🎧🎧🎧
В утреннюю идиллию тишины и спокойствия бесцеремонно врывается противная мелодия будильника, за долгие годы засевшая прямо в печёнке. Давно стоит сменить её на что-то иное, менее раздражающее, но она уже настолько приелась, что, кажется, утро без неё – не утро вовсе. Даже после бессонной ночи юноша вставал с постели только после выключения этого звонка. Сейчас же он с трудом поднимается на локтях и вслепую пальцем скользит по экрану телефона с тщетными попытками выключить этот звон из преисподней. Плывущий от чрезмерной усталости взгляд устремляется к окну, свет из которого остатки сна отгоняет насовсем. Встряхивая головой, он нехотя поднимается на ноги, прежде растянувшись на кровати с настоящим мурлыканием, словно кот, и бредёт к по-странному сияющему виду на обратную сторону общежития. Фонари в этом районе давно не работают, так как лампочки в них не меняют вот уже полгода, да и не могут они быть такими яркими. Само предположение этого события повергает Минхо в лёгкий шок. — Надо же, взаправду снег, – улыбается оправдавшимся догадкам студент и любуется искренне видом ещё с минуту. За окном виднеется нетронутая снежная шапка на мусорных баках и огромные сугробы повсюду, куда ни глянь. Мысленно он уже готовится к тому, как будет тонуть в них по колено, а то и глубже. Но в этом есть доля приятного – снег в Пусане та ещё редкость, потому каждое подобное событие сеет в сердце зёрна мимолётного счастья, на смену которому быстро приходит недовольство из-за неоткрываемой, благодаря снегу, двери. Обычно его утренняя рутина проходила куда мрачнее, но сейчас сказать причину тяжело. Рукой он по привычке старается нащупать таблетницу на тумбе и вдруг резко, боязливо, оборачивается, пока плечи и колени подрагивают от страха, что препараты закончились, а он не заметил. Осознание и успокоение приходят постепенно. Тело расслабляется, а парень с выдохом смотрит на часы. Всего восьмой час, ему не обязательно вставать так рано сейчас, но будильники стоят неизменно. Стабильность в его жизни по-настоящему важна. И потому, не изменяя зародившимся традициям, Ли направляется к кухне-острову, делая такую родную яичницу с помидором, завтракает не торопясь и думает, стоит ли сегодня одеться на спорте или можно в выходных. Он вовремя вспоминает о тренировке в зале, на которую идти не хочется, но необходимо, иначе девочки его с потрохами сожрут. Поэтому одевается он в классику для хореографов: худи, да спортивные брюки. Единственное, на ногах красуются недавно приобретённые берцы, а в руках бесячий пакет со сменкой, которую Минхо забирал на стирку в последний раз. На улице по ощущениям примерно минус десять, хотя более, чем вероятно, что приложение не покажет ниже минус пяти. Ни одна дорожка ещё не тронута ногами студентов, потому что все, как один, на первую пару опаздывают стабильнее общего посещения. С сухостью обуви Ли мысленно попрощался, просто оборачиваясь на соседние улицы, пока с немалыми усилиями выходит из общажного двора. Шаг людей превращается в забавный танец в попытках не упасть, но кто-то этой участи избежать не может – приземляется на пятую точки, или вовсе ногами в шпагат разъезжается. Минхо премного благодарен своей от чего-то не скользящей подошве, ведь она сохраняет хотя бы его зад, остающийся в тепле. А вот щёки неприятно щиплет мороз, вынуждая на нос медицинскую маску натянуть и в ворот куртки подбородком залезть – хоть какое-то тепло. Руки в карманах привычно теребят купленную вчера вечером пачку сигарет и струю зажигалку, сворованную ещё у отца. Благо, универ находится достаточно близко к общежитию (или наоборот, оно к нему близко…), Ли бы не выдержал находиться на улице ещё дольше, чересчур холодно и сыро, ни вдохнуть, ни выдохнуть. В здании в это время как всегда тихо: на входе только строгий дядька-охранник, да пара преподавателей, возвращающихся из деканата с хмурыми донельзя лицами. Студенты вот-вот только начнут подтягиваться, да и это, вероятнее всего, будут первокурсники в основном. Света пока мало, хотя сейчас довольно темно в самом помещении, ведь час ранний и рассвет только начал окрашивать яркими красками тёмное небо. Отсутствие должного освещения придаёт мрачной атмосферы, но даже так всё равно противная широкая голубая полоска и следующая за ней серая, прямо до потолка. Среди студентов давно байки из-за этого дизайна ходят, а перегорающие одна за другой лампочки, должно быть, даже преподам в кошмарах являются. И хотя в творческом крыле всё слегка получше – в остальных это сводит с ума, Хо не понаслышке знает. Сейчас Минхо всеми силами старается привести мысли хотя бы в подобие порядка, однако единственное, что выходит прояснить – это то, что писать диплом до четырёх утра с условием имеющегося режима и вставать в восемь – не самая лучшая идея. В голове сумбур из смешавшихся статей, думах о сегодняшнем дне, да желании завалиться спать на первой лекции. Кстати, её начало не за горами, но что если приличный студент Ли Минхо сегодня на неё опоздает? Доверие подорвать можно легко, но его это мало волнует. Он ведь не по своей воле сидел на таблетках и по точно расписанному режиму приходил на учёбу прошлые курсы. Ему нужно лишь уединение, что в данный момент, что в последующие дни. Видеть не хочется никого. А потому в общем чате красуется официальное:Leekn: «Опоздаю.»
