***
— Мам? Пап? Голос Майкла, вошедшего в гостиную, прозвучал слишком неожиданно для Уильяма и Элеанор. Однако они не вздрогнули… Лишь слабо отсели друг от друга, чтобы Майкл ничего не подумал, и вопросительно посмотрели на него. Был уже вечер. Майкл стоял у порога гостиной и не думал заходить внутрь. Рядом с ним стояла Элизабет. Ей совсем недавно только исполнилось четыре года. Как и всегда, Элизабет крепко держала Майкла за руку. Свободной рукой Майкл держал двухлетнего Нормана. — Что такое, Майкл? — все-таки первым задал вопрос Уильям. Майклу не очень понравилось что голос папы был каким-то не таким… Строже обычного — уж точно. — Можно мы выйдем на улицу? Уильям и Элеанор бросили взгляд в сторону ближайшего окна, словно они не знали какой сейчас час и как обычно в это время было темно на улице. — Уже темно, — сказала Элеанор, не то перебивая Уильяма, не то просто сказав это раньше него, когда ее муж только-только открыл рот, чтобы ответить Майклу. — Боюсь, что с вами может случиться что-то плохое. — Мы будем у дома. Совсем далеко не уйдем. Я просто хочу, чтобы Элизабет и Норман увидели звезды, — неловко сказал Майкл, отведя взгляд. — Звёзды! — тут же поддержала Элизабет. Она могла сказать больше, ведь в свои четыре года она знала достаточно много слов, но предпочла воздержаться от большого количества слов. Хватило бы и одного слова, чтобы показать, что она действительно хотела увидеть звезды и такое желание не было только прихотью Майкла. Элеанор и Уильям тут же посмотрели друг на друга… Через несколько секунд они одновременно вздохнули и все-таки разрешили Майклу выйти вместе с братом и сестрой на улицу чтобы посмотреть на звезды. Как только они дали согласие, на лице Майкла впервые за некоторое время появилась слабая улыбка… А вечная улыбка на лице Элизабет стала еще сильнее. Лицо Нормана, однако, на изменилось… Но несмотря на это, все были уверены, что он был тоже рад. У Нормана просто были проблемы с тем, чтобы выражать свои эмоции. Майкл развернулся и вместе с Элизабет и Норманом вышел из дома. Было отличное время, чтобы видеть заезды. Майкл сел на траву, все ещё держа на руках Нормана. Когда Майкл сел как можно удобнее, он посадил рядом Нормана… Тот немного поправил свою позу. Элизабет села последней. Ее щека прижалась к плечу Майкла. — Звезды очень красивые, — сказала Элизабет. Майкл кивнул. Именно поэтому он и хотел, чтобы Норман и Элизабет увидели звезды… Потому что звезды были очень красивыми… Несмотря на то чем на самом деле они являлись. Майкл бы никогда не рассказал сестре и брату настоящую сущность звезд. Лучше наслаждаться ими, не обращая внимание на такие подробности. Звезды были красивые. Этого действительно было достаточно. Спокойное и умиротворенное наблюдение за звездами было прервано внезапным зевком Элизабет. Майкл повернул голову в строну сестры, всматриваясь в ее лицо. — Ты хочешь спать? — поинтересовался Майкл. Элизабет покачала головою, а потом все же кивнула. Майкл перевел взгляд на Нормана. — А ты? — Норман кивнул сразу же как услышал вопрос Майкла. Майкл тихо усмехнулся. Он сам поймал себя на мысли, что пришло время лечь в уютную кровать. Майкл встал с травы и взял Нормана на руки. Элизабет почти сразу схватилась за правую руку Майкла. Майкл хмыкнул и они вместе вернулись в дом. Проходя мимо гостиной, Майкл заметил, что их родителей там не было… В комнате родителей горел свет. Кажется, они решили, что лучше все-таки активно проявлять любовь к друг другу за дверьми. В какой-то момент Элизабет отпустила руку Майкла и убежала в свою комнату готовиться ко сну. Майкл едва заметно хмыкнул и направился в комнату Нормана, чтобы уложить младшего брата спать. В комнате Нормана Майкл помог брату переодеться в свою пижаму, донес Нормана до кровати и укрыл его. Майкл