🎧🎧🎧
Следующие два дня были сродни самой тяжёлой пытке для больной головы Минхо. Всего два дня, а они с Ханом уже успели столкнуться не один раз. Ли мысленно проклинает то, что между корпусами их факультетов настолько маленькое расстояние, что они буквально пересеклись в буфете. Хотя обычно, если ты раз увидишь человека не с твоей группы, вы, вероятнее всего, больше не встретитесь. И если бы не громкий одногруппник Минхо – Чанбин, откуда-то знающий этого юриста, Джисон бы и не заметил стоящего рядом знакомого, который в тот момент был бы не против, чтобы его сожрали коршуны прямо там. Ну или под землю провалиться, любой вариант сойдёт. Но надо отдать должное, если бы не Со Чанбин, Хо проехался бы своими белыми штанами по идеально грязному полу их столовки, потому что та невинная улыбка на лице Джисона знатно подкосила его ноги. И это мягко сказано, ибо колени потряхивало ещё следующие минут пять, пока парни о чём-то общались, оставив Ли в очереди за треклятой булкой с маком. Вот какого лешего его понесло туда? И ладно ещё встреча в буфете – в подобных местах, как в зоне отдыха или около автоматов с напитками, обычно много людей, потому увидеть знакомый силуэт проще простого. Но что Хан делал в коридоре дизайнеров, общаясь при этом с кем-то из преподавателей, – останется загадкой для Минхо, спрятавшегося тогда за какое-то высокое растение. Чуть позже (не)потерянный юрист, конечно, встретился с каким-то знакомым, но это не отменяет того противного факта, что Ли видит его везде, куда бы ни пошёл. И если не вживую, то в мыслях, которые предательски напоминают про скомканный клочок бумажки, валяющийся в кармане под ключами от зала. В состоянии туалетной бумаги он, кстати, находится из-за беспокойного Минхо, что крутит эту несчастную записку между пальцев постоянно. Вроде бы так просто написать заинтересованному в тебе человеку и пообщаться, познакомиться, может, даже друзьями стать – кто знает, как карта ляжет? Но нестихающая тревожность Минхо руководит им и крутит как хочет. Возможно, ему не стоило позволять Джисону себя угощать, они бы сейчас давно забыли друг о друге и жили себе спокойно дальше, но жалеть уже бессмысленно. Учитывая то, что Ли ещё от своих проблем избавился не до конца: брать под крыло первокурсника с очевидным шилом в жопе – себе дороже. Возможно, Минхо окончательно сошёл с ума, раз хочет всё-таки ему написать. В этом нет ничего такого, на самом-то деле: просто новое знакомство, но ощущение, – чуйка Минхо никогда не подводит, – такое, будто оно заведёт совсем не туда, куда надо. Если же возвращаться к оставленному номеру, на который Минхо попросили написать при желании, то тут закрадывается сомнение: принадлежит ли он вообще Хану? Не проще ли было попросить у Ли его юзер где-нибудь, или это просто игра? Да и тем более, Джисон явно должен хорошо разбираться в компьютерах: ему под силу в пару кликов найти профиль интересующего человека из своего универа, который даже не шифруется никак. Он подписан на одногруппниц, в профиле есть фото. Одно, правда, но не суть… Суть тут в том, что ему устроили своеобразную пытку своими милыми улыбками и ожиданием инициативы. И даже стоя на балконе с нетрезвой головой, Минхо смотрит в открытый, до сих пор не начатый, чат. Думает. Да что-то слишком много думает, блядь. Уже бы сотню раз написал и пообщался, если бы не выстраивание в мыслях множества сюжетов, которые к жизни в итоге ни коим образом относиться не будут. Порывистый ветер отвлекает, одним своим дуновением пробираясь под тонкую ткань домашней толстовки и заставляя парня натурально задрожать от пробирающего до костей холода. Забытая меж пальцев сигарета становится всё меньше и меньше, пока не оказывается брошенной в пепельницу дотлевать до фильтра, дожидаться своей естественной смерти. Ли входит в тёплое помещение, коротко передёргиваясь телом от быстрой смены температур, но пять бутылок соджу – кстати, надо бы прибрать их с утра, а то валяются по всей комнате, – греют кровь своей особой силой. Пальцы едва движутся по экрану, ведь промёрзли и покраснели вплоть до костяшек, но сообщение всё же получается связным и без ошибок. На удивление. Минхо жмурится, не желая видеть то, о чём так переживал, и вслепую жмёт на кнопку отправки сообщения.00:23 Leekn: Привет, Джисон-а. Это Ли Минхо, парень с крыши.
