— Слишком часто я оказываюсь в твоих покоях, — Гермиона остановилась чуть поодаль от профессора Малфой и неуютно поежилась то ли от холода подземелья, то ли от тьмы, то ли от тягостного молчания.
Нарцисса не отвечала, только сделала свет на конце своей палочки ярче и отворила дверь в покои.
Гермионе ничего не оставалось, как проследовать за ней. Когда дверь за спиной исчезла, Грейнджер уставилась непонимающим взглядом на Нарциссу и потребовала ответа:
— Так и продолжишь молчать?
— Терпение, мисс Грейнджер, — тихо молвила Нарцисса и прошла к столу.
К тому самому столу, на котором она готовила антидот к любовному зелью. Бардак, разбросанные склянки и перевернутый котел свидетельствовали о том, что с тех пор тут никто не бывал. Легким взмахом волшебной палочки миссис Малфой очистила пространство и призвала из шкафа плоский серебряный сосуд, в котором Гермиона сразу признала омут памяти, и маленькую черную сумочку.
— Поди сюда, — позвала Малфой.
Гермиона немного потопталась у двери, но все же подошла ближе.
— Разве в этом есть необходимость? — она кивнула на омут памяти. — Просто расскажи мне все как есть.
— Я не хочу больше что-либо тебе объяснять, Гермиона, — сухо проговорила Нарцисса. — Мои воспоминания будут более красноречивыми, — с этими словами она извлекла из сумочки несколько флаконов с витиеватыми всполохами, — выводы, возможно, ты сделаешь сама… но… — она вылила содержимое одного флакона в омут памяти и легонько подтолкнула Гермиону, — но, может быть, вопросов у тебя появится еще больше… просто… Я попрошу тебя не делиться увиденным с друзьями, — она внимательно посмотрела на Гермиону и, дождавшись ее утвердительного кивка, спросила: — Ты знаешь, кто такая Мариса Витоцци?
Гермиона сначала отрицательно мотнула головой, но потом ее вдруг осенило: она задержалась взглядом на мантии Нарциссы. Еще одна мантия, брошенная на кровати, также привлекла внимание Гермионы; и другая, небрежно свисающая с кресла, будто подмигивала ей золотом вышитой на подоле обезьяны. Грейнджер вспомнила статьи в газетах и восторженные вздохи своих однокурсниц, листающих модные журналы волшебного мира.
— Модельер, — неуверенно проговорила Гермиона, все еще поглядывая на вышитую на мантии обезьянку, — я слышала, ее изделия практически невозможно купить в Британии.
— Да, есть такое, — Нарцисса нежно улыбнулась и аккуратно пригладила свою мантию.
— Все твои мантии? — изумилась Гермиона.
Хотя чему тут удивляться, учитывая, кто был перед ней. Малфои точно могли себе позволить все самое лучшее.
— И не только, — словно вторя ее мыслям, гордо проговорила миссис Малфой, но вскоре ее улыбка погасла, — девушка, которую ты увидишь в моих воспоминаниях… это она, — Нарцисса вздохнула и сделал шаг назад, — надеюсь, ты не против, что я не… что ты посмотришь их одна.
Гермиона кротко кивнула и, дождавшись отмашки профессора, нырнула в омут памяти.
Гарри делился с ней первым опытом посещения чужих воспоминаний, но она и подумать не могла, что все будет так реалистично. Сначала ее поглотила пелена теней и света, которые быстро сформировались в водоворот видений и отрывков неуловимых картин прошлого… А потом ее словно всосало в колодец… И чувство полета было одновременно приятным… страшным… и чересчур быстрым. Буквально через пару секунд Грейнджер плюхнулась у ворот Хогвартса.
Спертое дыхание и закружившаяся голова на время заставили Гермиону прикрыть глаза, чтобы привыкнуть к ощущениям. Но чьи-то быстрые шаги, отдающиеся в ушах словно собственные, потянули за выбежавшей из ворот девушкой.
— Нарцисса, — опомнилась Гермиона, признав в девушке с длинными платиновыми волосами своего преподавателя.
Сгущающиеся границы памяти подтолкнули ее направиться за владелицей грез, и Гермиона поспешила следом.
