Личный музыкант барона

Прожив в Государстве Российском несколько месяцев, Альберт Визенберг пришел к одному-единственному выводу: все русские — странные. Кроме, разве что, фрау Агаты. Даже пребывая во хмелю, что случалось с ней постоянно, она хотя бы не разговаривала с животными, не лезла обниматься и не просила сделать странные вещи вроде стояния на голове или пускания алкоголя через нос, на чем почему-то постоянно настаивал князь Барон. Но это еще не все! Русские редко мылись. Чувствительный нос немца привык к запаху нечистот на улицах родного городка, но не к запаху немытых тел. Вместо духов окружающие люди использовали пиво. И было бы это пиво хотя бы высокого качества, как немецкое, так нет же! Люди из низшего сословия могли рассчитывать только на жуткое пойло, которое в Германском Княжестве не выпил бы даже самый последний бедняк. Помимо этого, русские были небрежны в одежде. Господа еще пытались соответствовать рамкам приличия, но их слуги… Они постоянно ходили оборванные и грязные, а когда Альберт впервые увидел крестьян, только-только вернувшихся с уборки урожая, он думал, что упадет в обморок! Немец уже было потянулся к надушенному носовому платку, но потом вспомнил, что платка он здесь больше не носит. А то русские посчитали бы странным уже его. Фрау Агата больше походила на немку. Она, да будет век ее долог и радостен, часто принимала ванну и даже просила постоять с той стороны двери, не пропуская в комнату для купания ее мужа. Что было решительно невозможно, потому что Альберт даже не мог объяснить своему русскому другу, почему ему нельзя заходить к законной супруге. Так что приходилось идти на хитрость и увлекать его в пьянку. Благо что, русских дважды уговаривать не приходилось. Князь Барон признавал только купание в озере, в котором вода в любое время года вода была ледяная, и походы в баню. Пару раз и Альберта туда затащили, но традиция избивать человека каким-то засохшим букетом привела его в ступор. Еще страннее было, когда князь Барон после всего этого вылил на Альберта ведро холодной воды, из-за чего несчастный немец чуть не заболел. Но его спину обмазали какими-то щиплющими кожу кремами, и все обошлось. Жизнь в этой стране вообще была… странной. Альберт многого не понимал. Почему слуги на него так смотрят? Почему при звуках шагов князя Барона они разбегаются и начинают делать вид, что очень заняты, хотя до этого могли лежать и ничего не делать? В поместье вообще было много бездельников, тут только повар никогда не отлынивал от своих обязанностей. Альберт уже знал, что надо подойти к нему и сказать: — Kuschat, — и тогда тот даст что-нибудь вкусное. Альберт и раньше предпочитал есть отдельно от семьи: за столом ему доставался самый маленький и обгоревший кусок, а вот на кухне можно было чем-нибудь поживиться, пока отец и братья отвернулись, так что он не видел в этом ничего постыдного. На кухне немец всегда чувствовал себя хорошо, да и подчиненные повара вели себя поприветливее, чем другие слуги. А ведь Альберт всегда им улыбался и даже пытался с ними поговорить! — Priwjet. Kak djela? Tjebje pomotsch? Они либо его игнорировали, либо начинали говорить много и эмоционально, но он понимал только слово «bljat» — князь Барон часто его использовал, когда спотыкался, ударялся обо что-то или нечаянно что-то ломал, — или «idi nachuj». Как Альберт понял, это сочетание слов русские используют, когда хотят завершить разговор (что-то вроде немецкого «Unterhaltung beendet») или когда устали и хотят отдохнуть. Поэтому, когда пьяный князь предложил выпить очередную кружку пива, а в Альберта уже не лезло, он вздохнул и сказал: — Idi nachuj. Слуги почему-то испуганно охнули и отступили на несколько шагов. Князь Барон вообще странно отреагировал: так громко засмеялся, что Альберт, которого он в этот момент приобнимал, весь задрожал от качки. Бледная фрау Агата, подбежав к ним, попросила Альберта князю так больше не говорить, хотя почему не говорить, если тому это понравилось? — Idi nachuj? — повторил Альберт вопросительно. Князь Барон засмеялся еще громче и все не мог остановиться, а фрау Агата побледнела и вскричала: — Ja, ja, nie wieder sagst du diese Worte!!! — Choroscho, — вздохнул Альберт. Наверное, он все-таки неправильно понял, что это означает. Но если князю Барону такого говорить нельзя, то, может, другим