И хотя где-то на подкорке сознания он надеялся, что промахнулся и лавочка закрыта, в сердце всё-таки становится теплее. Или это опять алкоголь? Его запах, витающий в комнате плотной дымкой, кстати, снова на голову давить начинает, но на это не хочется обращать внимания, когда уже и забыл, что такое пить. Возможно, Минхо скучал по этому всё то время. 00:26 Ji.Ji: Здравствуй, сонбэ. Какими судьбами?Leekn: Прекрати называть меня «сонбэ».
Ji.Ji: Хорошо. Какими судьбами, Минхо? Ли пыхтит от возмущения. Он позволил себе обратиться к человеку, старше его на… Да неважно сколько, он обратился неуважительно! 00:30 Ji.Ji: Злишься? Ладно, прости, просто хотел тебя по-нормальному именно в жизни назвать.Leekn: Здравствуйте, не подскажете, где тут кнопка «заблокировать»?
Ji.Ji: Не подскажу, я с Вами ещё не наобщался.Leekn: Мог бы и сам написать, раз так любопытно.
Ji.Ji: Так не интересно. В общем. Хочешь погулять завтра? Можем съездить куда-нибудь, если есть желание.Leekn: Выпивкой угостишь?
Минхо, на самом деле, уже не ждёт ответа на своё сообщение. Час поздний, а Джисон, должно быть, уснул, раз не отвечает уже пятнадцать минут, поэтому Ли впирается усталым взглядом в стену. Боковое зрение позволяет разглядеть его комнату: всё такую же пустую и, от части, безжизненную. Белые стены без каких-либо дополнений, лишь над прикроватной тумбой пара самоклеящихся стикеров с напоминаниями в духе «Поешь» или старых домашних заданий. На входе, справа, немного вперёд по коридору, дверь в ванную комнату, слева небольшая гардеробная, а за коридорной стеной островок кухни и шкафчики, некоторые из которых даже спустя три года остаются полностью пустыми. Кровать (матрас) стоит сразу за кухонным (обеденным) столом, а рабочее место уже напротив неё, заваленное бумагами и освещённое одним, никогда не выключающимся, ноутбуком. Скучно и «по холостятски», если выражаться чанбиновым языком. 00:42 Ji.Ji: Прости, в душ ходил. Угощу. У меня пары в три заканчиваются, подойдёшь к универу?Leekn: Окей, тогда спишемся на месте. Доброй ночи.
Ji.Ji: Доброй ночи, хён. Улыбка озаряет лицо. Всего на секунду, но достаточно ощутимо, Минхо почувствовал давно забытый трепет от уважительного прозвища. Словно они стали ближе к хорошим взаимоотношениям на одну ступень. Былая тревожность насчёт их общения уносится сквозняком через открытое настежь окно, уступая место сонливости. Сообщение об отсутствии сегодняшним днём было отправлено в общий чат ровно до того, как тяжелеющие веки Минхо наконец закрылись, а сам парень погрузился в необычно крепкий сон.🎧🎧🎧
Утро выходит абсолютно не добрым. Проснувшись от громкой суеты в соседней комнате, Минхо шипяще матерится сквозь плотно сжатые зубы. Вылезший из-под подушки лоб машинально накрывает ладонь. Голова раскалывается на мириады осколков, кровь в висках громко пульсирует, а в больном горле стоит плотный ком тошноты – и всё это благодаря «пьяному вечеру». Тело сковывает жуткая слабость, а руки отказываются подчиняться, как, впрочем, и остальные конечности. Его банально приковало к кровати самыми тяжёлыми грузами. Минхо медленно поднимается на локтях, пытаясь игнорировать полуубитое состояние. Всё равно через пару часов придёт в норму. Сидячее положение принять выходит не с первого раза, ведь корпус просто не поднимался. Для удобства свесив ноги с кровати, Ли котом вытягивается вверх, расправляя затёкшую за ночь спину, да втыкает рассеянным взглядом в стену, пока пытается собрать мысли в кучу. Даже не верится, что вчера он так сильно напился, что едва ли помнит конец вечера. В голове всплывает только… переписка с Джисоном? Ли подхватывает телефон, сверяясь с выкинутой мозгом информацией, и действительно – вчера он всё же написал парню с крыши. Повторно просматривая сообщения, хореограф под разочарованный стон откидывает мобильный обратно на постель. Не сиделось ему спокойно и без