Оплот

      Кансон смеялся с шутки одногруппника и периодически вставлял свои добивающие фразы, превращающие их дружественный альянс в сосредоточение хорошего настроения всей компании студентов. Парень постоянно посматривал на Пёль, будто желал удостовериться в том, что ей нравились их шутки. Но лицо девушки оставалось непроницаемым, сдержанно-любезным, подчёркнутым лёгкой улыбкой и румянцем на щеках, образовавшегосяся от резкого перепада температур.       В кафе было шумно, но тепло и уютно. Где-то вдалеке слышались звуки готовки, бряцанье посуды, плеск воды и шкварчание масла на сковороде. Несмотря на то, что запахи дразнили рецепторы Пёль, это не вызывало дикого аппетита, лишь приятные ощущения и возможность отвлечься от глупой болтовни её одногруппников.       Каждый раз, как девушка решалась присоединиться к компании, надеялась, что наконец сможет понять их и влиться во всеобщую безмятежность и веселье… расслабиться. Однако Пёль всё равно оставалась лишь наблюдателем, случайно вовлечённым в эту суету.       В такие дни охрана молодой госпожи Им следовала за ней на расстоянии, оставаясь незамеченной и для самой девушки, и для компании, в которой она находилась. Тем не менее Пёль знала, что «глаза» Пак Чимина беспрестанно наблюдали за ней.       — Глядите-ка! Снег пошёл, — воскликнула одна из девушек, заметившая, как под светом фонаря начали проноситься мелкие снежинки.       Компания вдруг замолчала и все, даже люди за соседними столами, посмотрели на улицу. Стало волшебно тихо. Приглушённый тёплый свет внутри кафе гармонировал с мигающими гирляндами, развешанными по периметру помещения вместе с рождественскими украшениями, и контрастировал с холодной серостью, царящей за окном.       В этот момент в груди Пёль особо отчётливо разлилась щемящая тоска. Она пробралась даже в те места, которые раньше не могла поразить, стиснула сердце, заполнила солнечное сплетение и защипала глаза. Девушка поджала губы и заморгала, не желая показывать свои эмоции окружающим.       Если до этого момента Пёль просто проводила время в компании знакомых студентов, то теперь вечер обещал превратиться в настоящую пытку.       — Как романтично… — проговорила другая девушка.       Парни тут же принялись подшучивать над ней, копируя её тон и выражение лица. Пёль заправила прядь волос за ухо и мельком посмотрела на студентов напротив. Кансон поймал её взгляд своим, ещё более заинтересованным. Из-за этого девушка испытала желание скорее отсюда исчезнуть.       Если раньше она позволяла себе присматриваться к молодым людям из её университета, пытаясь прощупать собственные границы, ощущения, чувства, то сейчас все взаимодействия хотелось обрубить на корню. Яркое понимание, что ни Кансон, ни какой другой парень из этой компании не поможет ей почувствовать себя настоящей даже на долю секунды, заполнило её всю.       Не те люди и не то место… Да и существовали ли они? Могла ли жизнь Пёль обернуться таким образом, чтобы она снова ощутила безопасность и семейное тепло, сплочённость?       — Мне нужно уходить, — проговорила девушка, поднимаясь из-за традиционного столика и пытаясь поддерживать в голосе оптимистические нотки. — Встретимся завтра.       — Уже уходишь?.. — протянул кто-то из компании.       — До завтра, — попрощался кто-то ещё.       Пёль радовалась тому, что основной массе было легко с ней расстаться. Но Кансон явно не сильно готов к такому подвигу. Краем глаза девушка заметила движение с его стороны стола.       — Я тоже пойду. Нужно лечь раньше, с утра на подработку… — проговорил он своё оправдание перед всеми.       Никто ему, разумеется, не поверил, правда студенты не стали подначивать молодого человека, кроме его лучшего друга. Тот пихнул Кансона в бок и, сложив вокруг рта ладони, выразительно зашевелил губами, немо что-то произнося.       