***
Взглядом пробегает по лицу, на котором так отчетливо отражается непонимание. Она совсем не умеет скрывать эмоций, они выступают яркими красками на холсте. Кровью на белой ткани. Том недоволен этим. Ему хочется научить ее, передать немного своего умения контролировать чувства. Делает небольшой шаг, и вот уже Гермиона частично закрыта от острого взгляда Дамблдора. Так его заставляет поступать связь. Глупая потребность защитить. Том не собирается думать об этом, он проанализирует все после. Научится отгораживаться. Иногда ему кажется, что их связывают не нити, а сковывают настоящие цепи. Том заставляет эмоции угаснуть. Его лицо, как по щелчку пальцев, приобретает удивленное выражение, в глазах отражается вопрос. Идеальная маска, скрывающая темноту души. – Что у вас пропало, директор? И причем тут мы с мисс Грейнджер? Во взгляде Дамблдора мелькает неприязнь. Том не сможет сосчитать, сколько раз этот человек смотрел на него именно так. С самой первой встречи неприятие поселилось в нем и становилось все сильнее, подобно корням деревьев в Запретном лесу, что с каждым годом уходят глубже в почву. Если бы Дамблдор понимал, кто перед ним… Иногда Том проигрывает в голове мысль, чтобы было бы, если бы его раскрыли раньше времени. Конец игры. Но он хотел бы увидеть Дамблдора в этот момент, медленно поглотить его эмоции. Страх и признание проигрыша. Ведь даже если игра Тома закончится, старик не сможет одержать верх. Каково это? Проиграть ему? – Кольцо, – холодно отвечает Дамблдор. Его взгляд прикован к Гермионе, будто директор пытается отыскать что-то в линиях ее лица. Быть может, надеется обнаружить следы заклятия, а потом снять его. Разоблачить преступника, победить зло. Какая наивная глупость. Том уже слишком глубоко запустил в нее когти, да так, что это остается незаметным. Он предпочитает упорно игнорировать один факт: их связь работает в обе стороны. Дамблдор жаждет найти ответы на свои вопросы. Том твердо знает одно: нерешенные загадки сводят таких людей с ума. Звучит идеально, ведь, в конце концов, их неприязнь взаимна. Гермиона переводит растерянный взгляд с Тома на директора. Ее молчание красноречиво, как если бы она отпустила эмоции, обрела голос и доказала свою невиновность. – Поверьте, директор Дамблдор, если бы я захотел сделать предложение мисс Грейнджер, я бы купил кольцо, а не стал его воровать, – глупая, чуть детская провокация, но Том не может удержаться. Ему нравится ходить по краю, ведь он знает – здесь никто не сможет его обыграть. Ученики, проходящие мимо, останавливаются и прислушиваются к разговору. Какое удачное место выбрал Дамблдор для Тома и неудачное для себя. Вероятно, он сделал ставку на элемент неожиданности, что, конечно же, ошибка. В этом есть змеиные черты – укусить, когда жертва не ожидает. Том прекрасно понимает, какое впечатление сейчас они все производят на окружающих. Важно казаться жертвой пустых обвинений, но самое главное – не переиграть. Свидетелей становится все больше. Гермиона чуть выступает вперед, выходит из-под его своеобразной защиты. Он четко чувствует ее беспокойную магию, но не пытается на нее повлиять. – Директор, – голос дрожит. Том не смотрит сейчас на нее, но уверен, что в глазах горит праведный гнев. Гермиона Грейнджер не терпит несправедливости: – Вы подозреваете нас?! В ее тоне звенит обида. Дамблдор, наконец, замечает скопление людей. Под его тяжелым взглядом ученики суетятся, делают вид, что заняты, чем угодно, кроме подслушивания. – Пройдемте в мой кабинет. Обсудим все там. Он не дожидается их ответа. Оставить выбор – значит показать слабость. Гермиона идет за Дамблдором, а Том за ней. Он прячет улыбку, поджимая губы, и больше ничего не говорит. Сейчас лишние слова могут разрушить все.***