приключений? Похоже, это проклятие или кармическая хрень какая-то, иначе нельзя объяснить то, что он и четырёх лет в спокойствии пожить не может. Это так выматывает, что, кажется, он больше не слезет с таблеток, если ещё раз наведается ко врачу. Будто тех двух лет в заточении ему не хватило. Вскочив с кровати, он направляется к островку кухни. Да, плохо, да, неприятно, но, что сделано, то сделано. Пусть идёт своим чередом. Может, Хан не такая уж и заноза, как могло показаться на первый взгляд. На первый план выходит дерьмовое самочувствие. В горле словно образовалась пустыня Сахара, губы пересохли и потрескались так, что даже просто открыть рот не получится, избежав невыносимой боли появляющихся новых ранок. Язык снуёт меж губ неоднократно, вот только и он сухой, а все попытки облегчить страдания тщетны, вплоть до первого стакана воды, опустошаемого залпом. За ним следует ещё один. И ещё. Доходит до пяти и ужасного бульканья воды в желудке, так раздражающего по пути на балкон. Пусть комната и не особо большая, но в подобном состоянии кажется, будто ты преодолеваешь путь до луны. Он закуривает сигарету из купленной вчера дешёвой пачки, расслабляясь от жгущего глотку терпкого дыма. Как всегда отрезвляет и помогает проснуться лучше всяких опохмелов. Время сейчас как раз такое, чтобы начать собираться на встречу, – половина третьего. До универа всего десять минут пешком, а раз Хан сказал, что выпивкой угостит, то закуски будут на Михно. Потому что в холодильнике у него мышь давно повесилась. Не то чтобы он плохо питался, скорее не было должных сил и времени, чтобы готовить, а не ежедневно давиться дешёвой доставкой. Но, может, оно и к лучшему, ведь таким образом он сможет быстрее покончить с первой частью диплома и дать себе пару дней на отдых, которого организму катастрофически не хватает, судя по тошноте, появившейся на середине сигареты. Она тушится в тот же момент и оказывается беспощадно скинутой за балкон, ведь пепельница переполнена до краёв. Ли возвращается в комнату, с ходу принимаясь натягивать на себя неизменно висящие на стуле вещи. Невольно он всё же задумывается о причине своего страха. В глазах Джисона можно достаточно чётко увидеть всепоглощающее одиночество, не дающее ему спокойного развития и жизни. Никакой опасности, лишь то, с чем следует помочь симпатичному будущему юристу. Из-за взгляда Хана на утверждение о его одиночестве, Минхо вспоминает, что всегда разбирался в своих эмоциях хуже, чем в чужих. Не важно, насколько те сильны и правдивы: всë равно останутся незамеченными. Он мог не так понять свой трепет, связанный с этим парнем, как уже произошло однажды. Чувства Ли просто подстраиваются под ситуацию и человека, так как он не хочет никого обидеть. Только в итоге быстро угасающий интерес к другой персоне способствует немедленному прекращению общения. Ни к чему тратить лишние нервы как себе, так и другим. Ослушался он этого правила лишь однажды: тогда ему признался в чувствах его единственный, лучший, друг, похожий даже на брата больше. Они говорили на эту тему дольше двух часов, стараясь разложить всё по полочкам и понять, от чего же дружба переросла в совершенно иные чувства, хоть таковые были только у одной стороны. Хёнджин – тот самый друг, – чуть ли не слёзно просил продолжить их общение, но уговоры и не были обязательны. Минхо так же дорожил им, и только поэтому позволил себе забыть о чужой влюблённости, предаваясь окутывавшему его комфорту. Потому и начал думать, что может игнорировать и свои чувства. Засунуть в дальний уголок подсознания, со временем избавившись напрочь. Вот только люди – не роботы. Всматриваясь в загоревшийся экран, Ли видит пришедшее сообщение: 2:45 Ji.Ji: Я могу немного задержаться, меня староста попросил помочь кое с чем.Leekn: Окей, я всё равно только выхожу.
Ji.Ji: Кстати, а ты в общаге живёшь?Leekn: Да. Иди помогай старосте, я пошёл.
