По крайней мере, он так думал.
Много лет Кибуцуджи ощущал постоянную ненависть, раздражение и злость. Он злился постоянно, и порой и не знал, на кого. Порой на всех и сразу. На истребителей, на Убуяшики, на высших и низших лун… Мужчина и не скрывал того, что никогда не хотел плодить себе подобных. Это тоже угрожало его жизни — демонов может не устроить их Повелитель. Именно поэтому Мудзан редко кому доверял, и правильно — чаще всего они оказывались разочарованием, как это происходит с высшими лунами. Каждый из них сплошное разочарование… Но да ему всё равно. Мудзан много лет прожил без других демонов, значит, сможет и ещё прожить.Но где-то в глубине он понимал, что это не так.
Он — это стихийное бедствие. Он — прародитель и родоначальник целой рассы. Но… так почему этот могущественный демон не может понять, что с ним происходит?! Кибуцуджи не раз задавался этим вопросом в последнее время. Почему-то, с приходом Тамаё ему теперь хотелось чтобы кто-то был рядом холодной ночью? Почему когда видит девушку, что-то внутри откликается на её голос? Почему он больше не хочет смеяться над ней?Что-то внутри пробудилось, и его пугало это что-то.
«Даже самые великие и могущественные люди наших веков слабы перед некоторыми вещами.» — эта фраза, недвусмысленно брошенная Тамаё в его сторону засела в голове Мудзана. Она… считает его слабым? Сравнивает с людьми? Если бы это сказал обычный демон, то это было бы последним, что он сказал в своей жизни, но Тамаё… Она ненавидит своего хозяина, но неужели он так низок в её глазах?...¹ «Слабость». Это было одно из самых отвратительных слов для него, наравне с «болезнью». Он боялся этого слова. Но ещё больше мужчина боялся слова «смерть». Кибуцуджи никогда не скрывал от себя, что боялся умереть. Он боялся этого всю жизнь — от пребывания в утробе матери до обращения в демона. Но он никогда не скажет этого вслух. Никогда. Демон боялся не только этого — он ни за что не расскажет о своих переживаниях, даже не упомянёт такого при других. Слишком дорога была цена его уверенности, гордыни и гордости. Но… Тамаё ведь не другая? Она знала его лучше, чем кто-либо ещё. Ни одно существо на земле не знало его так, как эта девушка. Никто. Лишь Тамаё могла понять, почему Мудзан поступает так-то или делает что-то. Ни молчаливый Кокушибо, ни раздражающая Даки не смогли бы понять его. Они с Тамаё были близкими врагами, как бы она это не отрицала. Кибуцуджи нашёл её очень давно — кажется, ещё в эпоху Сенгоку. Тогда она была слабой, больной, но такой нежной девушкой… И красивой. Мудзан умел и любил смотреть на что-то красивое, и Тамаё, разумеется, была такой, потому он решил обратить её в демона. Тогда у неё были муж и какие-то дети, но девушка быстро от них избавилась после своего обращения… ох, сколько она истрепала нервов демону своими слезами и криками! Но зато потом… Она стала такой, какой он и хотел её видеть. Жестокая. Обозлённая на весь мир. Бессердечная убийца. В те времена Тамаё стала точной копией Мудзана — и столько было в ней ненависти, и столько беспричинной ярости… Это доставляло ему странное, извращённое удовольствие. Но всё рано или поздно заканчивалось, и вскоре она стала совсем тихой. А сейчас… сейчас Тамаё вернулась в своё озлобленное состояние. Но почему-то такой она Кибуцуджи больше не нравилась. Они работали по ночам. В основном по ночам, ведь днём надоедливая мать не давала им покоя. Тамаё ей не очень нравилась, и Мудзану с каждым разом всё сложнее и сложнее её выкручивать: ей нельзя было выходить в город днём, а на рынок ходить было нужно. Всё-таки жить среди людишек совсем не легко… Работал не только Мудзан, а ещё этот… Маленький мальчонка. И он действительно был маленьким, даже, кажется, меньше самой Тамаё! И