Он точно знает, где не будет никого. Поэтому размеренным шагом сначала достигает противоположного корпуса, а после поднимается на последний этаж. Обычно здесь занимаются филологи, переводчики и юристы, не удивительно, что вход на крышу никогда не бывает зарыт, а на скрип двери никто не выбегает с тревожно распахнутыми глазами и не пытается заставить спуститься обратно. Все знают, что никто из «местных» ни за что суицид не совершит – слишком обострённое у каждого чувство ответственности. А вот Минхо бы не отказался в очередной раз не в петлю лезть, а просто с крыши сброситься. Но мысли эти старательно загоняет поглубже, закуривая сигарету какой-то дешёвой марки, пока корпусом упирается в заснеженный борт. Сейчас легко осечься и полететь вниз, подумать за секундный полёт о жизни, чтобы после не думать ни о чём. В загробную жизнь, признаться, верится мало, да и не хочется продолжать испытывать то чувство обременения, что парень несёт на плечах вот уже множество лет. Вид отсюда действительно прекрасный, лучший из всех, которые доводилось видеть Минхо. Он нежно мурлычет мотив какой-то популярной песни себе под нос, курит неспеша, да меланхоличным взглядом наблюдает за сменяющимися красками рассвета; плывущими плавно по небу кучерявыми облаками; летающими изредка голубями и парочкой на соседней крыше, которая в упор не замечает никого, кроме друг друга. Должно быть, они счастливы вместе. Но Ли думает сейчас о недописанной странице диплома, которую он, по плану, должен был закончить прошлой ночью, но оставил, почувствовав дикую сонливость, коей не испытывал веками. Он слегка хмурится, переводя мысли в иное русло. А ведь сейчас он мог бы быть счастливым, как эти «соседи», сидеть в кафе с любовью всей своей жизни перед началом пар, попивая облепиховый чай для настроя на лучший день, болтая обо всём и ни о чём одновременно. И просто любить. В животе идиотское ощущение «бабочек», проще говоря, его скручивает, как выстиранную вручную вещь, когда её отжимают. Романтик в его сердце рвётся наружу и хочет проявить себя хотя бы с кем-то, кроме одногруппников и друзей. С ними опасно флиртовать, надумают ещё лишнего. Ли настолько задумывается о бренности жизни и личном одиночестве, которое он, между прочим, выбрал сам, что не замечает, как на крышу прошмыгивает посторонний, в упор не замечая – или делая вид, что не замечает, – Минхо. Парниша, должно быть, первокурсник, выглядит совсем молодо, если рассматривать с расстояния, на котором они находятся. Старшекурсник наблюдает за ним с интересом. Не каждый день столкнёшься здесь с тем, кто, по сути, только-только поступил. Уже скинуться хочет, или так, развеяться вышел? Он прислушивается, отдалённо улавливая чужой шёпот, но тут же отрывается от холодного бетона, застывая. Сорок два?🎧🎧🎧
Никто не знает, кем была написана эта песня. Её загрузили на рандомной платформе, не планируя, чтобы её увидел свет. Популярность пришла к ней постепенно, сначала в узких кругах, а после и более широко. Спустя около пяти месяцев после её выпуска в интернет было загружено видео, где подросток напевал провокационные строчки из лирики, после прыгнув с крыши жилого дома. Череда похожих происшествий вынудила властей попотеть над удалением трека со всех возможных площадок и прошерстить весь интернет в попытках найти теперь уже преступников, на которых одна за другой поступают жалобы и заявки в полицейские участки Кореи. Постепенно вовремя остановленное распространение "тенденции" спало на «нет» и люди стали забывать о произведении, которое, по мнению большинства, добавило решительности людям, что боялись совершать суицид. Поутихло и заведённое на них дело.🎧🎧🎧