🎧🎧🎧
Ветер со всей своей бешеной силой врезается в привыкшие к домашнему теплу щёки, опаляя их невидимыми иголочками. На улице всего около минус пяти, однако плохо переносящие холод колени Минхо начинает ломить спустя всего пару минут. Не много времени ему понадобилось, чтобы плотнее укутаться в аккуратно завязанный шарф до самой горбинки носа. На чёрную ткань пальто медленно падают снежинки, для рассмотрения которых юноша остановился прямо посередине дороги. В начале он даже не обратил внимания на крикливых мальчишек откуда-то слева (детей он не особо любит) – увлечённо рассматривал ледяные, исчезающие от тепла, узоры. Но голову на шум он всё же поднял. Вокруг детской площадки резвятся вырвавшиеся с уроков школьники. Играя в снежки, бегают друг за другом кругами, с поднятыми вверх руками для будущего броска, сваливаются в уже изрядно пострадавшие от их тел сугробы, продолжая ворошить снег и усложнять работу местным дворникам. Очередной мальчишка оказывается сбитым с ног прилетевшим в лицо комком снега. Рядом, на, наверняка холодной и когда-то заснеженной, скамье, сидит белобрысый парниша в очках с круглой оправой и длинной чёлкой поверх стёкол. На вид он едва ли старше остальных игравших, однако он, словно загадочный главный герой аниме про шпионов, с видом умного человека мирно читал что-то, что своей яркой обложкой напомнило Минхо обычную энциклопедию. Взгляд на остальных детей у него был с долей презрения, но те явно не собирались как-либо задирать тихого мальчика, останавливаясь перед ним за долю секунды, чтобы не задеть. Уж не понятно: родители ли у него богатые, или характер сложный, но факт – это то, что он зарекомендовал себя у других детей. Ли следовало бы так же проявить себя до того, как он оказался самой обычной грушей для битья в средней школе. Он трясёт головой. Наблюдение за ребёнком, пусть и короткое, но успевает заставить Минхо временно уйти в себя и такое далёкое прошлое. В школьной столовой, за одной из скамей, на которой он мышью ютился, пытаясь не привлечь внимание кого-то из его обидчиков. Естественных задираний избежать не удалось ни тогда, ни в последующий год, в который жалобы четырнадцатилетнего мальчика полностью игнорировались его классным руководителем и остальными ответственными лицами. Плевать они хотели на любое состояние своих учеников, особенно тех, кто утопает в пучине бесконечных мыслей о непринятии себя, своего тела, внешности – всего, что школьники посчитают нужным отметить в своём однокласснике. Спасением тогда стал Хван Хёнджин, которого перевели к ним из другого города в разгар второго семестра третьего года. Как раз тогда у вечно загнанного в угол, забитого мальчишки, начал проявляться характер, а единственным сторонником оказался новенький, защищавший старшего от каких-либо поползновений других детей в его сторону и сдерживавший весь, казалось, неуправляемый ураган внутри Ли. — Хён! – голос парня заставляет натурально вздрогнуть. Напугал, Господи. Минхо слегка тревожно оборачивается на звуки счастливого Джисона, отбегающего от какого-то блондина и девушки, помахав им вслепую на прощание. В сердце селится комок страха благодаря воспоминаниям о школе. – Только пришёл же? Не замёрз? – он оглядывает старшего, выискивая невесть что, и улыбается ярко-ярко. Подобно маленькому солнцу. — Только пришёл, ещё не успел замёрзнуть, – запоздало отвечает Ли, увлекаясь разглядыванием знакомого. Волосы Хана – как всегда, – смотрят во все стороны, но не прямо; глаза горят своими неизменными яркими вселенными, а губы приоткрыты, будто он около секунды назад оторвался от чьего-то долгого поцелуя. Немного завидно, если у него отношения есть. На удивление, сегодня он одет прилично (в отличие от Минхо): белая выглаженная рубашка, галстук, брюки и пуховик. Как с иголочки, прямо-таки эталон чистоты и правильности. Словно не его могут отчислить за излишнее количество пирсинга и крашеные волосы. Даже забавно, что он пытается сделать вид прилежного студента время от времени. — Рад слышать. Ты, случайно, водить не умеешь? – вдруг спрашивает юноша, перебирая в кармане ключи. — Так резко? Ва-а, ты непредсказуем, – восхищённо выдыхает он. – Умею, но права не с собой, – Минхо получал права ради подработки доставщиком на далёком первом курсе, вот только те пригодились лишь пару раз и остались пылиться где-то в стопках одежды. Старая привычка прятать всё подряд. — Тогда я поведу, – подмигивает Хан и наконец двигается вперёд, минуя старшего. Ли нервно поправляет капюшон худи и ворот пальто. Как-то не так он представлял себе их новую встречу. Ожидалось больше неловкости. – Тебе, кстати, очень идëт