В предместьях Сиены практически не лежал снег. Спустившись с перевала в желтевшую жухлой травой долину, путники сбросили плащи. От перепада температуры кружилась голова, ноги ныли от долгого перехода. Лежащий за долиной город возвышался высокими шпилями на горизонте. Отмеченная на карте полуразрушенная сторожевая башня виднелась сразу за ручьем.
— Ну что передышка и вечерком в Сиену? — Блеснул глазами Астарион. — Как следует отдышаться я бы не отказался.
Маркус задумчиво кивнул. Мысли его путались, дурацкие видения, природу которых он не мог объяснить и затяжное путешествие на юг изрядно его вымотали. Он хотел упасть, где придется и отоспаться, но игривое настроение его эльфа обещало что-то особо сладенькое на завтрак. Его желания менялись быстро, и тифлинг улавливал каждый такой удачный момент. Хотя возможно повышенный интерес к его персоне ему просто чудился от недосыпа.
На самом деле ему не казалось, и недвусмысленные намеки, которые Астарион кидал ему всю дорогу имели под собой основание. Эльф, на первом же привале после тушения горящей деревни вознамерился пойти и хорошенько его потрепать за его очередную бездумную выходку. Уличив момент, когда Маркус отошел, как он выразился «пар спустить», Астарион двинулся за ним. Под этим выражением подразумевалось, как правило: «устать вусмерть чтобы спать без снов», и в этот раз он избрал весьма занятный способ.
Раздевшись по пояс и выхватив длинный меч Маркус, взялся воевать с порослью редких кустарников. Астарион, наблюдая за ним из-за дерева ощутил, как желание устроить ему взбучку плавно меняется на другое, более приятное. Он засмотрелся, и поглядеть там было на что. Эммир щедро наградила своего потомка дьявольски притягательной внешностью, которая в паре с бесконечными тренировками делала его похожим на вытесанную из белого мрамора атлетичную статую. Кроме того, он был чертовски хорош в смертоносном танце с опоясывающими его тенями, в чем был абсолютным неоспоримым мастером. От его напряженного тела исходил пар, выверенные движения и взмахи клинка разгоняли кровь по горячим жилам, упругие мышцы ходили под кожей, рукоять меча, сжатая умелой ладонью, навевала эльфу неправильные ассоциации. Он завис, жадно поедая глазами молодого разгорячённого боем любовника и совершенно забыл зачем вообще сюда пришел.
Маркус остановился и закинув блестящее лезвие себе на плечо, попытался выровнять дыхание. Его грудь широко раздувалась, линии мышц крепкого живота и уходящая вниз темная дорожка волос заставили притаившегося вампира нервно щелкнуть зубами. Ему до чертей захотелось упасть в эту самую дорожку носом, или хотя бы выйти и предложить себя в качестве спарринг-партнера, но он боялся сдаться за минуту, и ощутив его тяжесть сверху согласиться продолжить прямо на снегу.
А вот это уже было лишним, и Астарион, прикусив собственную ладонь чтобы избавиться от нарастающего плохо контролируемого влечения понуро поплелся в лагерь. Он решил, что как только выдастся момент и найдется место, где никто посторонний не будет дышать в затылок, мешая отдаваться низменным удовольствиям, он сразу же утянет тифлинга за собой и сделает ему предложение, от которого он точно не откажется. И наконец, спустя день мучений и борьбы с болезненными фантазиями место это показалось на горизонте.
Расположившись в башне, отряд разбрелся по делам. Шэдоухарт зацепив с собой Гейла отправилась к реке. Въевшийся в одежду запах гари и полосы сажи на дорогой ткани раздражали волшебника, и он, сообразив какое заклинание сотворить со стылой водой, пообещал жрице что сможет избавить их от отголосков пожара. Несс, преодолевший такой путь с огромным трудом, опустившись на подстилку сонно глядел на то, как Маркус разводит костер. Астарион поднявшись по витиеватой лестнице оглядел башню и найдя укромный уголок быстро вернулся к осоловевшему от усталости возлюбленному. Тифлинг, широко зевая что-то искал в его сумке, и судя по его отрешенному лицу уже и сам забыл что. Нащупав на дне мягкую струящуюся ткань, расшитую серебристой вышивкой, Маркус удивленно приподнял бровь. Вытянув незнакомый предмет и поймав заинтересованный его действиями взгляд эльфа, он вопросительно хмыкнул.