Она оцепенело следует за Дамблдором. Обвинение не умещается в хаосе мыслей. Все напоминает глупый сон. Хочется вырываться из его объятий, но кошмар продолжает затягивать петлю на шее. Гермиона с болезненной остротой ощущает, как упускает нечто важное. Ее разум коченеет. Она лишь фиксирует в памяти моменты, которые разберет, когда останется одна. Путь по длинному коридору кажется бесконечным. Гермиона чувствует странную радость от того, что им не встречаются другие люди. Она не уверена в своей способности адекватно выдержать их полные голодного любопытства взгляды. Им попадается лишь Блейз Забини, который выглядит до удивительного несобранным этим утром. Он чуть не сталкивается с Томом Гонтом, рвано извиняется и теряется где-то в полумраке замка. В кабинете директора нет изменений. Легкий беспорядок на столе, но в основном все вещи на своих местах. Портреты бывших директоров осудительно смотрят на вошедших и тихо переговариваются друг с другом. Гермиона старается не обращать внимания. Она не виновата. И никакие перешептывания не заставят ее чувствовать себя преступницей. Она берет примера с Томаса Гонта, на лице которого застывает оскорбленное выражение. Если честно, она может допустить идею о его виновности. Но откуда бы ему знать про кольцо? Зачем оно ему? – Что это было за кольцо, директор? – требовательно спрашивает он. Дамблдор взмахивает рукой, призывая второй стул. – Садитесь. Оба подчиняются. Гермионе спокойнее от того, что она не одна. Чужое присутствие дарит уверенность: все разрешится. Никто никогда не внушал ей подобного, хотя рядом были люди намного надежнее Тома Гонта. Те, кого точно нельзя ни в чем подозревать. Но она бросает краткий взгляд на своего наставника, и его спокойствие передается ей. Странное единение возникает между ними. – Это была реликвия Гонтов. Семейное кольцо, – Дамблдор смотрит сначала на Тома, потом переводит взгляд на Гермиону. – Это то кольцо, которое я как-то видела у вас? – Дамблдор кивает: – но я не брала его! Это же… Я даже не знала, что это. Да и зачем мне его брать? Она буквально захлебывается от возмущения. – Директор Дамблдор, – Том выдерживает небольшую паузу, прежде чем продолжить: – а зачем вам кольцо чужого рода? И почему вы обвиняете нас? Очевидно, что я даже не знал про кольцо, – в его взгляде вспыхивает какая-то незнакомая эмоция: – а, это все из-за того, что я Гонт. Она вспоминает, как он говорил о людской предубежденности. В нынешнее время не будут жаловать Гонтов. – Где вы были сегодня утром? – предыдущая речь оставляет Дамблдора равнодушным. Гермиона хочет ответить, но Том опережает ее. – Мы с мисс Грейнджер выбирались за книгами, – он демонстрирует сверток, а потом начинает медленно его разворачивать, – я купил несколько томов по зельеварению, которых не найти в библиотеке Хогвартса. Не думаю, что это преступление. Медленно кладет по одной книге на стол, они все выглядят довольно потрепанными. Гермиона машинально читает названия. – Мисс Грейнджер довольно часто тренируется на улице, мы встретились, и я предложил ей пойти со мной. Дамблдор прожигает его взглядом, будто пытается найти слабые места в чужой броне. И все же Гермиона до сих пор не может понять, на чем основана эта убежденность в виновности. Почему Дамблдор не предъявит доказательств? Они у него есть? – И часто вы, профессор Слагхорн, берете с собой учеников, когда идете куда-то? – Это было в первый раз, – а потом добавляет: – кроме того случая, когда на нас напали Пожиратели. Честное слово, директор, я не вижу ничего плохого в том, что взял свою лучшую ученицу с собой. Они смотрят друг на друга, будто между ними идет немая борьба. В одном взгляде плескается