***
Что означает моё имя? Я не знаю как оно пишется, не знают кто первым назвал меня им. Даже не уверена моё ли оно. Такие важные вещи, у кого мне спросить и есть ли у кого ответ на них? Мэна… Люди боятся смерти и бегут от неё, а мне она кажется спасением, ибо в моей жизни нет места надежде, так хочется исчезнуть и не могу, мне нельзя даже этого. Если бы кто-нибудь только убил меня, всё кончалось, миру и без меня хорошо. Если ты никому не нужен и твоя жизнь не нужна тебе, то можно спокойно умереть, тогда почему я не убью себя? Сквозь поток мыслей о самоубийстве пробивается спокойный голос: «Ты так отчаянно хочешь умереть, как раз, потому что с ещё большим отчаянием хочешь жить». Какая же это глупость, почему правда всегда такая бессмысленная.***
Сегодня Мэна пришло новое задание, которое она не могла проигнорировать, ведь его дала хозяйка её разума — Утахиме Иори. Ради этого она бросила текущую работу, и отправилась в небольшой городок близ Нара. Дело было не сложным, нужно было лишь разобраться с проклятием неизвестного класса, но неважно каким бы оно не было, она справится, как всегда. Главной сложностью сейчас выступало его нахождение. И основной работой стал поиск. По имеющимся данным, больше похожим на чей-то отчет, в городе участились случаи беспричинной комы и это связано с агентством по исполнению желаний, но работают там простые люди, не представляющие никакого интереса, они лишь посредники, нужно выйти на кого повыше. Шанс выпал как нельзя удачнее, намечается что-то вроде банкета с участием почетных клиентов и глав этой организации. Проникнув на это мероприятие можно собрать нужные данные, все связанные люди в одном месте, о большем и мечтать нельзя, не придется выискивать их по отдельности. Главное, чтобы хоть один знал о нахождении проклятья или того, кто владеет этими данными. Женщина выбрала для надежности замаскироваться под обслуживающий персонал и просканировать воспоминания всех присутствующих. Немного магии, и никто не замечает в ней Мэна, для взглядов людей теперь она официантка работающая здесь почти год, главное не наткнуться на проклинателей и разумные проклятия, её внушение хорошо, но след проклятой энергии могут учуять. — Ямада, пройдись по залу с бокалами шампанского, — отдал распоряжение управляющий. — Будет исполнено, — спокойно отчеканила Мэна, актерские навыки выдали бы её с потрохами, если не её безупречная техника, которая не только заставляет людей видеть в ней другого человека, а также верить и не сомневаться в этом, покрывая все её недостатки с лихвой. Она овладела ей даже лучше, чем сама Сакура, отточив за столько лет в битвах, где она изначально была слабее противников, ходя на грани смерти, но прыгнула выше головы, преодолевая свой предел, и на самом деле её техника могла подчинить и обмануть Сильнейшего, но из-за сомнений Мэна и слов, которые она уже не помнит, но действующих на разум, её способность не работает. Ей бы только немного успокоить свою психику, отдохнуть и никто не смог бы больше управлять её разумом, раньше её разум был в порядке, но она была слаба, а сейчас она сильна, вот только психика не в порядке. Да и она могла бы побороться за звание Сильнейшего, хотя, здесь итог неизвестен, так как они привыкли сражаться совершенно разными способами. Мэна побеждает своих противников, без драки, а Сатору своей подавляющей силой. Тело Мэна закаленное в бесчисленных битвах, но ему никак не сравниться с его и она не смогла бы блокировать технику Годжо, но стоит ей взять контроль над его разумом и он проиграл в туже секунду, все зависит от того, чья техника будет быстрее и насколько Сильнейший способен сопротивляться воздействию на разум. Мэна прошла в зал, придерживая одной рукой поднос, проходила между людьми молча предлагая взять бокал с напитком. Игра началась, она медленно начала ворошить воспоминания ни о чем не догадывающихся людей. К её счастью, или наоборот, среди гостей не было ни одного проклинателя, это наводило на неприятные догадки. Пока попадались лишь одни клиенты, никаких руководителей этой организации. Удалось узнать детали, которые по большей части были ей бесполезны, ибо она не расследует, её миссия уничтожить проклятие. Все присутствующие гости были почетными клиентами, то бишь, заплатили неплохой взнос для того чтобы поближе суметь познакомиться с