Альфавёрс

      Хан не сразу понял, что именно под собой имеют сообщение Сынмина и чрезмерная злость Минхо на него. По логике, старший должен был порадоваться тому, что Ким и Хёнджин закрыты, но… Тогда то он и осознал, что раз эти двое закрыты, значит ему придётся остаться в комнате с Ли. Абсолютно трагичная картина, если учесть «милейший» утренний разговор.       — Хах, ненадолго ты меня выселил. — Джисон смеялся скорее с себя и того неприятного будущего, которое ему предстоит пережить.       Бросив телефон обратно на кровать, он решил ретироваться от тяжёлого взгляда куда подальше. Первым делом выйдя в коридор, Джисон удивился воздуху. Да, простой чистый воздух стал странным после пяти дней взаперти с тем, от кого исходил только тошнотворный запах. Но теперь он был таким обычным по сравнению с воздухом, перемешанным с множеством прочих тел — другие люди тоже существуют, поразительно. Однако как и в восприятии всего вокруг, так и в мыслях был только Минхо. В голове появилось слишком много вопросов как к нему, так и к самому себе.       «Почему он так резко забыл обо всём? Действительно ли это была игра? Неужели за это время Минхо даже немного не смягчился ко мне? Я же… а что я сделал для этого? Я должен был показать ему, как хорошо иметь друга, а в итоге только принимал то, что он делал для меня. Блин. Вот прямо вообще ничего?! Только от Хёнджина оттянул и всё? А вот он каким то чудом был со мной мил, хоть и по-своему. Был. Не хочу о нём думать. Но хочу. Бесит».       Теперь ванная комната в шкафу снова заперта, поэтому Джисон направился в общий туалет. Очень хотелось поплакать, потому что он всё-таки успел привязаться. Неожиданно тяжёлый день.       В это время Минхо немного позлился сам с собой в комнате, после чего поднялся и направился на личную встречу с Сынмином — по его мнению, тот был виноват во всём. Может он и был готов пожалеть, что доставал его своими сообщениями, которые привели Кима к желанию примириться — но он же хотел просто посмеяться, не веря в истинное раскаяние. То, что меньше недели назад сам Минхо выселил его из их комнаты в комнату к Хвану, было успешно забыто. Простой вывод:       «Сынмо мудила, которого я сейчас порву».       — Не сейчас. — Сынмин почти сразу подошёл к двери, когда услышал настырное стучание. — Хёнджин спит.       — Открывай окошко, малыш, или я начну орать. — гадостные угрозы — то, в чём Минхо сейчас нуждался. — И тогда бедный Хвани проснётся и растянет тебя под этой ебучей дверью. — извне три раза постучались, и окно опустилось. Вот только лица Кима не видно — он отвернулся. И это не могло не рассмешить Ли. — Чё, хах, перепугался?       — Нет. Я знаю, что этого не будет. Просто хочу, чтобы он выспался. Поэтому, пожалуйста, не шуми.       — А я вот хочу на твою сучью морду посмотреть. Давай-ка сюда. — рука скользнула к подбородку Сынмина, развернув лицо к Минхо. Последний был очень удивлён, расстягивая усмешку пошире. — Сынмо… А что с твоими губами, а?       — А с твоими? — смахнув с лица липкие пальцы, Сынмин разглядел на губах старшего такие же небольшие ранки, как и у него. Отличный момент, чтобы не отвечать прямо.       — Ты от вопросов не увиливай, даже если они не требуют ответа. Я сосался по приколу с Ханом. А ты — с Хваном. Клыки альф так мешают, эх… Так о чём мы? Ах да — ты такой натурал! Я аж со своим гейством рядом с тобой сгораю, как ведьма. Оу, скажи мне, что в постели Хван не оч — хочу, чтобы мой отпуск был получше, чем у тебя.       — Это не то, что ты решил. У нас ничего не было.       — Пфф… Так я так и понял — здесь же всё на лице написано. И на двери. — заливисто смеясь, Минхо дёрнул ручку двери — не открылась. — Ты просто подышал на Хвана, а вас уже и закрыли, да?       — Мы целовались, но секса не было. Хёнджину легче со мной, но он держится в разумных пределах. Мне это не нравится, но ради него я терплю. Доступно объяснил?       — Я услышал так много «но», в которых нет никакого смысла. Ладно, окей, мне так и лучше — на свободе твой хер без мозгов точно бы нарвался на драку со мной, а мне влом. — Минхо слегка расстроился, ведь в реакции Кима не было того отрицания своих слов, за которое он любил цепляться. — Напиши, когда ты наконец ему дашь — переименую тебя в «Ким-точногей».       — Отвратительно. И как же я у тебя сейчас записан? — важный вопрос от любителя редактировать записанные контакты.       — Вкусно и подстать тебе. Секрет.       Пока Минхо размышлял, как можно ещё придраться, чтобы повеселиться, Сынмин решил задать вопрос, испортивший приподнятое настроение.       — И разве ты не рад тому, что остаёшься с Ханом? — Сынмин давно задумывался над тем, во что перерос их некогда план. — Раз ты целовал его, значит он не так уж и омерзителен тебе.       — Омерзителен. — вдув губы, Минхо нервничал — перед Кимом правда точно не к месту. — Я же сказал — по приколу. Сейчас в нём вообще нужды нет, и он меня уже успел выбесить. А из-за тебя, падлы, мне придётся с ним ютиться.       — Из-за Чонина. И…       Внезапная мысль пробила спокойствие Сынмина, и от волнения он перешёл на шёпот.       — Ты на лекцию идёшь?       — Хани ушёл туда, как я понял, поэтому кайфовее было бы остаться в комнате. — уже не задумываясь, Минхо использовал ласкательное прозвище для упоминания Джисона, от чего смутился. — Но может захочу и пойду, а чё?       — Минхо, твоё освобождение от лекций закончилось. — голос Чонина из динамика раздразнил обоих. — Это обязательно, или тебя приведут насильно.       — Скройся нахер. — буркнул Минхо, хотя и порадовался — в комнате было бы скучно. — Ок, видимо иду.       — Расскажи мне, пожалуйста, о том, что Чонин решит наговорить про нас с Хёнджином.       — Всё-таки трахнулись?       — Нет. Чонин любит наговорить лишнего и приукрасить то, чего даже не было. Поэтому и интересуюсь, что он скажет про нас.       — Да чё ты стесняешься — может есть моментик для приукрашивания? Мне почему то кажется, что Чонин лишь бы так языком молоть не будет. — Минхо откровенно злорадствовал, когда заметил раздражение Сынмина, и почти сразу пожалел.       — Если ты так думаешь, то почему вы с Ханом не встречаетесь? По словам Чонина вы должны были из комнаты сразу в загс пойти.       — Заткни свою помойку отстойных шуток. Ок, я тебя понял — напишу. Ты забавно злишься даже на то, что правдой не является, поэтому я в любом случае в плюсе.       — Спасибо.       — Харэ. Мне просто выгодно поржать над тобой, так что благодарить не за что. А так ты как будто ко мне в друзья набиваешься.       — С таким другом я лучше уйду к врагу.       — Так ты итак так сделал. «Доброе утречко» от меня передай Хвану, когда проснётся. — подмигнув напоследок, Минхо ушёл с улыбкой, которая сразу исчезла. Предстоял тяжёлый день.

________

      Через полтора часа Хёнджин начал просыпаться — не «проснулся», а именно «начал», потому что его пробуждение всегда длилось очень долго. А сегодня, когда он наконец смог выспаться, а тело не ломило, ему в особенности хотелось растянуть этот светлый миг. В предыдущие ночи он часто просыпался от кошмаров — в них он всё-таки не смог остановиться, ранив и использовав Сынмина раз за разом. А сегодня же всё было иначе.       Перевернувшись на спину и оставив глаза закрытыми, Хёнджин стал с удовольствием вспоминать яркие и приятные картинки, приснившиеся ему — вся та нежность, которую ночью он принял за осознанный сон, теперь повторилась в реальном сне. И даже немного лучше — в этот раз Сынмин не говорил ему о том, что им никогда не быть вместе, что не могло не порадовать.       