похоже, он к своей хозяйке совсем неравнодушен. Этот факт раздосадовал и разозлил Кибуцуджи, хотя какое ему было дело до их отношений?.. Сейчас стояла глубокая ночь. Тамаё устало сидела на кресле. Мудзан тихо возился со склянками, но тоже выглядел измученно, особенно для ребёнка. Вообще-то, демонам не нужно было спать, но они уставали. А мужчина и тем более — он так приспособился к детскому телу, что начал засыпать по ночам. Он глянул на девушку: она, очевидно, старалась выглядеть уверенно, но сейчас у неё это мало получалось. Мудзан устало потёр глаза. — Пора заканчивать. Можешь уходить, и… — его голос стал угрожающим. — …даже не думай сбежать. Тамаё закатила глаза, но, собирая все силы в кулак, поднялась и вышла на балкон. Оттуда она спрыгнула и пришла в свою маленькую комнатушку — ночью по коридорам ходить было небезопасно. Мудзан остался один на один со своими переживаниями. Он лёг в совсем небольшую кровать, и тупо уставился в потолок. «Почему… что… что это за чувство?» Стены начали давить на него. В комнате стало как-то пусто. Казалось, что потолок вот-вот упадёт. Мысли не давали Кибуцуджи заснуть. «Просто не думай об этом, и всё пройдёт… всё продёт…» И, кажется, Мудзан начал понимать, как называется то, что он чувствует. Одиночество. Тамаё нет рядом. Он повернул голову в сторону пустущего кресла. Вспомнился момент, когда мужчина прикрыл её одеялом. Что это было тогда? Почему? Зачем?..Быть может, ему просто хотелось о ней позаботиться. Прошло уже так много времени с того момента, когда он о ком-то заботился. Прошло слишком много времени с того момента, как кто-то заботился о нём.
Start flashback.
— Мам… а на улице страшно? Маленький мальчик глядел на неё своими большими и глубокими синими глазами. Сердце матери защемило — Мудзан никогда раньше не выходил за пределы их большого дома. Никогда раньше не купался в лучах солнца. Никогда не бегал по тропинкам с друзьями. Он редко-то выходил из своей комнаты, у него, кроме пары человек из знакомых и нет. Девушка успокаивающе погладила его по кучерявым волосам, скрывая свою боль. — Не волнуйся. Всё будет хорошо. Мальчик улыбнулся. Чжихён обожала его улыбку: она была такой нежной и искренней, что перед таким дитя не мог бы устоять никто. Она аккуратно взяла его за маленькую ручку, стараясь не причинить никакого вреда. Мудзан очень слабый ребёнок, и даже малейшая грубость может нанести ему вред. Девушка повела сына по динным коридорам. Он беспокойно оглядывался, но глядя на маму, вновь искренне и уверенно улыбался. Но тут перед ними возникла высокая фигура. Мужчина строго посмотрел сначала на ребёнка, а потом и на девушку. Мудзан почувствовал, как мать сильнее сжала его маленькую ладошку. Глубокие, такие же, как и у него самого, синие глаза устремились на Чжихён, словно прокрадываясь в душу. Отец выглядел рассерженным, но таким печальным и уставшим. — Опять ты его на улицу потащила? — строго спросил он. — Аната, — обычно нежный голос Чжихён стал совсем суровым. — Я говорила, ему нужен какой-никакой воздух, и хотя бы немного общения… — Пока не стало слишком поздно? — невесело ухмыльнулся Мураками. Девушка ужаснулась и ахнула. Она вызвала ближайшую служанку, и тихо прошептала «верни его в его комнату» повернулась к мужу. Мудзан обеспокоенно оглянулся на мать. Как только они зашли за стенку он остановился. Служанка произнесла дрожащим голосом: — Господин, нам лучше бы… — Нет! — сердито шикнул он. — Я останусь здесь. Ей ничего не оставалось делать, как подчиниться. Тем временем, за стеной начался раздор. — Как ты можешь такое говорить при нём?! — вскрикнула Чжихён. — Ему пора бы уже узнать. — мрачно сказал мужчина, складывая руки на груди. — Он всего лишь ребёнок! И, я считаю, Мудзана можно