— Сладость. А что твое бельишко делает в моей сумке? — Зевнув выдал он. Астарион снисходительно вздохнул.
— Чудо ты мое. Оно в моей сумке. Твоя рядом лежит.
Тифлинг огляделся и снова беспомощно на него уставился.
— Где?
— Да вот же! Перед носом у тебя! — Он ткнул пальцем в серую, покрытую пеплом сумку, сиротливо лежащую у ног потрошившего чужую поклажу Маркуса. — Сколько раз говорить. Твоя — серая, моя — пыльно-зеленая.
— Они одинаковые. — Заключил тифлинг жалостливо, все еще удерживая в руках симпатичное шелковое исподнее. — А я знаешь не видел раньше…
— На место положи. — Игриво повел плечом Астарион. — Увидел бы во всей красе если бы по чужим сумкам не лазал. Где-нибудь в уютном сиенском трактирчике на белых простынях. Хотя тебе вроде как больше нравится, когда оно на лодыжках?
Маркус вдруг проснулся. Ну нет уж, ему точно не казалось. Его изменчивый в своих порывах партнер, который любил чтобы его долго умасливали и обласкивали намекал на совершенно определенные вещи.
— Может как-нибудь без белых простыней обойдемся? — Сказал он, одарив эльфа обожающим взглядом. Астарион хитро улыбнулся и показал глазами на уходящую наверх лестницу.
— Может быть. Горяченьким угостишь?
— О, еще как угощу. — Тифлинг поднялся, ощутив волну накатившей на него бодрости. Глянув на сгорающего от стыда Несса, который сидел тихо как мышь, ожидая, когда непотребные разговоры в его присутствие прекратятся, он бесцеремонно скомандовал:
— За огнем следи.
Бард послушно подвинулся к очагу, и прислушиваясь к скрипу ступеней под тяжелой поступью колдуна, старался дышать ровнее. Возражать он даже не пытался, и вообще был готов за него весь отряд вне очереди накормить, лишь бы эти двое, чего доброго, его с собой не утянули для разнообразия. Подкидывая в огонь хворост, он напевал себе отчего то ставшие неприличными песенки, стараясь не улавливать посторонние звуки своими чуткими ушками. Вернувшиеся с реки волшебник с жрицей нашли его за нарезкой телячьей вырезки, которую он предварительно щедро извалял в специях, стоящих больше, чем вся его экипировка вместе взятая.
— Я не поняла! — Подбоченилась селунитка. — А Маркус где? Его очередь! Какого он на тебя все свалил?
Несс растерянно пожал плечами и шмыгнул носом. Шэдоухарт, махнув рукой приземлилась на лежанку.
— Вот что. Иди и скажи ему, чтобы готовкой занялся. Хватит трястись от каждого шороха. Будешь ему все спускать с рук совсем обнаглеет. Давай.
Бард нехотя поднялся. Тащиться наверх ему до жути не хотелось, но спорить с грозной жрицей не хотелось еще больше. Оставив надрезанное мясо, он медленно поплелся к лестнице, чувствуя, как где-то на верхнем ярусе разливается тягучее болото похоти.
— Иди-иди, — подбодрила его Шэдоухарт, которой нянчиться с приобретением Маркуса успело надоесть.
Несс передвигался на цыпочках, стараясь не давить на прогнившие ступени. Башня была невысокой, и частично обвалившись сохранила только одно прикрытое сорванной дверью помещение, в котором могли спрятаться поедающие друг друга глазами существа. В этом бард не ошибся, и остановившись у приставленного к проему деревянного полотна, медленно заглянул внутрь. Веснушчатые щечки вспыхнули огнем и вскоре замерший в дверях Несс залился краской по уши. Не в силах оторваться от жутковатого зрелища, он задержал дыхание и хлопая длинными ресницами надеялся, что его не заметят.