Юная Нарцисса Блэк оказалась совсем миниатюрной, абсолютно очаровательной, и в глазах ее горел озорной блеск, что шло вразрез с безукоризненно строгим нарядом — выглаженная форма и безупречно завязанная мантия с блестящим значком старосты. Непрошеное сравнение с Перси Уизли побудило Гермиону улыбнуться, и она почти поперхнулась от смеха, когда по пути юная Блэк почти что командирским тоном отчитала несколько первокурсников за скромные проделки.
Утолив самолюбие, Нарцисса Блэк двинулась к озеру, и там ее эмоции сменились. Гермиона почувствовала легкий трепет девичьего сердца, и, когда она проследила за взглядом голубых глаз и поняла его источник, ее щеки зарделись: у кромки воды в тени плакучей ивы сидела та, кто заставил молодую Нарциссу восхищенно вздохнуть и раскраснеться.
— Опять рисует, — пробурчала себе под нос Нарцисса, но совершенно без злобы, — эй, идиотка! — прокричала она, чем заставила девушку оторваться от рисования в альбоме.
Нарцисса помахала ей и ускорила шаг.
— Я всегда восхищалась твоими манерами, Блэк, — поприветствовала ее девушка, когда Нарцисса и Гермиона подошли ближе, — мамочка научила тебя так выражаться? — она отложила альбом и похлопала по траве возле себя.
Когда Нарцисса плюхнулась рядом, Гермиона смогла подойти ближе и рассмотреть незнакомку. Наверное, именно она и есть та самая Мариса Витоцци. Итальянка во всей своей красе: с черными волосами и зелеными глазами. Безупречно красива и не по годам сексуальна. Что особенно выделялось, так это широкий рот, отчего улыбка ее казалась совершенно издевательской и несколько кровожадной, хотя смотрела на Нарциссу она дружелюбно и даже влюбленно.
— Мне опять пришлось выгораживать тебя перед МакГонагалл, — пробурчала Нарцисса и придвинулась ближе.
— Могла и не выгораживать, — пожала плечами Мариса, — ты же знаешь, что мне вообще на это плевать. Могла бы сказать, что я научилась превращать камни в пуговицы и мне этого абсолютно достаточно, — беспечно улыбнулась она.
— Я серьезно, Мариса, — строго проговорила Нарцисса, — ты не появляешься на занятиях больше двух недель.
— Ты же знаешь, я не могу тратить на это время, — выдохнула Мариса, — у меня столько идей за последнее время, и все это нужно реализовать на бумаге, — вместе с этими словами она потянулась к своему альбому, — я не успеваю. Рука просто не поспевает за мыслью… Посмотри! — она пролистала несколько страниц и всунула альбом Нарциссе. — Тут уже коллекции на две, не меньше.
Глаза Марисы загорелись, ее взгляд требовал одобрения. Казалось, она не примет ничего, кроме восхищения. И снова Гермиона прочувствовала чужие эмоции: ликование, влюбленность и… щемящую тоску.
— Знаю, знаю, — кивнула Нарцисса и улыбнулась, — я знаю, что ты сейчас занята, но ты забыла не только об уроках, — она просмотрела несколько набросков и рисунков в альбоме, а потом отложила его, — но… и обо мне, — юная Нарцисса придвинулась ближе и долгим взглядом посмотрела на губы Марисы.
— Ох, Блэк, полегче, ты меня смущаешь, — раскраснелась Мариса, — смотри сюда, — она вновь взяла альбом и ткнула пальцем на один из набросков, — это будет моя первая мантия, и она будет для тебя, — гордо добавила она.
— Мариса, — Нарцисса глубоко вздохнула, мельком глянула в альбом и вернула внимание девушке, — я бесконечно горжусь тобой и восхищаюсь твоим талантом, — она взяла Марису за руку. — Но-о-о… ты только сидишь и рисуешь. Когда мы в последний раз проводили время вместе, а в твоих руках не было карандаша и пергамента? — с напором спросила Блэк. — Иногда мне кажется, что это… — она ткнула волшебной палочкой в набросок, и он вдруг ожил. Нарцисса, конечно, засмотрелась, но мысль свою закончила: — Что это для тебя важнее, чем я.
