***
Астарион опережал собственную тень, не церемонясь со встречающимися на пути сородичами. Первый заинтересовавшийся куда он направляется в компании Далирии и освобожденной жрицы получил два кривых разреза от уха до уха. Еще двое, караулящие выход нарвались на бесцеремонную грубую атаку в лоб. Безоружные отродья, прибывающие в полусне, не смогли с ним совладать. Темная, отдающая сладостью кровь забрызгала стены, тела глухо ударились о плиты. Астарион, не удосужившись вытереть кинжалы сунул их в ножны и направился к решетчатым воротам, где был перехвачен нагнавшей его Шэдоухарт. — Ты что вытворяешь? А если тела найдут? — Гневно зашипела жрица. — Мне тебе объяснять, что такие дела делаются тихо? — Слушай, когда любовь всей твоей жизни будет сражаться с иллитидом не зная об этом, тогда будешь мне указывать! — Отмахнулся от нее Астарион. — Уйди. Он взлетел по ступеням и приблизившись к решетке вгляделся во тьму. Во мраке тоннеля ведущего наверх копошились тени. Эльф, не теряя времени достал отмычки, и засунув тонкий металлический прут в скважину, назвал нелепый, придуманный Маркусом пароль: — Медвесыч поранил лапу. — Пес ту лапу зализал. — Ответили с другой стороны. Астарион криво улыбнулся, и вскрыв замок отворил ворота. Из тени, осторожно оглядываясь по сторонам показалась рыжая селунитка. За ней шли ее послушницы, а следом, стараясь не бряцать оружием и доспехами двигались два сборных отряда, состоящих из друидов Лунных Башен, разномастных арфистов и невесть как оказавшихся здесь Огненных Кулаков. Всего отбивать героев Фаэруна собралось двадцать два бойца, что капля в море против восьмиста клыкастых отродий, но всяко лучше, чем ничего. — Верховная жрица! — Заверещала привыкшая с слабому освещению Селена. Молодые селунитки обступили Шэдоухарт, вознося благодарности своей богине, что окончательно взбесило дерганного Астариона. Прикрикнув на них, он в общих чертах рассказал план, велев двигаться к смежному залу, готовясь прикрывать отход. В прежние времена Шэдоухарт возмутилась бы тем, что он раскомандывался, но сейчас найти лидера лучше возможным не представлялось. С приготовлениями покончили быстро. Отряды пошли за ним по пустым коридорам, слаженным строем. Казалось, добраться до намеченной точки и занять оборону будет легко, но в еще недавно пустовавшем зале их встретила полусотня отродий, внезапно очнувшихся от своего сна. Они все еще были под воздействием неизвестных чар, но если раньше их вела цель приглядывать за гостями, то теперь владыка явно отдал приказ провести полное уничтожение чужаков. Астарион не задумываясь схватился за оружие и вслед за ним, сотрясая тишину лязгом стали, к столкновению приготовились остальные. Опытные бойцы рассредоточились по позициям не сговариваясь. Далирия, примкнув к лучникам потянулась за стрелами, Шэдоухарт, лишенная доспехов велела молодым жрицам занять вторую линию и поддерживать заклинаниями. Отродья, сверкая полными ненависти глазами бросились в атаку, не обращая внимания на выставленные вперед мечи. Первая волна напоролась на лезвия, сунувшиеся следом попали под град спущенных стрел. Лучники сменили стойку, готовясь к следующему маневру, друиды, сменив облик на медвежий прорвались сквозь сомкнутые ряды. Отродья, нападая на все что движется кинулись навстречу, пытаясь вцепиться в толстые шкуры, и когда это удавалось, падали сжигаемые «черной кровью». Яд спасал и авангард, состоящий из воинов и паладинов. Крепкие доспехи помогали сдерживать натиск, пущенная противниками кровь сжигала вампиров заживо, но их это не останавливало. Они кидались в бой безрассудно и вскоре растаяли, разбившись о