слабо присел, чтобы погладить Нормана по волосам, а также слегка поправить его кудрявые волосы. Поднявшись, он сделал свою последнюю задачу — включил настольную лампу Нормана. У Нормана на данный момент было три настольных лампы. Все эти лампы Норман выбрал сам. Сегодня на небольшом комоде, что заменял стол для лампы, стояла лампа в виде гриба. Первая купленная для Нормана лампа и, пожалуй, самая его любимая из всех трех ламп. Майкл посмотрел ещё один раз на Нормана. Для проверки. — Больше ничего не надо? — спросил Майкл. Норман кивнул. — Тогда спокойной ночи, Норман, — Майкл слабо улыбнулся и вышел из комнаты Нормана, не забыв выключить свет. Перед тем как самому лечь спать, Майкл должен был сделать еще одну вещь. Убедиться, что у Элизабет все хорошо с подготовкой ко сну. Когда Майкл зашел в комнату сестры, Элизабет уже лежала в своей кровати, одетая в свою милую пижаму, которую ей купили совсем недавно. Майкл хмыкнул и подошёл к сестре, чтобы сделать последнее что оставалось — укрыл сестру тёплым пушистым одеялом. — Обнимашки перед сном! — внезапно запротестовала Элизабет, когда Майкл довольно отошел от ее кровати. — Хорошо, Лиз, Обнимашки перед сном, — Майкл усмехнулся и вернулся к кровати сестры. Он наклонился, чтобы Элизабет могла его обнять. — Ты самый лучший старший брат! — счастливо заявила Элизабет. Майкл улыбнулся. При этом он внезапно почувствовал слезы на глазах, когда он обнял Элизабет в ответ. Но, конечно же, это были слёзы счастья… Майклу нравилось слышать, что он был хорошим старшим братом, потому что это было то, к чему Майкл стремился несмотря не на то, что ему действительно было сложно…***
Майкл застонал от головной боли. Черт, как же неприятно было начинать утро с чего-то настолько отвратительного, как головная боль… Майкл открыл глаза, но тут же удивлённо моргнул. Он не увидел ни потолка своей комнаты, ни кровати. Бетонированная дорожка. Майкл неуверенно сморщил глаза и совсем медленно поднялся с дорожки. Пытаясь что-то вспомнить до этого момента, Майкл лишь встретился с неприятной головной болью. Что-то было не так… Майклу чертовски хотелось знать, что случилось. Поднявшись с дорожки, Майкл огляделся. Местность была более чем знакомая. Это его родная улица. Майкл был не так далеко от своего дома. Это заставило Майкла еще больше не понимать, что произошло до этого. Ничего на понимая, Майкл развернулся на ботинках и направился в сторону дома. Может быть, оказавшись дома, Майкл начнет вспоминать, что именно произошло с ним. Пока Майкл шел по дорожке по направлению к своему дома он заметил, что люди как-то странно смотрят на него. Майкл бы описал эти взгляды как взгляды полные страха… Майкл не понимал с чем это могло быть вызвано. Он просто шел к дому и отмечал, что с каждым шагом подобных взглядов становилось все больше. Некоторые люди, ведущие с собою за ручку своих детей, ускоряли свой шаг и почти закрывали детям лица. Сомнение. Это было единственное, что Майкл чувствовал прямо сейчас. Оказавшись дома, Майкл первым же делом направился к зеркалу. Вероятнее всего, он потерял сознание на улице. Майклу хотелось убедиться, что неожиданная потеря сознания никак не повлияла на его внешний вид. Ему хотелось знать не было ли у него синяков или ещё чего похуже. И тогда Майкл вспомнил. Слишком неожиданно для него самого. Майкл почти сразу отстранился от зеркала и прижался спиной к стене. Его руки скользнули к плечам, чтобы сжать их, спрятанные за тканью испачканного в крови пальто. Тело Майкла слабо тряслось… Так, как могла трястись сгнившая плоть, поддерживаемая лишь костями. Майкл вспомнил всё в самых худших подробностях. Начиная вообще с той ночи, когда он пришел в пиццерию. О, лучше бы он этого не делал… Лучше бы Майкл согласился на предложение Джереми пойти вместе. Ну