Re:Zero - 5 Арка «Звезды что Творят Историю»

-Полностью восстановить прежнюю атмосферу трапезы теперь было невозможно. Выслушав резкие слова Фельт, довольная Присцилла покинула отель вместе с Алом. Можно сказать, что она была в восторге от того, что достигла всех своих целей. Учитывая причиненный ею ущерб, она действительно была эгоисткой. Вскоре все вернулись к своим блюдам, не в силах общаться так же радостно, как раньше. То, что она оставила после себя, невероятно ранило всех присутствующих. В частности, чувства Райнхарда и Вильгельма, должно быть, были невообразимы для посторонних. Тем не менее, эти двое были настолько сильны, что ни один из них не позволил проявиться своему беспокойству. Конечно, предстоящее примирение деда и внука можно было только отложить. Только этого было достаточно, чтобы в сердце Субару завязался крепкий узел. Отто: "Нам невероятно повезло, что Гарфиэль не присутствовал". Такими были слова Отто, когда он после трапезы отправился в Торговую палату Музы. По его словам, если бы на трапезе присутствовал Гарфиэль или кто-то другой, склонный к гневу, это было бы серьезным делом. Нетрудно было представить, как Гарфиэль в ярости налетает на Хейнкеля и устраивает жестокую трагедию. Все присутствующие на завтраке в большинстве своем были спокойными и рассудительными натурами. Возможно, Присцилла даже учла это в своем удовлетворении. Субару: "...как такое может быть? Это действительно совпадение среди совпадений". Везение, которым Присцилла высокомерно гордилась, было практически невозможным. Она приносила им только худшие результаты. Хотя это и неопровержимо, признавать это было больно. Беспокойство Эмилии и Беатрис, несомненно, ранило больше, чем возмущение Субару. Даже Фельт вела себя разумно, оставляя Субару единственным, кто позволил эмоциям взять верх над собой. И врагу, и другу Субару хотелось извиниться за свою невнимательность. Эмилия и Беатрис вернулись в свои комнаты, чтобы немного передохнуть, а затем отправились на прогулку вместе с Субару. Субару попытался сбросить с себя напряжение, его шаги были тяжелее, чем обычно. Внутренняя часть ботинка, давящая на ногу, скорее отражала его разочарование. Остановившись на этой мысли, Субару начал все сильнее и сильнее надавливать на ступню, пытаясь сбросить напряжение, пока.., Юлиус: "Не наступай так сильно на пол, Субару. Ты создашь проблемы для персонала гостиницы". Субару, смотревший на свои ноги, повернул голову в сторону звука. Очевидно, он неосознанно вышел в коридор, выходящий во внутренний двор. Во внутреннем дворе стоял Юлиус, овеваемый ветром. Его рука отработанным жестом откинула назад фиолетовые волосы, и они с драматизмом выдержали прохладный ветерок. Красивое лицо Юлиуса, как всегда, вызывало зависть у Субару, который щелкнул языком, прежде чем занять место рядом с молодым человеком в коридоре Юлиус: "Эмилия-сама и Беатрис-сама не с вами, верно?" Субару: "Так и есть. Ни одна из них не является ребенком. Они в том возрасте, когда хотят побыть наедине, и у меня хватает деликатности уважать это право. Я назначил время и место для свидания позже" Юлиус: "Хотя мне незнакомы некоторые фразы, которые ты использовал, кажется, что даже ты научился лучше понимать мысли других". Субару: "Тьфу, ты...!" В нарушение правил, именно Юлиус произнес первые слова, подстрекающие к ссоре. Однако, увидев выражение лица Юлиуса, раздражение Субару рассеялось.