снова и снова пытался освободиться, пока наконец, оставив от кисти месиво, не вырвался из оков. Цепь, зазвенев упала к ногам, и он, поднявшись рванул к двери тут же попытавшись просунуть скрюченную руку меж прутьев. Пальцы не слушались его, разряды молний, проходящие по нервным окончаниям, отдавали вспышками слепящего света перед глазами, но он все-таки смог подцепить ключи. — Время. — Напомнил ему колдун, который несмотря на обжигающую злость смог восхититься силой его воли, но Игнасио его не слышал. Дрожа и задыхаясь от боли, командор тремя уцелевшими пальцами пытался вставить ключ в скважину. Тень рогатого отродья легла в проеме, и тот, приблизившись к вампиру забрал у него кристалл. Счет шел на секунды, и Игнасио, уже готовый к смерти, все-таки нашарил скважину и расправился с непослушным замком. Он щелкнул, ослабляя ошейник, и командор почти вырвался из смертельной хватки искрящей взрывной магией стали. Ему почти удалось, оставалось совсем немного. Сорвать ловушку через голову и отшвырнуть ее подальше. Отскочить и закрыть голову руками. Оставалось совсем немного. Но он не успел. Взрыв оказался слабее, чем рассчитывал ожидавший финального акта затеянной колдуном казни вампир, но и его хватило чтобы тяжело покалечить пленника. Игнасио умудрился выжить, стащить ошейник до того, как он разлетится на части, но ему не хватило пары секунд, чтобы откинуть его от себя. Осколочный взрыв распорол ему грудь и рассек кожу на лице до кости, лишив его левого глаза. И он даже не закричал, а только заскулил от боли упав на колени на залитый кровью пол, и смотрящий на это нечестивец решил, что с него хватит. — Это урок, командор. — Сказал он ровно. — Урок каждому кто сунется. Только посмей притронуться, и смерть покажется благом. Колдун развернулся и щелчком пальцев снял заклинание. Купол тьмы растаял и оставшиеся в живых гвардейцы, с тяжелыми холодными ожогами и слезшей от трупного яда кожей, одним своим видом в точности подтвердили брошенные им слова. Только сунься, и смерть покажется благом. И никто не укроется от его жестокого возмездия.***
— Я все понимаю, но подобные развлечения не поддерживаю. — Хмуро заявил Гейл, на плече которого повис Маркус, раздражавший волшебника своей кривой бессовестной ухмылкой. Под другой рукой у тифлинга устроилась Шэдоухарт, которую настолько взбесил командор и его прихвостни, что у нее осуждать колдуна за жестокость язык не поворачивался. — Ты мог просто его покарать, если так уж хотелось, подпалить немного. Но мучать людей применяя fames Hadar это через чур. Это, друг мой, недопустимо! — Ой, ну хватит тебе! — Зашипел на Гейла Астарион, занятый потрошением ценных вещей в кабинете командора. — Меня значит мучать можно, а когда дело доходит до расправы с мучителями, мы с Маркусом по какой-то причине должны себя сдерживать? Это как-то несправедливо, ты не находишь? — Отвечать жестокостью на жестокость все равно не выход. — Стоял на своем волшебник. — И если бы я мог вмешаться… — Ге-ейл, дружище! — Выдал тифлинг язвительно, — ты же сам целый взвод заживо сжег. Или это не одно и то же? — У них была возможность сопротивляться. — Не растерялся тот. — Ты их этой возможности лишил. — Хах, ну давайте ругаться из-за тех, кто без доли сожаления мог нас прихлопнуть! — Возмутился Астарион, и спрятав в походную сумку найденный в задвижке стола кошель, грозно глянул на обнимающуюся троицу. — Малыш, у тебя еще одно дельце есть. Ты, конечно, можешь спрятаться тут, и я никому не позволю тебя отсюда вытащить, но ты все же поговори с братом, а? Черт его знает, чего он от тебя хочет, но, если ты уйдешь, так и не попытавшись это выяснить, всю жизнь мучаться будешь. — И в самом деле, — подал