сопротивление. Астарион, измазанный кровью сородичей поднял руку с зажатым кинжалом вверх командуя двигаться дальше. От прохода над обрывом их отделяло всего ничего, но соплеменники не желали так просто сдаваться. На смену первым встретившим их на подходе явились новые, и на этот раз их было намного больше. Воины, идущие в авангарде, подняли щиты. В ладонях жриц заискрились всполохи света. Эльф, слушая шипение обозленных вампиров и треск находящегося впереди подъемника скрипнул зубами. Что бы не случилось в дуэльном зале, порабощённые отродья принялись его штурмовать.***
Иллитид атаковал с расстояния, не давая Маркусу сосредоточится на заклинаниях. Его сила пробивала насквозь, и лишенный поддержки Богини колдун метался по зале, стараясь задеть врага потусторонними молниями. Латтар, прежде не встречавший такую тварь кинулся в бой не сразу, а когда сошелся с ним, быстро понял почему сражения с мозгоедами считаются такими опасными. Иллитид приложил его с такой силой, что он рухнул на пол уронив меч, однако выиграл время для наконец сосредоточившегося Маркуса. — Mortuus Tactus! — Крикнул он, вложив в заклинание все свои силы. Некротическая энергия впилась в тело монстра покрыв его глубокими язвами. Иллитид издал хрипящий звук растопырив щупальца, и оставив Латтара, отдал беззвучный приказ о нападении. Леон пробудился. Найдя глазами беззащитную цель, он бросился на Латтара, который успел очнуться и в последний момент зарядить ему кулаком в челюсть. Маркус, отбежав к стене, взялся плести новое заклинание, но услышав шум за дверьми, направил ударную волну не на врага, а на потолочную плиту, которая, рухнув к воротам заперла их в зале. В поднявшейся пыли сверкнули глаза, обернувшегося к нему иллитида. В голове зашевелились чужие мысли, собирающиеся в слова: — О, лорд Хэллсторм. Как самонадеянно было полагать что я отпущу потомка Бури Преисподней. Я выпотрошу вас. Я поглощу ваши воспоминания. Не те, о которых вы изволите знать, о нет. Я завладею памятью вашей крови. Маркус хмыкнул. Перед ним был не первый мозгоед желавший им полакомиться. И если бы не налегающие на скрипящую дверь отродья, проблем с ним было бы меньше. Ко всему прочему он израсходовал слишком много сил, но все еще мог биться с ним на короткой дистанции. Так себе перспектива, но другой не оставалось. В руке сверкнула длинная глефа, позволять иллитиду подходить слишком близко занятие самоубийственное, и у Маркуса была другая мысль на этот счет. Он вышел в центр зала, приготовившись к атаке, мозгоед, взлетев на полметра рванул на него. Лезвие, взмахнув едва задело монстра, иллитид выпустив в колдуна ментальную волну, промахнулся уворачиваясь. Они снова закружились вокруг отметки, но в этот раз, помимо колющих ударов противнику доставались колдовские разряды. Латтар сошелся с Леоном в рукопашную и последний был явно сильнее его. Мечник, лишенный любимого оружия, которое осталось где-то под кусками плиты проигрывал, но сражался насмерть. Двери, прижатые обломками, трещали. Засов лопнул посередине, и они едва удерживали рвущихся снаружи отродий. Если бы не провал между залами и подъемник, не позволяющий разом навалиться сотней, последний рубеж был бы давно снесен. Маркус размахивал глефой не давая врагу атаковать. Пыль, нарочно поднятая хвостом, окутывала их, заставляя биться на рефлексах. Краем глаза он заметил Леона жмущего истекающего кровью Латтара к стене. Сделав ложный выпад и угостив иллитида разрядом, тифлинг поспешил на помощь. Соображать пришлось быстро, мозгоед не выпускал его из виду, не давая даже нацелиться на вражеское отродье. Маркус шикнув ухватил глефу ближе к лезвию и резко полоснув себя по руке выкинул ее вперед. Леон, пытавшийся впиться Латтару в глотку заревел от боли. Отравленная кровь хлестнула его по щеке оставив глубокий ожог. Он упал на пол, закрыв лицо, и отмерший союзник со всей силы приложил его сапогом в висок. Теперь против иллитида сражались двое. Почти обессилевший колдун, и лишенный привычного оружия вампир, так и не научившийся нападать с голыми руками.***