Юлиус слегка покачал головой, Юлиус: "Прошу прощения. Если бы ты действительно был неспособен быть внимательным к другим, ты бы не смог так громко осудить заместителя командира перед всеми... Я должен выразить тебе свою благодарность". Субару: "Это звучит как благодарность, так что, пожалуйста, не надо мне ее говорить. Этот парень просто вывел меня из себя. По сравнению со всеми остальными, кто сохранял спокойствие, я, должно быть, выглядел ужасно" Юлиус : "Ничего подобного. Именно благодаря твоей необдуманной манере поведения другие смогли успокоиться, в том числе и я. Похоже, твои импульсивные реакции были полезны". Субару: "Ты же не собирался с самого начала хвалить меня?" Субару нахмурился, услышав искренний тон Юлиуса. Юлиус всегда тонко подкалывал Субару, хотя это происходило с обеих сторон, так что Юлиус был виноват не только в этом. В любом случае, было практически невозможно, чтобы эти двое говорили друг с другом искренне Субару: "Я знаю. Я должен быть более спокойным и собранным, чтобы быть похожим на рыцаря. Даже занимая должность рыцаря, я все еще не могу сознательно сохранять спокойствие, хотя все должно быть описано в учебнике манер для школьников" Юлиус: "Верно. Действительно, с рыцарской точки зрения ваше поведение было отнюдь не похвальным. Однако..." Столкнувшись с неловким Субару, Юлиус замолчал. Следующее его действие заставило Субару удивленно расширить глаза. Субару: "Что ты делаешь?" Джулиус: "Что видишь". Субару: "Все, что я вижу, это как ты кланяешься мне" Юлиус наклонился и склонил голову перед Субару. Это не было рыцарской вежливостью. Это не было и церемониальным ритуалом. В его движении не было никакого формального вдохновения. Это было совершенно не похоже на Юлиуса Юлиус: "Спасибо. Спасибо. Спасибо, что проявил возмущение, на которое я не способен". Субару: "...я совершенно не понимаю, о чем ты говоришь" Юлиус : "Ценить рыцарскую честь означает, что, независимо от случая, ты должен действовать добродетельно. Даже если к твоему собственному другу относятся с презрением, даже если к твоему собственному другу относятся с бесчеловечными словами, ты не можешь потакать своим собственным чувствам. Но ты не такой" Сохраняя осанку, Юлиус несколько раз поблагодарил Субару. Субару только недоумевал от такой неожиданной реакции Юлиус: "Оказавшись между своим рыцарством и эмоциями, я быстро подавил свой гнев. Однако, увидев твои страстные опровержения, мне стало стыдно за себя. Поэтому я хочу поблагодарить тебя". Субару: "Вместо того чтобы выплеснуть свой гнев, а..." Юлиус: "--" Субару издал звук понимания, и Юлиус наконец поднял глаза. Всего лишь одним предложением Юлиус показал свои искренние чувства, которые отразились в его взгляде. Увидев его, Субару смог лишь оскалиться. Субару: "Какая глупость. Действительно, хватит шутить". Юлиус: "...перестань шутить, а". Субару: "Конечно. Почему я должен злиться вместо тебя? Я злился только потому, что меня лично достали, а не потому, что кто-то еще хотел нахамить этому бородатому парню. Я бы никогда не смог так ловко выразить чужой гнев". Словно не понимая, о чем идет речь, Субару высказал эти искренние мысли Юлиусу.Субару не считал свой гнев чем-то вроде благородного негодования. В конце концов, только Райнхард и Вильгельм могли понять свои собственные чувства. Субару был чужаком, который просто злился на то, что такая атмосфера была осквернена. Его гнев был вызван исключительно его собственными чувствами. Субару: "Если ты был зол, то почему ничего не сказал? Я не смог бы спокойно справиться со стариком в одиночку, но если бы ты поддержал меня, мы бы смогли его ошеломить". Юлиус: "Несмотря ни на что, он все еще заместитель командира рыцарей. Будет довольно неприятно, если я наживу себе врага в лице командира". Субару: "Это не имеет отношения к твоему званию. Не говоря уже о том, что ты только что сказал "несмотря ни на что", не будь таким узколобым. Ты постоянно думаешь о том, как вести себя как рыцарь, или как вести себя с