Пёль оставила свою часть платы на столе и поспешила к выходу, чтобы обуться и накинуть курточку. Убегать от парня не имело смысла, по пути им всё равно не попадётся ни одного места, где он мог бы позволить себе вольности. Кансон и не был склонен к каким-либо насильственным действиям. Ему нравилось ненавязчиво ухаживать за Пёль, маленькими шажками входить в круг её общения и доверия… Вот только никаких существенных сдвигов за всё время совместного обучения не наблюдалось. Горделивая и по-своему аристократичная Им Пёль просто позволяла Кансону крутиться вокруг, но не подпускала его слишком близко.       Кансон придержал дверь, которую открыла девушка, позволяя ей без проблем выйти на улицу. Мягкие хрупкие снежинки тут же осы́пали лица молодых людей, заставляя их прищуриться и отвернуться в сторону.       — Я провожу, — сказал парень, косясь на Пёль и оценивая уровень её защиты от холода и ветра.       — Как обычно до входа в метро? — зачем-то поинтересовалась девушка, придерживая капюшон.       — Могу проводить дальше, — известил её Кансон.       — Спасибо, но не нужно.       — Осталась бы ещё на немного. Я так надеялся оказаться с тобой под омелой, — парень пытался шутить, но с долей надежды на то, что девушка всё же воспримет его слова всерьёз.       — Судя по тому, сколько омел развесили хозяева этого заведения, они хотели превратить это место в обитель поцелуев, — неспешно, без всякого намёка на сарказм произнесла Пёль.       Несмотря на весьма прозаичный взгляд девушки на эту традицию, Кансон заслушался и залюбовался. Пёль обладала звучным сильным голосом, но тем не менее никогда не позволяла себе его поднимать, какие бы обстоятельства её не окружали.       — И это… неплохо, согласись. Чем ближе к Рождеству, тем больше хочется романтики и чудес, — произнёс парень, смотря на профиль Пёль.       Девушка посмотрела на него, поджав губы в улыбке. Она не могла не подметить тот факт, что в компании Кансон высмеивал такие вещи, а наедине с ней раскрывался с иной стороны. Пёль промолчала, ведь не ощущала романтику и не умела верить в чудеса, а слова парня казались ей глупостью.       — И это же… первый снег, не так ли? — будто бы сомневаясь, спросил парень. На самом деле изнутри лучился от радости, ведь как среднестатистический житель Сеула верил в приметы.       — Да, это первый, — подтвердила Пёль. — Но я не доверяю этим знакам.       Прохлада в девичьем голосе разочаровывала парня. Они продолжали молча следовать до станции метро мимо суетливых, но улыбчивых прохожих.       — Раз не веришь… — начал парень, когда они дошли до назначенного места, — тогда я поцелую тебя сейчас и без всяких омел.       Кансон был обладателем обворожительной милой улыбки, но это очарование работало на Пёль лишь поверхностно. Она вполне могла оценить внешние и внутренние качества молодого человека, но очароваться настолько, чтобы перестать рационально мыслить, было чем-то невозможным.       Молодой человек наклонился, однако девушка тут же остановила его.       — Не смей, Кансон, — специально подобрала строгий, непреклонный тон и грубое выражение, чтобы наверняка оттолкнуть парня. Глаза её расширились и неотрывно смотрели в глаза напротив, будто желая убедиться, что запрет сработал, как нужно.       — До завтра, Кансон, — попрощалась девушка.       Он выдохнул через нос, поджав губы, и отвернулся в сторону входа в метро. Несколько десятков секунд парень мялся на месте, думая, что сказать, но в итоге достаточно строго глянул на Пёль.       — До завтра, — холодно произнёс он и поторопился в нужную ему сторону.       Последняя тактика парня — показать свою обиду и ранимость, вызвав этим чувство вины в Пёль. Но и она тоже сойдёт на нет под отстранённым взглядом молодой госпожи Им.