Астарион прорубался сквозь разрозненные ряды врагов бездумно, будто за одним посмертием его ожидало другое. Вспышки селунитских заклинаний освещали залы, крики и предсмертные хрипы смешанные с звуком рубящих ударов заполняли пространство. Отродья напирали волнами, жали к стенам отрезая от выхода. Лучники, отошедшие к обрыву, сдали позиции, к ним постепенно присоединялись израненные друиды. Тяжелая пехота, несмотря на крепкие доспехи, тонула, захлебываясь в нескончаемых атаках и вскоре тоже была оттеснена из коридоров. Выход оказался полностью перекрыт, но еще оставалась узкая тропа к дуэльной зале, и Астарион, выбравшись из горнила сражения отдал приказ отступать. Ряды сжались, и отбиваясь от кидающихся со всех сторон отродий ступили на подъем, где обороняться было легче. Снова полетели стрелы, тактика «узкого горлышка» уравнивала шансы между оставшимися в живых шестнадцати бойцами и бесчисленной толпой упырей. В ход пошли и оставшиеся колбы с «черной кровью», которой плескали в лезущих на тропу врагов. — Шэдоухарт! — Окликнул жрицу Астарион. — Принимай командование, я за Маркусом! Жрица не успела обернуться, как он исчез во тьме подгоняемый страхом неизбежного. Вверх вдоль обрыва, к сырым стенам и покосившейся двери, из-за которой доносились звуки боя.***
Маркус безнадежно выдыхался. Латтар, оттягивающий живучего иллитида на себя, едва держался на ногах от кровопотери. Один удар тяжелой конечностью и вампир отлетел к стене, оставив тифлинга с противником один на один. Мозгоед, обожженный летящими в него заклинаниями снова кинулся на колдуна. Тот, выставив вперед глефу, пытался безуспешно призвать на помощь Госпожу Мечей, не понимая почему она не отвечает. Он все сделал правильно, он достиг ее одобрения, но мстительная покровительница так и не простила ему дерзость, хотя сама же за нее похвалила. Оставив попытки воззвать к божеству, Маркус увернулся от прямой атаки, но от ментальной волны увернуться не смог. Ноги подкосились, и он упал на пол, изо всех сил пытаясь удержать сознание. Его голову будто раскроили напополам, в ушах звенело, а перед глазами танцевали цветные пятна. Он приподнялся на локти и отполз назад, осознавая, что отпустил глефу, и остался совершенно безоружным наедине с нависшим над ним иллитидом. Отродья продолжали рваться в залу. Доски на дверях крошились под их натиском, еще чуть-чуть и они ворвутся внутрь чтобы разорвать его на куски. Мозгоед, расправив щупальца приготовился к долгожданному пиршеству, наслаждаясь видом поверженного врага, не способного в момент смерти подняться на ноги. Он настолько увлекся предвкушением прикосновения к манящей его тайне, что не заметил, как выше открылись вторые двери, и притаившийся в тени лучник спустил в него витиеватую стрелу. Маркус вздрогнул, услышав верещание монстра, которому спиралевидный стальной наконечник влетел точно в незащищенную часть головы. Он увидел притихшего Астариона, который еще не знал о завершении дуэли и все равно вмешался в сражение. Он обреченно ждал появления Госпожи Мечей, будто надеясь выкупить у нее жизнь ее непутевого сына, а когда понял, что Древняя не явится по его душу, снова схватился за лук. Иллитид уронив голову набок устремился