Внутренний голос говорит мне: руби с плеча
Нет никаких «если» и «вдруг» — есть «здесь» и «сейчас»
Я отвечаю: да ладно, все само срастется
А он талдычит о своем все:
Мне тесно в теле твоем, так мало места
Оно лениво погружается в кресло
Со скоростью пара кликов в секунду
Движется к выходным
Мне так скучно в теле твоем, так душно под маской
Какой-то дядя водит по доске указкой
Описывает успех, и все хлопают дружно
Иногда мне даже кажется, что мне это нужно
©Anacondaz — Тесно
С четырнадцати лет Майкла интересовал один, возможно, неправильный вопрос. Какого быть мёртвым. Он думал над этим вопросом после смерти Нормана. Вернулся к размышлению над этим вопросом когда умерла Элизабет. Интересно, какого же быть мёртвым…***
Майкл чувствовал отвратительную боль по всему телу. Это не было сравнимо с той болью, которую Майкл почувствовал когда аниматроники, управляемые душами убитых детей, чуть не убили его. Это не было сравнимо с той болью, которую Майкл почувствовал когда он очнулся в костюме с пружинными фиксаторами. Эта боль была сильнее. Эта боль заставила Майкла почувствовать агонию. Это было отвратительное ощущение. Зрение Майкла заметно помутнело. Его мозг слишком старался разобраться в том, что произошло в этот момент. Его мозг пытался обработать происходящее, но это действительно было сложно в подобной ситуации. Майкл чувствовал слишком хорошо как его органы соскальзывают по его коже, падая неприятной кучкой на пол, окрашивая тот красными жирными кровавыми пятнами. Кровь текла по лицу Майкла из его рта. Майкл чувствовал себя слишком пустым… Буквально. Это не было сказано в переносном значении. Майкл оказался пуст. В нем не осталось ни одного органа. Правда, он никак не мог понять, почему его тело все еще замертво не упало на пол. Он никак не мог понять, почему он ещё не умер. Майкл чувствовал как что-то сжало его запястья. Это было похоже на провода… Это были провода, которые обвивались вокруг его запястий и ног. Майкл едва смог увидеть как к нему приблизилась белая маска клоуна-аниматроника… Он помнил эту маску. Она с самого начала показалась Майклу пугающей. Теперь эта маска стала частью аниматроника, созданного из остатков фантайм-аниматроников. В этом аниматронике одновременно были и Цирковая Бэйби, и Фантайм Фокси, и Фантайм Фредди, и Баллора… И душа Элизабет. Этим аниматроников была Элизабет. — Всё будет хорошо, Майки, — голос Элизабет коснулся уха Майкла… Это была знакомая интонация ее голоса. Элизабет говорила этим милым голосом каждый раз когда она хотела, чтобы ей поверили. Майкл не хотел ей верить. Ему было больно. Ему было невероятно больно, но Элизабет предпочла это игнорировать… Неужели игнорирование Элизабет боли Майкла была ее своеобразным образом отомстить ему за то, что он был таким отвратительным старшим братом? Майкл заслуживал какого-то наказания за совершенное им тринадцатого мая 1983 года… Заслуживал наказание за не совершенное им тринадцатого июня 1985 года… Но это наказание было слишком ужасным. Даже по меркам того что совершил Майкл. — Мы будем вместе… Всегда… Майкл действительно хотел вернуться к спокойной жизни. Он хотел сделать все возможное, чтобы жить лучшую жизнь вместе с Элизабет. Он бы исправился… Он бы стал лучшим братом для нее. Он сделал бы все, чтобы извиниться за свое плохое отношение к Норману и Элизабет. Но эта жизнь была невозможна. Элизабет не согласилась построить жизнь с Майклом спокойным образом. Без необходимости причинять кому-то боль… Майкл хотел придумать план жизни с сестрой несмотря на то, что ее тело и душа застряли в теле Цирковой