Однако вернувшись в реальность, долго сидеть в мечтах нельзя. Медленно повернув голову и приоткрыв один глаз, Хёнджин стал смотреть на Сынмина. Тот сидел на кровати, листая стопку бумаг — по всей вероятности, методичку омег, — и периодически кривился и недовольно фыркал, что казалось особенно милым. Поэтому Хёнджин перелёг на бок, чтобы смотреть на него полностью открытыми глазами. Нежное чувство лёгкости сразу же испарилось от вскипевшей вины.       Мутные от сна глаза прояснились, и дыхание остановилось — теперь все царапины и ранки на лице, напомнившие о вчерашнем, стали прекрасно видны. Ещё одним уколом в груди были красные опухшие глаза — Сынмин слишком много плакал этой ночью. Невыносимо.       Раскрывшись и поднявшись с кровати, Хёнджин не говоря ни слова направился к выходу — пока отвратные инстинкты не успели вскружить голову, заставив остаться с нежеланной для этого жертвой. Вот только дверь закрыта, а пароль не подошёл.       — Ты сменил пароль?       — Нет. Чонин нас закрыл до конца твоего гона. — Сынмин отложил методичку, но встать не решился. — Доброе утро. Если хочешь умыться, принять душ или пойти в туалет, то через шкаф можно зайти в…       — Какая же тварь. — не в силах повернуться, Хёнджин продолжил сжимать дверную ручку. Гнев за считанные секунды сменился страхом от всего лишь одной мысли: «Чонин бы не стал делать это просто так». — Мин, подожди… Он нас закрыл, потому что я?.. Позволил себе лишнего. Я же сказал тебе — не доверяй мне! Боже, боже, боже…       Последние слова Хёнджин почти шептал. На трясущихся ногах он облокотился об стену и скользнул по ней на пол. Паника в лице теперь скрыта в согнутых и прижатых к груди коленях, а дрожащие пальцы спрятались в волосах, которые хотелось вырвать. Инстинкт «позаботься» только-только начал просыпаться, но и без него Хван ощущал стыд за сделанное им. Но самым страшным было другое — раз он сорвался единожды, значит точно сорвётся дважды, трижды и… Вот только ночью у Сынмина были хотя бы небольшие шансы вырваться — а теперь их нет совсем. Тяжёлый день, который хотелось не проживать вообще.       — Ты не сделал мне больно. — Сынмин сразу же подскочил к старшему и положил ладонь на его голову. Успокаивать его было сложно, но другой более лёгкий для себя путь он уже не мог и не хотел выбирать. — Ты не зашёл за грань, которую я бы не дал тебе пересечь. Всё хорошо, не вини себя.       — Тогда почему нас закрыли? Минхо и Джисона закрыли только после того, как они переспали. А значит я вчера… Я даже говорить об этом не хочу! — Хёнджин решил, что не заслуживает поддержку в виде лёгкого касания по волосам, поэтому убрал руку Кима с себя. — Ненавижу.       — Пометочка: их закрыли тогда, когда Чонин решил, что Минхо выбрал себе партнёра на время своей течки. Я присутствовал, когда он об этом сказал. И по сути, ты тоже выбрал… — уже ради своего успокоения, Сынмин вернул руку к голове, только не гладил, а чесал её — волосы старшего мягкие и как антистресс. А стресса у него полно. — Я знаю Хван Хёнджина много лет и прекрасно понимаю, как сильно он любит накинуть на себя лишнего пуху.       — Звучало как оскорбление… — настойчивость Сынмина в том, что всё хорошо, не окончательно, но сбила давящую вуаль тревоги.       — Так это оно и было. Хватит винить себя во всём. Лучше бы ты так отчаянно отрицал мои слова годовой давности — может раньше бы помирились! Два кретина.       — Я до сих пор не верю в то, что мы помирились. Как ты мог принять… Я же правда верил в твоё отвращение и ненависть ко мне, а теперь… Как будто это сон… — проскользнув по волосам, пальцы спустились вниз к шее и ущипнули кожу. — Ау! Мин?!       — Теперь веришь, что уже давно проснулся? Садись завтракать, я уже поел.       Сынмин и сам не верил до конца. Это было странно и без тех обстоятельств, которые произошли прошедшей ночью. Но он старался не думать о них, предпочитая представлять всё то хорошее, что с головой окупит его страдания. А их, в его понимании, было полно. Определённо тяжёлый день.