***

      После того, как оба брата Им отправились на воспитание в другие ветви клана, госпожа Со, приставленная ранее к семье, была отозвана обратно. Пак Чимин признал Пёль достаточно взрослой и самостоятельной, чтобы оставить уход за имением Им на её распоряжения домашним персоналом. Помощь она получала лишь в финансовых вопросах, которые в силу своей неопытности никак не могла решать сама. Вместе с финансистом, приставленным к ветви Им, ей приходилось вникать в сложные для неё дела, являться на собрания и оставлять свою подпись под теми или иными накладными. Во многом благодаря этому, учёба давалась Пёль легко, ведь со многими вещами ей уже удавалось повстречаться на практике.       После смерти отца девушка исключила семейную традицию собираться вместе на ужин, так как кроме неё и обслуживающего персонала в доме не находилось ни одного родственника. Исключением ставали лишь дни, когда оба брата Пёль приезжали её навестить.       Тосковала ли она по отцу? Возможно, но не по тому лишённому памяти, ума и рефлексов тела, которым он и являлся после травмы, нанесённой ему Мин Юнги. Благо состояние семьи позволяло нанять медперсонал для ухода за Им Санву, иначе Пёль могла лишь с ужасом представить, с чем ей пришлось бы столкнуться.       Она лишь приходила проведывать отца, прогуливалась с ним в саду, а иногда брала на себя и кормление. Для неё Санву навсегда останется любимым и заботливым папой, каким бы устрашающим он ни был раньше для других членов клана.       Пёль старалась не сильно углубляться в мысли о том, в кого превратился отец стараниями Мин Юнги. Он тоже поплатился за это ценой своей жизни. Но видеть то, как некогда здоровый и властный человек превратился в пустое безжизненное тело, было для девушки невероятно больно. И Пёль никогда не забудет тот момент, когда она испуганно сжимала в руках подушку, желая закончить жалкое существование собственного отца.       Ей не хватило ни смелости, ни духу сделать это, однако на следующий день Санву внезапно и тихо скончался, будто как-то узнав о чувствах дочери и исполнив их в жизнь.       В тот день она позвонила Даёнгу, чтобы выговориться и во многом признаться. Пёль долго плакала в трубку и много говорила, а парень терпеливо слушал. Почему-то каждый раз, как ей хотелось ощутить поддержку, девушка думала именно о нём.       Злость и обиду на Минов Пёль отпустила ещё когда по воле случая смогла побывать в шкуре Даёнга. В тот день границы её кругозора расширились, и Пёль стали доступны новые ракурсы. Все эмоции просто рассеялись в океане понимания происходящего и в невиновности всех тех, кого невольно и незаслуженно засосало в эту клоаку, как и её саму.       Став взрослой, Пёль должна была нести ответственность за свои поступки и выбор. Из-за этого девушку трясло от одной лишь мысли, что ей вот-вот придётся вступить в «игру». Стать чьей-то женой — одинаково что сделаться заложницей решений и взглядов супруга. А недавние откровения Гуюн при последнем визите Пёль пробуждали в девушке много страхов и сомнений. Она ведь больше не была ребёнком и могла понести суровое наказание за то, что вовремя не поделилась важной информацией.       По пути в свою комнату Пёль невольно заглянула в музыкальную, представлявшую собой просторный зал со стендами в дальнем конце. Там хранилась сценическая одежда девушки, реквизиты, аксессуары, а так же пара музыкальных инструментов, на которых она умела играть. Некогда, Им Гуюн всерьёз занималась общим развитием дочери. Вся неделя девочки была расписана занятиями с репетиторами и поездками на всяческие мероприятия и выступления…       Пёль прошла в самый центр комнаты, не включая свет. Каждый шаг отдавался осторожным шорохом прошлой суеты, а отражение одинокой фигуры в зеркале на всю стену — мрачной действительностью.       