Бэйби. Но Элизабет не согласилась. Элизабет предпочла свой план жизни рядом с Майклом… И этот план был ужасным. Если бы только Элизабет это поняла… К сожалению, она не могла подумать о чем-то другом. Майкл чувствовал как пустота внутри него исчезала. Когда Бэйби, нет, Элизабет спасала Майкла из костюма с пружинными фиксаторами, она сказала, что Минирины желают оказаться внутри человеческого тела. Майкл не мог представить какую боль принесли бы ему попытки Минирин осуществить свою мечты, но сейчас… Чёрт, Майкл понял, что то, что он чувствовал сейчас было еще хуже. Минирины были небольшие, но аниматроник, которым управляла Элизабет, определенно нет. Он был выше чем Майкла. Он был больше Майкла по многим параметрам. И эта штука пыталась оказаться внутри Майкла. Все больше крови Майкла потекло на пол, когда Элизабет продолжила свои попытки оказаться внутри тела Майкла. Боль в конечностях стала сильнее. Майкл чувствовал себя так словно его пытались разорвать прямо сейчас. Майкл громко закашлял. Но это был не просто кашель… Это был кровавый кашель. В глазах Майкла полноценно потемнело… Его измученное и болезненное тело упало на пол. Аниматроник, Элизабет, оказался в нем. Он был внутри. Тело Майкла больше не могло выдерживать эту боль. Майкл потерял сознание. Нет. Майкл умер. Это то, что должно было произойти. Тело Майкла не было готово к жизни без органов. Наличие аниматроника внутри Майкла ничего не меняло. Тело Майкла было пусто в том плане, что в нем не осталось ничего необходимого. Кажется, Майкл только что понял, какого быть мёртвым. Никак. Майкл умер.***
Элизабет должна была признать, что управлять чужим телом было не так просто. Управлять тело робота было легко, Элизабет чувствовала себя в нем так как чувствовало себя она находясь в своем привычном теле… Управлять телом Майкла было сложно. Его тело не было таким тяжёлым как тело Бэйби, но это мало на что влияло. Элизабет долгое время не могла додуматься, что ей сделать, чтобы у нее получилось поднять тело Майкла. Если управляя телом Бэйби, чувствовала конечности аниматроника своими, то управляя телом Майкла, Элизабет не могла подобное почувствовать. Она не чувствовала конечности Майкла своими. Это были конечности Майкла. Управлять его конечностями было даже тяжелее чем управлять конечностями марионетки на веревочках. Управлять марионеткой на веревочках было просто. Хотя, Майкл и не был марионеткой на веревочках… В любом случае, управлять телом Майкла все же было возможно. Хоть и сложно. Элизабет заставила тело Майкла подняться. Пришлось приложить много силы, чтобы заставить Майкла стоять на ногах. Они слабо дрожали, но Элизабет делала все возможное с помощью проводов внутри его тела, чтобы заставить эту дрожь пропасть. Майкл застонал. Для Элизабет этот звук звучал так словно этот стон принадлежал не только Майклу. Этот стон словно принадлежал им двоим. Кажется, в таком отношении Майкл и Элизабет стали чем-то вроде одного организма. Это то о чем сказала мне Баллора, тут же подумала Элизабет. Элизабет сможет быть всегда с Майклом просто находясь внутри его тела… Это определённо было то, о чем так сильно мечтала Элизабет. Быть рядом с Майклом. Какая уже разница какими именно способами она этого добилась… — Л-Лиз… Элизабет была удивлена когда она услышала голос Майкла. Несмотря на стон, ей казалось, что Майкл находится без сознания. — Ты очнулся? — спросила Элизабет. Она чувствовала как Майкл моргнул. Странно ощущать действия, которые на самом деле не принадлежат тебе. Майкл вновь застонал. Его глаза закрылись и открылись. — Видишь, как