такой стиль. Выглядишь потрясающе, – как бы невзначай подмечает Джисон, слегка усмехаясь, когда видит, в каком ступоре встал заваленный его беспочвенными (на взгляд Минхо) комплиментами. — Что? – он растерянно таращится на блестящего от счастья (возможно ли оно сейчас?) синеволосого. — Говорю, ты настолько красивый, что я был бы не против с тобой поцеловаться прям тут, – сдержанно смеëтся Хан, очевидно, шутя и лëгким движением руки зачëсывая чëлку назад. С открытым лбом он кажется ещë более привлекательным, удивительно. — Что? – глупо переспрашивает Минхо, краснея кончиками ушей – он бы хотел оправдать это холодом, – и желая только закрыть чем-нибудь горящее лицо. — Айщ, у тебя со слухом проблемы? Возраст даëт о себе знать, да? – на этот раз он прыскает со смеху и хватает Ли за рукав, выводя его из недо-ступора и быстрым шагом покидая территорию университета. – Предлагаю поехать в Гориллу. Ты же любишь пиво? — Я предпочитаю более крепкие напитки, – Минхо выуживает руку из цепкой хватки чужих пальцев и выравнивает их шаг. Он едва ли ниже первокурсника, но у того то ли ноги длиннее, то ли чёрт его знает. Почему он так быстро ходит?! – Попридержи коней, я задохнусь сейчас, – тяжело выдыхает Ли, останавливаясь где-то посередине стоянки для студентов. Похоже, его маленько-большое двадцать четыре постепенно сказывается на теле не лучшим образом, и пора бы восстановить приём витаминов. — Аджосси, – хихикает Сон и получает твёрдый удар в плечо сразу после. Не настолько у них большая разница, он явно преувеличивает. – Мы не напиваться туда едем. Это я к тому, что ты крепкие напитки предпочитаешь. По сути, я мог бы повезти нас в кафе, но ты хотел выпить. — И что теперь, будешь мне подчиняться? – стреляет взглядом Ли, продолжая следовать за синеволосым. — Желание аджосси – закон. Всё для стариков, – он копошится в одном из карманов пуховика, чтобы достать ключи от авто. И Минхо был бы не Минхо, если бы не стал заранее высматривать машину, на секундочку, первокурсника. Долго искать не пришлось – нужная пикнула при открытии, а взгляд зацепила новенькая Kia K5 чёрного цвета. Он не силён в знаниях о марках и моделях, но данную когда-то увидел в салоне и эти фары, похожие на двойную стрелку, въелись в память отчего-то. — Откуда у первокурсника такая тачка? — Отец на совершеннолетие подарил, – парень подходит к двери пассажирского сиденья и открывает её, жестом руки приглашая Минхо сесть. – За старшим поколением нужно ухаживать, не так ли? — Ещё раз ты пошутишь про мой возраст – лишишься зубов, – угрожает Ли, но садится в машину, особо не сопротивляясь чужой шуточной учтивости. — Боюсь, дедуль, – и отпрыгивает в сторону от маха ногой. – Вау, потрясающая растяжка. — Я хореограф, – ворчит себе под нос Минхо, наблюдая за дальнейшими действиями Хана. Он не делает что-то особенное: вставляет ключ в замок зажигания, зажимает сцепление, поднимает ручник и переводит передачу на R (предусмотрительно припарковался носом к бордюру: так проще выезжать). Опять же, ничего интересного, но Ли слишком давно не сидел в нормальной машине, чтобы не залипнуть. — Предлагаю молча послушать музыку, а тебе попялиться в окно. — Полностью согласен. Картина за окном смазывается в движении. Глаза уже особо ничего не успевают разглядеть, но это пока и не нужно: район их универа Минхо знает как свои пять пальцев и, быть честным, сейчас не хочется рассматривать облупившуюся краску на старых домах, дурацкие вывески различных забегаловок и прочие аспекты ежедневных наблюдений большинства студентов. Джисон, на удивление, ведёт аккуратно и правильно, хотя казалось, что он будет гонять даже по городским переулкам, пугая бедных пешеходов брызгами луж из практически растаявшего снега. Он лишь изредка отвлекается на то, чтобы переключить очередную песню кого-то из хип-хоперов, в которой чересчур много нецернурщины. А ещё оказывается, что сидеть в тишине с этим парнем приятно. Не возникает неловкости, как с остальными знакомыми Ли, нет тревожного чувства, сводящего органы в животе своей тяжестью. Только комфорт, как если бы они были сотню-другую лет знакомы. Желание повернуть голову в сторону водителя овладевает Минхо, и он аккуратно, почти украдкой, смотрит на очертания чужого профиля. В Хане ничего не изменилось, за исключением пирсинга – сегодня он надел куда больше украшений в свои уши, и выглядит это, надо отметить, как новый вид искусства. Мягкий профиль контрастирует с сосредоточенным на дороге взглядом, который меняет атмосферу на что-то более серьёзное и Ли искренне хочется самому в трубочку сложится, когда Джисон делает это со своими губами, стараясь