подозрение, в другом – показная честность. – Сейчас опасные времена, и я настоятельно рекомендую ученикам оставаться в пределах школы. Том ничего не отвечает. Постукивает пальцами по столу, демонстрируя свое нетерпение. – Директор, раз уж я ваш главный подозреваемый, то, может быть, вы отпустите, мисс Грейнджер? – Гермиона удивленно смотрит на него. Она не собирается уходить и бросать его здесь. Ей интересно узнать правду. И… Она не успевает ничего сказать. Двери с диким шумом распахиваются. В кабинет заходит Снейп, а за ним тихо следует Блейз Забини. – Директор, – Снейп выбирает игнорировать двух других людей в кабинете, его взгляд устремлен исключительно на Дамблдора, – мистер Забини хочет в чем-то признаться. Блейз неуверенно ступает вперед. Он избегает смотреть кому-то в глаза. Непривычно видеть его таким, будто вся уверенность стерта с него. – Директор, – он чуть запинается, – это я украл кольцо. Он опускает руку в карман своих школьных брюк и достает то самое кольцо. Все взгляды прикованы к нему. Блейз выпрямляется, его голос теперь звучит чуть более уверенно: – Могу я поговорить с Вами наедине?***
Они останавливаются в коридоре. Гермиона до конца не может осознать, что произошло. Она пытается сопоставить все, понять логику. Но это так же бессмысленно, как искать верную тропу в густом тумане. – Вы в порядке, Гермиона? – ладонь ложится ей на плечо и мягко сжимает. В этом жесте скользит что-то дружеское, теплое. – Да, – она поднимает голову и встречается с его взглядом. Том выглядит полностью спокойным, хотя Дамблдор все еще хочет поговорить с ним после того, как разберется с Блейзом. Она не понимает, почему он так невозмутим. Она вообще ничего больше не понимает. – А вы? – спрашивает мягко. Едва уловимая тень удивления мелькает на его лице. Он убирает руку и чуть отходит в сторону. – Это было ожидаемо. Если ты относишься к Гонтам, то тебя всегда будут подозревать. Проклятие рода Салазара Слизерина, от этого никуда не уйти – заканчивает он с насмешкой. Гермиона усвоила с детства: мир волшебников полон предрассудков. Если твои родители магглы, то ты слаб магически, если родился в семье, чья репутация запятнана, то и сам будешь считаться ненадежным. – Я не думала, что так будет, – не знает, зачем оправдывается, ведь она поступила правильно. Но сегодня в кабинете у Дамблдора Гермиона по-настоящему ощутила несправедливость: – Когда рассказывала, я хотела обезопасить себя и друзей. – И вы сделали правильно. Просто такие люди как Дамблдор, они… Их не исправить. Они не признают своих ошибок, и, если однажды невзлюбили кого-то, то всегда будут держаться за это. Гермиона ничего не отвечает, она согласна с ним частично. Они идут рядом какое-то время, пока не доходят до конца коридора. – Завтра я все же отменю утреннюю тренировку. Приходите вечером после уроков в мой кабинет. Он не дожидается ответа и сворачивает в свою сторону. Ему нравится оставлять последнее слово за собой. – И что будет? – догоняет его вопрос Гермионы. – Урок стратегии, – бросает ей, не оборачиваясь и не сбавляя шага. Гермионе это уже не нравится. Урок стратегии – звучит так, словно они будут играть в шахматы.***