главой организации, вот только они не понимали, что от этого их желания не будут исполняться. Девушка остановилась, ей наконец удалось дойти до сознания одного из работников организации, по виду больше тянущего на пост главы, но он был самым обычным человеком. «Всё ясно», — заключила Мэна, готовясь проверить ещё парочку людей, чтобы убедиться в своей догадке. — Простите! — Мэна столкнулась с только что прибывшей гостьей. Дуэт Сатору и Сакуры тоже вышел на это собрание и прямо сейчас Сакура и Утахиме столкнулись, первая не смогла узнать Мэна, но почувствовала знакомую технику и не отводила изучающего взгляда с официантки. — Ничего страшного, — обронила Мэна и плотно сжимая челюсти пошла в зону для прислуги, силясь не сломать руками поднос, в который вцепилась. Кто бы только знал, СКОЛЬКО сил ей понадобилось, чтобы не вцепиться ей в глотку прямо там! Её злейший враг был прямо перед ней. Может стоит убить её прямо сейчас? Нет, сейчас нельзя, кричали остатки её разума! С ней рядом может быть Годжо Сатору, если он увидит её, то сразу узнает Мэна и неизвестно что предпримет. Что ж, главное она узнала, теперь можно и честь знать, девушка сбросила наваждение чужой личности и спешила покинуть здание, словно убегая от соблазна. Прохладный воздух мягко прикоснулся к раскаленной от гнева коже, успокаивая женщину. Потемки приятно действовали на глаза, не заставляя напрягаться, да и почти полностью полное отсутствие людей максимально благостно действовало на женщину, из-за этого ночь и была её любимым временем суток, а ещё сводивший её с ума голос, ночами в основном молчал. Знакомая проклятая энергия долетела до Мэна, она резко замерла, понимая, что скорее всего её уже заметили, медленно повернулась, дико расширив глаза с глупой надеждой, что обозналась, но нет, её лодку разбило о скалы реальности, перед ней стоял пугающий своей силой и игрой с ней, Сильнейший маг. — Мы снова встретились, не думаешь, что это воля богов? — дружелюбно произнес Годжо. — Богов, говоришь, — женщина осклабилась, недобро уставившись на парня, — если они существуют, то её точно ненавидят, — уже про себя добавила, вслух же произнесла: — Видимо мне выпала огромная честь ублажать взор такого досточтимого мага, но какая жалость, — наигранно опечалилась, — я не верю в богов, как и в твою всесильность, — послышался её уже привычный безумный смешок, но этого её чувствам было мало, она разразилась смехом, задрав к небу голову. Легким движением, подобно тому как футболисты поднимают мяч ногами с пола, подкинула себе в руки попавшую под ногу железную трубу. Последние капли здравомыслия покинули её, сначала встреча с Иори Утахиме, а теперь чертов Сильнейший. Так убейте же её раз это воля богов, почему она никак не подохнет, но если уж этому суждено случится, она не отпустит своего противника просто так, сражаясь до последнего. Свою жизнь она не смогла прожить как хотела, то хоть умрет, как сама выберет, в грязной подворотне, вполне подходит ей, такая же неприметная и отталкивающая, такие люди избегают, стараясь идти по светлым и безопасным улицам, даже если это и Япония — страна с самым низким уровнем преступности. И Мэна начала, молниеносно приблизилась к Сатору, резко перебросив через спину трубу в другую руку, ударила в Сильнейшего, ожидая столкнуться с безграничностью, но к собственному удивлению тот поймал голой рукой, и сжал, не давая вырвать импровизированное оружие. Попыток ответного удара он не предпринимал, впрочем Мэна на это не обращала внимание, уже занося ногу для второго удара. Целилась точно в голову, Сатору пришлось разомкунть руку, чтобы увернуться. Удар, ещё один, Мэна с сумасшедшей скоростью продолжала наносить удары всем чем могла: трубой, ногами, свободной рукой. Ей удалось заставить его перестать прямо хватать её удары, а начать уклоняться и даже контратаковать. Один из таких ударов выбил почву из-под ног и женщина полетела, готовясь к встрече со стеной, но Сатору, в своей дурацкой привычке на странные поступки, тут же поймал её, слегка прижав к себе. Мэна от наглости, яростно зашипела и что есть силы стукнула лбом по голове Годжо, тот, уже не удивлялся неожиданным трюкам девушки и просто улыбнулся не ослабляя своей хватки. — Просто поговори со мной, прошу, не знаю, что ты обо мне думаешь, но я не причиню тебе вреда, — зашептал склонившись