Стать первым подозреваемым в принудительном суициде какого-то мальчишки не хочется совершенно. Но и смерти он никому не желает. Ли отходит от своего места, окликает задумавшегося парня и бездумно ругается, даже не зная, правда ли тот прыгать собрался, или просто гуляет тут перед парами. Хотя куртки на нём не наблюдается, явно выскочил в спешке. Минхо тянет к нему руки, словно к ребёнку, боящемуся высоты, но у самого этот страх не девался никуда долгие годы, глаза на непонимающий взгляд закатывает, и всё же помогает спрыгнуть к себе. Они оба застывают, будто вкопанные, по-смешному пристально рассматривая друг друга. Неужели парней не видели за свою жизнь? Хотя, признаться честно, таких – Ли точно не видел. Юноша перед ним безусловно красив. В глаза бросаются волосы, окрашенные в тёмный синий, что выглядит как протест правилам и студент явно получит за это хорошую взбучку сегодня. Черты лица мягкие и, наверное, милые в более домашней обстановке, когда он расслаблен и спокоен; губы пухлые, нижняя надута возмущённо или заинтересованно, Ли так и не понял эту эмоцию; а глаза завораживают. Они большие, выразительные, заставляют утонуть за те считанные секунды, что вы в них взглянёте; позволяют разглядеть отражённую новую и неизведанную вселенную, коей не касался никто и никогда, она чиста и невинна, но при этом на дне можно рассмотреть ничто иное, как… Отчаяние. Отчаяние и боль, но они не меняют её прекрасной оболочки, оставаясь спрятанными глубоко. В его глазах читается одиночество. — А? – неизвестный был первым, кто вышел из завороженного состояния и вытянул оттуда Ли, который даже дёрнулся от неожиданности. – Ты чего хотел? Диалог с ним сам по себе складывается непринуждённый, будто знакомы они давным-давно, пусть он и был коротким, но за эти пару минут точно заинтересовал и поразил хореографа своей немного непреступной натурой. На душе стало гораздо теплее, несмотря на окружающий их холод. Особенно когда мальчишка представляется совсем по-идиотски «папочкой», при этом говоря на хорошем английском и даже вынуждая Хо тихо посмеяться с такой самоуверенности. Забавный. И прозвище «белка» ему отлично подходит из-за пухлых щёк, которые захотелось пальцами потискать, ведь те наверняка на ощупь словно моти японские. Он в принципе на вид весь мягкий и ласковый, совсем не похож на суицидника, коим его не задумываясь прозывает Минхо. — Хан-Джи-Сон, – шепчет Ли, буквально пробуя чужое имя на вкус. Оно отражает то же, что он увидел в глазах: что-то приторно сладкое, вроде карамели из сливок и растопленного сахара, и на этом можно было бы закончить, если бы не горькое послевкусие, отдающее металлическим привкусом крови. Так он и обжёгся своей любовью ассоциировать имена. Минхо делал это каждый раз, чтоб понять, что из себя представляет человек, ведь эти призрачные вкусы ни что иное, как его чутьё. Кошачье, как однажды выразился один человек. Эта двойственность напрягает и завлекает одновременно.🎧🎧🎧
Лекция проходит на удивление спокойно. Преподаватель лишь молча удивился, что Минхо задержался на добрую часть пары и пришёл под руку с вечно опаздывающей или прогуливающей Соён, и спокойно продолжил читать что-то неведомое и нудное со слайда презентации. Одногруппницы даже спрашивать не стали, просто одна, с которой Ли больше всего не любил оставаться наедине, вновь рассказывала про нового кавалера, что заказал ей цветы на дом и, вроде как, сегодня должен забрать её после универа. Ну и «Я была бы рада, если бы ты поехал с нами в караоке на выходных, хён» — это Ким Соён опять предлагает «оторваться» перед учебной неделей, хотя все знают, что после этих воскресных прогулок, в понедельник её можно не ждать. Отвлекаясь от говорящих белым шумом девушек, Минхо отворачивается в сторону окна, за которым снежные хлопья постепенно сыпятся с неба, продолжая украшать собой город. Наблюдение за ними завораживает и позволяет – наконец-то, – отвлечься от бубнежа под ухом, погружая в мысли. Перед глазами рисуется забавный образ парня, с которым они встретились на крыше, который как-то слишком плотно засел в мозгу. Не то что бы это показалось Ли чем-то странным, но вполне возможно, что встретятся они ещё не раз. Даже учитывая то, насколько большое у них главное здание. «Он странный, – думает Минхо, переводя взгляд на раскрытый, до сих пор