Она не идет в Гриффиндорскую башню. Есть вопрос, который хорошо бы решить прямо сейчас, пока сомнения вновь не завладеют разумом. Возле кабинета Макгонагалл Гермиона останавливается. Ей нужна помощь, но она не хочет напрямую рассказывать о своих проблемах, поэтому придумывает историю с исследованием. Прокручивает все еще раз у себя в памяти и только после этого стучит. Дверь распахивается, и Гермиона заходит в кабинет. Профессор Макгонагалл проверяет письменные работы у себя за столом. Она сосредоточенно вчитывается в каждую. Хмурит брови, когда ей что-то не нравится на очередном пергаменте, а потом макает перо в чернильницу и быстро ставит оценку. – Что случилось, мисс Грейнджер? Гермиона неуверенно подходит ближе. – Я хочу провести исследование, и мне интересен один вопрос. Макгонагалл откладывает очередной исписанный полностью пергамент в сторону. Сжимает губы в тонкую линию, когда замечает, что Гермиона не одета в школьную форму, но не озвучивает своего неодобрения. – Что за исследование? – Я хочу изучить суть магии. И мне интересно, может ли быть магия двух волшебников связана? Пытаться слиться? Усиливаться за счет друг друга? Макгонагалл отвечает сразу же: – Нет, это абсолютно невозможно. Магия каждого человека уникальна и принадлежит только одному волшебнику. Можно читать вместе заклинания, но другой человек не может воспользоваться вашей магией. Гермиона понимает, что пришла зря. Она уже готовится сказать какую-нибудь дежурную фразу и уйти. – Хотя, знаете, – выражение лица Макгонагалл чуть смягчается, как у человека, окунувшегося в приятное воспоминание, – мать рассказывала мне в детстве одну сказку. Сейчас, вспомнить бы название, – на секунду она прикрывает веки, будто перебирает в голове карту собственных воспоминаний. Гермиона не совсем понимает, зачем ей сказка. Ее рациональный ум не может осознать, что можно извлечь из детской истории. – Гимн смерти, – Макгонагалл открывает глаза и смотрит на Гермиону, – так называлась сказка. Сейчас ее почти никто не помнит. Почему-то эти слова повисают в воздухе. Жутко. Как если бы название сказки оказалось древним заклинанием, призывающим зло. – Какое, – Гермиона хмурится, пытаясь подобрать слова, – странное название для детской сказки. Макгонагалл видит замешательство своей студентки, поэтому чуть торопливо говорит: – Елена – главная героиня этой сказки – была связана магически с темным магом. Две родственные души. Вместе они могли творить невероятное волшебство, были единым целым. Их магия сливалась друг с другом и усиливалась. Родственные души? Гермиона в это не верит. Звучит как идеальное романтическое понятие из тех книг, что любит читать Лаванда. Гермиона их игнорирует. Пустая трата времени в красивых обложках. Определенно не то, что поможет выиграть войну. Макгонагалл тяжело вздыхает: – Я вспомнила, почему никогда не любила эту сказку. Она выдерживает небольшую паузу, а потом говорит: – Оба героя умерли. В тишине кабинета это звучит похоже на приговор. Неприятная дрожь пробегает по телу, заставляя страх осесть в сердце. Гермиона не понимает своей реакции. Это просто история… – Но в жизни такое слияние магии совершенно невозможно. – Спасибо, профессор, – выдавливает из себя слова, – возможно, мне не стоит браться за это исследование. Она благодарит Макгонагалл и быстро выходит из кабинета. Сердце бешено колотится в груди, словно смертная темница тела не может удержать его внутри. Гермиона спешит в библиотеку. Хочет прочитать эту несчастную сказку. Понять, что она не имеет к ней никакого отношения, и успокоиться. Возможно, все же следует спросить совета у Дамблдора. При мысли о нем она мрачнеет. Он поступил сегодня утром нечестно, обвиняя их в том, чего они не делали. По крайней мере, она не делала. Дамблдор был так убежден, будто в его руках оказались все карты, доказывающие вину. Но на самом деле он держал лишь пустоту. В библиотеке она быстро находит нужную секцию. Гермиона всегда игнорировала эту часть культуры волшебников, предпочитая более научные вещи. То, что может пригодиться на практике. В Хогвартсе мало книг со сказками. Гермиона просматривает несколько сборников, но ничего не находит. Шелест страниц не приносит успокоения. Книги заканчиваются слишком быстро. Разочарование от того, что