к уху Мэна. И вот снова, прямо как в тот раз, её тело расслабилось, эмоции утихли, и она уткнулась носом в плечо Сильнейшего. Тот всё же вздрогнул от неожиданности, сложно привыкнуть к такой резкой смены действий. Стоит отдать ему должное, он быстро адаптируется и вот уже с осторожностью поглаживает её по спине, всё боясь спугнуть, она как дикая птица с неведомого острова, где все взятые в плен, предпочитают самоубийство, нежели жалкое существование. — Голоса в моей голове говорят мне не верить тебе, — почему-то призналась женщина. — Это решать только тебе, а не голосам, не бойся, — мягко сказал Сатору, непривычный тон удивлял его самого, всегда ли он умел так говорить? Даже с детьми он не вёл себя так… Так нежно? Мэна окончательно успокоилась и сильнее вжалась в Сильнейшего, крепко сжимая его футболку в своих кулаках, она издала непонятное рычание, мотая головой, будто прямо сейчас внутри неё шла борьба с тем голосом. Неизвестно чьей победой закончилась борьба, но Мэна резко оттолкнула от себя Сатору, хватаясь за голову. — Н-не надо, уходи от меня, я могу навредить… — Тихо прозвучали слова. — Знаешь, все люди так или иначе приносят нам боль, иногда лишь одним своим отсутствием, и эта боль куда сильнее пугает меня, — протянул к ней руку, — я буду ждать, пока ты не возьмешь меня за руку, сколько бы не пришлось, она всегда будет протянута к тебе. Не верящими глазами женщина уставилась на парня, судорожно сканируя его взглядом. «Разве такое может быть с кем-то вроде неё, он что-то хочет получить или ослабляет бдительность, чтобы наверняка убить, или же он просто хочет использовать её? Лучше уж пусть убьет» — подумала Мэна. Ей хотелось верить, хотелось протянуть ему свою руку в ответ, и пусть это будет гнилая веревка, если только её обнимут ещё раз, она не против разбиться, терять уж точно нечего, в её то разрушенной жизни. Это были её самые смелые и самые наглые слова: — Ты обнимешь меня ещё раз? На мгновение парень удивился, но тут же расцвел улыбкой и протянул обе свои руки в её сторону, раскрывая объятия. Немного дергано и дико девушка улыбнулась в ответ, осторожно приближаясь к нему, её каждую секунду пробивало мыслью — надо бежать, надо нанести удар, пока он беспечно открыт. Все они сопровождались иллюзиями его предательства и своих действий, вот она наносит ему удар в шею, делает захват и перебрасывает через плечо на пол, заламывает его руку, выламывая, хрустят суставы и в конце кость! Как приятно ей будет тогда, нужно просто действовать по заданной траектории. Нет, она больше не может им сопротивляться, сделает это. «Нельзя!» — крик отчаяния проносится в её голове и мозг подбрасывает единственное решение, раз она выбрала этот путь — довериться Годжо. Мэна вытаскивает длинную заколку из волос, которая держала их в тугом, неряшливом пучке и коротким ударом протыкает себе ладонь, кровь хлынет из раны, но девушку словно наконец отпустило и она искренне улыбнулась Сатору. Волосы опустились на её плечи мягкими волнами окутывая. Мэна вытащила заколку из руки и отпустила, та покатилась по асфальту, гулко стукаясь. Парень прикусил губу, ему не терпелось осмотреть рану, но он отдергивал себя и заставлял ждать пока она сама не подойдет к нему. Чертовски сложная задача. Но он справился, продолжая протягивать к ней руки. Рваными движениями девушка приблизилась и буквально упала в его объятия. Слезы облегчения потекли по её щекам, утопая в чужой одежде. Настоящее счастье отражалось на ней. Сатору гладил по голове, шепча что-то нежное на ушко, совсем позабыв о своей натуре, которой такое не свойственно. Он и сам не замечал, как менялся и открывал в себе новое. — Как меня зовут? Годжо замер, его испугал вопрос, что если как тогда станет плохо. Жутко переживая, он все же произнес: — Химе, это твоё имя… К большому облегчению Сильнейшего, девушка спокойно приняла эту информацию. — Как оно пишется? — Последовал вопрос. — Как иероглиф из принцессы. — Вот как… — Наступила короткая пауза, — что я должна дать тебе? — М? — Сатору явно не понял вопроса, лишь немного догадывался, — ты можешь дать мне или нет, всё что пожелаешь. — У меня ничего нет… — Как же? У тебя есть твоё прекрасное сердце, есть красивый голос и эти упрямые глаза, которые сверкают каждый раз, как ты идешь против судьбы, и ещё очень много чего, кажется, ты