рыцарским поведением, или о чем-то еще. Неужели даже твое сердце покрыто рыцарскими доспехами?" Юлиус: "--" Столкнувшись с молчаливым Юлиус, Субару уперся локтями в колени и, положив щеки на ладони, преувеличенно вздохнул. Какая глупая ссора! Субару не только отверг благодарность Юлиуса, но и разгневался на него. Мысль о том, что причиной инцидента был Хейнкель, еще больше разозлила его. Юлиус: "Даже мое сердце покрыто рыцарскими доспехами... ах, это довольно сурово". Субару: "Хотя я думаю, что моя формулировка была довольно художественной, просто не обращай внимания. Я просто пошутил". Юлиус: "Нет, я буду иметь это в виду. Я рад, что получил от тебя урок. Год назад я и подумать не мог, что такое возможно". Субару: "Может, те неприятные моменты и позади, но мне до сих пор снятся кошмары". Ему до сих пор иногда снились сны, связанные с тренировочным полем рыцарей, с его противостоянием с Юлиусом и последующим жестоким избиением.Хотя физические страдания, которые он испытал тогда, было больно вспоминать, то, что он пережил душевно и эмоционально, вспоминать было гораздо больнее. Воспоминания о собственной некомпетентности четко отпечатались в его сознании, где время от времени проигрывались, как в кино. Хотя, конечно, кошмары были наполнены не только дуэлью с Юлиусом, но это было нечто такое, что могло соперничать с воспоминаниями о стольких смертях. Юлиус: "Если ты можешь помочь, я бы предпочел, чтобы это не продолжалось. Думать о том, что каждую ночь я встречаюсь с тобой во сне, неприятно". Субару: "Как богато, когда это говорит виновник. Не думаешь ли ты, что я предпочел бы поделиться своими мечтами в интимной обстановке с Эмилией-тан?" Юлиус: "Значит, твои поиски свелись к тому, что ты полагаешься на мечты, а не на свои способности. Это соответствует твоему стилю". Субару: "Ты, ублюдок, не обращайся со мной как с мусором после того, как похвалил меня. И посмотри на себя!" Юлиус: "Анастасия-сама - прекрасная женщина. Нет большей чести, чем служить ей на расстоянии. Естественно, я думаю, что должен быть очень доволен своим местом". На спокойный ответ Юлиуса Субару издал кошачий рык. Неприятная атмосфера исчезла вместе с его поклоном, когда Юлиус вернул себе свой обычный облик. Субару с облегчением нахмурился, откашлялся и перевел разговор в другое русло. Субару: "Насчет того бородатого старика... он сказал, что он заместитель командира или что-то в этом роде, это правда?" Юлиус: "Понятно, что ты сомневаешься, но это действительно так. Этим человеком был заместитель командира рыцарей Королевства Лугуника, сам Хейнкель Астрея". Субару: "Они слепые? Или глухие? Или у них в голове каша?" Юлиус: "Ты действительно подвергаешь все сомнению. Конечно, никто из старших рыцарей и оруженосцев не может сомневаться в квалификации заместителя командующего. На самом деле звание заместителя командира служит скорее украшением, и пока никто не видел, как он исполняет свои обязанности". Юлиус ответил, покачав головой, и в воображении Субару поплыл мысленный образ высокопоставленного чиновника. Получать невероятные вознаграждения и при этом уклоняться от выполнения действительно важных обязанностей - именно так Субару представлял себе большинство высокопоставленных правительственных чиновников, и Хейнкель действительно оказался в такой ситуации. К тому же окружающие даже понимали его некомпетентность и знали о его поведении. Субару: "Может быть, он пользуется своим статусом отца Святого Меча?" Юлиус: "...