почему Майкл был такой упертый баран?! Идея Джереми была самой лучшей, а он посмел отказаться от нее. Идиот. Определённо идиот. Хотя, возможно, Майклу нужно было понять раньше, что это не Бэйби говорила с ним, что это не она спасла его из костюма… Только сейчас Майкл не понимал как он не мог признать голос Элизабет. Он ведь так часто слышал ее голос раньше… Раньше. В том-то и дело. Пока Элизабет на назвала его их отцом, когда они были в комнате с ковшом, Майкл и не вспоминал как именно звучал голос сестры. Элизабет даже не старалась его как-то менять… Одна из рука Майкла оторвалась от его плеча и прикоснулась к его рту. Майкл тяжело дышал, но был удивлен как у него вообще получалось это делать… Майкл был уверен что из-за ковша все его органы оказались вне тела. Без органов нельзя жить. Он должен быть мёртвым, а не переживать весь этот ужас. Майкл действительно думал, что когда Элизабет в виде аниматроника, сотканного из проводов и некоторых частей других аниматроников в пиццерии, покинет его тело, он умрёт. Он должен был умереть, ведь без поддержки аниматронных частей для Майкла все уже давно было потеряно. Его плоть успела сгнить. Он выглядел ужасно. Он был трупом. Живым трупом. Майкл вздохнул еще раз. В этот раз намного тяжелее чем до этого. Он закрыл глаза. Ремнант. Это была слишком внезапная мысль в голове Майкла. Он не верил в то, что его отец действительно нашел источник бессмертия, но сейчас… Черт, пусть кто-нибудь назовет Майкла тоже сумасшедшим за то, что он все-таки согласился с тем что его отец нашел источник бессмертия, нашел Ремнант. Ремнант определенно был внутри Майкла. Именно он не позволил ему умереть. Ну, просто отличные подарки от отца… Самый отвратительный подарок который только можно получить. Теперь, из-за Ремнанта, Майклу придётся жить, выглядя таким отвратительным образом. Черт… Рука Майкла против его желания убралась с его лица и ударила по стене. Майкл поморщился от боли в костяшках пальцев, которая растеклась по всей его руке и, возможно, даже всему телу. У Майкла было столько планов на свою дальнейшую жизнь после того как он разберется со всем в пиццерии. Все его планы и мечты только что рухнули. У Майкла был шанс зажить свою лучшую жизнь, но эти шансы были им просраны как когда-то были просраны все его шансы стать хорошим старшим братом для Элизабет и Нормана. Рука Майкла, сжатая в кулак, вновь ударилась об стену сзади него. В этот раз Майкл игнорировал боль в своем теле. Хотелось рыдать и проклинать себя, но Майкл понимал, что у него на самом деле нет для всего этого сил. Грудь Майкла тяжело поднялась… Еще некоторое время Майкл стоял, прижавшись спиной к стене. Все это время его глаза были закрыты. Он пытался успокоиться… Пытался как можно скорее дойти до фазы принятия, но это на самом деле было не так просто… Проще говорить, сложнее сделать. После Майкл открыл глаза. Он знал, что у него не только нет сил для слез, но и в принципе какой-либо жидкости в теле. Тем более горьких слез. Медленными шагами Майкл подошёл к зеркалу. Его измученная рука потянулась к волосам, чтобы убрать часть их от перепачканного непонятно в чем лица. Волосы Майкла были липкими от крови. Кончики его пальцев медленно окрашивались в красный, пока он пытался убрать как можно больше волос с лица. Выглядел Майкла ужасно. Он знал это с самого начала… Кожа лица прогнила, но выглядела лучше чем тогда когда Элизабет только-только поселилась внутри брата как самый мерзкий паразит. Кожа приобрела фиолетовый оттенок, в местах отдавая зелёными пятнами словно плесень на мякоти порезанного хлеба. В глазах Майкла осталась кровь. Капилляры лопнули — он был более чем в этом уверен. Из глаз торчали небольшие проводки. Пальцы Майкла совсем неуверенно прикоснулись к ним. Намертво. На правом ухе тоже