***

      Быстро оглядев столовую, Минхо случайно столкнулся взглядом с завтракающим Джисоном, и, гордо вздёрнув подбородок, устремился к буфету, где стояла его компания.       — Про эти пять дней ни слова. — он решил не здороваться, а начать с дела. На лице блистала его классическая ухмылка беззаботности. — Я их уже забыл и не хочу слышать напоминаний.       — Я думал, что ты не захочешь вылезать из своей берлоги, когда Джисон оттуда свалит. — Чанбин ещё помнил неприветливость Ли, когда они пришли проведать его, но решил сделать вид, что всё в порядке.       — Он бы так и сделал, если бы ему продолжили носить завтраки почти что в постель. — а вот Феликс, стукнувший своим подносом поднос подошедшего, был ещё обижен. — Не ради же нас он вышел.       — В точку. Я соскучился по временам, когда могу стоять и тупить над чанами с едой, выбирая самое вкусное. — в противовес своих слов, в этот раз Минхо собрал завтрак в рекордные сроки, потому что к буфету шёл Джисон, решивший взять добавки. Игнорируя его, он поднял поднос с едой и пошёл к столику, который уже заняла Черён. — Кто последний, тому я насру под дверь.       Замечание было весёлым, но пройдя мимо Хана Минхо выбросил улыбку с лица и вскинул бровь — пренебрежительный взгляд было сложновато подделать, но пришлось. Старания прошли зря — Джисон только усмехнулся и тряхнул головой, не задерживая взгляд на старшем. Хоть он и явно нервничал, с удовольствием выбирая между наорать и поплакать, но держался достойно.       Однако, если посмотреть с другой стороны, то Минхо всё же не зря состроил ту негативную эмоцию, которой уже не бывать: ему определённо понравилась высокомерность Джисона.       — Ага… — Чанбин поймал неискренность в сжатых движениях, делая свои выводы. — Интересно.       — Вот вообще не интересно! — Феликс отвлёкся на другой аспект. — Мы с тобой живём в одной комнате, и не важно, кто из нас придёт последним — нам обоим насрут под дверь.       — Тогда давай поднасрём ему на опережение? Мы пропустили слишком много страничек в этой истории. — Чанбин загадочно качнул плечами и повернулся к Джисону. — Хэй, а ты к нам за стол пересядешь?       — Что? — погрузившись в собственные мысли и неожидая, что с ним заговорят, Джисон дёрнулся и испуганно вытаращил глаза на улыбающихся парней.       — Ты наверно уже привык завтракать с Минхо. Пойдёшь к нам?       — Хах… я с радостью отвыкну. Люблю поесть, слушая музыку в наушниках и без злобного взгляда на себе.       Минхо понял, что очень хочет уметь читать по губам. Прожигая взглядом Чанбина, он был уверен, что тот говорит всякий бред. Благо, диалог продлился недолго и вскоре парни разошлись.       — Бин, ты отбираешь конфету у спермотоксикозного ребёнка, будь осторожней. — Черён, наблюдавшая за сей картиной, не удержалась от поднятия этой темы при всех.       — Чё? — явный след от долгого общения с Джисоном.       — Я только спросил, не собирается ли он присоединяться к нам. — парировал Чанбин, опуская взгляд в тарелку. — И я рад, что наша компания ему не по вкусу — мы же не обязаны терпеть его, если даже он…       — А я бы и не прочь послать его второй раз за день. — Минхо казался бы абсолютно спокойным, если бы не сжимал свою вилку со всей силы. — Короче всё, я наконец выбрался, а вы портите мне аппетит. Лучше расскажите чё-нибудь интересненькое — мой круг новостей был слишком ограничен.       — Ну что ж — мы с Ликсом узнали, что гениями нам не стать.       — А могли? Или вы серьёзно поверили в слова Чонина? Хах, идиоты.       — Идиоты, но по сравнению с альфами и омегами мы будем на пьедестале! — горделиво воскликнул Феликс, облокотившись на рядом сидящего Чанбина.       — А ну-ка подробнее.       — Мы, как беты, не поддаёмся инстинктам. А из-за всех этих ваших гонов и течек, ваш мозг будет взрываться — нормальной стабильной работы от вас не дождёшься. Поэтому, если сравнивая альф, омег и бет, последние — самые умные и собранные. Они подходят для работы в министерстве и органах управления. А альфы, обладая агрессией, могут стать военными или полицейскими…       — Не агрессией, а стержнем и подобной крутой хернёй, Ликс… — усмехнувшись, Чанбин приобнял Феликса, который плавно и не заметно перекочевал на его колени. — Но в целом да. А омегам остаётся… Ну они типа добрые по словам Чонина — воспитатели, например… Хотя если Хо станет воспитателем, дети до школы не доживут… Тогда ещё есть…       Минхо в этом диалоге не было. Сначала он стал успокаивать себя, что влюблённость действительно не его вина, а вина инъекции. Но даже это оправдание было выброшено, потому что вскоре в его голове промелькнул Джисон в военной и полицейской форме. Теперь ему важнее выбрать, что тому подойдёт лучше. Признав свою жгучую влюблённость, Минхо не стеснялся представлять его на себе рядом с собой, решив наверняка — лучше всего вообще без формы.       «Хотя можно было бы оставить фуражку и сапоги… Идеально».       — Минхо, ты доедать будешь? — Черён вывела его из фантазий, положив руку на плечо. — Или ты наелся, пока вилку облизывал?       — А? Нет, не хочу. — сначала Минхо хотел нахамить за издёвку, но лицо девушки было совсем потухшим, что ей абсолютно не естественно. Стало интересно, да и Джисона надо было бы начать выбрасывать из головы. — Хэй, а чё с тобой? Мисс Хван не стала лесбиянкой? Я думал, что после отношений с Сынмо у неё не было иного выбора.       — Йеджи? Нет, дело не в ней. — задумавшись, Черён пошла вперёд в класс, продолжая оглядываться по сторонам. Когда Минхо нагнал её, опережая склеившуюся парочку, она всё-таки заговорила. — Проблема не в Йеджи, но с фамилией ты угадал.       — Хвани? Ох бля, удиви меня — этот придурок у меня в печонках застрял, никак не высру.       — Хёнджин вчера… — Черён мялась, стремясь пройти вперёд по коридору, но интерес Минхо придал ей сил. Хотя его заинтересованность и раньше не нужна была, чтобы рассказать обо всех переживаниях — только, на удивление, в этот раз парень участвовал в диалоге, ускоряя шаг так, чтобы идти рядом. — Вчера он напал на меня, но чудом остановился. Я ничего не смогла сделать. С каждым днём он сильнее сходит с ума — хотя на нём держалась моя уверенность, что не все парни окончательные бараны.       — Мы хотя бы не сучки редкостные, хах. Но ты можешь не бояться — он заперт с Сынмо до конца гона.       — Заперт? Погоди, то есть они с Сынмином… Оу.       — Сынмо отрицает и я пока ему верю. — Черён явно хотела уйти, но Минхо остановил её. — Хэй, куда погнала? Хочешь рассказать своей будущей про её бывшего и брата, по совместительству твоего несостоявшегося? Боже, чё за треш тут происходит…       — Йеджи переживает за них обоих. Ей лучше знать.       Черён заметно расслабилась, когда узнала, что опасность в лице гона Хёнджина миновала. И даже повеселела, узнав детали. Не то чтобы она сильно беспокоилась за волнение Йеджи, но это был отличный повод поговорить с ней — со вчера они молчали. Минхо это прекрасно понял, от чего рассмеялся и не захотел отпускать девушку, пока они не зашли в кабинет. Обернувшись на выход, оба увидели зашедшую следом за ними Йеджи, беседовавшую с Ханом, и по реакции девушки стало ясно, что он ей обо всём рассказал.              — Ох, ты припоздала с новостями, хах. Хотя всё ещё можешь попробовать отобрать её — не думаю, что Хани знает больше тебя.       «Какого хера она держит его под локоть? Черён — фас!»       — Твой Хани отобрал мою минуту помощи! — Черён недовольно бросила свою сумку на парту, отчего недалеко севший Джисон дёрнулся.       Единственное, что порадовало её — возмущения Минхо, отчаянно скрывавшего, что ему всё же по вкусу словосочетание «твой Хани». Чанбин и Феликс, пропустившие всё на свете, удивились, попытавшись выяснить причину раздражения обоих. Чтобы отключить и своё и их внимание, Минхо начал говорить о совсем другом с завидным спокойствием и весельем.       — Надеюсь наш идеальный Хван конкретно накосячит перед Сынмо, чтобы потом себя стыдом задушить — меня душить ему было норм, так пусть сам получит то же самое.       — На тебя кидался Хёнджин? — Феликс чуть ли не упал на плечо Минхо, ошарашенно смотря на него.       — Ты же за это его отметелил? — интонация Чанбина была скорее утвердительной, нежели вопросительной.       — Неа. Я ничего не мог сделать… — Минхо забыл, что он скрывал всё про Джисона. И к тому же как он может признаться в том, насколько мизерный у него опыт в драке? Зато вовремя подстроился. — Через ебучее окошко хер что сделаешь. Руку ему сломал и всё.       «Хватит подставлять меня перед этими придурками, Хани».       — А Джисон что? — Черён наконец успокоилась и почти полностью вернулась в уверенную форму. И ей очень нравилось раздражение на упоминание Хана. — Они ж вроде друзья с Хёнджином.       — Чё, чё — а ничё. Перепугался он и всё. Он бы и своего отражения испугался — из него никакой вояка, хах.       «Хани в военной форме… Да твою мать».       — Не искренне поздравляю Минхо и Джисона со свободой. — Чонин зашёл и переключил внимание всех своим льющим через край счастьем. — Итак, у нас невероятные новости. Я думаю, что смятение моей любимой пары временное, поэтому пока не трогаю вас. — Минхо показательно цокнул и скрестил руки на груди, не забыв на секунду бросить взгляд на Джисона. — Зато мои придавленные тормоза наконец помчались на всех скоростях.       — Так Сынмо и Хван трахнулись? — Минхо переключался, как мог. — Иначе ты бы так не радовался.       — Ох, Минхо… успешность эксперимента заключается в вещах намного выше, чем просто постель.       — Да бля. Значит Сынмо реально не врал.       Минхо расстроился не так сильно — раз они не спали, значит Ким не врал ему, а значит так и не научился врать в принципе. А если попробует, то Ли и в этот раз его расколет. Быстрый вывод, который он успел сделать до того, как Чанбин прервал поток мыслей.       — О, кстати о постели — ты нас в списке записать не забудешь? Два раза.       — Чёрт, я знаю. Гады! — улыбка Чонина искривилась, когда он побрёл к висящему возле двери листку, вытащил ручку из кармана пиджака и стал делать пометки. — Я не ради вас его заводил! Но, так уж и быть, скажу спасибо за то, что напомнили.       — Чё за список? — Минхо перетянулся через Феликса и толкнул довольного Чанбина в плечо.       — Чонин там помечает каждый раз, когда кто-то из подопытных занимается сексом. После того, как тебя и Хана закрыли, он начал вести этот список.       — Мы тогда ещё прифигели с того, как много раз вы переспали! — подхватывал Феликс почти перед самым носом Ли, вгоняя его в краску раздражения. — И решили, что обгоним вас.       — И это была самая отвратительная вещь из всех возможных. — Черён закатила глаза и демонстративно отсела немного подальше. — Знаете как сложно жить в комнате, которая находится между спальнями двух животных парочек? Мы только на третий день упросили Чонина увеличить для нас звукоизоляцию — а до этого с обеих сторон постоянные стоны, бе. — когда Минхо развернулся, девушка увидела в нём замешательство — он явно выбирал, какую эмоцию ему стоит использовать. И тогда она решила подлить масло в огонь, чтобы определиться стало легче. Она же его «хороший друг». — Кстати по твоим восклицаниям, Хо, я бы не сказала, что ты сильно страдал. Вполне себе радостные крики, как от удовольствия.       — Я посмотрю на твоё личико, когда ты почувствуешь тонкие лезвия в своём животе, вспарывающие все внутренности. Я получал избавление от этой боли, а не удовольствие. — Минхо говорил придавленным злым голосом, от чего у девушки пошли мурашки. Чтобы закончить своё оправдание, он усмехнулся и не поворачиваясь показал большим пальцем на Хана. — Да и какое может быть удовольствие в сексе с этим вот утырком?       «Охуенное».       — Как же круто быть бетой… — протянул Феликс и взял Чанбина за руку, завершая весь спор. Минхо откинулся на спинку стула и опустил недовольный взгляд на их сцепленные руки, что слегка смущало. — Хо, ты чего?       «И им прямо в кайф потеть в ладошках друг друга? Какие же парочки тупые».       — Вы тупые. — что подумано, то и сказано.       Чонин стал рассказывать о важнейшей цели всего эксперимента, распыляясь о его влиянии над будущим всего человечества. Минхо послушал его в течении пяти минут, подул от скуки губы и закрыл глаза, чтобы уснуть. Эта ночь была особенно нервной, да и остальные не многим лучше — теперь в планах выспаться.

________

      Другие подопытные были более заинтересованы лекцией. Речь коснулась гона Хёнджина, и Чонин стал рисовать графики на доске.       — Первый день Хёнджин пережил только с инстинктом «позаботься», поэтому гон проходил легко. - в начале луча, идущего по диагонали вверх, было написано "приблизительно ноль". - И, кстати говоря, благодаря Джисону мы узнали, что этот инстинкт проявляется и в спокойной фазе. Ради своей половины альфы отключают свой мозг. — Чонин повернулся и увидел полное безразличие в как будто спящем лице Минхо - тот никак не реагировал даже на доставучие нашёптывания Феликса. От этого научному сотруднику стало смешно. — Но об этом потом. Следующие три дня прошли для Хёнджина тревожно — он боролся с инстинктами, как мог, но при этом делал себе только хуже. Из-за отсутствия выпуска своих желаний, его гон, как я предполагаю, будет длиться ещё три дня, если считать сегодня, причём так же активно, как и день пика. — нарисовав длинный возрастающий график и поделив его на семь частей, Чонин пририсовал под ним более короткий, сначала подымающийся, но в середине спускающийся вниз. — Для сравнения возьмём Минхо, который активно удовлетворял свои потребности с первого дня. Благодаря этому срок его течки сократился до пяти дней, да и последние дни прошли спокойнее без каких-либо искривлений или побочных действий.       «А привязаться к чудику — это не побочка? Мои желания чрезмерно искривились в задницу».              — Хэй, Минхо… — Феликс потянул спящего за ворот водолазки, но когда костяшка его руки слегка коснулась шеи, Минхо крепко сжал его кисть, отбросив от себя. — Ауч! Тут про тебя заговорили, и я решил тебя разбудить…       — Я не сплю и всё прекрасно слышу. — не открывая глаз, Минхо поправил оттянутую водолазку. Однако с другой стороны ворот потянула сидящая слева Черён. — Да вы задрали! Чё надо?       Девушке всё утро мерещился странный запах. Однако никто из её компании, казалось, ничего не чувствовал. Но когда Феликс открыл небольшой кусочек кожи Ли и запах усилился, она решила проверить наверняка.       — Ты, как мне кажется, стал пахнуть ещё хуже. — Черён сразу же пожалела о своём решении принюхаться к шее, скривив лицо и закашлявшись. — Точно от тебя, кхм-кхм, кошмар…       — Хуже кончи уже быть не может. Иди-ка ты нахуй.       — Может — и я не шучу! Не знаю, что за феромоны излучает твоё тело теперь, но это слишком отвратительно.       Пока Черён с Минхо перекрикивались, Чонин остановил лекцию и пошёл прямо к ним. Понюхав Минхо он тоже скривился, но продолжил улыбаться — точно оно. Затем он сделал шаг назад, взял руку сидевшего в телефоне Джисона и принюхался к ней. Великолепный результат, как и предполагалось.       — Не знаю — по случайности или от сильного желания... Ставлю на что-то среднее. — Чонин тихо и медленно аплодировал от переизбытка чувств, возвращаясь на своё место. — Но факт остаётся фактом — на Минхо метка, полученная от Джисона. Поэтому их запахи на теле Минхо перемешались, образуя… Ох, это даже запахом тяжело назвать. В любом случае, теперь Минхо помечен — и в зависимости от того, истинные они или нет, метка останется на месяца три, постепенно выветриваясь, или же вовсе до конца жизни. Хочу поставить на…       — До конца чьей жизни? Если его, то сейчас я содру эту вонь с себя! — после ступора прошипел Минхо и поднялся со своего места.       Он сделал два больших шага и навис над партой Хана, перед этим ударив по ней. Последний сидел в телефоне и наушниках, поэтому и не знал, что происходило вне его мира. Подняв голову он увидел до бесконечности злого Минхо, который буквально мгновение назад в его голове был намного привлекательнее.       Всему виной песня, которая этой ночью была прослушана старшим и которую теперь Джисон решил включить. Перевода он не помнил, но мелодичное настроение музыки смешивалось с лучшими воспоминаниями. Было сложно, но он находил общее между Минхо из его представлений и Минхо, схватившим его за шиворот.       — Ты мне всё испортил, уёбок. — да, пожалуй это было слишком сложно, особенно если учесть, что Хану была не известна причина такой агрессии. Хотя и узнав причину, он смог только взволноваться ещё сильнее. — Ты поставил на меня метку! Я твои зубы вместе с клыками выбью.       Исполнить свою угрозу Минхо помешали подскочившие Чанбин с Феликсом — первый схватил его за поднявшуюся над лицом Джисона руку с кулаком, а второй вцепился со спины в грудь, чтобы оттащить. Его выпады в сторону Хана веселили их всегда, но когда дело коснулось реальной драки, они восприняли это чем-то заходящим за грань смеха.       Параллельно с их действиями, рядом сидящая Йеджи подхватила Хана под локоть, чтобы сдвинуть его, если Минхо попытается ударить. Все они не знали, что он бы всё равно ничего не сделал — жалко. А Джисону же и вовсе было плевать — сделает или не сделает, - слова били сильнее.       — Что?.. П-подожди, я же…       — Хуй-же.       — Я говорил, что не специально! Ты меня прикусил и я дёрнулся, поцарапав тебя… Да и ты сказал, что это не так страшно!       — Всё, что ты помнишь, помнишь не правильно! Ничего я не делал лишнего, не смей наговаривать!       — Хэй, ты пытаешься меня загазлайтить? — страх Джисона спрятался за возмущением на то, что Минхо так яро отрицает очевидное. Смотря с вызовом, он толкнул его в грудь.       - Чё за словечки используешь? Лучше бы вообще молчал в тряпочку, как раньше.       — А ты лучше проваливай, раз я всё придумал.       «А чё делать то? По канону я должен подраться… Но сейчас же мы с Хани смехом или сексом не закончим, сука. Вот надо же тебе быть таким упёртым! Надо, просто не сейчас… не при этих глазастых».       