***
Когда она подходит к кабинету зелий, странное волнение охватывает ее. Дрожь пробегает по телу неприятной волной, оставляя за собой холод. Гермиона знает: это просто отработка, ничего с ней не случится. Но ей не удается избавиться от странных мыслей. Будто Слагхорну что-то нужно именно от нее. Он не показывает этого. Но все же, Гермионе кажется, что в нем иногда проскальзывает странный интерес к ней. Зачем он дал ей книгу? Зачем...она не может подобрать подходящего слова…играл вчера? Эти мысли нелепы. Гермиона хмурится. Она чувствует себя ужасно глупой и беспомощной. Два состояния, которые она одинаково ненавидит. Она замирает на пару секунд возле тяжелой двери. Закрывает глаза в тщетной попытке прогнать странную тревогу, что так некстати разрушает всю ее уверенность. И все же она не может стоять в коридоре вечно. Гермиона входит в кабинет. Здесь темно и пусто, все котлы убраны. Дверь со скрипом захлопывается, утягивая за собой редкие всполохи света. Гермиона достает палочку и говорит: – Люмос, – на кончике палочки тут же загорается яркий свет. Становится чуть лучше. Кабинет уже не так похож на ловушку. – Профессор Слагхорн, вы здесь? Тишина служит ответом. Гермиона не знает, что ей делать. Остаться ждать или уйти? Но дверь позади нее распахивается, и в кабинет входит Слагхорн. Гермиона отходит в сторону, пропуская его. – А, мисс Грейнджер, вы все же пришли, – звучит так, будто он забыл о том, что назначил ей отработку. Гермиона уверена, это не так. Она знает его совсем немного, но готова поспорить, этот человек никогда ничего не забывает. – А у меня был выбор? Его запах и тепло окутывают ее, когда он проходит мимо. В этом есть что-то знакомое. – Вы могли признаться своему другу, конечно же, – его слова звучат едко. Гермиона ничего не отвечает. Достает из сумки книгу и протягивает Слагхорну. – Спасибо. Он берет книгу и задумчиво смотрит на обложку. – Надеюсь, было полезно? – в голосе искренний интерес. И Гермиона вновь задается вопросом: зачем он дал ей книгу? Слагхорн ведь ее совсем не знает. Гермиона кивает на его вопрос, но потом понимает, что он не смотрит на нее в этот момент, и говорит: – Да. У нее есть вопросы. Но она не знает, сможет ли хоть когда-нибудь их задать. В гриффиндорской башне несколько раз комкала и распрямляла свой список. Он сейчас лежит в кармане. Гермиона готова поклясться, что чувствует его вес. Вес своего любопытства. – И у вас нет вопросов? – Слагхорн словно читает ее мысли: – Никогда в это не поверю. На его губах играет улыбка, хитрость в глазах ничем не скрыта. Его слова звучат так, словно он знает Гермиону. Изучил, как работает ее мозг и теперь может читать как книгу на знакомом ему языке. И она хочет воспротивиться, доказать, что это не так. Но любопытство сильнее упрямства и гордости. – Вообще-то, – в ее голосе звенит безысходность, – вопросы есть. Улыбка Слагхорна становится шире. – Тогда прошу вас, – он предлагает ей стул возле преподавательского стола. Сам занимает свое место. Гермиона не решается сесть. Она недоверчиво смотрит на Слагхорна и теребит в руках смятый листок с вопросами. – А моя отработка? – приподнимает бровь. – Считайте, что это она и есть. Протягивает ей пергамент, перо и чернила. – Может пригодиться. Гермиона, наконец, садится. – Автор считает, что в темной магии нет зла. Я с этим не согласна. – Почему? Вопрос Слагхорна кажется абсурдным. Непонимание застывает на лице Гермионы. Это же очевидно. Магия делится не зря. Но прежде чем Гермиона успевает ответить, Слагхорн продолжает: – В мире много серых оттенков. Магия по своей сути не хорошая и не плохая. Все зависит от того, кто использует ее. И в каких целях. Его слова звучат разумно, но Гермиона все равно не согласна. Она чуть подается вперед и спрашивает: – А как же непростительные