был провод, что на самом деле выглядел так словно просто был накручен там. На конце провода голубой глаз аниматроника. Может быть глаз от Фантайм Фредди. Майкл не был уверен… Майкл подавил крик, когда он увидел, что глаз посмотрел прямо на него. Пальцы Майкла тут же потянулись к его волосам, чтобы прядями убрать с глаз долой до сих пор двигающийся глаз аниматроника. Чертовщина, да и только… Шея и руки Майкла остались с воткнутыми в плоть металлическими пластинами. Отвратительное зрелище. Майкл перевел взгляд на зеркало и открыл рот. Зубы сгнили. На языке было много белого налета… Но самым тревожным было несколько металлических прутьев, что прижались к кончику языка — они мешали рту Майкла открываться также сильно как и раньше. Майкл закрыл глаза и покачал головою. Это было ужасно. Майкл был в таком отвратительном состоянии, что он даже не знал что ему делать.***
В первую очередь стоило продать дом. Несколько дней Майкл провел в своём родном доме. Он знал, что ему нужно немного времени, чтобы привыкнуть к новым условиям его жизни. Жить было чуть сложнее, чем при жизни с аниматроником внутри тела Майкла. Аниматроник, созданный Элизабет, в какой-то степени делал существование Майкла проще. Тогда большое количество проводов внутри Майкла помогало его телу чувствоваться почти также как и раньше… Сейчас Майклу было трудно передвигаться и делать что-то серьёзнее простого протягивания руки к лицу. Зудение плоти вернулось… Однако это теперь Майклу стало трудно игнорировать зуд по всему телу. Он расчесывал руки, ноги и лицо — все до чего он мог дотянуться своими отвратительным руками с гнившими черными ногтями. Большую часть времени Майкл проводил на своей кровати. Активное расчесывание зудяшей плоти привело к тому, что на кровати появилось много новых кровавых пятен. Плоть больше не набухала, но грязи от Майкла все еще было много. Увидел бы какой-нибудь обычный человек кровать Майкла и этого человека стошнило бы от состояния некогда чистой хоть и немного скрипящей кровати. Так продлилось несколько дней. Майкл не был не уверен сколько именно, но так продлилось несколько дней, а потом он впервые нашел в себе силы встать с кровати. Некоторое время Майкл искал в своем шкафу оставленные ещё давно бинты… Их вполне хватило, чтобы забинтовать грудь, при этом стараясь не смотреть ниже на дыру вместо живота, руки, шею и часть лица. Майкл понимал, что вечность пролежать в кровати он не мог. Как собственно и жить жизнь так словно ничего не произошло. Майкл понимал, что ему нужно скрыться от посторонних глаз, находиться как можно дальше от общества, которое будет в ужасе увидев вместо Майкла, достаточно красивого для своего возраста мужчины, гниющий и разлагающийся труп. Но для начала Майкл должен был продать этот дом от греха подальше. Потом он как можно аккуратнее вернется в свою квартиру в Сан-Диего… А там — постоянное метание от одного места к другому, потому что Майкл был уверен что спрятаться от людей не так уж и легко. Люди повсюду. Сначала их нет, а потом они появляются словно куча муравей. Прошло ещё несколько дней. Теперь уже в попытке продать этот отвратительный дом от греха подальше. И все же… Майкл чувствовал себя крайне неуютно, сидя на стуле. Зудения не было, кожа выглядела даже лучше чем до этого, а бинты с лица и вовсе Майкл снял, не видя в них необходимости. Но страх за свою внешность все ещё был в Майкле. Страх копошился в нем как куча червей… Как паразит. Как Элизабет. И Майкл от этого не мог спастись, никакая бы колкость не позволила ему избавиться от страха за свою внешность перед другими людьми. Теперь это был не просто комплекс, с которым Майкл мог жить какое-то время, а потом издеваться… Это была реальность. И от нее Майкл никогда не избавиться. — Итак, вы хотите продать этот