— Сладкий мой, горячий… — проникновенно шептал колдун, запрокинув голову и позволяя сидящему у него на коленях эльфу слизывать струящуюся по бледной шее кровь. Его рука плавно ходила где-то за спиной млеющего от его голоса вампира, где-то под его приспущенными штанами, но с такого ракурса всех подробностей Несс, на свое счастье, не видел. — Здесь ты особенно сладкий… Все еще узкий, мой любимый. Твоя регенерация меня убивает, но каждый раз это до дрожи приятно. Горячий, мой хороший…
— Мф! — Выдал Астарион возмущенно, и прижавшись к пылающей коже губами, причмокнув втянул свежую порцию крови. Дав ей стечь ниже к ключицам, он собрал ее языком, и принялся дразняще обводить самым его кончиком две круглые ранки на аристократической крепкой шее. Его пальцы повторяли ловкие движения языка на головке члена, полностью соответствующего размерам здоровенного тифлинга. Тяжелое дыхание последнего заводило его до мурашек, ему хотелось заставить его скулить, но главное не замолкать. Низкий тягучий голос возбуждал его сильнее, и он ласкал его все увлеченнее и увлеченнее и казалось не собирался останавливаться. Но вдруг что-то изменилось и томный взгляд эльфа стал мягким и невинным, а движения нарочито неумелыми и смазанными. В его голову пришла еще более горячая идея, и он знал, что охочий до игр любовник его в этом поддержит.
— Мой лорд, я девственник… — Выдал он с придыханием, ныряя в фантазии, которые не давали ему покоя со дня их привала в сенохранилище. И Маркус все понял. Натянув свой самый поскудный оскал, и войдя в роль дворянина-соблазнителя невинных мальчиков, он старательно ему подыграл:
— Не бойся меня, мой маленький, я тебя не обижу. Я буду с тобой очень нежен… сейчас я немного поиграю с тобой пальцами, а позже, где-нибудь в Сиене, стяну твое новое бельишко тебе на лодыжки и войду в тебя полностью. Тебе понравится, малыш. Мы хорошенько тебя растянем, и ты будешь упрашивать своего лорда об этом. Я тебя приласкаю, я покрою поцелуями все твое тело. Я буду входить в тебя нежно и плавно, а ты будешь просить еще и еще. И так пока ты сладко не задрожишь подо мной, а твои красивые гладкие ножки не станут липкими от моего семени. А позже ты спрячешь свои острые клычки и сделаешь мне приятно…
Астарион издал высокий звук и провел подушечкой большого пальца по влажной уздечке. У обмершего барда подкосились ноги. Он не хотел туда смотреть, но упрямый взгляд, как назло, именно туда и падал. Увидев, как эльф, проглотив свое пахнущее железом лакомство прикусил нижнюю губу тифлинга, продолжавшего нашептывать ему непотребства, и обхватив ладонью его торчащее из расстегнутых штанов достоинство двинулся ближе, Несс плавно попятился назад. Ему повезло, и увлеченные любовники не удостоили его вниманием, зато встретившая его внизу Шэдоухарт, не щадя его изнеженную душу навешала ему звонких эпитетов, заодно склонив во всех подробностях и падежах и ненасытную парочку, которая соизволила объявиться у костра только через полчаса, когда к завтраку уже все было готово.
Маркус, довольный как сытый кот сиял усталой улыбкой. Спустившийся следом Астарион, очертив языком окровавленные губы, забрался на свою лежанку, и под тяжелым взглядом жрицы, накрылся черным плащом с головой. Гейл, пристроившийся у стены напротив, приоткрыл глаза, и не узрев ничего интересного повернулся на другой бок.
— Не обнаглели ли вы в край, сае? — Угрожающе произнесла Шэдоухарт, глядя на подсевшего к костру тифлинга. — Несс за вас огонь разводит, я готовлю. А вы изволите с господином Анкунином кувыркаться. Тут служанок нет, вообще-то.
— Разве? — Хмыкнул Маркус потянувшись к зажаристому кусочку телятины. — Несс моя собственность. Я его на дохлого жреца выменял.
Бард, которому в голову лезли дурацкие строчки про большие корабли и узкие заливы нервно сглотнул. Ему соблазняющий голос нечестивца обещавший сладко под ним дрожать, намеревался являться в весьма пространных снах, и он на заявление тифлинга о правах владения смог только застенчиво потупить взгляд. Шэдоухарт, покосившись на протянутую к серебряному блюду руку нахмурила брови и стукнула наглеца по длинным пальцам.