пустой, блокнот, – Но безумно красивый». Со своих же слов он внутренне хихикает и до конца пары возвращается к девушкам и обсуждениям их прекрасных отношений. Словно заставляют завидовать. И это Минхо кажется не первый курс, но лишний раз задумываться о коварности местных особ женского пола – последнее дело, которым он бы занялся. Поэтому, избегая лишней компании по пути в деканат, он выходит за пару минут до конца, второй раз за день шокируя преподавателя – раньше он никогда не уходил раньше звонка. Чтож, пришло его время показывать характер. Аккуратно постучавшись в дверь, он открывает её, даже не дожидаясь ответа с той стороны. Обычно декан никого не вызывает посреди бела дня, потому что ему крайне лень разбираться с какими-то там нарушителями, но, похоже, сегодня не такой день. Напротив рабочего стола этого неприятного (не только с виду) мужчины, сидит «испуганный бельчонок», как его называет голос разума, от чего Ли тихо прыскает со смеху, да выпрямляется тут же. Всё-таки, Джисона спалили с его копной свежеокрашенных волос и вызвали сюда. Ну, не Минхо его судить, но это вполне справедливо, ведь у них в уставе прописано, что цветные волосы под запретом для не творческих специальностей. Это недавнее нововведение, а директор объяснился тем, что юристам и прочим нет необходимости самовыражаться за счёт внешности, им нужно быть сосредоточенными на знаниях. Бред сивой кобылы, но ничего не поделаешь, мужчина в возрасте уже, похоже, старческий маразм берёт своё. — Так вот, Ли, – начинает директор после того, как синеволосый пулей вылетает из кабинета. Минхо бы тоже не хотел здесь задерживаться, чересчур мрачно: мебель вся из тёмного дерева; маленький диван обтянут чёрной кожей; переплёты книг на полках шкафа в бордовых и грязно-зелёных цветах; тусклое освещение настольной лампы придаёт едва ощутимую атмосферу. Серый костюм декана не вписывается в интерьер, как ни крути, в том числе его противный голос, которым он рассказывает о каком-то собрании и том, что его что-то беспокоит. – Не так давно, на совете, директор сообщил мне о предстоящем мероприятии, которое проводится между пятыми курсами хореографов нашего и университета Донгсо, с которым, тебе известно, у нас натянутые отношения, – мужчина сделал паузу, ожидая кивка, который Ли делает, застывая и внимательно вслушиваясь в чужие слова. Не может же… – А также мне сообщили, что один из студентов… Скажем так, точит на тебя зуб, – пиздец. Это просто пиздец. Минхо не слышит ничего, что говорят после этого, в его ушах лишь шум, бьющий топором по голове сотню раз. Сердце заходится в волнении, а кровь от конечностей оттекает, заставляя их холодеть. Тошнит. От предвкушения, очевидно, последней встречи с ним. Хо спешно покидает кабинет, собираясь добежать до ближайшего туалета и опустошить желудок, но Хан Джисон снова решает нарушить его планы. — Не подслушивал, – оправдывается тот, что, по сути своей, Минхо вообще не волнует. Ему надо в уборную или хотя бы на свежий воздух. — Ага, – хореограф закрывает за собой дверь, замечая любопытно выглядывающего из-за своего компьютера декана и поворачивается корпусом на Хана, уже открыв рот, чтобы попрощаться, но его опережают. — Ну, если кратко, – издалека начинает юноша, будто время тянет, хотя сказал «кратко». – Ты, по сути, спас мою тушку. Не хочешь выпить по кружке кофе? Или что ты там предпочитаешь, – он неловко усмехается, заводя руку за голову, а Ли уже хочет себе по лбу заехать, потому что хочет пойти с ним. Тошнота улетучивается, пока младший продолжает. – Могу, не знаю, угостить рамён… Я не то имел ввиду! – вскрикивает громко, закрывая лицо ладонью с громким шлепком, а Хо в ответ лишь усмехается. Он забавный и милый, но сейчас в мыслях только представление собственной смерти, если честно. — Идём, суицидник, – Ли плюёт на сказанное деканом только что, когда вновь смотрит в глаза Хана. Пропитанные одиночеством. Он вздыхает и хватает синеволосого за локоть, ведя за собой на улицу. В пределах ста