— О-о-о, избавь меня от этого, Нарцисса, — Мариса закатила глаза. — Все, что я делаю… я делаю для нас… для того, чтобы мы ни в чем не нуждались, — она сжала руку Блэк. — Осталось всего лишь два месяца, и мы покинем Хогвартс и… Англию, — она положила голову на колени Нарциссы и с беззаботной улыбкой уставилась на раскачивающиеся ветви ивы, — Италия ждет нас, моя фея. Только представь: я буду шить лучшие мантии, а ты — делать самые прекрасные духи, — она улыбнулась еще шире. — Я буду величайшим модельером во всей Европе, — мечтательно закончила она.
Нарцисса молчала, нежно перебирала черные волосы и с теплотой смотрела в бездонные зеленые глаза. А потом она тяжело вздохнула. Гермиона ощутила укол боли под ребрами и ступила ближе, чтобы рассмотреть сменяющиеся эмоции на лице Блэк.
— Мариса, это все… всего лишь мечты, — тихо молвила Нарцисса.
Улыбка с лица Марисы исчезла. Внимательно посмотрев на Нарциссу, она фыркнула, а потом резко вскочила на ноги.
— Нет, нет, нет! Даже не смей! Не смей сомневаться! — повысила она голос и серьезно посмотрела на Блэк.
Нарцисса поднялась и попыталась обнять ее, но Мариса отскочила и еще громче проговорила:
— Три года, Нарцисса! Три года, — зарычала она, — ты не посмеешь так со мной поступить.
— Послушай меня, — Нарциссе все-таки удалось обнять ее, — пожалуйста, — шептала она, — не злись, прошу не злись.
— Ты трусиха, Блэк, — Мариса вырвалась из объятий, — в моих жилах течет кровь не чета твоей, — она подняла рукав и оголила запястье. — Моя семья ведет свой род со времен Римской империи, но я плевала на это. Пусть каждый член моей семьи проклинает меня сто раз на день, — она с вызовом посмотрела на Блэк. — Меня лишат состояния, титула, и я больше никогда не увижу своих родителей, — она подошла вплотную к Нарциссе и ткнула ту в грудь, — но мне это все неважно, я готова рискнуть этим ради тебя, — она немного успокоилась и с нежностью прикоснулась к щеке Нарциссы.
На глазах Блэк выступили слезы, она крепко обняла Марису и спрятала лицо в ее волосах.
— Да, я трусиха, — тихо проговорила Нарцисса, — прости меня за это. Прости за малодушие.
— Я сделаю все для тебя, для нас, я обещаю, просто будь со мной, — Мариса погладила Нарциссу по волосам и оставила невесомый поцелуй у виска.
— Ты… ты… — Нарцисса почти захлебывалась от слез и крепче сжала подругу, — ты самое важное в моей жизни, прости… прости за трусость, — она всхлипнула, утерла нос и немного отстранилась.
Мариса выпустила ее из объятий и, призвав к себе альбом, стряхнула с него невидимые пылинки.
— Эй, все хорошо, — она стерла с лица Нарциссы слезы и нежно поцеловала в щеку, — и будет еще лучше, Цисси. Мы будем жить в поместье моей бабки, — она снова озарилась мечтательной улыбкой, — старушка любила меня, — уверила она Нарциссу и сжала ее руку. Гермиона будто почувствовала тепло в своей ладони и улыбнулась почти так же, как сейчас улыбалась Нарцисса. — Она оставила мне вполне сносный дом в Калабрии, — продолжила Мариса. — Буду шить прекрасную одежду, а ты будешь моей единственной моделью. Я уже накопила достаточно денег, чтобы нам хватило на первое время, — она снова уверяла и взглядом требовала смотреть на нее, — честно признаться, денег довольно много, — Мариса поцеловала Нарциссу в щеку и притянула к себе. — Я долго копила… Поэтому этого хватит на безбедное существование и собственный магазин.
— До сих пор не могу понять, как тебе это удалось, обезьянка? — улыбнулась Нарцисса.
— Вот, опять, — протянула Мариса, — хватит меня так называть, — она легонько пощекотала Нарциссу за бок, чем вызвала приятные ощущения не только у Блэк, но и у Гермионы, — ну, я хороша в накопительстве, — ответила Мариса, чем вызвала смешок Нарциссы.
— И не только в этом, — загадочно проговорила Блэк и взяла Марису за подбородок, — ты хороша во многих вещах, например… В этом, — она нежно поцеловала ее в губы.