я и сказала, — спокойным голосом сказала Элизабет. — Это было не так больно. О, если бы Элизабет знала какую ужасную боль по всему телу сейчас чувствовал Майкл. — Я так рада, что могу быть с тобою рядом, Майкл. Мы можем вернуться домой. Мы сможем сделать много классных вещей! — Лиз… — Пошли, Майкл, — Элизабет тихо засмеялась. — Я так хочу оказаться снаружи. Майкл, город очень изменился? Майкл ничего не ответил. Все что он мог делать так это судорожно моргать и не понимать почему он все еще был жив… Почему он не умер по-настоящему. Майкл надеялся на некоторое освобождение от страданий хотя бы в виде смерти. Смерть, если так подумать, не самый худший вариант для него. И этого варианта Майкл, кажется, не заслужил. Грустная новость… Майкл почувствовал как Элизабет вновь попыталась управлять его телом… Боль разлилась по области его правой ноги, когда Элизабет приложила усилия, чтобы поднять ее. Движения тела Майкла, управляемыми желанием Элизабет, были очень неловкие и неаккуратные. Ноги Майкла дрожали… Он пытался не позволить Элизабет перемещать его тело, но Элизабет сейчас была сильнее чем Майкл. Майкл ничего не мог сделать. Ему пришлось потакать желаниям Элизабет. Медленно Майкл вышел из комнаты с ковшом. Между ним и Элизабет не было никаких слов, когда Элизабет передвигала тело Майкла по коридорам пиццерии. Быстрее чем когда Элизабет пыталась уйти с помощью Майкла из комнаты с ковшом, тело Майкла оказалось в лифте. Не было никаких комментариев ХэндЮнита. Не было ничего. Элизабет знала как включать лифт. А Майкл этого совершенно не знал… У Элизабет было преимущество во знаниях. Внезапно Майкл почувствовал стыд. Элизабет так много времени провела в этом месте… Несколько лет была здесь, окружённая лишь аниматрониками, которые могли лишь убивать детей, исполняя желания их создателя. Элизабет была довольно сильная морально раз выстояла это всё. Элизабет была довольно сильная морально раз она смогла приспособиться к жизни в этом месте. Это заслуживало уважение… Элизабет была такая молодец. Майклу хотелось погладить Элизабет по волосам и похвалить ее. А потом ему хотелось чертовски сильно прижать ее к себе и обнять, уткнувшись лицом в ее плечо. Майкл бы согнулся и плакал… Он бы просил у Элизабет прощение за всё. Навряд ли бы она простила его, но… Майклу чертовски хотелось обнять Элизабет. Он так проебался. Лифт поднялся наверх и остановился в нужном месте. Двери открылись. Майкл вышел из лифта… Его рука в самый последний момент коснулась части дверей лифта. Пальцы прошлись по поверхности… Майкл не чувствовал холода металлической двери. Он чувствовал лишь кровь на своих пальцах. Его кровь. Совсем скоро тело Майкла оказалось у двери запасного выхода. — Лиз, — Майкл вновь попытался заговорить, но понял что ему действительно было сложно это сделать… — Не переживай, Майкл. Никто ничего не заподозрит. Все будут вести себя так словно всё в порядке. Майкл не верил словам Элизабет. Он знал, что то, что сказала Элизабет не было правдой. Людям будет сложно игнорировать состояние Майкла. Он определенно был испачкан в собственной крови, а его одежда была во многим местах разорвана из-за попыток Элизабет как можно лучше вместить аниматроника в тело Элизабет. Интересно, насколько люди будут напуганы увидев Майкла сейчас? О, навряд ли люди когда-нибудь забудут этот пугающий видок. Майкл зажмурился когда почувствовал солнечный свет на своем лице. Желание Майкла и Элизабет по отношению к телу первого было одинаковым. Хотелось закрыть лицо, чтобы солнце так не светило в лицо… Именно это они вдвоём и сделали. Рука Майкла закрыла его лицо на момент. — Я давно не видела солнца. — задумчиво сказала Элизабет. — Я и забыла насколько это прекрасно… Пошли домой. Уверена, нам нужно многое сделать. Майкл застонал, когда Элизабет резко убрала руку Майкла от его лица. Тело Майкла медленно двинулось по направлению к дому Афтонов…***