к подстрелившему его эльфу. Он был чертовски зол, настолько, насколько вообще умеют эти твари. Маркус с трудом поднял руку силясь призвать клинок. Метательный кинжал вспыхнул очертаниями на долю секунды и исчез, так и не материализовавшись. Тифлинг, сжав зубы попробовал встать, и снова обратиться к договору, но силы покидали его, и он, отчаявшись глядел как мозгоед, ловящий стрелы телом продолжал приближаться к Астариону. — Уходи… уходи… уходи… — умолял он эльфа беззвучно, но тот, не найдя стрел в опустевшем колчане схватился за ножи. Сознание ненадолго померкло, силуэты иллитида и приготовившегося к бою на короткой дистанции спутника слились воедино. Яркая вспышка, озарившая мрачную залу, вернула Маркуса в чувства. За ней еще одна, и он проморгавшись увидел, как жреческие заклинания обрушиваются на голову мозгоеда. Как чернея облезает его кожа, и как кривой мирнский кинжал вонзается в его шею. Астарион, в абсолютном бешенстве взялся кромсать врага. Чернильная кровь заливала пыльные плиты, и он скользил по ней, не выпуская уже мертвого противника из цепкой хватки. Тифлинг повторил попытку подняться, виски сдавило, и он зажмурился, дернувшись от неожиданного прикосновения отдающих целебной прохладой ладоней. Открыв глаза, он увидел Шэдоухарт творящую над ним целительные заклинания. Разум прояснился, и он наконец пришел в себя. — Сестренка… — слабо улыбнулся он, встретившись со жрицей взглядами. — Живая… — Милый! — Прозвучало у Маркусом над ухом. Измазанный кровью Астарион, бросив поверженного иллитида, подскочил к ним и крепко обнял его за плечи. Тифлинг усмехнулся и бессильно ткнулся в него лбом. За дверьми все еще бушевала толпа отродий. С другой стороны, слышался тот же гул, видимо вампирам удалось отбить тропу. Запасные ворота отворились, и в залу вбежали оставшиеся союзники. Наскоро захлопнув двери, они навалились на них, сдерживая напирающую волну. Маркус тряхнул головой и опираясь на руку Астариона поднялся. Покосившись на мертвого иллитида, которому взбешенный эльф почти начисто отсек голову, тифлинг задумался. На него вдруг навалилось осознание того, что хозяин мертв, а подчиненные продолжают ломиться в залу. И это отрезвило его настолько, что он моментально собрался с мыслями. — Он сдох, а отродья все еще рвутся к нам! — Маркус прихрамывая дошагал до трупа и оглядел его. С такими повреждениями невозможно отдавать команды посмертно, кинжалы вскрыли его глотку до позвонков, а спиралевидные наконечники превратили его мозг в жижу. Треск и тифлинг отскочил в сторону. Доска вылетела из двери и в нее просунулась рука со скрюченными пальцами. Врата сверху с трудом держались на петлях, казалось, еще немного и их вырвут вместе с кусками стены. — Может не он приказы отдает? Может есть еще кто-то? — С угасающей надеждой спросила Шэдоухарт. Маркус покачал головой, и крепко зажмурившись попытался сосредоточиться на поиске ответа. Далирия, присев у полуживого Латтара, громко всхлипнула. Астарион, подняв дрожащие от напряжения руки с зажатыми в них кинжалами уперся спиной в спину тифлинга. Селунитки, готовясь к смерти нараспев произносили молитвы. — Должно быть что-то еще. Что-то еще…—Говорил Маркус сам себе. Пытаясь отгородиться от реальности, он воскрешал в памяти события последних дней. Вот они пробрались в тоннель, вот их завалило. Дальше провал в памяти, а за ним пробуждение и ухмыляющееся лицо Леона. Потом коридоры и залы Гримфорджа. Лорд Таср подчиняет новоприбывших. Петрас опускается перед ним на колени, и он касается его лба гранью багрового клинка. Багрового клинка из неизвестного металла. Чужеродного, лишнего в общей картине