заклинания? Их называют такими не просто так. – Даже их можно применить во благо, мисс Грейнджер. Убить страшного преступника, остановить человека от необдуманного поступка, вытянуть из негодяя информацию, от которой зависит многое. – Вы вообще разделяете добро и зло? – Мир намного сложнее этих понятий, – невозмутимо отвечает Слагхорн. – По вашей логике и Волдеморт может оказаться хорошим парнем. Слагхорн еле заметно улыбается. – Это вряд ли. Знаете, что делает мага по-настоящему злым? Когда он позволяет магии управлять собой, теряет себя. – Это случилось с Волдемортом? – тихо спрашивает Гермиона. Она замечает, что Слагхорн не вздрагивает от этого имени. Но он все равно как-то странно замирает, в его глазах проскальзывают эмоции, которые невозможно прочитать. Не страх, что-то ближе к пустоте. Но эти эмоции быстро гаснут, как по щелчку пальцев. В своем мировоззрении она четко делит людей на группы. Как правило, это довольно легко. Но Слагхорн для нее загадка. Кто-то, кто выбивается из правил. Он отличается от всех, кого она когда-либо знала. – Я думаю, да, это случилось с ним. Между ними разгорается спор о природе магии. Он длится не один час. Здесь в кабинете зелий они теряют счет времени. Список вопросов давно забыт, лежит совсем ненужный на краю стола. Пергамент, одолженный Слагхорном, исписан мелким неровным почерком. Гермиона несколько раз повышает голос, чтобы донести свою точку зрения. Она забывает, что перед ней преподаватель. Слагхорну это неважно. Он ни разу не отчитывает ее за излишнюю эмоциональность, слишком увлеченный этой беседой, чтобы обращать внимание на такую мелочь. – А что касается интуитивной магии? Я так понимаю, это как стихийный выброс, который мы все переживаем в детстве. Но взрослые волшебники почти всегда колдуют с палочкой… – Гермиона, – мягко произносит Слагхорн и тем самым прерывает ее поток сознания, – Источник магии это мы сами, не палочка. Мы можем колдовать без нее. Палочка и наш помощник, и наш ограничитель. Волшебному миру выгодно, когда сила ограничена. Но интуитивная магия это нечто иное. Ее сложно развить. Гермиона недоверчиво фыркает. – Я мог бы показать. Гермиона смотрит на него удивленно. – Сейчас? Слагхон тихо смеется. – Сегодня вам уже пора возвращаться в башню, – смотрит на часы, – уже очень поздно. Но завтра, скажем, часов в семь утра я буду ждать вас во дворе. Он утверждает. Не спрашивает, согласна ли она, но, быть может, это и не нужно. Интерес горит в ее взгляде. Из всего, чем Гермиону можно увлечь, Слагхорн выбирает самое сильное – жажду знаний. Она кивает ему и поднимается с места. – Спокойной ночи, профессор. Он молчит, но смотрит ей вслед. И когда дверь за ней почти закрывается, она слышит. – Спокойной ночи, Гермиона.***
Мрак окружает ее. Незнакомец выступает из тени и протягивает к ней руку. – Я долго ждал тебя, – в его голосе нетерпение и злость. От него пахнет холодом и кровью. Рука тянется к ней, но хватает лишь воздух. Гермиона отступает. Она прижимает руки груди, словно они способны успокоить ее безумно бьющееся сердце. – Ты заставила долго ждать. Незнакомец делает шаг к ней и замирает. Словно хищник готовится к прыжку. Гермиона все еще не может разглядеть его лица. Что-то обвивается вокруг ноги. Ужас сковывает тело. В этот момент тьма чуть ослабляет свои объятия, и Гермиона видит, что пол усеян змеями. Они же пытаются оплести ее ноги. Крик застревает в горле. – Они не тронут тебя, – шепчет незнакомец ей на ухо. Его дыхание опаляет кожу. Гермиона просыпается в холодном поту. Ей все еще кажется, что змеи ползут по ее ногам. Она хватает палочку и откидывает одеяло. Но в постели никого нет. Никаких змей. Гермиона выдыхает и тихо смеется над своей глупостью. Конечно, никаких змей здесь нет. Это просто сон. Она проводит рукой по