Рука Майкла, после некоторых отчаянных попыток, все-таки схватилась за ручку двери. Дверь в дом, скрепя, открылась и тело Майкла медленными шагами зашло в дом. Майкл поднял голову… Он не был уверен, сделал ли это он сам или это заставила его сделать Элизабет… Может быть, это было их общее желание. — А дом совсем не изменился, — задумчиво произнесла Элизабет. Ее голос так внезапно прозвучал в голове Майкла, что он зажмурил глаза. Внезапные слова Элизабет, любые ее комментарии, ощущались Майклом очень тяжело. Это было громче чем обычные мысли… — Я всегда думала, что если у тебя будет возможность, Майкл, то ты изменишь всё в нашем доме. Я бы тоже многое изменила в доме… — Я… Я особо не жил здесь… — сознался Майкл. Он опустил взгляд, чувствуя сильную боль в районе его глазниц. Господи, как же он хотел нормально умереть прямо сейчас. Это была слишком большая пытка для него. — Не жил…? — удивлённо спросила Элизабет. — Я жил много где… Но не тут, — начал объяснять Майкл. Он решил немного наврать в временных рамках: я долгое время жил в Сан-Диего пока не вернулся сюда… — Ты вернулся ради меня? — с надеждой спросила Элизабет. Майкл тяжело кивнул. — Да, Лиз, ради тебя… Это не было ложью. Однако, как бы не было несправедливо так думать по отношению к собственной сестре, которая долгое время была напугана и одинока, находясь в незнакомом для нее месте, Майклу очень хотелось, чтобы он не возвращался в Харрикейн. Если бы Майкл остался в Сан-Диего он был бы жив… Интересно, Элизабет использовала бы чело другого человека также как она сделала это с телом Майкла? Майклу было очень интересно узнать ответ на этот вопрос, но думать над этим он не мог… У Майкла появился страх, что Элизабет могла знать о том, о чем он думает. Ему не хотелось делить рассуждение над этим жестоким вопросом с Элизабет. Майкл застонал, когда его тело неожиданно двинулось. Элизабет слишком неожиданно пыталась двигать конечностями Майкла. Взгляд Майкла зацепился за его отражение в зеркале. Он знал, что его видок сейчас должен быть ужасным, но увиденное было еще хуже его представлений… К сожалению, он не успел слишком сильно зацепится взглядом за свое отражение. Он знал, что на нем было слишком много крови: и на волосах, и в глазах, и на лице, и на ушах, и на шее, и, разумеется, на одежде, которая испачкалась во всем, что вывалилось из Майкла несколько минут назад. Майкл пытался понять куда именно Элизабет хотела пойти. Его взгляд дрогнул, когда он понял, что она направляет его тело к своей комнате. Рука Майкла потянулась к двери. Майкл знал и помнил, что в комнате Элизабет ничего не изменилось, но он почему-то не хотел, чтобы Элизабет видела свою комнату вновь. — Моя комната не изменилась… — произнесла Элизабет. Ее голос звучал так словно она была готова заплакать. Или, может быть, по ее призрачному лицу уже текли слезы. Кто знает. Майкл не мог знать ответ на многочисленные вопросы в своей голове. Майкл чувствовал как Элизабет направляет его взгляд в сторону ее комода. У Элизабет было не так много игрушек как у Нормана, но у нее было пару кукол и чайный сервис — именно они стояли все это время на комоде. — Я скучаю по временам когда мы играли в чаепитие, Майкл, — грустно произнесла Элизабет. Хотя Майклу не очень