это не... не весь случай. Роль заместителя командира - это не то, что могло бы ускользнуть от внимания его сына, Райнхарда. Хотя справедливость Райнхарда общепризнанна, как мы можем судить о ней, если дело касается его семьи? Не все будут ему доверять". Субару: "Не думаю, что Райнхард готов поступиться своими моральными принципами ради отца". Юлиус: "Несмотря на это, он все равно отец Райнхарда. Неважно, что думают другие, для Райнхаода он, несомненно, член семьи, который разделяет его кровь. Никто не может знать, что думает он сам" Юлиус говорил спокойно, чтобы успокоить разгоряченного Субару. Скрежеща зубами, Субару издал стон. Как сказал Юлиус. Каким бы посредственным он ни был, пока он отец Райнхарда, только сердце самого Райнхарда будет знать, стоит ли ему отказываться от их отношений. Как рыцарь, ценящий справедливость и цивилизованность, он не должен обманываться отцовством. Но самому Райнхарду было бы нелегко добровольно разорвать такие отношения. Конечно, посторонние люди могли бы занять твердую позицию в отношении того, что Райнхарда должен или не должен делать, но делать это было бы невероятно самонадеянно. Субару: "Вы же сказали, что это не все дело, значит, есть и другие причины? Что еще может быть..." Юлиус: "Он также глава дома Астрея и сын Вильгельма-сама. Грубо говоря, он родственник лучшего рыцаря королевства и предыдущего Святого меча. Нельзя упускать из виду возможность того, что непредоставление ему высокого поста приведет к измене". Таков был краткий и безэмоциональный ответ Юлиуса.Субару понадобилось всего несколько секунд, чтобы понять его смысл. Субару: "Эта страна! Будь то Райнхард! Или Вильгельм! Я никогда в это не поверю! Если Хейнкель обидится на страну, то семья Святого Меча выступит против него...! Относиться к ним с такой осторожностью, как будто они бомба замедленного действия, если это так...!" Если так, то разве это не оскорбление для Райнхарда и Вильгельма? Их честь была столь очевидна, но страна все равно считала их способными на предательство.Гнев, который сейчас испытывал Субару, сравнялся с тем, что был, когда он стоял перед Хейнкелем. Юлиус покачал головой и прижал руку к плечу Субару. Юлиус: "Твой гнев вполне ожидаем. Однако королевство должно учитывать все возможные варианты". Субару: "Невозможное - это не возможность! Такого точно никогда не случится!" Юлий: "...Вильгельм-сама был бывшим командиром рыцарей Лугуники" Субару: "А!?" Субару, пытавшийся вырваться из хватки Юлиуса, неосознанно перестал двигаться при этих словах. Юлиус: "Четырнадцать лет назад в Капитолии был похищен один из членов королевской семьи. В то время Вильгельм-сама возглавлял стражу и был назначен ответственным за поиски" Субару: "Ну и что? Даже я знаю о таких знаменитых событиях". Фельт была членом королевской семьи, похищенным в детстве, - эта история получила широкое распространение. Субару, который уже отмахнулся от этой истории, не уловил смысла слов Юлиуса. Субару: "Я знаю, что королевского ребенка так и не нашли. И что тогда? Господин Вильгельм взял на себя ответственность, а затем сложил с себя полномочия рыцаря, так что у него есть причина ненавидеть королевство? Но тогда..." Юлиус: "В то время бывший Святой Меча был отправлен в экспедицию, чтобы подчинить Белого Кита - то есть в те дни, когда господин Вильгельм искал похитителя" Субару: "--" Обдумывая слова Юлиуса, Субару погрузился в раздумья. Что-то, сказанное Вильгельмом, казалось, заполнило эту пустоту. Вильгельм сказал, что его не было рядом с женой, когда она умерла. Субару: "...