И Гермионе пришлось отвернуться, что было абсолютно бесполезно, ведь она чувствовала все, что ощущала юная Нарцисса Блэк: волнение сердца, жар чужих губ и покалывание внизу живота. Было что-то еще, совершенно не похожее на счастье, которое сейчас испытывала Нарцисса. Что-то, что юная Блэк старательно отгоняла от своих мыслей, от чего щемило сердце и обжигало глаза.
Грейнджер повернулась обратно, когда услышала хихиканье.
— Ты опять меня смущаешь, Блэк, — прошептала Мариса и, поцеловав Нарциссу в нос, разорвала поцелуй.
— Давай я посмущаю тебя в Выручай-комнате? — Нарцисса многозначительно подмигнула и кивнула в сторону Хогвартса. — Что скажешь? — она отошла на пару шагов и поманила Марису к себе, — ну, поди сюда, — Блэк проговорила последние слова с хрипотцой, явно предназначавшейся для соблазнения.
Мариса бросила взгляд на свой альбом, а потом на Нарциссу.
— Ты просто невыносима, — прорычала Мариса и, запихнув альбом в сумку, подошла к Блэк. — Ты не должна так делать! — сказала она с ухмылкой и притянула Нарцисса для нового поцелуя.
— Тогда я буду наказана? — спросила Нарцисса, резко разорвав поцелуй, и поиграла бровями.
— Конечно, будешь, — хмыкнула Мариса и потянула девушку за собой в школу.
Границы воспоминания начали сужаться, и Гермиона поняла, что близится его окончание. Она не стала следовать за парой. Откровенно говоря, Грейнджер и пошевелиться не могла. Увиденное умилило и потрясло одновременно. Нарцисса Малфой и Мариса Витоцци были парой. Да. Это было давно и в школе. И можно было бы сослаться на подростковую несерьезную влюбленность, но Грейнджер ощущала все то, что творилось в сердце молодой Нарциссы. И происходящее вовсе не показалось ей как нечто легкомысленное.
Нарцисса и Мариса пропали в съедающей воспоминание черноте, и Гермиону вырвало из омута памяти.
— Воу! — Гермиона пошатнулась и, чтобы не упасть, крепко схватилась за край стола.
От резкого толчка засосало под ложечкой, хотя, возможно, дело было в остаточных эффектах от чувств и эмоций юной Нарциссы. Представляя себе, предвестником чего может быть подобное переживание, Гермиона зарделась. Пришлось пару раз глубоко вдохнуть прежде, чем оглядеться и найти Нарциссу в кресле, внимательно рассматривающей свои кольца.
— Не хочу ничего слышать, — тихо молвила она, даже не взглянув на Гермиону, — возьми следующее воспоминание, — она взмахнула палочкой, и флакончик оказался в руке у Гермионы.
Грейнджер послушно кивнула, поместила предыдущее воспоминание в его узилище и вылила новое в омут. Одарив напоследок Нарциссу внимательным взглядом, она нырнула в омут памяти.
В этот раз грезы Малфой привели ее в большую и просторную библиотеку. Гермиона поначалу подумала, что оказалась в Хогвартсе, но когда туман рассеялся, поняла, что находится в совершенно другом месте. Рассмотреть полки с книгами ей не удалось: дверь в библиотеку с шумом отворилась, а следом в комнату влетела Нарцисса Блэк. Вероятно, это воспоминание принадлежало тому же периоду времени, что и предыдущее: Нарцисса не повзрослела ни на год, лишь выглядела чересчур расстроенной и злой. А следом вошла, видимо, и причина ее переживаний: статная, красивая женщина с тонкими чертами лица. Гермионе не пришлось долго гадать, чтобы признать в этой женщине мать Нарциссы, Беллатрикс и Андромеды.
— Цисси, — позвала Друэлла Блэк.
Нарцисса что-то шикнула в ответ, рухнула в глубокое кресло и спрятала лицо в ладонях.
Миссис Блэк глубоко вздохнула, устало потерла переносицу и нервно дернула волшебной палочкой, призвав к себе второе кресло. Она села поближе к дочери и тихо проговорила:
— Девочка моя, — очень осторожно она погладила Нарциссу по голове, — выкинь эти мысли из головы. Это лишь мимолетное увлечение.