нравились такие игры с сестрой, он не мог не признать, что ему тоже стало грустно стоило только Элизабет упомянуть их игры в чаепитие. — Знаешь, я всегда думала, что эти игры помогут заставить Нормана улыбнуться и поговорить с нами… — Он любил эти игры, Лиз… — Я знаю, — перебила Элизабет Майкла. Майкл внезапно почувствовал дрожь в ногах и прислонился плечом к дверному косяку. Его рука коснулась ближайшей стены. Он на момент закрыл и открыл глаза, морщась от боли. Черт, его тело могло хотя бы не так часто напоминать о плачевном состоянии Майкла прямо сейчас. Майкл прижался плечом к дверному косяку сильнее, ища таким образом поддержку ближайших к нему предметов… — Но я всегда хотела, чтобы он заговорил с нами, Майкл. Почему Норман не хотел с нами разговаривать, Майкл?! — голос Элизабет дрогнул. — Лиз… Я не знаю, — Майкл закрыл глаза. — И, пожалуйста, не кричи… Когда ты так делаешь, это хуже чем звуки вилки по сковороде. Помнишь, ты ненавидела этот звук. — Никто никогда не знал почему Норман не разговаривал с нами, — Элизабет едва заметно шмыгнула. — Это была моя маленькая мечта. У меня было так много мечт. Майкл кивнул. Элизабет отличалась своей мечтательностью… Иногда Майкл смеялся над ее мечтами, а иногда ловил себя на мысли, что ему тоже хотелось мечтать о подобном. Майклу всегда было интересно как много мечт было в маленькой головке Элизабет… Он никогда не узнает ответа на этот вопрос. Мечтами не делятся. Если рассказать мечту, то она не исполнится. Слова мамы совсем внезапно возникли в памяти Майкла. Это была такая ее излюбленная фраза, когда Элизабет слишком длительное время говорила о своих мечтах. После этого Элизабет стала все реже и реже делиться своими мечтами… А потом она перестала. Разумеется, аргументируя все это тем, что если она скажет, то ее мечта не исполнится — а неисполненная мечта заставила бы Элизабет долго грустить. Это воспринималось бы Элизабет как маленькая неудача. — Майкл, помнишь куклу Чарли? Эллу? Майкл кивнул. Хотя он скорее помнил как часто он находил Эллу, сидящей на комоде в комнате Элизабет. Чарли была не против делиться своими игрушками, тем более она все чаще и чаще ловила себя на мысли, что ей переставало нравиться возиться с Эллой и Теодором (Чарли сама говорила об этом Майклу, когда они сидели на траве у дерева недалеко от дома Эмили), но Майклу не очень нравилось как часто Элизабет просила Чарли дать ей куклу на время. А после смерти Чарли Элла стала игрушкой Элизабет… Майклу всегда было интересно понимала ли Элизабет почему Элла внезапно стала только ее куклой и Чарли больше никогда не возвращалась за Эллой. — Я видела ее в пиццерии. Майкл поднял взгляд. — Что? — Я видела Эллу в пиццерии. Какой-то мужчина принес Эллу в пиццерию. Она была не так далеко от того места где я впервые очнулась. — Это был папа, — задумчиво произнес Майкл. Это определённо был Уильям. Больше некому было появляться в пиццерии. Никто другой не смог бы принесли Эллу в пиццерию. — В тот день, когда я нашла Эллу, я чувствовала себя очень грустно… Это был такой ужасный день, Майкл, — Элизабет вновь шмыгнула. — Давай уйдём отсюда… Давай уйдём из этой комнаты. Я не хочу тут находиться… Майкл понимающе кивнул. Воспоминания нахлынули на Элизабет… Он понимал это. Также как и понимал то, что большинство воспоминаний хотелось закинуть в топку и сжечь. Майклу, к его удивлению, получилось на момент получить полный контроль над своим телом. Он использовал эту возможность чтобы развернуться и выйти из комнаты Элизабет. Рука Майкла еле как зацепилась за ручку двери, когда его ногами командовала уже Элизабет, чтобы закрыть дверь в злосчастную комнату. — Спасибо, Майкл. Майкл прижался спиной к ближайшей стене. Все его тело сильно дрожало… Он чувствовал как кровь течет по его губе и дальше по подбородку… Большое количество кровавых пятен шлепнулось об пол. Майкл понимал, что его тело совсем скоро медленно начнет гнить… Но пока он ничего не мог сделать. Дальнейшими действиями руководила Элизабет, а Майкл позволил ей играться с его измученным телом так как только ей хотелось.***