удержать ругательства в сторону не включившего поворотник человека из правой полосы. Очень… Неожиданно уважительно. Они встают на светофоре незаметно для Минхо, так засмотревшегося на знакомого, что боковое зрение просто не работало. Так и сталкиваются их взгляды. Ровно в строчку «When my eyes are on you». Между ними будто искрится воздух, вокруг вдруг становится душновато и жутко неловко от того факта, что Хан, вероятно, чувствовал на себе липкость чужих взглядов, метавшихся по всему лицу. Уши Минхо вновь краснеют. На этот раз на холод списать не выйдет. Но вопросов никаких не следует. Вообще ничего не происходит, кроме милой улыбки – Джисонова классика. Та самая, от которой у Ли подрагивали колени в буфете. Так они и доезжают до паба в смущённом молчании, словно они – школьники, поцеловавшиеся впервые в жизни.🎧🎧🎧
Смотря на горящие огни любви в глазах Джисона, Минхо делает вывод, что бывать в данном заведении ему нравится. Это не удивительно: рядом находится и парк, и набережная неподалёку, да и рейтинг здесь неплохой (это Ли успел проверить во время поездки). Несмотря на то, что сегодня хотелось корейской еды, хореограф поддаётся на радостное подзывание к себе и стойке кассы. Первую роль в этом уступке играют интерес и нежелание вновь выходить в дикий холод, правящий улицей последние дни. Они решают пока не разгоняться. Пока – ключевое слово здесь. Сделав заказ из двух кружек светлого пива и (любимой пиццы Джисона) цезаря, мужчины занимают стол поближе к окну, в чём есть доля особой дружеской романтики. Неспеша стаскивая с шеи шарф, Ли ловит на себе заинтересованный взгляд. — Чего? – он дёргает бровью и вешает одежду на спинку стула, следом усаживаясь за стол. — Ничего, – улыбается Хан, скидывая с плечей пуховик, даже не удосужившись его сложить после. – Я уже говорил, что ты очень красивый, да? — Айщ, прекращай флиртовать, Хан Джисон, – пыхтит в ответ старший, краснея (от недовольства, именно из-за него) кончиками ушей. — Мне явно за это ничего не будет, кроме выбитых зубов, – парень сдержанно смеётся, прикрывая рот ладонью, а после снова смотрит на Минхо. – Я не уверен в своих социальных навыках, не знаю, почему сразу позвал тебя куда-то. — М-да, это, фактически, наша первая встреча по обоюдному желанию, а мы сразу пьём, – оба хихикают с этого. Что правда – то правда. Но они студенты с хорошей успеваемостью, так почему бы не отдыхать так время от времени? — Так, – голос Хана звучит немного взволнованно. – У тебя есть хобби, помимо танцев? – Ли удивлённо вздыхает. В последний раз подобные вопросы ему задавали на первом курсе. — Я думаю, нет. Раньше я пытался найти себя во многом: писал, подрабатывал в разных сферах, проходил всякие курсы. Но единственное, что мне действительно нравилось – это рисование, – его слушают с милыми глазами, полными интереса, но настроение слегка меняется, когда Минхо выделяет, что все эти увлечения в прошлом. — Если нравилось, почему перестал? – этот вопрос неприятно оглушает. Похороненные далеко в голове воспоминания вдруг рвутся наружу, норовя окрасить этот вечер тёмными, неприятными тонами. Это то, что Минхо предпочёл бы забыть навсегда, желательно вместе с оставшимся рвением к художественному искусству. – Хорошо, прости, – должно быть, Ли и сам не заметил, как показал свои эмоции. Привычка прятать их постепенно уходит из-за его новых знакомств с более раскрепощёнными людьми. Чтож, возможно, общение с Ханом тоже рано или поздно принесёт свои плоды. — Думаю, когда-нибудь расскажу тебе, но пока точно нет, – вздыхая, он поворачивает голову в сторону улицы. Наблюдать за чужими жизнями, казалось, вдохновляет многих, когда как у Минхо было ощущение, будто он сразу начинает сравнивать себя с этими людьми. Поэтому вскоре он смотрит уже на официанта, ставящего полные кружки на стол. Кивнув, Ли делает жадный глоток, под непреодолимое желание напиться. Весь день происходят подозрительные напоминания о его старой жизни. Хочется перевести фокус на… – А ты? – Хан смотрит слегка растерянно, убирает большим пальцем пивную пенку с уголка губ и улыбается. – Увлекаешься чем-нибудь? — Да, конечно. Я, кажется, рассказывал тебе тогда о своей маленькой музыкальной группе с друзьями. — А, точно. Что-то я совсем забыл, – Джисон понимающе кивает, после чего пару секунд шарится в кармане в поисках чего-то. — Хочешь послушать, что мы пишем? – юрист протягивает один наушник, пока второй вставляет в своё ухо. Он, по сути, даже не дал выбора, хах. – Возможно, это не тот стиль, к которому ты привык. Наши песни больше похожи на корейский хип-хоп. — Это объясняет, почему в твоей машине играли подобные