вылечить! — Да, именно поэтому ты выводишь его на улицу, где кругом царит опасность! — скривился Мураками. — Я бы помогала ему! И потом… — её голос стал жалостливым. — …у него же совсем нет друзей. Даже знакомых совсем нет! Пойми, человек не может без общения… — Если он умрёт, то общение ему не понадобится! — резко и внезапно рявкнул Кибуцуджи. Лицо мальчика стало бесстрастным. Он не видел, как его мать в ужасе закрыла рот руками, не видел, как на её лице появились прозрачные капли слёз. — Что же ты такое говоришь, Аната? — тихим голосом спросила она. — Ты… действительно веришь, что он?.. Мураками повернулся к ней спиной. Внезапно он ссутулился. Чёрные, кудрявые волосы спали ему на грудь. Он громко вздохнул, словно думая о чём-то серьёзном. Но, взяв себя в руки, мужчина повернулся к жене. — Я знаю, тебе тяжело. Но мне не легче. Я… давно уже потерял надежду. Мне кажется, нам нужно завести ещё детей. — Я не могу понять тебя, Аната... я не могу. Чжихён взглянула на него своими пронзительными лиловыми глазами. Её пышные, почти сливающиеся с белоснежной кожей волосы заблестели под лучами закатного солнца. Она молча отвернулась, и посмотрела на линию горизонта. Её сын не сможет каждый день любоваться закатом. Ее сын может любоваться им только из-за оконных рам.Её сын не сможет дожить до её заката.
End flashback.
Мудзан почувствовал что-то забытое, но такое приятное и тёплое. В другой момент он бы заставил себя забыть эту минутную слабость, забыть эту человечную секунду. Но не сегодня. Не сейчас.Всю жизнь его согревало чувство ненависти и безысходности. Кажется, теперь его согревает уже совсем другое чувство…
С того разговора он решил, что всегда будет бороться за свою жизнь. Всегда, во что бы то не стало. Но… он никогда не задавался вопросом, есть ли смысл в его существовании, кроме самой борьбы за жизнь. Мудзан считал, что его существование само собой разумеющейся, ведь он — Бог земного мира, могучее и древнее существо. Неужели он не заслуживает маленькой человеческой любви?.. Возможно, он пытался её найти. У Кибуцуджи было пять жён… целых пять жён.Он не желал им зла. Он не убивал их. Правда.
Возможно, он был немного груб… Возможно, это какое-то проклятье. Они все погибли. От собственных рук. «Что я сделал не так? Почему… они… не хотят оставаться со мной?» Но Мудзан не помнит их имён. А теперь… Именно Тамаё залегла у него там, где должна быть душа. Почему?Быть может, ему просто надо любить кого-то или что-то. Любить кого-то помимо себя.
Нет. Невозможно… Одиночество давит ему глаза. Кибуцуджи кому-то надо открыться. Он быстро встал с кровати, и, придя на балкон тихо сказал: — Тамаё. Послышалось тихое девичье бурчание. — Тамаё! Иди сюда! Сонная голова девушки высунулась из окна. — Ты что, совсем поехал крышей, дедуля? Таблетки забыл выпить? — Иди сюда я сказал! — он начал сердиться. Тамаё вздохнула, но запрыгнула к нему. А Мудзан уже лежал на кровати, выжидая её. Он похлопал по сиденью рядом. Девушка сщурилась, но послушно села рядом. — Чего тебе нужно? — довольно грубо спросила она. — Просто останься со мной, — просто сказал Мудзан и попытался положить голову на её колени. — Чего, совсем уже… — Тамаё попыталась отвертеться, но твёрдая хватка мужчины не дала ей это сделать. — Ладно. Ладно… — Ты знаешь… — начал он. — Меня ведь любили. — Да что ты? — изогнула бровь демоница. — Ты знаешь, что мне всё равно? — …любили, похоже, пять женщин. — он, видимо не обращал на её слова внимания. — Но я не помню их имён. Только черты внешности и характера. Одна была совсем как ты! Такая тихая, миловидная… как она могла так жестоко поступить? Вторая была ну точная копия Даки! Стервозная, с ней у меня было много проблем. Думала, обворожила меня… Глупая женщина. А вот