даже не понимаешь насколько богата, настолько, что я и не знаю, как дать тебе что-то достойное в ответ. Широко раскрытые глаза были ему самым красноречивым ответом, Иори совсем не ожидала такого. — Ты не знаешь, какие вещи я делала с помощью этих глаз, рук, сердца… — Тогда расскажи мне, — просто попросил Сатору. — Ты уверен? — Да, я буду счастлив услышать от тебя всё, м, только одну минуту, нужно кое-что сделать, — на этих словах Годжо телепортировался в свою комнату, уже знакомую девушке, конечно, проще было в номер отеля, который значительно ближе, однако, есть шанс, что туда может нагрянуть Сакура, да и это место было уже известно Утахиме. — Та-ак, а сейчас мы обработаем чью-то ранку, ай-яй, ты как маленькая, порезалась, — шутливо сказал Сатору, прекрасно понимая, что это ложь, он принес аптечку и сев на пол перед девушкой, приступил к обработке раны. Наблюдая за действиями Сатору, девушка стала рассказывать всё подряд, точнее говоря, всё, что она помнила, поведала ему: про разумных проклятий, которые входят в её так называемую банду, про Утахиме Иори, которая заставляет ее творить ужасные вещи, про голоса в голове, умолчала лишь про своё желание умереть и убить перед этим Утахиме. Всё время Годжо внимательно слушал, ни разу не перебивая. Но было заметно как периодически его мускулы напрягаются и сжимаются плотно пальцы. — Прости меня, Химе, и спасибо тебе, что продолжаешь жить, хоть это и тяжело. Мэна совершенно не понимала его, с чего бы ему извиняться и почему он благодарит её? Они были знакомы? Если так подумать, то он знает её имя, возможно это правда. — Ты знаешь меня? — Да, и очень давно. Утахиме заснула, неожиданно, больше похоже на то, как люди теряют сознание, но она действительно уснула. Ей снился самый ужасный день, тот, крохи воспоминаний о котором так лелеяла, думая о них как о своём маяке, если бы она только знала за что́ она цепляется и какие воспоминания заставляют идти вперёд и не дрожать от страха. Она отправилась в качестве подкрепления, помогать другим, как только разобралась со своим проклятьем. В центре разрушенной местности, она остановилась, замерла, хотела отвернуться, ей казалось увиденное иллюзией, но подходить, проверить совсем не хотелось. Шаги давались как никогда медленно, то что представлялось ей обманом зрения, превратилось в кошмар наяву. Человек, который лишь вчера улыбался той самой раздражающей улыбкой, лежал перед ней разрезанный на части. Она не плакала, не подошла ближе, она стояла, как деревянная кукла не умеющая сгибать колени, ходить, поворачивать голову, ибо если могла, то давно, либо убежала далеко-далеко, либо легла рядом. В голове почему-то было совсем пусто, скулы противно сводило, глаза горели сухостью, хотелось их смочить водой или просто моргнуть, но сейчас это действие вызывало тьму сложностей. Она улыбнулась, колени наконец подкосились и теперь уже другая причина мешала ей приблизиться к лежащему человеку, собственное тело отказывалось двигаться, пробивая то на дрожь, то на окаменение. Но было уже не важно, она просто поползла к нему, стирая кожу ног. Что происходит в голове человека увидевшего мертвое тело дорого существа, никто вам не ответит, пока сами не почувствуете, а узнав, не будете рассказывать, ибо можно ли описать, когда каждое произнесённое собственными губами слово, кажется ложью. Теряешь контроль над собственным разумом похлеще, как от проклятой техники, хоть разум никогда и не был подвержен, откуда же тебе знать, хах. В голове проносится тысяча слов которые ДОЛЖЕН, просто ОБЯЗАН был произнести, но не успел, не захотел, поленился, застыдился и не сказал. Черт возьми, даже сейчас все они мешаются и не одно слово чётко не формируется в мыслях. Вакуум, посмеяться бы, да и так смешно от самого себя. Он же такой сильный, так как мог умереть, сейчас он встанет, как обычно пошутит над ней и на этот раз она не будет хмуриться, не будет язвить, а обнимет до хруста его поганых рёбер. Ну же, поднимайся, подумаешь порезали, ерунда какая, для тебя это же как царапины, ты ведь чертов кот! Для тебя такое как для других простуда. Единственное что способно тебя убить — отрезать язык, без него ты морально погибнешь, он олицетворение всего твоего дурацкого, сумбурного и такого заразного Я… Может его нужно поцеловать?.. Как в сказке и он встанет, нужен лишь