дом, да, мистер Афтон? От обращения Майклу было плохо. Черт, как же он не хотел, чтобы люди называли его мистером Афтоном. Просто Афтоном. Майкл хотел быть кем угодно, но не Майклом Афтоном. Кем угодно, но только не сыном серийного убийцы виновность, которого так и не могут доказать хотя доказательств было полно… И все же Майкл кивнул. Да, он хотел продать этот дом. Мужчина, выше Майкла и намного шире его (однако Майкл был уверен, что и он за несколько дней до обмана Элизабет выглядел шире чем Майкл сейчас… Да и выше тоже. Раньше Майкл так не горбился, пытаясь скрыть за тканью пальто и шляпой его страшную внешность), кивнул в ответ. — Вы обратились к хорошему человеку, — уверил его мужчина. Майкл был готов поверить кому угодно лишь бы вообще избавиться от обязательств страдать с продажей дома самому. — Я найду хорошего покупателя и продам дом по отличной цене. И, конечно же, верну вам все деньги, ведь это вы хозяин дома, а не я. Майкл кивнул. Чем меньше он будет говорить, тем меньше времени будет длиться их разговор, а это значит, что Майклу придётся меньше сидеть на этом стуле и он еще на какое-то время останется один. — Где я вас могу найти после, чтобы отдать вам деньги? — Я могу написать адрес? Просто отправите мне деньги конвертом, — наконец заговорил Майкл. Он старался говорить тихо, потому что говорить громко ему было сложнее. Мужчина кивнул и протянул Майклу листок и ручку. Майкл быстро написал адрес своей квартиры в Сан-Диего и вернул листок с ручкой. — С вами приятно иметь дело, — на лице мужчины появилась улыбка. Майклу она не очень понравилась… Выглядя как-то неискреннее. Так улыбался его отец за несколько лет до того как произошли убийства детей и Майкл вообще мог видеть отца. Майкл вздрогнул как испуганный котёнок, когда мужчина протянул ему руку. Майкл покачал головою. Он не был готов к такому… Он прижал свои руки как можно ближе к своему телу и спрятал пальцы в ткани пальто. — Я не предпочитаю пожимать руки.***
Майкл вернулся в свою квартиру в Сан-Диего. К сожалению, Майкл чувствовал себя там слишком неуютно. А ведь когда-то он почувствовал себя здесь намного лучше чем до этого. Майклу пришлось встретиться с тем, что его друзья в Сан-Диего хотели увидеть его, провести с ним время. Впервые за всё время, что Майкл появился в их жизни. Раньше его друзья так не стремились провести с ним время… Да и друзьями их можно было назвать с натягом. Майкл наконец-то смотрел на ситуацию более здравым взглядом. Майкл был более чем удивлён, когда в один из дней, когда он продолжал лежать на кровати, только уже в своей квартире в Сан-Диего, его телефон зазвонил и он увидел знакомый номер… Номер Джереми. По какой-то странной причине Майкл решил, что Джереми теперь уже было все равно на него. Звонков до этого не было. Однако Майкл в любом случае принял звонок. Внутри он чувствовал грусть… Он давно не слышал голос Джереми. — Привет, Джереми, — Майкл заговорил прежде чем Джереми поприветствовал его первый. — Привет, Майк, — голос Джереми звучал неуверенно. — Извини, что не позвонил до этого. Я решил, что тебе нужно немного времени наедине с собою. Но я не смог издеваться от переживаний. Особенно после того как ты рассказал мне о причине своего возвращения в Харрикейн… У тебя всё хорошо, Майк? Уголки губ Майкла приподнялись… Джереми был единственным человеком, которому не было все равно на Майкла в последние годы. Улыбка Майкла почти сразу пропала. От боли. Майклу стоило воздержаться от проявлений каких-то эмоций на его лице. — Всё хорошо, — соврал Майкл. — Я вернулся в Сан-Диего. Джереми некоторое время молчал. — Это то, что делает меня счастливым, — ещё раз соврал Майкл. Уже ничего не сделает его счастливым, но Джереми не стоило это знать… Он был бы в ужасе, узнав об произошедшем с Майклом. — Если