можно? Альберт ведь умрет от любопытства, если не узнает о предназначении этих слов! Поэтому, пока фрау Агата и князь Барон не слышали, Альберт подкрался к слуге, который обычно приносил им пиво, широко улыбнулся и сказал ему: — Idi nachuj! Слуга вздрогнул и обернулся со злым лицом. — Sam idi nachuj! Теперь Альберт знал, как на это надо отвечать. Он засиял и кивнул: — Spasibo! Значит, люди говорят это не тогда, когда хотят распрощаться, а когда им кто-то не нравится. Альберт людям вокруг не очень нравился, но теперь, если на него начинали ругаться, он весело говорил: «Sam idi nachuj!». Первое время эта фраза имела чудодейственный эффект: люди очень удивлялись и оставляли его в покое. Но благородным особам такого говорить нельзя, поэтому их он удостаивал словом попроще: — Poka! — а затем разворачивался и уходил. Потом фрау Агата, правда, возвращала его обратно, потому что уходить с приема князя Барона без его разрешения было нельзя, особенно единственному музыканту, который мог разогнать скуку знати. Дома все в семье на чем-нибудь играли, кроме отца. Фортепиано, клавесин, флейта — Альберт на флейте тоже умел, но удавалось ему это нечасто. Ему достался «плебейский» инструмент, на котором играть считалось слишком легко и даже постыдно, пусть таким промышляют уличные музыканты. А здесь, наоборот, гитару уважали больше, чем все остальное, не зря же у этого русского борова этих гитар так много. Те разбойники, что повстречались Альберту по дороге сюда, были правы, когда говорили, что местный князь очень щедрый и обязательно его приютит. Всего за одну игру на поломанном инструменте князь Барон подарил немцу новый, а потом еще и вручил ему первоклассный меч — с таким и против разбойников выйти не стыдно. За кров, еду и защиту нужно было просто сопровождать князя везде, петь для него и играть — ничего такого, что претило бы человеку высокого положения, только глупец бы от такого отказался. Труд Альберта не пугал; странный, но веселый русский — тоже. В Германском Княжестве поговаривали, что Государство Российское — место очень страшное и опасное, что Альберт умрет сразу же, как здесь окажется — его или разорвут дикие звери, или убьют дикие русские люди. Злыми соседями немцы пугали маленьких детей, поэтому, когда наступило время убегать, Альберт без колебаний выбрал страну, в которую не боялись уехать только учителя, архитекторы и шарлатаны… Альберт чувствовал себя последним, когда князь Барон пытался объяснить, какой звук от него хочет и как пропеть ту или иную строчку. Все-таки свое, родное играть было куда легче. Зато, если над Альбертом смеялись, то точно не из-за того, что он занимается «глупым» делом. В общем, жизнь с русскими не так страшна, как ее малюют. Альберта вкусно кормили, наливали ему и даже брали с собой на охоту. Когда немец впервые зашел на псарню, его потоком собак буквально сбило с ног — милые пёсики принялись вылизывать ему руки и лицо, потому что от него, видимо, пахло их хозяином. Князь Барон что-то весело им говорил, раскидывая сосиски, а потом незаметно закинул одну в штаны псаря. Пес кинулся добывать пищу, разрывая на бедолаге штаны. Слуга принялся бежать, собака — за ним, а Альберт — за собакой, пытаясь ее остановить. В итоге и Альберта, и псаря всех искусали, а собака, довольно зажимая в зубах сосиску, с видом победителя удалилась прочь. Укусы на руках Альберта расстроили (и то, что его почему-то обругал кормчий Егорыч), зато после он самолично добыл двух фазанов. Охота для него была привычным занятием, с отцом и братьями они часто выбирались в лес. Когда братья проматывали все деньги, играя в азартные игры или ставя не на ту лошадь, такие вылазки помогали хоть как-то продержаться. Странный русский, правда, опять разговаривал с животными — на этот раз, с волками, которые, едва показавшись, поспешили удалиться, видимо, не желая общаться с таким собеседником. Фрау Агата, как и следует хорошей жене, последовала на охоту вслед за князем Бароном и тоже почему-то волкам кивнула. Наверное, все русские были колдунами. Отношения прекрасной фрау и князя были натянуты, как тетива охотничьего лука, но Альберт все не мог взять в толк, почему. Фрау была очень сдержанна и умна, а князь Барон — бесстрашен и весел. Как красиво они танцевали! Альберт играл для них, не щадя себя, лишь бы продлить замечательный