Минхо сбросил с себя чужие руки, и так же, только менее грубо, сделал Джисон. То ли повезло, то ли нет, но последнего всё-таки смогла остановить Йеджи, заглянув в его телефон.       — Хёнджин ответил тебе. Не отвлекайся, Джисон, пока он снова не пропал. — прозвучало отрезвляюще, и Хан тут же успокоился, подхватывая телефон. Из-за дрожащих рук он чуть его не уронил, но успел скрыть своё волнение.       «Да схерали Хван важнее меня? Боже, как же сложно быть влюблённым кретином! Я заебался думать впустую».       Минхо фыркнул и показательно отвернулся, возвращаясь на своё место. Бросив своей компании что-то вроде «я найду момент получше для того, чтобы заставить его лизать мою обувь», он опять откинул голову назад и закрыл глаза. Надумывать, скрывать и врать - непосильная ноша для Минхо, которую приходилось носить для образа независимости. Вернуть его казалось теперь намного сложнее, чем ночью, но он и не сильно боролся. Поэтому и стал подслушивать разговор Хана и Йеджи, потому что они его раздражали.       Девушка была опечалена тем, что Сынмин ответил ей лишь короткое «всё плоховато, но мы прорвёмся», а брат и вовсе явно врал своим «всё в порядке, не переживай». Причём Хёнджин написал Джисону явно больше, чем ей, на что теперь она недовольно вздыхала. Последний оправдывал это и то, что не мог показать их переписку, секретом, который не может рассказать.       — Хёнджину нравится Сынмин? — вопрос Йеджи скорее звучал риторически — так она надеялась на то, что Хан проговорится.       — Ну конечно… Как человек он ему точно нравится, они же столько лет дружили. — Джисон врал, как мог, только излишняя импульсивность при старании всё скрыть выдавала его. — И Сынмину тоже нравится Хёнджин — видишь, пытается как-то помочь…       — Я имела ввиду в романтическом плане, а не в дружеском.       — Ааа… Да сейчас Хёнджину все нравятся в романтическом плане, хах.       — Да, я видела. Вчера. — Йеджи отвернулась, вспоминая вчерашнюю короткую сцену с обезумевшим взглядом Хвана, направленном на недвижимую Черён. Джисон уловил это переживание и пожалел, что решил так глупо отшутиться, зная о случившемся от неё же. На неловкое объятие на плечах, Йеджи коротко кивнула ему и грустно улыбнулась. — Ох, надеюсь он сможет сдержаться. Сынмин ведь только-только смог успокоиться со своей враждой…       — Будем… надеяться. Потом пойдём к ним вместе и поговорим.       Развивать дальше эту тему никто не захотел, поэтому оба замолчали. Их немного сблизили общие переживания, но на этом всё — никаких точек соприкосновения не было. Да и сейчас у Джисона было дело поважнее — найти перевод песни, которую слушал Минхо, и закончить сбор информации, чтобы сделать для себя окончательные выводы. Хотелось для самого себя поставить точку, чтобы забыть нелепую привязанность. И, к его новой тревоге, текст оказался не таким, какой он ожидал.       «Этого не было, ничего вообще не было! Тогда зачем ты слушал эту песню сорок четыре раза подряд? Причём тридцать девять из них не полностью, а только самый неочевидный момент. Это слишком забавно глупо, чтобы быть правдой, но если… Ох, я хочу увидеть его глаза, когда я снова открою рот — это будет последний раз, но зато самый громкий! Блин, ну и сколько Чонин ещё будет трындеть?..»

***

      — Ну какая же гадость… — разговаривая с сотрудницей по телефону, Чонин воспалялся со своей лучшей гневной улыбкой от той информации, которая была ему передана. — Я так и знал. Чёрте с два ему всё сойдёт просто так! Теперь я злюсь ещё сильнее. Чани нужно научить, что за свои своевольные поступки он будет отвечать наказанием в углу. А? Что ещё?.. — дополнение явно порадовало его, но и к нему Чонин отнёсся с лёгким возмущением. — И почему ты говоришь об этом только сейчас, причём между делом? Ох, чёрт тебя бери, с этими двумя это не обыденное дело, пойми! Всё, готовь запись, сейчас приду.       Отключив звонок, Чонин повернулся к классу и объявил лекцию завершённой уже с более весёлым настроением. Выбежав из кабинета, он почти сразу вернулся обратно, сделал несколько пометок в листке и убежал. Вот у кого действительно хороший день.       Остальные стали расходиться, и Чанбин с Феликсом потянули за собой Черён и Минхо, до этого встряхнув последнего — в этот раз он действительно уснул, поэтому соображал очень слабо. И как будто назло его уплывшим в никуда мыслям, у него не получилось исчезнуть со своей компанией быстро и без проблем.       — Минхо, разговор есть.