Нарцисса подняла голову и заплаканными глазами уставилась на Друэллу.
— Я люблю ее, мама!
— Моя хорошая, моя славная малышка, — Друэлла с нежностью посмотрела на дочь, — у каждого из нас бывают в жизни увлечения, — она пожала плечами, — и-и…
— Она не увлечение, — возразила Нарцисса и отпрянула от матери, уже хотела вскочить и сбежать от нее куда подальше, но женщина практически пригвоздила ее своим голосом и взглядом.
— Мое неразумное дитя, — снисходительная улыбка миссис Блэк заставила Гермиону скривиться, хоть она и чувствовала почтительный трепет Нарциссы. — Ты не любишь ее на самом деле, — продолжила Друэлла Блэк, — это говорит в тебе твоя похоть, — она взяла дочь за руку и с силой сжала ее, — Мариса соблазнила тебя. И я могу тебя понять. Красивая фигура, роскошные волосы, зеленые глаза. Ее чистая кровь… безупречная семья… — женщина хмыкнула и покачала головой.
— Я люблю ее, — Нарцисса упорно стояла на своем.
Гермиона почувствовала чужое нетерпение и злость. И ей тоже захотелось ретироваться как можно дальше от этой женщины, лишь бы не видеть ее снисходительного взгляда и не слышать елейных речей.
— Конечно же, не любишь, — Друэлла покачала головой, не принимая всерьез ни уверения, ни слезы, — Люциус — тот человек, которого ты полюбишь по-настоящему. Он сделает тебя счастливой, — она взяла дочь за подбородок и с нежностью посмотрела на нее, — я люблю тебя, Цисси, ты еще слишком молода, чтобы понять свое счастье. Мариса бросит тебя, ты ей не нужна. Сейчас ты считаешь, что я пытаюсь обмануть тебя. Но давай предположим, — она мягко улыбнулась и придвинулась ближе к дочери; говорила тихо, ровно и с полной уверенностью в своих словах, — предположим, что ты сбежала с ней, вы живете в Италии и все прекрасно. Но подумай, милая, — она с заботой вытерла слезы Нарциссы, — я хорошо знаю Марису… ее семью.
— Я знала, что вы не просто подруги, — она наклонила голову, и когда Нарцисса затаила дыхание, Гермиона задохнулась вместе с ней. — Я не раз замечала, как вы держитесь за руки. Да и… милая, — и снова снисходительная улыбка тронула ее губы, — вы не особо прятались. Конечно, я не вмешивалась, ибо понимала, что ты у меня умница и не поддашься мимолетному увлечению, — Нарцисса хотела возразить, но Друэлла подняла руку вверх, — да, ты будешь отрицать, но это так. Мариса любит мастерить мантии, для нее лишь это важно. Она только и делает, что рисует в своем альбоме, а ты просто сидишь рядом как послушный домовик и восхищаешься ее талантам. Она любит только себя.
— Нет, это ложь, все не так… — Нарцисса вырвалась из цепких объятий матери и вскочила с кресла.
— Представь, любовь моя, всю жизнь ты будешь только дополнением, — Друэлла пожала плечами и продолжила рисовать картины будущего своей младшей дочери: — Очнись, Цисси! Она смотрит в свой альбом с бóльшим обожанием, чем на тебя. На твоем месте может быть другая красивая дурочка, которая будет только вздыхать от удовольствия, когда Мариса покажет очередной эскиз.
— Это не так, — голос Нарциссы дрогнул, а внутри у Гермионы зашевелился зародыш сомнения, — она любит меня, — Нарцисса всхлипнула и попятилась от матери еще больше.
— Милая, я просто не хочу, чтобы ты страдала, — миссис Блэк поднялась с кресла, но, не желая пугать дочь, осталась стоять на месте, — когда мои слова подтвердятся, то тебе некуда будет идти. Тебя будет ждать участь… — она поперхнулась, скривилась и наконец выдавила из себя: — Андромеды, — презрение, с которым она произнесла имя дочери, напугало Гермиону, ей захотелось забиться в какой-нибудь темный угол и закрыть глаза, лишь бы не видеть страшные глаза чужой матери. — Я не хочу потерять еще одну дочь! Не хочу, чтобы ты страдала, — миссис Блэк осторожной поступью хищника двинулась к дочери, — ты и сама все понимаешь. Знаешь, что я права.