миг единения их душ. Но стоило вину закончиться, как фрау становилась раздражительной и порой даже избегала общества князя Барона. Увидев в этом несправедливость, Альберт решил все исправить. Для начала, чтобы размягчить сердце фрау Агаты, он начал играть ей любовные серенады, сказав, что все они от князя Барона. Чтобы она из-за этого не злилась, он следил, чтобы вино у нее никогда не заканчивалось, а у ее мужа, наоборот, заменял алкоголь более безобидными напитками и не давал ему уйти в кабак. Когда фрау Агата, всегда старающаяся встать раньше мужа, сбегала по утрам, Альберт оставлял от ее лица милые безделушки для князя Барона. Сложнее всего ему давались записки — едва у Альберта выдавалась свободная минутка, он учился копировать ее почерк. Первым он выучил написание ее имени — «Агата». Для начала он писал только его, а сверху оставлял цветы, красивые камушки или вкусные булочки с кухни. Затем он даже освоил слово «люблю», чем очень гордился! Остальные слуги смотрели на Альберта, выпучив глаза, и крутили пальцем у виска, но, на его несчастье, он не понимал, что это значит, и как ни в чем ни бывало продолжал свою деятельность по примирению двух супругов. Но рано или поздно его обман должен был раскрыться… Однажды, когда Альберт подкрался к кровати князя Барона, чтобы, как обычно, оставить записку, он обнаружил, что ни фрау Агаты, ни ее супруга нет на месте. Неужели они встали пораньше и ушли куда-то вместе? Получилось!!! Альберт заликовал, сжав в руке уже ненужную записку, как вдруг почувствовал, как кто-то схватил его за ногу. Из-под кровати выглядывала рука! Альберт закричал: — Idi nachuj!!! Poka!!! Он использовал весь свой словарный запас, чтобы избавиться от нежелательного «собеседника», жаждущего с ним пообщаться, даже начал от него отбиваться, но страшная рука возмездия только сильнее сжала его и потянула к себе… Вдруг кровать несколько раз подскочила, чудовище под ней громко крикнуло «BLJAT!!!», и спустя несколько натужных попыток страшный подкроватный монстр все-таки смог поднять ее вместе с собой. Перевернувшись, супружеское ложе рухнуло, придавив одного из слуг, и монстр предстал перед онемевшим Альбертом во всей красе. — Knjaz-z? — не поверил Альберт своим глазам. Раньше он не замечал у себя заикания, но сейчас так перепугался, что едва держался на ногах. — Альбертик?.. — мужчина, вскарабкавшись по нему, как обезьяна по дереву, схватил его за плечи и уставился на него, широко раскрыв глаза. Монстр, оказавшийся Бароном, что-то спрашивал, но Альберт ничего, кроме своего имени, не мог разобрать. Тут «монстр» разглядел в руке Альберта записку и снова начал что-то спрашивать. Альберт зашатался еще сильнее. Все пропало!!! Как объяснить князю Барону, что все это время обманывал его, и на самом деле фрау Агата не оставляла ему никаких любовных посланий? Он ведь наверняка расстроится! А как вскрывшийся обман повлияет на взаимоотношения супругов?! — Фрау Агата!!! — вскричал Альберт, размахивая бумажкой и цветком ромашки, который сорвал на заднем дворе. Он хотел просто переключить внимание Барона, но вместо этого призвал его добродетельную супругу: фрау Агата, явно слышавшая страшный стук от упавшей кровати, влетела в покои с пером наперевес, как будто собиралась пырнуть им мужа под ребра и щекоткой заставить отпустить Альберта. Альберт ошалевшими глазами смотрел то на фрау, то на херра и пытался успокоиться, ведь истинный немец в любой ситуации должен сохранять холодный рассудок! — Фрау Агата, — повторил Альберт, вручая князю Барону цветок и показывая на девушку. — Лублу! Фрау Агата изменилась в лице. Альберт, не понимая, почему она выглядит такой изумленной и испуганной, когда должна злиться за обман, повернулся к ней, провыл мотив любовной серенады и указал на Барона: — Князь Барон! Лублу! — девушке, кажется, стало еще хуже. Поняв, что сказал что-то не то, Альберт тут же исправился: — Фрау Агата лублу князь Барон! Фрау Агата сразу вздохнула с облегчением и опустила перо, больше не пытаясь им размахивать. А князь Барон засмеялся: — Во дурак! — и хлопнул его по спине. С этих пор Альберт стал официально не только личным музыкантом и соратником барона, но и разносчиком его любовных посланий и подарков для фрау Агаты. А еще Альберт выучил новое слово! «Durak», оказывается, означает «очень смешной человек»!!!