мира. — Чертов меч! — Выпалил тифлинг и кинулся искать проклятое оружие в пыли. Злость пронзала его насквозь. Он, колдун договора клинка не смог определить истинного хозяина положения. — Что ты ищешь? — всполошилась Шэдоухарт. Маркус не обращая внимания продолжал шарить по полу, пока не наткнулся на матовое лезвие. Взявшись за рукоять, он поднял меч, наверное, в первый раз в жизни почувствовав настоящую тяжесть оружия. Сосредоточившись, он попытался оплести его колдовскими рунами, но непокорный клинок ему не подчинялся. Маркус выругался, вспомнив самые грубые слова на инфернальном, и прижав грань к уху, щелкнул пальцами по багровой поверхности. Меч был сделан плохо, закалка проходила не по правилам, а значит применив силу, его можно было сломать. — Милый, что ты делаешь? — Отчаявшись спросил Астарион, не понимая какого черта его возлюбленный в такой момент носится с каким-то оружием. Но заметив, что он делает, эльф приободрился. Не стал бы Маркус просто так тратить время на поломку меча, если бы в этом не было острой необходимости. А значит он понял что-то, и это что-то могло спасти им жизни. — Ну давай же! — Выходил из себя тифлинг, продавливая рукоять просунутого в щель меж плитами меча. Лезвие вошло на четверть, оно гнулось, но ломаться отказывалось. Маркус надавил сильнее. Клинок качнулся и выскользнув из рук полоснул его по ладони. Капли крови расползлись по мутному металлу, стекая вниз к гарде, и в следующую минуту воздух взорвался низким гулом. Все стихло, умолкло подчиняясь приказу непреодолимой силы. Ноги налились свинцом, и все, кто был в древней цитадели, в коридорах ли, или в залах, на узкой тропе перед обрывом, или у покосившихся дверей, все разом упали на колени, прекратив любое сопротивление. Головы отродий, друидов и арфистов, двоих переживших столкновение Кулаков и героев Фаэруна потяжелели настолько, что ни у кого не хватило сил их удержать. Склонившись, они слушали как в полной тишине, зловещей, накативший будто туман в штормовой день, зазвенело оружие. Оно больше не подчинялось своим хозяевам, вырываясь из рук, вылетая из ножен, поднимаясь с окровавленного пола. Даже проржавевшие жертвенные ножи со старых алтарей Шар и те взмыли в воздух, зависнув над обездвиженными существами, оказавшимися во власти взбешенной Богини. Она надвигалась неумолимо, пробираясь сквозь миры и границы всего сущего и ее приближение чувствовалось как разгорающийся на горизонте исполинский пожар, что, гудя пламенем пожирал все на своем пути. Маркус знал это чувство, и единственный перед самым ее появление получив волю, поднялся на ноги, приветствуя Госпожу Мечей. Пространство разверзлось темным порталом. Владычица Эммир, в своем истинном обличии вышла из него, воспарив на крыльях из тысяч заточенных лезвий. Ее глаза, такие же черные и блестящие как россыпь ониксовых камней на ее стальной диадеме смотрели строго на Маркуса. Она больше не походила на тифлинга, две пары изгибающихся рогов, пепельно-серых, контрастирующих с ее смолянистыми волосами выдавали в ней дьяволицу. На белом, без единого изъяна лице не читалась ни одна эмоция, но ее приемный сын знал, что она зла как стая демонов, и в любой момент, опустив клинки прикончит разом весь Гримфордж. — Приветствую тебя, великая Госпожа Мечей. — Поклонился ей Маркус. Древняя, звеня кольчужным платьем протянула руку ладонью вверх, будто требуя что-то отдать, но тифлинг не сразу понял что. И это взбесило ее сильнее. — Смеешь искать кровные мечи?! — Резанула она сталью в голосе, мигом отозвавшимся звоном в голове всех существ вокруг. — Смеешь, отвлекая меня поединками касаться того, что недозволенно?! Волна