— Но… — последняя попытка воспротивиться матери была полна отчаяния и тоски, — я… люблю ее. Хочу быть с ней.
Друэлла за секунду преодолела разделяющее их пространство и очень ласково обняла Нарциссу.
— Милая, моя хорошая, прошу тебя, не плачь, — говорила она очень тихо, вкладывая в каждое слово всю свою материнскую любовь, — твои слезы разрывают мне сердце. И видит Мерлин, я не хотела тебе говорить всего этого. И, может быть, я закрыла бы глаза, позволила бы тебе набивать шишки, но я не могу позволить Марисе разбить твое сердце. Ты слишком хорошая и влюбчивая, — она широко улыбнулась, пригладила платиновые волосы и добавила: — Одна из немногих Блэков, кто может действительно дарить свою любовь. Редкий дар…
— Если бы Мариса действительно отвечала тебе тем же, я бы не вмешивалась. Да и… — миссис Блэк ненадолго задумалась, а потом крепко прижала Нарциссу к своему сердцу и быстро проговорила: — Я и сейчас не буду держать тебя силой, ты взрослая и сама можешь все решить. Здесь, — она взмахнула волшебной палочкой, слишком театрально, как показалось Гермионе, и в руке Нарциссы материализовалась маленькая сумочка на цепочке, — деньги и необходимые вещи. Ты вольна уйти, если решила, — миссис Блэк нежно поцеловала дочь в лоб и очень быстро покинула библиотеку.
Вместе с собой она забрала твердую почву под ногами, абсолютную уверенность в непоколебимости своих чувств и оставила сомнения и щемящую в сердце тоску. Гермиона взревела вместе с Нарциссой. Было что-то еще в этом воспоминании, но границы грез начали сужаться, туман заволакивал пространство вокруг, и последнее, что услышала Гермиона, — как разбивается окно в библиотеке, а следом — горькие рыдания.
Грейнджер готовилась вернуться в покои профессора, но омут памяти ее не отпускал. Она оказалась в абсолютной черноте, однако испугаться не успела — следующее воспоминание начало формироваться почти сразу. Все тот же густой туман, неясное видение, и вот границы памяти начали расширяться, показывая Гермионе совершенно другое место и другое время.
В этот раз завихрения памяти привели ее в сад или оранжерею. Вокруг было много цветов, зелени, а над головой вились цветущие лианы. Гермиона сначала почувствовала и лишь потом только увидела Нарциссу на скамье у маленького фонтанчика. Рядом с ней сидела сова с протянутой лапой, к которой был привязан конверт, а рядом — сверток в подарочной упаковке. Сердце Гермионы бешено забилось, когда Нарцисса увидела имя отправителя. Дыхание сбилось, стоять от переполняемых чужих эмоций стало сложно, и Гермионе пришлось присесть рядом.
Нарцисса изменилась, стала старше; несмотря на то, что она казалась полной сил и по-прежнему очаровательной, в глазах увял огонь озорства, а возле губ от грусти залегли морщинки. Однако было и еще одно изменение. Плотная ткань свободного платья скрывала его, поэтому Гермиона скорее почувствовала, чем увидела — Нарцисса беременна.
Уже предчувствуя от кого письмо и посылка, Гермиона все же подобралась поближе и заглянула в конверт, который Нарцисса по-прежнему держала в руках и не решалась открыть. В итоге она отложила письмо и взмахом палочки развернула посылку, откуда в руки ей прыгнула длинная шелковая мантия изумрудного цвета. Она змеей обвилась сначала вокруг запястий, потом поползла по рукам и, оказавшись на плечах, заняла свое законное место за спиной. Откуда ни возьмись на шее образовалась миниатюрная фибула, сцепившая края мантии. Забавное волшебство закончилось тем, что другой конец мантии заструился в ладонь Нарциссы и немного приподнялся, будто хвастая своей роскошной вышивкой в виде серебряного льва и маленькой золотой обезьянки.
Малфой улыбнулась, пригладила свою новую мантию будто живое существо и наконец с глубоким вздохом развернула письмо.
Гермиона и хотела бы отвернуться, но слова все равно набатом отзывались в ее сознании.