он сказал, что не смог быть с женой, когда она умерла, а поскольку расследование мешало ему, то господин Вильгельм в итоге возненавидел бы королевство, или что-то в этом роде..." Юлиус: "Я не знаю, каковы были истинные намерения господина Вильгельма. Однако верно то, что после того, как поиски похищенной принцессы закончились, а великое завоевание окончилось неудачей, Вильгельм-сама ушел из гвардии. После этого рыцарская ветвь распалась бы, если бы не шаги Маркуса-самы по ее реорганизации". Субару: "Да мне плевать на это! Я пытаюсь поговорить о господине Вильгельме! Ты... ты так думаешь? Что господин Вильгельм обидится на всех из-за своей жены? Это... это...!" Поднять знамя восстания против королевства из-за собственного недовольства. Неужели Вильгельм ван Астрея действительно был таким? Почему, увидев человека, который был так глубоко влюблен и готов отдать все ради своей любви, кто-то мог так подумать? Неужели они никогда не смотрели ему в глаза, не видели его непоколебимой спины? Неужели они никогда не видели откровенный, честный клинок Демона Меча? Субару: "Этот человек никогда бы так не поступил, почему никто не понимает!" Юлиус: "--" На этот раз Субару действительно сбросил руку, лежащую на его плече, и ударил Юлиуса в грудь. Он встал и отступил назад, потеряв темп.Желтые глаза, смотревшие на него, казалось, почти восхищались гневом Субару. Он понимал. Он знал, что такая степень гнева неуместна. То, что Юлиус сказал Субару, не отражало его собственных взглядов. Собственное отношение Юлиуса было очевидным. Ведь год назад Юлиус утешал Вильгельма после того, как тот убил Белого кита. Он утешил Вильгельма, который провел четырнадцать долгих лет, пытаясь отомстить за свою жену.Несомненно, он никогда бы не заподозрил, что Вильгельм когда-нибудь поднимет восстание против королевства. Субару: "...прости. Я вел себя как идиот". Юлиус: "Нет, не извиняйся. Ты прав. Если кто и должен извиняться, так это я" Опустив взгляд, они оба закрыли глаза. Они оба чувствовали невыносимую тяжесть. Беспомощность в том, что они не могут ничего сделать, чтобы изменить сомнения страны в Вильгельме. Субару и Юлиус, даже если бы они выплеснули свои чувства, все равно были бессильны. Субару: "Значит, Райнхард тоже такой?" Юлиус: "...по той же логике, Райнхард должен был бы обидеться на королевство за то, что оно отправило на смерть его бабушку и, в свою очередь, убило его предшественника, но этого не произошло". Субару: "Тогда..." Юлиус: "Однако королевство сомневаются в том, что Райнхард не собирается устраивать восстание. Скорее, это подозрение относится к Хейнкель-саме". При упоминании имени отца Райнхарда глаза Субару расширились. Несмотря на то, что это имя он не хотел слышать, он не мог просто заткнуть уши. Любой разговор, связанный с этим именем, не был бы приятным. Субару: "Как у Райнхарда складываются отношения с отцом? Помимо очевидных кровных". Юлиус: "Был период, когда Райнхард полностью подчинялся Хейнкель-саме. Это может показаться естественным, ведь они отец и сын, но... это время вышло за рамки того, что должно было быть". Юлиус отвел глаза от Субару, как бы с сожалением произнося слова.Отношения, которые, как он сказал, "выходили за рамки" типичных отношений между родителями и детьми. Его слова были настолько расплывчаты, что трудно было понять, что он имел в виду. Впрочем, Юлиус не горел желанием уточнять, и вернул взгляд на Субару. Юлиус: "По мере того как Райнхард становился все более самостоятельным, это отношение должно было исчезнуть. Но, не зная окончательно, прислушается ли Райнхард к словам господина Хейнкеля, эти сомнения не могут рассеяться". Субару: "...