Периодически Пёль захаживала сюда, включала громко музыку и закрывала комнату на ключ. Зашторив панорамные окна, она отдавалась танцу, пусть уже не такому идеальному, как раньше, но всё же… Это помогало ей привести себя в норму и почувствовать течение жизни по венам.       Сейчас же здесь царила тишина и относительная темнота. Снег за панорамными окнами продолжал падать, скапливаясь на всех неподвижных поверхностях.       Обхватив себя руками, девушка приблизилась к окну. Каждый раз, как стихия проявляла себя в виде осадков, Пёль могла долго наблюдать за этим, то ли любуясь, то ли ностальгируя по чему-то.       Разблокировав телефон, девушка настроила камеру и сделала снимок. У неё была целая галерея с фотографиями, которыми она хотела бы с кем-то поделиться, но отправлять их было некому. Она не вела страниц в соцсетях и не имела в кругу общения тех, кто бы правильно оценил её посыл, который Пёль и сама не особо понимала.       Просто… ей хотелось, чтобы кто-то мог посмотреть на изображение таким же взглядом и с теми же чувствами, какие были у неё.       Пролистав список чатов, Пёль снова наткнулась на переписку с Даёнгом. Не дав себе время на размышления, она отправила фотографию ему и, заблокировав телефон, спрятала его обратно в громоздкий карман домашней накидки, будто происходящее никаким образом не имело для неё вес.       Пёль считала, что Даёнг пережил и видел намного больше, чем она сама. Жизнь обошлась с ним жестоко, но молодой человек поднялся на ноги, как ни в чём ни бывало, и выпрямился, не давая никому повода думать, что когда-то был сильно надломлен. Девушка уважала его за многие вещи, в числе которых была и снисходительность к её слабости. Ведь несмотря на должность и ответственность, лежащие на плечах Даёнга, он со всей серьёзностью мог вникать в какие-то сравнительно сущие мелочи, портящие настроение Пёль. Он не считал это глупостями, не отмахивался от обсуждения, если девушка всё-таки выдавливала из себя несколько слов о своих буднях.       Это манило Пёль, но делало слабой, а этого девушка не могла себе позволить.

***

      Ответ от Даёнга пришёл уже ранним утром:       «Прости. Я поздно освободился вчера, потому решил не тревожить.»       Уведомление высветилось на экране телефона, когда девушка неспешно завтракала перед выездом в университет.       «Красиво, — прокомментировал Даёнг полученную фотографию. — У нас ещё не было снега, но синоптики обещают метель ближе к вечеру. Я пришлю тебе и своё фото, если не против.»       Пёль застыла над тарелкой, читая сообщение. Отчего-то ей захотелось прямо сейчас увидеть этот снимок, но снегопад в Канвондо ещё следовало дождаться.       «Я не против», — ответила девушка почти сразу. Этим и ограничилась, зная, что реверансы и формальности общения между ними не были необходимостью.       Тем не менее, хрупкий очаг тепла зародился в её солнечном сплетении, обусловленный предвкушением вечера, когда уже можно будет узнать, каковым предстал первый снег перед взглядом Даёнга. Пёль отчего-то грела одна мысль о том, что молодой человек был одинок в своём доме так же, как и она сама. И ему тоже не с кем разделить это зрелище. Однако ближе к вечеру Пёль подумала о том, что, вероятно, могла ошибаться…       Даёнг не был связан какими-либо обязанностями перед кланом. Большинству было на него откровенно плевать, лишь бы сын предателя не тёрся рядом с приближёнными, Главой и их делами.       У Пёль с Даёнгом были разные дороги. Его путь казался девушке более привлекательным и свободным. Чем дальше от верхушки, тем спокойнее. Ей было очень жаль, что она не могла последовать за ним.       Возможно, Пёль даже жалела, что договор между их отцами был расторгнут. Брак с Даёнгом увёл бы её подальше от мира, которого она так боялась.