исполнители, – Минхо молча принимает предложение и застывает в ожидании начала трека. Как и оказалось, песни их группы довольно жёсткие по битам. Хореографии под них ставить было бы сложно – первое, о чём подумал Минхо, услышав трек с названием, кажется, heyday. В начале он удивился, услышав знакомый тембр и тон, явно не принадлежащий Хану. Так до конца и не поняв, чей он всё-таки, Минхо решает, что это не так важно, когда свои строки начал читать сам Джисон. Его голос в жизни значительно разнится с тем, что можно услышать на записях. И это, будто бы, естественно, только скрыть своего удивлённого восхищения Ли не удаётся, чем он вызывает яркую улыбку у знакомого. Когда способности Джисона подмечают – он начинает сиять, словно близкая к Земле звезда – такая манящая, но недоступная. Та, к которой невольно хочется протянуть ладонь и обжечься светом, что она источает. Приходится одёрнуть себя и продолжить диалог. Общались они обо всём и ни о чём одновременно: успели посплетничать о преподавателях, с которыми оба знакомы, да и тех, о которых один не знал, а другому было, что рассказать; поговорить о предпочтениях в еде и напитках. Тема зашла даже о знакомых и друзьях: тогда Минхо почти всё время молчал, упиваясь забавными рассказами Джисона о его попойках и пьяных похождениях по клубам, после которых приходилось с жутким похмельем вставать на пары. Увлечённые плавно текущим разговором, они не замечают, как проходит время, уходящих из паба остатков посетителей и как на столе скапливается всё больше грязной посуды. Мимо внимания так же проходит момент, когда градус алкоголя в организмах обоих начинает зашкаливать. — Вообще-то, – запинаясь, начинает Ли. – Я хотел корейскую кухню. Но твои оленьи глазки такие очаровательные, что не смог отказать в походе сюда, – он икает и залпом допивает остатки пива в кружке. Со временем, проведённым здесь, они с Ханом так спелись, будто и правда познакомились не несколько дней назад, и это встреча двух старых друзей. Должно быть, это всё благодаря горячащим напитками и непринуждённой атмосфере, но танцор в любом случае благодарен за возможность подобного отдыха. Пусть это только внутренне, а снаружи он продолжает прикалываться над младшим. — Хочешь, сходим за соджу? – тон Джисона кажется таким спокойным, будто не он сейчас пил наравне со своим хёном, иногда даже совершенно забывая о правилах приличия. Да и взгляд у него… Не хмельной. Трезвее, чем был в начале встречи. Выдают его состояние только багровые щёки, краснота которых опускается на шею пятнами. — Это точно не кухня, – дует губы в ответ Минхо, но сразу после оживлённо восклицает: – Погнали! После этого они конкретно «погнали» – Минхо понёсся в круглосуточный так, будто от этого зависит его жизнь или место на соревнованиях: с полностью красным лицом, растрёпанными ветром волосами и довольной улыбкой. Сейчас он чувствует себя живым. Таким, каким он не был уже совсем давно, погрузившись в тяжёлую рутину взрослого человека, привыкнув к меланхоличному течению жизни и совершенно забыв о том, что бывают такие моменты. Счастливые, беззаботные и приятные сердцу, которые ты будешь вспоминать с теплом в груди и по-настоящему скучать. Он смеётся и улыбается, как это не было последние лет шесть, выходит к оставшемуся в хвосте Хану из магазина с двумя бутылками соджу и тянет одну вперёд. — Мы будем совсем как алкаши, – вздыхает парень и улыбается старшему. Знакомы они не долго, но видеть его таким – в новинку. Хотя Джисон считает его милым даже с тем беспорядком на красивом лице, который создали холод и алкоголь в крови. — Я взял пластиковые стаканчики, – демонстрируя именно их, икает Ли. — Сути не меняет. Пойдём к набережной? — Далеко. — Зато будет красиво, – Хан действительно любит стоять на своём, как истинный юрист. Минхо, так и быть, уступит ему в этот раз. Путь до моря был долгим, но далеко не из-за того, что дистанция действительно большая, нет, – просто Минхо очень понравилось останавливаться каждые сто метров и говорить одно и то же, уже въевшееся в голову Джисона: «Айгу, как же тяжело быть старым». Вокруг парка Конгвон фонарей не много, иногда приходится светить экраном под шатающиеся ноги Ли, чтобы тот не навернулся на каком-нибудь камне. Листья деревьев шумят, шелестом затыкая бесконечное множество мыслей в пьяных умах. Они замолкают, бредя походкой роковой дамы вплоть до самого пляжа. Ветер здесь совсем морозный, разъедает кожу, пробирается под одежду своими резкими потоками и ворошит без того торчащие волосы. Возможно, из-за этих холодных порывов Минхо так сильно жмëтся к знакомому. Или ноги всë же совсем держать