«Ты не пришла…»
«Я брошу все ради тебя…»
«Всегда…»
«Обезьянка…»
«Твоя»
Воспоминание будто требовало участия гостьи. И Гермиона сдалась. Выдохнув, она повернулась и прочитала чужое письмо:
«Ты не пришла ко мне тогда. Я умоляю тебя: вернись ко мне сегодня. Я была зла на тебя, но все равно каждый день, ровно в полночь я стояла у входа в мой… в наш дом в надежде увидеть тебя. И сегодня я буду там стоять, и завтра… Всегда…
Как и обещала, сделала эту мантию для тебя. Это моя первая мантия. Я долго не решалась отправить ее тебе…
Нарцисса, прошу тебя, вернись. Я брошу все ради тебя. И больше никаких альбомов и карандашей. Мне все это не надо…
Все это неважно без тебя.
Твоя обезьянка»
Малфой перечитывала, перечитывала и перечитывала. И Гермиона вместе с ней. И вместе с ней старалась подавить жжение в глазах, успокоить тоску в сердце. Тщетно. И только приближающиеся шаги вернули самообладание.
— Любовь моя, — из-за огромной монстеры появился статный, красивый и безмерно счастливый Люциус Малфой, в руках он нес плед и корзину фруктов, — я подумал, что тебе захочется подкрепиться еще, — он приподнял корзину. — Не знал, что тебе захочется, поэтому взял все.
Гермиона почувствовала одновременно умиление и раздражение. Нарцисса была и рада видеть заботу мужа, и хотела, чтобы он сейчас же ретировался, оставив ее наедине с горем. А проницательный супруг будто уловил изменения — улыбка на его лице уступила место тревоге. Он тут же оказался рядом и крайне осторожно дотронулся до плеч беременной жены.
— Все хорошо? Малыш снова беспокоит? — он с тревогой посмотрел на живот Нарциссы. — Хочешь — вернемся домой.
— Все… — миссис Малфой вздохнула, постаралась улыбнуться и как можно мягче ответить: — Хорошо.
На этом все закончилось. Воспоминание сразу же схлопнулось в черноту, и Гермиону выплюнуло из омута памяти. На секунду она даже потеряла равновесие; пришлось крепко схватиться за стол, чтобы не упасть. Отдышавшись и придя в себя, Грейнджер вытянула завихрения грез из омута и заботливо поместила их в доверенный футляр. Она услышала движение позади и, прежде чем Нарцисса Малфой появилась в поле зрения, тихо, но требовательно спросила:
— Зачем?
Ответа не последовало, только глубокий вздох и скрип кресла.
— Что я должна была здесь увидеть… и понять? — Грейнджер повернулась к Нарциссе, сунула флаконы с воспоминаниями в сумочку и отправила ее хозяйке.
— Мне придется пояснять? — тут же парировала Нарцисса и нервным взмахом палочки заставила сумочку исчезнуть.
Гермиона на это лишь развела руками.
А профессор Малфой шумно вдохнула и устало потерла переносицу. Видимо, действительно надеялась на то, что Гермиона все поймет без объяснений.
— Это… — Малфой кивнула в сторону омута памяти, — я думала… — она поджала губы и, понимая, что все-таки придется растолковать, тяжело сглотнула, а потом очень тихо произнесла: — Мариса… Я любила ее… очень сильно. И, наверное, все еще люблю.
Нарцисса опустила голову и замолчала. Гермиона думала, что ей требуется время, чтобы продолжить, но тишина затягивалась, и она не выдержала:
— Почему же ты не ушла? — поинтересовалась Гермиона. — Тогда… когда получила письмо… ведь тогда ты точно знала.