звука разошлась по залу. Маркус, с трудом устояв на ногах метнул взгляд на клинок, торчащий между плит и тут до него дошло. Кровный меч, проклятый и способный подавлять волю даже самых могущественных созданий был тем оружием, которое его покровительница презирала. Он, порезавшись, соединил некованое лезвие с потусторонней силой, и сам того не осознавая, бросил Великой Древней дерзкий вызов. — Владычица Эммир, — вздохнул он устало, заставив пораженную близостью грозного божества Шэдоухарт удивленно моргнуть. — Я не искал это. Я искал селунитку. Меч этот хранил при себе недостойный, поверженный в твою честь. Я не сотворил ничего дурного, во всяком случае не одобренного тобой. Я желал сломать этот клинок, и был неосторожен. Я насытил его кровью, но против своей воли. — Он поднял руку показав свежую царапину, Богиня, не сводя с него глаз, надавила сильнее: — Против своей воли? Имеешь ли ты наглость солгать мне? Имеешь ли ты дерзость стоя перед своей Богиней отрицать, что искал его намерено? — Острые крылья взмахнув обдали тифлинга ветром. Он не шелохнулся, безразлично пожав плечами. Он слишком устал чтобы бояться, и думал только о том, как в случае расправы покровительницы над всеми, успеть оказаться меж метящим в цель оружием и Астарионом с Шэдоухарт. Заметившая его намерение Богиня, грозно сощурилась. — Немедля принеси его мне, негодное отродье! — Крикнула она, оставив бесполезные попытки его разговорить. Маркус нахмурился от гадкого ощущения копошения в его голове. Эммир прибегнув к более действенному способу докопаться до истины за пару секунд перетрясла все его мысли, не обойдя стороной и те, о которых обычно не говорят вслух. Не найдя ничего интересного, Богиня незримо для остальных подтолкнула его к мечу и выхватив у него из рук поднесенный клинок, подняла его над головой. — Запомни же, дитя, — сказала она повелительным тоном, зажигая белое пламя в своих ладонях. — Кровные мечи несут погибель. Кровные мечи подчиняют то, что нельзя подчинить. — Меч раскалился добела и темный металл с крупицами серебра потек у нее меж пальцев. Чары, наложенные на оружие, таяли вместе с ним. Порабощенные отродья пробуждались, не понимая, где они и почему не могут подняться с колен. — Это, — продолжала она, вбивая каждое слово в сознание тифлинга и всех, кто находился поблизости. — Это жалкое подобие истинного кровного клинка. Его ковал Бельфегор, да канет в вечность его бесчестное имя! — Взревела Эммир так, что с потолка посыпалась крошка. — Не смей впредь приближаться к ним! Или тебя ждет смерть! Всех ждет смерть! В аду войн и бесплодных сражений! Нечестивая, грязная смерть, в гниющей крови на останках мира! И твое драгоценное отродье, что несет ее в своих руках, тоже ждет смерть! Госпожа Мечей расправила стальные крылья и швырнула остаток остывающего металла в стену. Укрывшись в ворохе звенящих лезвий, она поднялась к потолку, и вскрыв потоки пространства исчезла в пустоте. Освобожденное от ее воли оружие посыпалось на пол, звонко стуча по плитам. Маркус выдохнув с облегчением, опустился на пол рядом с Астарионом и застывшей в ужасе Шэдоухарт. Пережившая наказание Шар жрица ждала похожей участи и для тифлинга и не могла поверить, что он так легко отделался. Эльф, наконец расправивший плечи бросился к потрепанному Маркусу и крепко прижал его к себе. Маркус обняв его одной рукой, второй притянул ближе находящуюся в шоковом состоянии селунитку. За дверьми зашевелились освобожденные отродья, но тифлинг не реагировал на звуки. Прижимаясь колючей щекой к окровавленной щеке держащего его мертвой хваткой эльфа, он чувствовал, как теряет сознание.