достойный стимул, главное докричаться до него… Вот только она не принцесса, вразрез со своим именем, и до дрожи боится поцеловать его и не увидеть эффекта, она хочет заставить себя думать, что с помощью него он точно встанет, но нужно его приберечь, ведь так она будет верить, что сможет спасти его в любой момент. Но надолго этой игры в самообман не хватило, её рука медленно потянулось к его лицу. Холодное. Мерзкие капли собираются в середине глаза, мешая нормально видеть, а потом срываются заливая собой поверхность. Утахиме ненавидела слезы, а сейчас они стали словно её табуреткой и одновременно верёвкой, они душили, но выплескивали всю боль. Она кричала, не отдавая себе в этом отчет. Теплые слезы согрели мертвенно бледное лицо, это дало самую ужасную надежду в жизни, Химе показалось, что он жив, она вмиг успокоилась и стала дёргаными движениями снимать с себя одежду, мысленно проклиная себя за то, что сразу не сообразила сделала этого. Она перебинтовывала окровавленное туловище отделённое от нижней части тела… Безумие… Никто не выживет от такой раны, каким бы сильным он не казался, он был таким же человеком, как все остальные, несмотря на то, что это частенько забывали, он так же умел проигрывать, грустить, скучать, умирать… Прикасались ли вы когда-нибудь к мёртвому телу, если да, то знаете, как больно это делать. Ты хочешь обнять и баюкать его в своих объятиях заливаясь слезами, а в итоге прикоснувшись отдёргиваешь руку, оно как камень! Словно его поместили в морозильную камеру и внутри куски льда, не сбежать от реальности — он мертв. Сквозь шторм в рассудке девушки до неё дошло положение дел, тело подобно статуе, руки опустились, и она запела, самую грустную, самую долгую песню на которую была способна, она старалась сделать эту песню лучшей за всю свою жизнь, но вышло самым паршивым образом, из-за охрипшего голоса еле получалось что-то выдавить, так ещё периодически сдавливало горло и доставучие слезы не прекращали идти. Этой песней был зов души, весьма символично. Когда она закончилась девушка начала сначала, её мозг уцепился за новую игру дабы сохранить разум, она думала, что пока будет петь — он будет жить. Их обнаружили спустя время: мёртвого Сатору Годжо лежащего головой на коленях Утахиме Иори, молча раскрывающую рот, из которого изредка вылетали страшные хрипы. После бесчисленного количество часов пения, язык девушки едва шевелился, но она продолжала насиловать своё горло, заставляя себя петь, пока голос совсем не пропал, и получалось лишь раскрывать в немом молчании рот. Но тишины не было, только не для Утахиме, впервые в жизни у неё в голове были настолько яркие мысли и она пела, чтобы перекрыть их, уже не помня о своей игре. Она потеряла сознание к собственному счастью. Когда жизнь выталкивает человека на край, кажется, будто он теряет рассудок, настолько сумбурны его поступки. Но это не так, просто именно в этот момент жизни, человек начинает отчётливо видеть и понимать все свои действия и их последствия. В тот день Утахиме ясно поняла, что за одно мгновение в ней образовалась гигантская дыра, и она не затягивалась, только росла, так ещё и всасывала в себя всё. Хуже она никогда себя не чувствовала. Шли дни, прошел день похорон, тогда шёл дождь. Вредный, такой же как человек которого хоронили, он шёл весь день, противно моросил, а в конце сошёл в проливной дождь, под ночь даже сверкали молнии. Она любила дождь, до этого дня. Теперь он стал ассоциироваться с пустотой внутри неё, а её она ненавидела. Одинаковые дни проходили, унося остатки счастья, забирая всё тепло. Так жить больше нельзя, она послала всех к черту и его в том числе, она напилась вдрызг, выкинула из сердца чёртову тоску и стала жить как раньше. Стала улыбаться, учить детей, ходить на работу, изгонять проклятья, даже пошла на свидание. Всё вроде хорошо, но с каждой неделей голова сильнее кружится, ей поставили депрессию. Она не может есть, совсем не хочется, она пихает в себя еду, и весь день страдает от тошноты. Нужно есть чтобы жить, когда поел, самые страшные страхи кажутся уже не такими тревожными. И тогда она сдалась, если ей не становится легче, то уж лучше она поддастся желаниям и будет делать что считает правильным. И она встретила человека, который стал её проводником, тогда она не знала что подписывает контракт с дьяволом.