это делает тебя счастливым, Майк, то я счастлив, что у тебя есть место, где ты чувствуешь себя таким образом, — Джереми усмехнулся. — Извини… Мне уже пора на работу. Звони если что. Ты знаешь, я всегда готов тебя хотя бы выслушать. — Спасибо, Джереми, — уголки губ Майкла вновь приподнялись, против его желания… Майкл застонал и прижал руку к окровавленным губам, слабо прикоснувшись пальцами к уголкам губ… Почти порванным. — Майк, всё в порядке? — Угу, — Майкл начал потирать уголки губ пальцами. — Всё в порядке, не переживай. Выключив телефон, Майкл прижался спинок к стене и обнял ща плечи. Он не был в порядке. Ему хотелось увидеть Джереми, прижаться к нему и рыдать в Фитцджеральду в плечо, говорить о том какой Майкл идиот и что он должен был согласиться на предложение друга… Джереми бы не стал его за что-то винить. Он бы успокоил Майкла. Они бы нашли способ жить чуть лучше. Вместе. Рядом. Майкл вздохнул. Ты всегда хотел остаться один, Майкл. Почему сейчас ты чувствуешь себя так плохо?***
Через год Майкл был уверен, что никто уже и не помнил о нем. А если и помнил, то вспоминал о нем как об умершем человеке. Майкл позаботился над тем, чтобы люди думали, что он умер. Это было не так сложно. Дом Афтонов был продан. Получив деньги, Майкл сразу же уехал из Сан-Диего. Дальнейшая его жизнь превратилась в поиски места где он хотя бы немного мог побыть один. Город сменялся городом. Сначала Майклу было тяжело принимать свою новую жизнь… Жизнь отшельником, который постоянно вспоминал о хороших временах. Майкл даже сейчас вспоминал об Джереми, вспоминал о том, как им двоим было хорошо… Отвратительные воспоминания. За этот год новой жизни с Майклом произошла ситуация, которой он до сих пор не мог найти достаточного объяснения. Проживая в одном из домов (где он пробыл всего лишь три дня), Майкл нашел в нем… Призраков детей. В тот день когда Майкл увидел их он был слишком напуган. Теперь, после ситуации в пиццерии, где призраки детей управляли костюмами аниматроников, Майкл верил в призраков, но он не ожидал, что когда-нибудь увидит их собственными глазами. Он так и не узнал что произошло с этими детьми, но теперь они жили рядом с ним. Это была странная компания из пяти призраков детей, определённо никак не связанных с Фредди, но это было хоть что-то. Они шутили, они рассказывали истории… Рядом с ними Майкл был не так одинок в своей новой жизни. Пришлось привыкать к характерам друг друга, но это была самая маленькая проблема среди проблем, с которыми Майкл встретился в новой жизни. Тело Майкла больше не гнило. Он мог даже сказать, что его телу становилось чуть лучше с каждым днем… Кожа медленно приобретала не такой фиолетовый цвет, возвращаясь к его привычному, но очень медленно. Были и проблемы, вызванные существованием в виде живого трупа. Случаи, когда выпадали волосы… Случаи, когда с лица, шеи и груди кусками спадала кожа. Случаи, когда Майкла рвало проводами. Всё это происходило с ним не каждый день, но время от времени. В дни наибольшей слабости Майкл не появлялся даже на глазах детей. Не то чтобы он часто выходил на улицу. Солнечные лучи раздражали кожу. Холод тоже был неприятным ощущением… Всё это было проблемами, с которыми Майкл сталкивался, но все же мог справляться. В какой-то степени он оставался сильным человеком. Хоть и без целей. А ведь цель была… Разобраться с отцом. Теперь Майкл понимал, что он этого не сделает. Не в своем состоянии. Майкл сделал вид, что он не был Майклом Афтоном. Майкл Афтон умер. Был только Майк Вильямс.***
В одну из ночей, в каком-то жалком домишке, Майкл услышал стук в дверь. Он неуверенно поднялся с кровати и недоверчиво открыл дверь. Глаза Майкла расширились когда он увидел знакомые провода… Маска клоуна-аниматроника приблизилась к его лицу. — Какого черта…