голос бард, восседавший на подоконнике с лютней в обнимку, — дон Финан очень ждет. И он кажется мне… искренним. Шэдоухарт толкнула тифлинга локтем в бок и скинув его руку с плеча встала напротив, одарив его выжидающим взглядом. Астарион, оставив свою поклажу подошел к нему, и протянув пальцы мягко коснулся его обожженной щеки, на которой еще виднелся угольный след. Маркус напрягся. — Я ведь еще не рассказал вам, как клинками управлял, — пытался отмахнуться он. — Вы себе не представляете, что там было! — Потом расскажешь, милый. — Лучезарно улыбнулся эльф. — А сейчас топай к Финану. А то он на стене уже двенадцатый круг нарезает. Ну прояви ты милость, а то Гейл совсем тебя в садисты запишет. Волшебник недовольно причмокнул, но промолчал. Тифлинг, не найдя что возразить тяжело вздохнул.***
Финан и в самом деле ходил кругами по крепостной стене, не решаясь постучаться в занятый отрядом младшего брата кабинет. Обычно смелый и острый на язык наследник герцога почему-то боялся этого разговора, и первым на контакт не шел. Услышав скрип двери и заметив приближающийся к нему рогатый силуэт, он остановился, и опершись о стену мысленно досчитал до десяти чтобы успокоиться, но выходило все равно не очень. Маркус тоже страшно нервничал, и в глубине души боялся, что Финан просто попросит что-то взамен, и все его слова о возможном перемирии окажутся ложью. В конце концов он совсем его не знал. Он помнил плаксивого мальчика, защищавшего его от слуг и родителей, но взрослый мужчина в которого он превратился, что был немного выше и шире его в плечах, был тифлингу совершенно не знаком. Единственное что выдавало в бородатом мирине с семейным гербом на груди его старшего брата были его глаза. Те же немного печальные, с легкой задоринкой, добрые и способные разглядеть что-то хорошее даже в первородном монстре. На этот взгляд Маркус и повелся, и приблизившись к нему все-таки нашел в себе смелость начать. Хотя слова его путались, а голос совершенно предательски дрожал. — Спасибо… в общем… — тифлинг взмахнул рукой, и так же рвано продолжил: — За все это. За Астариона. И что вообще. Ну и что вообще вмешался. И я не знаю почему, и что с тобой сделает отец, но это было… это было неожиданно, и в общем спасибо. — Отец пожелает мне смерти, вероятно. — Вздохнул Финан. — Но вот мне, ты знаешь плевать. Он столько за эти годы сделал, так что… ладно. — Он умолк ненадолго, и Маркус поднял голову к звездному небу, не зная куда девать глаза. — Слушай. — Сказал он тихо, — я правда очень хочу, чтобы ты простил меня. Но еще больше хочу, чтобы понял. Клянусь честью, все эти годы дня не прошло чтобы я о тебе не думал. Отец настолько в паранойю впал, что следил за тобой как умалишенный и я то и дело слышал о тебе и о том, что ты делал. Я знал где ты, но не мог… я знаешь не мог. Не мог набраться смелости и объявиться в твоей жизни. Ты не слишком уж дружелюбный, судя по рассказам. — Судя по рассказам я вообще чудовище. Но видишь, у меня даже друзья есть. — Усмехнулся тифлинг, продолжая изучать яркие южные созвездия. — Да, я заметил. — Финан кротко улыбнулся. — И все же. Я ведь верил Итреду. Я верил, что он желает лучшего нашей семье. А ты вроде как нашел свое место в мире. Эрцгерцогиня, друзья, возлюбленный... — А сейчас что? — Покосился на него Маркус. Старший помрачнел. — Не сейчас, года три назад. Когда я увидел тебя в Сиене это стало для меня последней каплей. Но все началось раньше. И если бы я не был таким идиотом, может не лишился бы двоих. — Двоих? — Двоих. — Ответил Финан эхом и зажмурился. — Я так хотел одобрения отца, что почти забыл какой он монстр. Но он напомнил. У меня дети есть, ты знаешь? — Что, правда? — Да. Пятеро. Две