— Иди руки помой. И ложись, а то Гейл уже десятый сон видит, а тебя ждать потом, пока раскачаешься. И пожалуйста, не забреди куда-нибудь по дороге. А то еще одну собственность притащишь.
***
Слова жрицы оказались пророческими. Маркус, дошедший до речушки, опустил руки в воду, и продолжая удовлетворенно улыбаться все вспоминал о том, как очаровательно его эльф хмурит брови в самый пиковый момент. Тело еще помнило недавнюю разрядку, жилы на ногах тянуло, а в голове была блаженная пустота. Светило все то же зимнее солнце, но здесь на юге оно казалось приветливым и ласковым как весной. Тифлинг, растирая ладони, подставлял ему довольное лицо, и думал, что если еще и хорошенько перекусить, а потом попроситься к любимому созданию под плащ и проспать с ним до заката, то жизнь перестанет казаться такой паршивой.
— Disculpeme seignior. — Услышал он из-за плеча и обернулся. — Вы мирин? — Спросил его чернявый паренек одетый в неподходящую ему по размеру подранную одежду.
— Балдурец. — Ответил Маркус, и поднявшись стряхнул воду с рук. — Но рожден в Мирне.
— Я так и понял, seignior. — Выдал малец горделиво. — Мы, мирины, сразу же друг друга видим. И тут вот какое дело, seignior?..
— Маркус.
— Seignior Маркус, мне нужно ваше сопровождение. — Прищурился паренек деловито. — Вышло так, что я совершил побег из охотничьего дома моей семьи в Сиене. Он тут недалеко, аккурат за холмом. Ночь я скитался по лесу и теперь вынужден вернуться, ибо mama будет очень и очень переживать. Моя семья богата и вознаградит вас за мое возвращение. Это я вам гарантирую, честью клянусь!
Маркус не скрывая насмешки оглядел нанимателя. Мальчишка не дорос еще до отрочества и его голос только-только начинал ломаться. Он был одет как попало, но его осанка, четко поставленная дикция и уверенно вздернутый подбородок намекали на то, что сорванец и в самом деле принадлежит знатной семье. Последние сомнения разбивала сшитая специально по его размерам бархатная обувка, которую он успел изрядно изгваздать, разгуливая по лесу.
— Звать то тебя как? — Фыркнул тифлинг. Парнишка, гордо выпятив грудь выдал:
— Эмилиан, сын… — он замялся. — Не могу сообщить свою родословную. Отец выслал нас в Сиену и запретил упоминать его имя до коронации герцога. Но честью клянусь, моя семья настолько богата, что точно не оставит меня перед вами в долгу. Так что, seignior?
— Ну что ж, мы мирины должны друг другу помогать, верно? — Одарил его усмешкой Маркус. — Но мне жизненно важно перекусить. Я тут одному эльфу чудеса показывал и оголодал как стая волков. В лагерь завернем? Если seignior Эмилиан, конечно, не против.
— Само собой! — Взмахнул руками парнишка. — Я и сам голоден, признаться. А стая волков как раз шла по моим пятам, загнала на дерево. Но не стану же я питаться желудями, так что я был вынужден голодать со вчерашнего полдника. Но вы не думайте, что я волков испугался. Я меч свой потерял, а будь я вооружен, я бы и эскорта вашего не просил, сам дошел бы! Честью клянусь!
Маркус покачав головой улыбнулся. Кого-то ему этот паренек до ужаса напоминал.
***
Веселый голосок неожиданного гостя перебудил весь лагерь. Эмилиан, поклонившись встретившим его недоуменными взглядами героям, плюхнулся у костра рядом с Маркусом. Нагло поглощая запасы, сорванец рассказывал о своих ночных приключениях, и о том, как вынужден был нанять сопровождение, ибо его меч, непременно двуручный и украшенный все возможными драгоценностями, как назло, куда-то подевался. Астарион, завернувшись в плащ глядел то на него, то на такого же восторженного Маркуса, и в его голове велись ненужные параллели.