лицу, пытаясь успокоиться. Вероятно, стоит выпить зелье сна без сновидений и не мучиться кошмарами. До встречи со Слагхорном еще много времени. Гермиона думает о том, чтобы не пойти. Но на губах расцветает улыбка, когда приходит осознание – любопытство сильнее страха. Гермиона приводит себя в порядок, надевает удобную одежду: джинсы и теплый джемпер. Она переоденется в форму перед занятиями. Смотрит на часы и понимает, что остается еще полчаса свободного времени. Гермиона решает спуститься вниз и побродить во дворе. В комнате оставаться почему-то невыносимо. Она удивлена, когда видит, что Слагхорн уже на месте. Он выглядит до странного умиротворенным. Оборачивается, когда Гермиона начинает спускаться по ступенькам, словно чувствует ее присутствие. Меж его губ зажата сигарета. Гермиона кидает неодобрительный взгляд. – А вы ранняя пташка, мисс Грейнджер, – тянет он. В его голосе дожди и осень. – Как и вы. Она встает рядом с ним. – Не боитесь, что кто-нибудь увидит? – кивает на сигарету в его руке. Гермиона все еще не может понять, что делает его таким привлекательным, когда он курит. Ведь это отвратительно само по себе. Слагхорн смотрит сначала на сигарету, потом на Гермиону. – Мне действительно все равно, – он морщится, – с меня уже не снять баллы, – кивает на нее, – хотя вы как староста можете попытаться. Гермиона чувствует себя странно от этих безобидных подшучиваний, словно стирается та грань, где он учитель, а она его ученица. Щелчок пальцев. Сигарета исчезает. – Идемте, мисс Грейнджер. Она ничего не отвечает, не показывает своего удивления, просто следует за ним. На всякий случай пальцы обхватывают палочку, торчащую из кармана. Вряд ли Слагхорн собирается нападать. Но все же. Он ведет ее к Черному озеру. – Стойте здесь, Гермиона, – она подчиняется. Слагхорн отходит от нее на несколько шагов и призывает с земли дубовый лист. Закрывает глаза. Золотистый лист поднимается с его ладони и медленно плывет по воздуху к Гермионе. Она протягивает руку. Дубовый лист плавно опускается в раскрытую ладонь. – Вы не произнесли заклинания и не пользовались палочкой. Вы не произнесли заклинание даже мысленно? Мягкая улыбка делает его лицо необычайно красивым. – Все так, – он подходит к Гермионе, – магия моя суть. Его рука касается ее раскрытой ладони, заставляет пальцы сжаться. – Мы с вами и есть магия, – он раскрывает ее ладонь. В воздух взлетает пять золотистых бабочек. Они кружат вокруг Слагхорна и Гермионы: – Сила в вас. Гермиона заворожено смотрит на бабочек. Ей кажется, что магия Слагхорна оплетает ее. Такая спокойная и чистая сейчас, но есть чувство, что она в любой момент может превратиться в нечто опасное. Камни и кинжалы. В смерть. Гермиона протягивает руку, и бабочка садится на ее палец. На ее крыльях узоры, напоминающие прожилки листьев. От бабочки исходит легкое сияние. – Я не могу сделать это. Не так легко, как вы. Слагхорн ухмыляется. – У магии много лиц, Гермиона, – он щелкает пальцами, и бабочки превращаются в дубовые листья, – я мог бы научить вас многому. Как защитить разум, как творить магию без палочки. Сражаться так, как никто никогда не сможет. Она в ловушке его взгляда, не может выбраться. Его голос – чистый мед – ласкает разум. Она чувствует, насколько сильно заворожена им сейчас. И все же что-то мешает ей согласиться. Она находит в себе силы отступить, сбросить оковы этой странной близости. Шепчет: – Я подумаю. Слагхорн выглядит слегка разочарованным. – Подумайте, Гермиона. Вы не найдете в книгах то, чему я могу научить вас. Он уходит, оставляя ее наедине с мыслями. Гермиона внимательно смотрит на гладь Черного озера. Она отступила сегодня, почти поддалась его странным чарам. И все же несмотря на то, что нашла в себе силы бороться с этим… Она чувствует, что обязательно проиграет.