— Я хотела, — тут же ответила Нарцисса, не поднимая головы, — даже вещи собрала. Уже покинула дом. Решительно шагала к порталу, как Драко решил начать пинаться… Впервые за все время беременности, — она сардонически усмехнулась, — в тот момент я поняла, что не одна… нас двое… и ответственность за двоих, — Нарцисса прервалась, чтобы мельком глянуть на свою собеседницу, и, когда убедилась в абсолютном внимании, еще тише продолжила: — Я согласилась стать женой и матерью. Я не вправе лишать ребенка отца, семьи и наследства, потому что когда-то струсила, а сейчас одумалась…
— Я не стала счастливой женой, но мой сын сделал меня счастливой матерью, — миссис Малфой недолго покрутила кольца на своих пальцах, будто решая, продолжать ей или нет, пару раз открыла и закрыла рот, но в итоге снова заговорила: — Когда Темный Лорд вернулся, я умоляла Люциуса не лезть в это, потому что знала, что это… закончится войной… Как это было и в прошлый раз. Я просто хотела защитить сына, — прорычала она. — Но мой дорогой муж так хотел признания и власти, — Малфой ненадолго задумалась, а потом прошептала, и Гермионе пришлось напрячь слух, чтобы услышать: — Он наказал меня… и Люциуса, сделав из Драко Пожирателя Смерти. Драко… Он не такой. Задира — да, но не убийца.
Дальше Гермиона почти и не слушала. Она застыла с открытым ртом на признании в том, что Драко Малфой отныне приближенный Темного Лорда. Гарри был прав. То, над чем она и Рон смеялись, оказалось правдой. А, значит, и все остальное… Кэти Бэлл, проклятое ожерелье… Неужели и отравление Нарциссы было неслучайным? Грейнджер планировала узнать наверняка, но вместо этого проговорила совершенно другое:
— Дамблдор защитит вас… обоих…
— Я хочу, чтобы он сгинул, — прорычала Нарцисса и резко поднялась с кресла, — Темный Лорд… Хочу, чтобы он сдох и больше никогда не возвращался, — это было сказано с таким напором и с таким яростным желанием, что не оставалось никаких сомнений в том, что Нарцисса Малфой действительно хочет смерти обидчику ее сына. — Поэтому я здесь. Дамблдор… он… — не договорив, она отмахнулась, а Гермиона с нетерпением потребовала еще одного ответа:
— Но почему ты сразу не сказала?
— Потому что не должна была. Да и сейчас не должна, — Нарцисса сокрушенно покачала головой, — Дамблдор попросил держать это в тайне.
Впрочем, Гермиону этот ответ вовсе не удивил.
— Ты доверяешь ему? — она внимательно посмотрела на Нарциссу.
— У меня нет другого выбора, — Малфой развела руками и подошла к Гермионе.
Грейнджер хотела что-то еще сказать, но передумала. Малфой-старший — Пожиратель Смерти, как и его сын, а их матриарх задумала спасти обоих, связавшись с заклятым врагом Темного Лорда. И как это допустил Волан-де-Морт? Как минимум не логично, как максимум странно. Волан-де-Морт не прощает предательства. Грейнджер внимательно оглядела Нарциссу и хотела было уточнить, насколько тяжела роль двойного агента, но та ее опередила:
— Ты похожа на нее.
— М-м-м? — не поняла Гермиона.
— На Марису. Да… — Малфой мечтательно улыбнулась. — Такая же смелая, отчаянная, уверенная в своей правоте, такая же… упертая и одаренная талантами.
Гермиона не знала, как на это реагировать. Зарделась, кривовато улыбнулась и смущенно опустила глаза в пол. А Нарцисса вдруг оказалась совсем близко и мягко взяла ее за подбородок, тем самым потребовав смотреть ей в глаза. В бездонные, грустные глаза. Она одарила Гермиону своей самой прекрасной улыбкой, а потом провела рукой по ее щеке. Нежно и заботливо. Нарцисса еще немного сместилась, оказавшись еще ближе. Казалось, что свободного пространства между ними становится все меньше, и Гермиона уже начала паниковать, как Нарцисса вдруг весело улыбнулась, отпрянула и кивнула на дверь.
— Жду тебя завтра после ужина в Выручай-комнате, надо поработать над твоими заклятьями.
— Что? — растерялась Грейнджер.
— Спокойной ночи, Гермиона. Думаю, достаточно на сегодня, — Малфой слишком резко отошла от Гермионы.
— А-а-а, ага, — промычала Грейнджер и поплелась к двери.
— И еще, — Нарцисса взмахнула волшебной палочкой, и в руках у Гермионы материализовалась увесистая книга, — маскирующие чары, — объяснила она, — лишним не будет. Изучи на досуге.
Гермиона промямлила благодарности и после секундного изучения обложки книги попрощалась.
Дверь в покои профессора Малфой еще долго не исчезала в стене.