Мальчишка был до неприличия на него похож. Тоже чернявый и белокожий, имеющий те же черты и прямой нос с небольшой горбинкой. Начав говорить про выдуманное оружие, он с тем же восторгом описывал его великолепную заточку и баланс, и тифлинг, слушая мальца, расплывался в счастливой улыбке. Шэдоухарт это сходство тоже замечала, и вспоминая их разговор о возможных бастардах не знала куда девать глаза. Эмилиан был чисто дьяволенок, ему разве что не хватало рожек и хвоста, а так, он представлял собой уменьшенную копию Маркуса, который сам их схожести не замечал. Можно было, конечно, списать это на то, что все мирины на одно лицо, но они даже сидели одинаково, и не менее одинаково кривились в усмешке сказав какую-нибудь глупость.
В голове Астариона возникла гадкая картина, как этот сладкоголосый подлец заваливает на кровать какую-нибудь миринскую аристократку, и оставив ей напоминание о проведенной ночи в виде этого большеглазого чертенка исчезает за горизонтом. В его сердце стальными клинками вонзилась ревность, и оно облилось кровью, перестав биться на секунду. Картина эта была настолько живая, что он ухватил себя за плечи, и сурово глянув на мальчишку, просевшим голосом выдал:
— А папка то твой кто?
Шэдоухарт обменялась взглядами с проснувшимся от шума Гейлом. Судя по выражению его лица, волшебник невольно рассуждал о том же самом. Эмилиан, которого перебили на полуслове, гордо ответил:
— Сожалею, seignior, не могу назвать его имени. Но с честью сообщу вам его в день коронации герцога, если изволите посетить нашу усадьбу.
— Ну ты хоть законнорожденный? — Не унимался эльф, и подобное заявление крайне задело гордость юного дворянина.
— Вы обижаете меня, seignior! — Театрально надул губы малец. — Я законнорожденный сын своего отца! За подобное изречение в Мирне принято призывать к дуэли, но я не могу бросить вам вызов, вы из иного сословия! И пусть вас не обманывает мое скромное одеяние, только прикинувшись слугой я мог проскочить мимо стражи! — Пробурчал он обижено. Астарион зыркнул на смеющегося над этим напором Маркуса, и запахнув плащ сильнее будто его пробрало ледяным ветром, демонстративно завалился на лежанку.
— Замужнюю аристократку. — Проворочал эльф сам себе, и снова обратился к гостю. — Не намерен больше обижать вас, юный лорд. Я полностью доверяю вас в руки сеньора Маркуса, и надеюсь, что он доведет вас до дома и оставит там. И если сеньор Маркус задержится, решив у кого-нибудь там погостить, Богами клянусь, сеньор Маркус лишится хвоста!
Тифлинг этого выпада в свой адрес не понял. Жрица, кивнув Гейлу, поднялась, и положив Маркусу руку на плечо сообщила что пойдет с ними.
— Прогуляюсь. — Сказала она загадочно. Тифлинг непонятливо пожал плечами.
***
Дорога через лесок, по которому всю ночь скитался Эмилиан заняла не более получаса. Маркус, которому неожиданный наниматель по непонятной причине очень нравился, не затыкался до самого поворота к вратам роскошной загородной усадьбы. Он рассказал ему про то, что и сам в детстве ночевал в лесу, забытый на охоте родичами матери, и воскрешая в памяти картины тех лет, находил какое-то щемящее душу сходство окружающего пейзажа и тех темных зарослей, в которых он тогда блуждал. Будто и деревья были теми же, но выше, и кусты дикой смородины так же опоясывали скользкие берега, и даже мост был на месте, но тот, из его воспоминаний был шире, а канал под ним казался глубоким-глубоким. И чем ближе они подбирались к охотничьему дому, тем нестерпимее становилось это ощущение, и только завидев вывешенные на фасаде поместья черные флаги Маркус наконец осознал с чем оно было связано. Время затерло некоторые подробности, и он, прежде уверенный в том, что скитался по ночному лесу где-то в Мирне, вдруг вспомнил, что дорога до охотничьего дома тогда заняла у его семьи два дня. А значит они охотились где-то под Сиеной, бывшей марионеточным графством богатого южного герцогства, и вероятнее всего, останавливалась именно в этой усадьбе.