Через несколько дней случилось то, о чем Майкл подумал еще в первый день сосуществования с Элизабет в одном теле. Его тело начало гнить. Сначала это было незаметно, но когда Майклу в очередной раз пришлось выйти на улицу, чтобы исполнить желание Элизабет почувствовать солнечные лучи и росу на траве после дождя, он заметил взгляды людей… Это были быстрые взгляды. Эти взгляды были наполнены попытками идущих людей сделать вид, что им было все равно… Но в этих взглядах был страх и непонимание. Майкл не чувствовал запаха, но чувствовал как его конечности были тяжелее… Тяжело тащить на костях набухшую плоть. Майкл… Нет, скорее Элизабет. Элизабет нашла чистую одежду Майкла и заставила его надеть ее. Это мало чем помогло. Кровавая плоть Майкла испачкала и эту одежду… Именно поэтому сегодня Майклу пришлось выйти в пальто. Майкл усиленно старался закрыть при помощи пальто окровавленную одежду. Его рука дрожала когда он каждый раз все сильнее и сильнее хватался за толстую ткань пальто. Он чувствовал боль в пальцах, но старался игнорировать ее так сильно как только было для него возможно в его буквально убитом состоянии. — Лиз, тебе когда-нибудь рассказывали в школе, что такое паразиты? — внезапно спросил Майкл. Его рот очень тяжело открывался. Лицо Майкла, к его удивлению, сгнило быстрее чем остальные части его тела. Возможно, причина была в вечном зудении. Майкл не давал Элизабет расчесывать кожу его остальных частей тела, но не смог не дать сделать ей это в сторону его лица. У Майкла просто не было тогда возможности остановить Элизабет… Расчёсанная и набухшая плоть стала хорошим угощением для червей и крыс… Черви появились совсем неожиданно. — Прямо сейчас ты поступаешь со мною как паразит, — шёпотом сказал Майкл, пока его ноги волочились по бетонированной дорожке. — Я не паразит, — недовольно сказала Элизабет. — Как паразит, — безэмоционально сказал Майкл. — Ты только посмотри на меня, Лиз… Я гнию. Слишком сильно гнию… — Майкл внезапно остановился посредине дорожки по которой он шел. — Совсем скоро ты не сможешь быть внутри, Лиз. Майкл сжал окровавленные и гнилые зубы когда он почувствовал копошение внутри себя. — Совсем скоро эти люди начнут более явно бояться нашего вида, — Майкл постарался как можно сильнее обратить внимание Элизабет на слово «нашего». Небольшое напоминание, что они стали одним организмом. В каком-то смысле. Копошение внутри Майкла стало ещё сильнее. Он почувствовал как провода скользнули из его дыры на животе… Или дыры вместо живота. Майкл уже и не знал. Его тело сгнило так, что было сложно понять в каком состоянии были отдельные части его тела. — Уже уходишь, Лиз? — Майкл усмехнулся. Он был удивлён что в нем все ещё было рвение издеваться над Элизабет. — Заткнись, Майкл, — недовольно отрезала Элизабет. Он никогда не слышал чтобы ее голос звучал так недовольно и агрессивно. Издевка Майкла ее действительно оскорбила. Майкл никак не отреагировал. Он позволил проводам скользить из его сгнившей плоти. Совсем скоро тело Майкла безжизненно упало на дорожку. Элизабет скрылась в канализации.