чтобы Хейнкель не отдал Райнхарду приказ выступить против королевства, Хейнкелю была оказана услуга, так?" Юлиус: "Возможно, все еще хуже. Хотя это все еще слухи, которые считаются слухами, скажу тебе,поскольку ты тоже друг Райнхарда и испытывал гнев ради него". Сделав это тревожное вступительное замечание, Юлиус окинул взглядом окрестности. Убедившись, что подслушивающих нет, он встал рядом с Субару. Затем, Юлиус: "Заместитель командующего был подозреваемым в расследовании похищения принцессы четырнадцать лет назад". Субару: "--!?" Юлиус: "Убедительных доказательств нет. Однако его неоднократно допрашивали по поводу подозрений в причастности" Субару: "Если это правда, то похищение было..." Юлиус: "Правда об этом уже не имеет значения. Подозрительный персонаж, занимающий одну из самых высоких должностей в королевстве, - вот в чем суть проблемы". Славное благословение, следующее за титулом Святой Меча. Однако по мере того, как все больше и больше выяснялась ситуация, Субару начал думать, что этот титул был скорее проклятием, чем благословением. Субару: "Однако если он действительно связан с похищением, то Хейнкель - причина, по которой его отец и мать не смогли встретиться лицом к лицу в последний раз". Юлиус: "...это еще не все. Я также слышал, что именно Хейнкель-сама рекомендовал Терезии-сама, которая уже отложила свой клинок, занять его место против Белого кита". Субару: "Он действительно отправил свою мать на битву с Белым Китом!?" Юлиус: "Есть точная запись об этом. Заместитель командира отказался сражаться с Белым Китом и порекомендовал сделать это своей матери". И тут же потерял дар речи. -Субару не мог найти в себе силы, чтобы сформулировать ответ. В отличие от необоснованных слухов, то, что только что сказал Юлиус, было подкреплено реальными доказательствами. Записи и свидетели говорили о том, что это факт. На битву с "Белым китом" Хейнкель отправил вместо себя собственную мать. Иными словами, его мать впоследствии погибла в бою, а отец взялся за клинок мести, когда не смог быть рядом с матерью в ее последние минуты. Однако вместо того, чтобы понести наказание, он использовал талант сына как щит, защищающий его безбедную и стабильную жизнь. Как такое может быть? Как может существовать человек, способный на такое? Субару: "Где-то ведь должна быть ошибка...?" Он не хотел в это верить. Дело было не в том, что он хотел верить в человечность Хейнкеля. Субару уже принял его как худшего из людей, и любой, кто с ним общался, мог сразу это понять. Однако он не хотел признавать, что такое зло за гранью зла, такая безнравственность, такая испорченность вообще существуют Он надеялся, что верит в этику, или честь, человеческой природы, и полагал, что есть предел тому, сколько зла может допустить человеческая природа. Однако вещи, которые даже в воображении были бы грехом, могли происходить в реальности. Юлиус: "...прости. Это не то, что я должен был говорить тому, кто еще не полностью подготовился". Юлиус прошептал потерявшему дар речи Субару, его голос был окутан мраком. Субару мог полностью понять чувства, которые выдавал тон Юлиуса, что было совершенно не похоже на всегда спокойного Юлиуса. Субару: "Это... это не твоя вина,  я сам хотел это услышать. Хотя было бы немного легче, если бы я мог обвинить тебя" Юлиус: "Я не в состоянии принять твои слова. Разумеется, то, что я передал тебе, было всего лишь слухами о делах другой семьи, но я все равно говорил о них так, словно сам был их свидетелем. Как бы ты ни посмотрел на это, я говорил, не задумываясь о серьезности этих слухов. Как рыцарю, мне должно быть стыдно" Субару: "Но ведь ты был свидетелем, не так ли? Ведь ты друг Райнхарда" Субару ответил на самоуничижение Юлиуса. Юлиус снова поднял голову в сторону Субару, тот кивнул ему в ответ. Субару: "Хотя я не знаю особенностей вашей дружбы с Райнхардом, я вижу, что ты переживаешь за него. Поэтому я не стану осуждать твой гнев или называть его слишком агрессивным. Я не думаю, что правильно просто отстраняться от подобных вещей только потому, что это не твое дело". Юлиус: "...