Он знал, что за обвитой плющом стеной есть лаз к пруду, он знал, что над кованными воротами красуется девиз их дома, он знал, что одетые в черное, снующие во дворе стражники сменяются каждые два часа и какими словами при этом перекидываются. А еще он знал кому принадлежат застывшие у ворот силуэты, раздававшие стражам указания, где искать их беглого отпрыска. И догадывался чем может закончиться их встреча.
Маркус сбавил шаг, но развернуться и уйти не смог. Его душа, расчерченная цепями договора, болезненно сжалась, рухнув в окутавшую его разум пустоту. Как же жалко он себя ощущал, продвигаясь по знакомой каменной брусчатке, как же презирал себя за то, что не смог не подать виду, что заинтересован в разговоре. Добравшись на потяжелевших ногах до хозяев поместья, он остановился, и глядя на застывших людей, затаил дыхание, в ожидание того, что они ему хоть что-нибудь скажут. Но они холодно молчали.
— Финан! Братик! — Взвизгнул чернявый негодник, рванув к высокому мужчине с аккуратной темной бородой. — Я сбежал, я признаюсь! Mama! Я совершил ошибку и больше так не буду! — Потянул он за руку, строго глядящую на тифлинга женщину.
— Финан. — Сухо повторил Маркус, глядя, как черные зрачки старшего брата, которого он не видел двадцать два года расширяются от удивления. — Леди. Эльвсвид. — Выдавил он, так и не осмелившись назвать ее матерью.
Шэдоухарт, всю дорогу гадавшая о происхождении Эмилиана и их с Маркусом схожести, зажала рот ладонью и отошла назад. Разворачивающаяся перед ней семейная драма могла перетечь во что угодно, учитывая горячую кровь мирин. Но Хэллстормы продолжали молчать, стоя без движения, умолк даже болтливый младший.
— Маркус… — Наконец нарушил тишину Финан. Леди Эльвсвид, задрав голову, смерила своего блудного сына холодным взглядом серых глаз. Она не изменилась за эти годы, только седая прядь легла у ее виска и линии морщин проступили на ее благородном лице. Она глядела все так же отрешенно, как смотрят на нежеланных детей, на нелюбимых, противных сердцу отпрысков, осмелившихся осквернить собой материнскую утробу. Даже Эммир, при всех тех злодеяниях что она совершала, при всем том принуждении к ряду отвратительных вещей, на которые толкала пасынка, и та смотрела на него теплее. И это сквозь года разрывало сердце на осколки.
У Маркуса, едва дышащего под колючим взглядом породившей его женщины, возникало непреодолимое желание потянуть за цепь, и обратить на себя внимание Госпожи Мечей. Ему почему-то захотелось, чтобы она своим пусть и издевательским, но все же, время от времени ласковым голосом разбила это ледяное молчание. И это нужно было срочно прекращать, потому что желание это росло с каждой тягучей секундой и понемногу перерастало в навязчивую идею. Все же какая ирония. Древняя дьяволица напевала ему забытые миринские колыбельные, тогда, когда родная мать, захлопнув за ним двери, навсегда вычеркнула из своей жизни собственное порождение.
— За младшим следи. — Бросил он Финану, и развернувшись быстро пошел в сторону леса.
***
Маркус даже и не понял, как оказался в башне и что говорила идущая следом Шэдоухарт. Зайдя в укрытие, что стало им домом до заката он забежал вверх по лестнице, и там, в темноте обессилено опустился на пол. Жрица не пошла за ним, только поймала за руку подскочившего Астариона и коротко рассказала ему о том, что видела. Эльф, прикрыв глаза, тяжело вздохнул.
— Так что… расслабься. — Нервно хмыкнула селунитка. — Эмилиан его младший брат. А старший…
— Финан? — Спросил Астарион отрешенно.
— Да, Финан. Он столько говорил о нем. А встреча как-то не задалась. Ты поговори с ним. Я уж соваться не буду. Просто, если учесть, чего он ожидал… — Шэдоухарт покачала головой. — Как представлю, что мои родители на меня так смотрят. Сердце останавливается.
Эльф задумчиво кивнул и направился к лестнице.