пары двойняшек и еще один сыночек. — Ничего себе. — Хмыкнул Маркус. — Да ты время не терял я посмотрю. — И шестая дочь. Вот только живой я ее не видел. — Помрачнел больше прежнего Финан. — Пятеро при мне родились, а последняя дочурка в мое отсутствие решила на свет появится. Я был в Кастильи, а когда вернулся узнал, что моя девочка умерла при родах. Крупная была, задохнулась. Донье Диане ее не показали, уложили в склеп по-быстрому, и когда я услышал об этом, я задумался. — Ага. — Поджал губы тифлинг, примерно догадываясь, чем закончится эта история. — Не своей смертью ушла, правильно я понимаю? — А ты веришь, что девочка-тифлинг умерла по естественным причинам? — Спросил Финан с горечью. — Вот и я не поверил. Я нарушил все заветы и вскрыл могилу. И знаешь, отец даже отрицать не стал. И все что его пугало, это то, что именно в нашей ветви рождаются дети с рожками. — О, дон Итред продолжает о новорожденных руки марать? — Сверкнул глазами Маркус. Старший опустил голову. — Нет. Он давно сам руки не марает. — Командор? Финан кивнул. — Так что, это тебе спасибо. — Продолжил он, подняв свой чистый взгляд на брата. — Ты порвал отцовского пса, сотворил то, на что мне смелости не хватало. Ну а теперь, после того что я совершил мне уже все равно. Я предатель вроде как. Но, с другой стороны, я ведь защищал наследника эрцгерцогини от ее наместника. Хотя кому это интересно. Он замолк, затих и Маркус, думая о том, сколько же гадостей Итред рассказывал о нем брату. Сколько лет он убеждал его что его младший настоящий дьявол, и до чего же чистую душу нужно иметь чтобы в этом усомниться. Тифлинг был готов проникнуться и простить. Он был даже рад сбросить этот груз и окончательно поверить, что Финан искренне желает сближения, но все еще боялся. Маркус Хэллсторм ни в ком не разочаровывался, потому что и не помышлял очароваться. И только на двоих это правило не действовало. Первым — частью его души, его недостающим осколком был Астарион. Вторым — запавший в сердце вместе с далекими воспоминаниями старший брат. — Ты… можешь отца моим именем пугать. — Сказал тифлинг с полуулыбкой. — Мне тут Эммир… ну эрцгерцогиня в смысле, сил своих дала ненадолго. Там в Кастильи все просто с ума посходили от ужаса. Вассалам память она затерла, но Итред все помнит. Так что не стесняйся. — Ого, — удивился Финан. — Это довольно серьезно. И как оно? Сила божественная? Маркус вглядываясь в созвездия пожал плечами. — Ну. Это как все звезды разом видеть. И иметь возможность до каждой дотянуться. И заставить ее упасть на чью-нибудь голову. Непостижимо. Да мне эта сила и не светит. От нее знаешь как мозги текут? Так что… — он махнул рукой. — Я уже на пределе своих возможностей. Сильнее не стану. Ну или стану и умом тронусь. Так и чего я наследник тогда? Я не знаю, если честно. Но герцогу об этом не известно, так что пользуйся. — И правда. — Усмехнулся старший. — Маркус? — М? — А мы с тобой ведь по-настоящему крепость взяли. На самом деле. Маркус затаил дыхание, почувствовав, как в его сердце шевельнулась острая льдинка. Его накрыли теплые воспоминания, размытые, но от этого еще более чарующие. Все их глупые игры, за которые получал исключительно он, всех их шалости, шуточные взятия бастионов и фантазии о великих подвигах. Как давно это было, и просто не верилось, что и Финан об этом помнил. И как причудливо распорядилась судьба, столкнув братьев в одном месте, и как забавно, что они встретившись в первую очередь опять натворили дел. — Действительно. — Расплылся в улыбке тифлинг. — Осталось пиратский корабль купить, а? — Осталось. — Кивнул Финан и присоединился к любованию звездами. Оттаявший Маркус легонько хлопнул его по плечу.