метров от выхода у них есть кофейня, двухэтажная и примыкающая к мастерской универа. Здесь собираются, кажется, все, кому не лень выйти из аудитории хотя бы на пару минут, но сейчас половина столов на удивление пустые. Над дизайном здесь работали выпускники их заведения, да и проект этот, кажется, их. Большое внимание внутри уделено именно атмосфере: всё выглядит тепло и по-домашнему, но при этом стильно и минималистично; бежевые стены, и только та, что за стойкой, оранжевая; вся мебель выполнена из светлого дерева, а по периметру стоит множество горшков с самыми разными зелёными растениями, разбавляющие интерьер. Минхо особенно любил сидеть именно на втором этаже, ведь там располагаются такие родные книжные полки с зарубежной прозой и корейской классикой, а вид из окна всегда приятнее, чем с аудитории, хотя они ничем не отличаются. Это комфортное место, которое по праву можно считать неким safe place для потерянных романтичных душ. — Ну так? – Минхо садится напротив Хана, ставя купленные напитки на стол. Джисон попросил его заказать их, видимо, сам он слегка антисоциальный или социально неловкий… Рыжеволосый пока сам не понял. – Хотел угостить меня, или на самом деле ты просто искал компанию? – наконец задаёт интересующий его вопрос Ли. Он смотрит на реакцию парня и может точно сказать, что он не ожидал такой проницательности. Совершенно. — А ты… — Глаза. Я просто по глазам увидел, что тебе одиноко, вот и пошёл, – поясняет он, понимая, что Хан вряд ли даже задумывался об этом хоть раз. А он видит. И видит насквозь. — Да ну, сонбэ, – Минхо передёргивает от уважительного прозвища. – Считай, это как плата за мою жизнь, – подмигивает синеволосый, делая глоток своего айс-американо из трубочки. И как он только пьёт его в такой холод? — Дёшево же ты стоишь, Джисон, – посмеивается Ли, получая в свою сторону свирепый взгляд, который передразнивает тут же. Над мальчишкой забавно прикалываться, реакция стоящая, это он берёт себе на заметку, когда человек напротив пищит и ударяется лбом о стол. Хан Джисон оказывается необычайно интересным человеком, когда дело касается диалога, да и он сам, похоже, был увлечён, поэтому поддерживал его. По крайней мере, он с искрами в глазах и нескрываемым восхищением слушал Минхо, хотя тот лишь про свою учёбу и котов рассказал. Джисон же сказал, что увлекается музыкой, что удивительно, потому что, по мнению Ли, на юристов творческие люди не поступают никогда. Но Хан не отказался от мечты стать музыкантом и сейчас развивается с друзьями в этом направлении, когда не сильно занят учëбой. Каким бы с виду он ни был – студент он приличный. Не считая хромающую посещаемость... Парень живёт с родителями достаточно близко к универу, но по закону первой пары всегда на неё опаздывает, что уже можно было заметить по их столкновению на крыше – на момент их диалога занятия начались уже как пять минут. Кстати про этот утренний инцидент. — Джисон-а? – Минхо отрывается от тарелки с почти доеденным медовиком, когда они наконец отрываются от разговора. — М? – он откладывает телефон на стол, поднимая взгляд на старшего. — На крыше. Ты реально собирался прыгать? – голос дрогнул, показывая его неуверенность в собственном вопросе. Он шёл сюда чтобы временно скрасить одиночество этого парня, а не копаться в его проблемах, но этот вопрос действительно волновал. — Думаю, я хотел. Но не прыгнул бы, – Хан широко и благодарно улыбается. Ему даже не нужно заканчивать свою фразу, Минхо почему-то сам понимает, что он имеет ввиду. – Я, наверное, вернусь на пары. Спасибо за проведённое со мной время, сонбэ, – Ли вновь дёргается на это проклятое прозвище. Если вдруг они снова столкнутся – надо сказать ему, чтобы хёном звал. — Пока, Джисон-а, – рыжеволосый мягко улыбается и машет рукой выбегающему из кафе юноше, после поворачиваясь обратно. Перед глазами клочок бумажки с аккуратно выведенными цифрами номера. Хах?«Если вдруг захочешь пообщаться, напишешь?»
О, Минхо захочет. Но кто сказал, что сразу?