***

      «Жду обещанный снимок», — написала девушка, уже будучи в ванной комнате вечером того же дня.       Она собиралась принять ванну перед сном, потому освобождала волосы от сковывающей их заколки и шпилек.       Вскоре на её телефон пришло ответное сообщение с вложенной фотографией.       «Сижу у окна уже какой час. Сторожу снег, но кажется синоптики немного ошиблись. Ветра нет, небо чистое, даже звёзды видны», — что и было заметно со снимка, сделанного с немаленькой высоты.       Пёль всё же улыбнулась, забывая о своих планах и садясь на край ванны. Город на изображении мерцал множеством огней, а в лёгком отражении на оконном стекле был заметен силуэт Даёнга. Он сидел на стуле, свесив одну ногу вниз, а вторую подложив под себя.       «Если ты из-за меня его ждёшь, то не сто́ит. Лучше ложись спать.»       Пёль отложила телефон и сняла с себя оставшуюся одежду, после чего осторожно ступила в воду и погрузилась в неё. Глаза блаженно прикрылись от разливающегося по телу тепла, ведь холод изрядно изматывал организм Пёль.       «Ещё есть время на простой отдых,» — пришёл ответ от молодого человека.       Пёль собиралась игнорировать сообщения, но рука всё же потянулась к гаджету.       «Приезжай в Сеул, здесь много снега. Я бы с радостью обменялась этим с кем-то на более тёплые дни…» — написала она.       «В Сеул? Не могу, Пёль, — кажется парень воспринял всерьёз предложение девушки. — Лучше приезжай ты в Канвондо. И привози снег с собой.»       Девушка пробежалась глазами по строчкам и улыбнулась, поджав губы. Даёнг лучше многих других знал, что её передвижения и поступки всегда будут иметь последствия, но тем не менее, он предложил ей эту глупость. Должно быть, это была просто шутка.       «Я не очень вольна́ принимать такие решения самостоятельно. Ты ведь знаешь.»       «Почему ты так думаешь?» — последовал незамедлительный вопрос.       «Всегда так было. Последний раз я выезжала из города только с позволения госпожи Со и только в её же сопровождении. Теперь вместо неё — Ынван, и он тебя не любит.»       «Ты старше и можешь поступать, как посчитаешь нужным.»       «Наверное горный воздух Чхунчхона немного ударил тебе в голову, — Пёль добавила смайлик, чтобы Даёнг понял — она шутила. — Он устроит мне скандал и будет обвинять в распутстве.»       «Вероятно, скандал всё же должен состояться? Или ты ему позволишь постоянно тебе указывать?»       Перед Пёль невольно возник образ матери, её волевой характер, целеустремленность и твёрдость. Она уж точно никогда бы не позволила собой помыкать. В Пёль не было столько жёсткости, как у Гуюн. Девушка выросла более гибкой и покладистой, старалась избегать конфликтов, а после заточения матери в больницу, начала многого бояться.       «Вопрос лишь в том, хочешь ли ты приехать, — Даёнг глядел в самую суть. - И если хочешь, то разрешение на это от Главы я смогу тебе обеспечить.»       «Не знаю,» — ответила Пёль, не желая врать молодому человеку. Она не знала, стоило ли всё это ссоры с Ынваном. Их братско-сестринские отношения и так висели на тонком волоске, состоящим из уступчивости и мягкости Пёль.       «Никто тебя не останавливает, кроме тебя самой.»       Песочные не поняли бы её тесной дружбы с Даёнгом. Тем более, что они оба уже были в том возрасте, в котором зачастую не верят в дружбу между мужчиной и женщиной.       Девушка вздохнула и отложила телефон на подставку, опускаясь ниже, чтобы вода доставала почти до ушей. Прикрыв глаза, она попыталась представить реакцию Ынвана. Всё в ней противилось каким-либо стычкам в этот период. Хотелось избежать их любыми путями, залечь на дно и притихнуть, переждать… Но одновременно с этим Пёль понимала, что переждать не получится. Ынван выдаст её замуж, и тогда вместо людей Пак Чимина за ней будут приглядывать прихвостни супруга, который вряд ли потерпит общение своей жены с Даёнгом, даже если это общение будет ограничиваться редкими переписками.       Подумав об этом, Пёль пожалела о том, что не делала это чаще. Не звонила, не писала, старалась свести к нулю все потуги Даёнга стать ей хорошим и близким другом. Теперь же времени на это почти не осталось.