ее поиски не увенчались успехом, горчит. Она решает обратиться к мадам Пинс. – Прошу прощения, – мадам Пинс окидывает Гермиону внимательным взглядом. – Да, мисс Грейнджер. – Я ищу текст сказки «Гимн смерти», но нигде не могу его найти. Мадам Пинс выпрямляется, призывает к себе толстый журнал с записями. – Это должно быть в Золотой книге сказок. Но ее недавно забрали, – она перелистывает страницы волшебной палочкой, – ее недавно забрал, – она хмурится, будто увидела что-то странное, – Грегори Гойл. Некоторое время Гермиона просто смотрит на мадам Пинс. В ее голове Грегори Гойл и книги не складываются в одно предложение. Она редко видела его в библиотеке. Если честно, все те разы, что Гойл здесь был, он просто составлял компанию Малфою, да и то искал возможности уйти, как можно скорее. Зачем ему понадобилась книга сказок? – Когда он вернет, сможете ее взять, – Гермиона с трудом заставляет себя сосредоточиться на словах мадам Пинс. Когда он вернет… Конечно, у нее нет другого выбора. Она не может подойти к нему и просто попросить книгу на время. Гойл обзовет ее грязнокровкой, а потом будет смеяться с друзьями. Она захочет проклясть его, но не сможет. Нельзя подавать плохой пример другим ученикам. Можно будет отомстить как-то незаметно. Но зачем, если книгу ей все равно не получить? – Спасибо, мадам Пинс. Гермиона уходит ни с чем. Дикая усталость завладевает телом, этот день подарил слишком много впечатлений. Лишь в своей спальне она вновь задумывается над вопросом, почему мантия Гарри лежит в ее сумке?***
Уродливое кольцо напоминает пятно на идеальной поверхности стола. Дамблдор не сводит с него взгляда. Будто, если отвернется на секунду, кольцо вновь исчезнет. – Мистер Забини не врет, кольцо, действительно, взял он, – Снейп четко произносит каждое слово. Он бросает презрительный взгляд на фальшивую реликвию Гонтов и отворачивается: – Я проверил его воспоминания. Он знал пароль от вашего кабинета, подслушал его. Хотя я до конца не понимаю, как он все же смог его открыть. Кабинет мог его не пустить без вас. Он использовал порошок мгновенной тьмы, чтобы портреты директоров не увидели его. Показал мне письма с угрозами в сторону его матери и требованиями выкрасть кольцо. Там было даже указано, что оно спрятано в вашем столе. – Но, – Дамблдор берет кольцо и приподнимает на уровень глаз. Свет тонет в черных гранях: – это кольцо подделка. Умело сделанная подделка, – вновь повторяет он и убирает кольцо в стол. – Профессор Слагхорн, – Снейп выплевывает его имя, – я полагаю, взял настоящее до того, как мистер Забини проник в кабинет. – Доказательств нет. Сегодня мы обыскали его комнату, там ничего нет. Несколько профессоров подтвердили, что он был в подземельях. К тому же он не знал, где кольцо и что это за кольцо. Мы сами до конца не знаем, что оно из себя представляет. – Но, что кольцо здесь, знала мисс Грейнджер. Она могла рассказать ему, пусть даже неосознанно, и он понял, что это реликвия Гонтов. Должна быть причина его заинтересованности в мисс Грейнджер, и это информация, которую он может от нее получить, – за последней фразой повисает многозначительная тишина. Дамблдор выглядит полностью погруженным в свои мысли. Снейп ждет. – Северус, – вдруг говорит Дамблдор, – на следующей встрече вы должны рассказать Волдеморту как можно больше о профессоре Слагхорне. На лице Снейпа отражается непонимание, которое тут же закрывает обычная беспристрастность. Он знает Дамблдора уже много лет, но иногда его идеи остаются загадкой. – Но… – он замолкает. Это не его дело. – Иногда, – тихо произносит Дамблдор, – когда я смотрю на Томаса Гонта, то вижу его, – выделяет последнее слово так, что сразу же становится понятно, о ком он говорит.