тогда что бы ты сделал?" Субару: "Разве плохо вмешаться, если ты слышишь, что вокруг тебя плачут? Если бы я увидел, что мой друг чувствует себя безнадежным, я бы обязательно помог ему. Если тебе небезразличен Райнхард, то это будет совершенно естественно. Тем более что твои чувства не похожи на мои". Если бы Юлиус вмешивался в разговор только из любопытства, Субару отнесся бы к нему с презрением. Однако чувства Юлиуса, как показали его поведение и его слова во время их обмена мнениями, не были чем-то таким постыдным. Субару: "Разве я не говорил тебе? Нет необходимости так строго придерживаться рыцарской чести или чего-то подобного. Даже если бы это было так, иногда снимать доспехи и становиться "Юлием" было бы не так уж плохо. Кто скажет, что нестандартное поведение не приведет к улучшению ситуации?" "Юлий" - это псевдоним, который Юлиус дал себе во время битвы с Культом ведьм. Из-за своего положения Юлиус не мог присоединиться к какой-либо группе наемников, поэтому он изящно скрывал свою личность с помощью легкой фальши. Это имя со временем перестали использовать все, даже сам Юлиус. Однако именно этот Юлий меньше всего походил на рыцаря. Юлиус: "Юлий, ха... это имя действительно появилось неожиданно!" Субару: "Это было так давно, и использовалось всего один раз. Я очень впечатлен тем, что запомнил его" Юлиус: "Не стоит так жестко придерживаться своей рыцарской чести или чего-то подобного". Ты действительно сказал несколько сложных вещей. Уверен, ты знаешь, как они все меня называют". Субару: "Именно потому, что они называют тебя величайшим и тому подобное, ты стал таким физически и психически жестким. Тебе стоит сбросить эту броню, когда ты принимаешь ванну, и сделать несколько упражнений со мной, прежде чем надевать ее снова". Субару наклонился, уперся ладонями в землю, словно демонстрируя свою вновь обретенную гибкость. Хотя до начала обучения паркуру его тело было довольно жестким, теперь он научился двигаться с большей мягкостью и податливостью. Затем к Субару, который демонстрировал свою гибкость, Юлиус: "Если ты пытаешься меня показать, то я действительно не могу ничего сделать, кроме как вздохнуть". Субару: "О!?" Пока он говорил, Юлиус раздвинул ноги и потянулся к земле. Субару не мог не восхититься его контролем над стройными ногами и гибкостью бедер, когда он опускался на землю. Можно ли было сказать, что Юлиус мог легко превзойти Субару в любой области? Субару: "Га... но, но! Если бы это была игра на лютне или шитье, я бы точно победил...!" Юлиус: "Хотя я не вижу смысла в победе в хобби, я тоже занялся игрой на музыкальных инструментах. Хотя должен сказать, что шитье - это довольно сложно". Субару: "Гррр! Это ты сказал! Хобби! Хобби такого парня, как ты, не может быть каким-то поверхностным. Я никогда не создам с тобой группу. Моя роль солиста будет отнята!" Юлиус развел ноги и встал с мускулистым видом. Он внезапно откинул челку в сторону Субару, а затем улыбнулся небу, словно хвастаясь победой. Юлиус: "Понятно. В роли Юлия, глядя на небо и купаясь в ветре, я чувствую себя именно так". Субару: "А?" Юлиус: "Оглядываясь назад, могу сказать, что небо, которое я видел тогда, тоже несколько отличалось от того, каким оно было обычно. Значит, причина в этом". Субару: "Ты становишься все более и более неразумным. Ты фальшивый ублюдок". Субару раздраженно пожал плечами и опустился на пол в коридоре. Юлиус сузил на него глаза, словно все еще ослепленный солнцем. Наконец-то неуютная атмосфера, окружавшая их разговор, рассеялась. Конечно, то, о чем они говорили, все еще оставалось в их памяти, и в груди все еще звенело. Но, несмотря на это, они могли хотя бы вместе справиться со своим разочарованием. -На первый взгляд эти двое казались обычными друзьями.