перестали? — Тут так, – глубоко вдохнув едва уловимый запах йода и вездесущий свежести, Хан закрывает глаза, сваливается на песок пляжа и приглашает к себе старшего. — Романтично, – добавляет садящийся рядом мужчина, предаваясь воле случая. Здесь хорошо, даже слишком. Будто маленькая отдельная вселенная, в которой нет никаких проблем и тревог, только улыбки и пьяные взгляды. – Не думал, что ты так умеешь. — Ну эй, я хорош в романтике. Девушки были в восторге от моих ухаживаний, – выпендриваясь с забавно заплетающимся языком, Джисон гордо задирает голову, но тут же хватается за неë. – Голова кружится пиздец. — Стоило пить поменьше, – оба молча кивают, соглашаясь с данным суждением. – Соджу? — Соджу, – Хан сам тянется за лежащей в чужом кармане бутылкой, ловко открывает еë и разливает по стаканам (как бы ни хотелось плюнуть и пить из бутылки, потому что из пластика, казалось, будет хуже). – Хëн, – в ответ удовлетворëнно-вопросительно мурлыкают после глотка клубничного алкоголя. – Какой тип девушек тебе нравится? Раз уж тема зашла об этом. — Ты только раз упомянул девушек, – указательным пальцем тыча в нос младшего, улыбается Ли. – А вообще... Я не задумывался, есть ли у меня "типаж", не было причин для этого. — Ты никогда не влюблялся? – спрашивает Хан с призрачным пониманием в голосе. — Нет? Наверное, – танцор переводит взгляд на море и поднимает голову к небу. – У меня не было времени на любовь. Да и сколько бы ни старался – не видел ни в ком больше, чем друга. Поэтому мне сложно сказать, какой человек может мне понравится, – в ответ кивают и замолкают на добрые пять минут. Голова у обоих кружится, словно они только что сошли с аттракциона, а расслабиться помогает только морской бриз. Ветер сейчас начал успокаиваться. – Но, знаешь, – Минхо решает нарушить тишину. Не потому что неловко – ему хочется говорить с Джисоном. – Думаю, если человек будет тем, на кого можно положиться – он уже будет мне нравиться. Возможно, не в романтическом плане, но в дружеском точно. — Тебе точно двадцать пять, – хихикает Хан и снова смотрит в лицо знакомому. – Тебе никогда не хотелось иметь отношения? — Хотелось. Сейчас в особенности, почему-то, – он вздыхает. Сложно сказать, что на него просто не посмотрит ни один адекватный человек его возраста, тем более парень. Слишком много проблем на одну душу, а с этим нужно уметь уживаться. – А ты? Встречаешься с кем-нибудь? Выглядишь как похититель сердец. — Внешность обманчива, не так ли? – невесело смеётся юноша. – Никогда ни с кем не встречался, а единственную девушку, которая была согласна со мной на танец на выпускном, за руку увели от меня. — И ты что-то говорил про то, как девушки сходят с ума от твоей романтичности? – Минхо пихает младшего в плечо и тот сжимает губы в трубочку. – Извини, я не знал, что это больная тема. — Нет, всё хорошо, просто они восхищаются способом ухаживания и заботой, а когда дело доходит до отношений – сваливают к "плохим" парням. — Девушек сложно понять, – соглашается Ли. – Возможно, поэтому сейчас всё больше открытых геев? — Нет, просто в обществе постепенно начинают их принимать. У меня друг бисексуал, знаю, что это такое. Хотя сначала его выгнали из дома и ему пришлось жить у меня. — Надо же, ты свободно об этом говоришь? – удивляется Минхо. Он почему-то ожидал от Хана гомофобных высказываний. — Почему нет? Я однажды целовался с парнем, так что думаю, что люди, презирающие "не гетеро" – просто идиоты, которым вбили в голову, что это неправильно, – Джисон пожимает плечами. — Ты удивителен, – выпаливает Ли, от чего-то засматриваясь на такого спокойного юриста, былым весельем тут и не пахнет. Краснота его щёк придаёт им больше объёма, надутые губы выглядят мило, а в чёрных глазах отражается блек фонарей и звёзд. Джисон правда удивителен. — А ты думал, что я против геев? Да ладно, стал бы я тогда говорить, что не прочь поцеловаться с тобой? – и снова его смех. Мягкий и бархатный, точно ангела или, напротив, инкуба. Минхо трясёт головой. Пора расходиться. — Завязывай с этим, Хан Джисон. — И снова ты затыкаешь, – строит он обиженное лицо. — Просто домой пора. Я вызову такси, – он вздыхает и отворачивается от юриста. Лучше отвлечься. Сердце странно замирает, когда на плече чувствуется тяжесть от чужой головы. Кость подбородка ощущается неприятно, но это действие вызывает у Ли только волнение, тянущееся между органами мёдом. Он отбрасывает мысли из последний сил здравого рассудка и вызывает к ним такси. Вот так чувствует себя он впервые. И если бы не игры разума, это состояние точно воспринялось бы красным знаком "стоп". О, нет, Ли Минхо не прекратит.