третья… третья была неудавшимся манипулятором. Делала из себя милую, но умную скромняшку, вечно хвасталась своими книжками… — Мудзан фыркнул. — Четвёртая была почти копией второй, а пятая мне почти не запомнилась… У меня были жёны, но все они меня покинули. Ушли из этого мира по своей воле. Меня… покидают все. Но я — совершенство! Я — практическая идеальность! Скажи, что не так? Что я делаю не так? На некоторое время воцарилось молчание. Тамаё смотрела на него сверху вниз, своим холодным, осуждающим взглядом. — Ты действительно хочешь знать правду? Ты, Мудзан — невероятно злой и неприятный демон. Ты думаешь, что всленная крутится вокруг тебя, считаешь себя великим и ужасным. Ты презираешь и не можешь понять других, ты любишь одного только себя. И да… я понимаю этих женщин. Жить с самовлюблённым, жестоким и невыносимым мужчиной это… — …замолчи. Замолчи. — дрожащим от злости голосом приказал Кибуцуджи. — …невозможно. Я не удивлюсь, если окажется, что ты и бил их, и грубил. И то, что ты целых пять раз женился, лишь доказывает мои слова. Ты нуждаешься в том, в чём нуждается каждый: в любви, заботе и общении. Ты не гениальный манипулятор, ты не божественное послание. Ты обычный человек, которому просто повезло. Ты используешь собственный потенциал всем назло. Ты хочешь любви, но ты её никогда не получишь. Мне невозможно и противно находиться рядом с тобой, и мне казалось, что ты избавишься от меня в первый же день, но… Почему? Скажи, Мудзан: почему я всё ещё здесь? Но он уже её не слушал. Мужчина вцепился в свои волосы, закрывая уши от таких жестоких слов. Его глаза расширились, зрачки уменьшились, и он стал больше и громче дышать.«Хватит. Пожалуйста, хватит.»
***
Тамаё всегда держалась. Держалась, как только могла. Держалась после смерти мужа и детей. Держалась после многих лет, прожитих с Мудзаном. Но теперь… держаться ей становится всё тяжелее и тяжелее. Юширо мёртв. Именно это отродье убило его. Убило её несчастного мальчика…Ей очень жаль.
Ей было так жаль, что в последнее время она была так холодна с ним. Как бы Тамаё хотелось увидеться! Она бы продала свою жизнь лишь ради одной минуты, проведённой с Юширо… Как бы ей хотелось сказать хоть одно прощальное слово ему вслед! Ведь всё же девушка любила этого дерзкого юношу. Любила, как своего верного друга или сына. И она знала о его высоких чувствах к своей Госпоже, но никогда бы не смогла ответить ему взаимностью. Всю свою демоническую жизнь она боролась за уничтожение отродья, которого нельзя было назвать человеком. А теперь… она чувствует постоянную боль. Тамаё живёт с ним прямо под одной крышей. Живёт рядом с убийцей и бессердечной тварью. Это невыносимо… Она старается держаться. Не показывать свою горечь и боль, ведь он только и сделает, что посмеётся над ней. Уж лучше она посмеётся над ним. Старается грубить, злить и бесить его, чтобы он наконец сошёл с ума и избавился от Тамаё наконец. И потом…Он постоянно рядом.
Кажется, уже сама девушка сходит с ума. Быть под постоянным контролем и слежкой маньяка, который готов бесчеловечно отрубить ей голову. Демоница не готова прожить рядом с ним ещё сотни лет. Но он явно не против… В последнее время Король демонов проявляет к ней свой извращённый интерес. «Может, он хочет съесть меня?» — такая, совершенно сумашедшая мысль посетила её однажды. А как ещё объяснить такое странное поведение?... Они слишком много говорили. Слишком. Кибуцуджи то и дело заводил разговор, совсем не связанный с его работой. Быть может… ему просто не с кем общаться? Не с кем проводить досуг, не с кем смеяться и улыбаться… Неужели у этого старого демона совсем никого нет?Конечно. Ведь для того, чтобы обзавестись близким человеком, нужно уметь любить. А Мудзан не умеет этого.