Ты забываешь про меня? Ты забываешь про меня. Вот я и исчезаю, милый. Ты забываешь про меня… Забываешь…
Арсений со всей силы вцепился в свои волосы, чуть-ли не выдёргивая густые тёмные пряди. Казалось, что у воды появился звук, иначе как объяснить, что Попов слышал абсолютно каждое её движение — от журчания до разбивания о пол душевой кабинки? Она жгла кожу, мощный напор сносил корочки у едва заживших ранений, шрамы выли. И слёзы. Не ощутимые из-за основного потока влаги с лейки душа, но пульсирующие в веках, создающие пелену. Тело начинало сотрясаться от рыданий и подступающего страха. — Арсений, не забывай меня… Прошу, не забывай… Как же ты будешь жить без меня?.. — Блять, пожалуйста, перестань! — правая рука силой впечаталась в стену кабинки. Та была влажной, потому попытка встать не увенчалась успехом. Во всём помещении становилось невыносимо душно, голова кружилась, подкидывая новые фокусы. — Ты хочешь, чтобы я ушла?… Чтобы я ушла? Ушла?
Арсений зажмурился, ничего не чувствующими, дрожащими пальцами он таки выудил мгновение, чтобы цепануться за ручку двери. Его тело по инерции начало склоняться в правую сторону, и он, собрав остатки сознания, догадался падать, протаскивая за собой препятствие. Виски будто трескались по швам, вся кровь сосредоточилась в голове. Стало чуть легче, левой руке хватило устойчивости, чтобы закрыть кран. Сорокалетний дебил. На голодный желудок лезть мыться в воде, соответствующей по температуре кипятку. Конечно, скосит в таких условиях. Арс часто-часто дышал. Ему не давал расслабиться образ внезапно возникшей покойной жены, её нежный, успокаивающий голос. И главная просьба — не забывать. Попов никого так сильно не боялся, как собственного сознания. Очевидно, что кукушка никогда и не прилетала, то есть с головой у него никогда не было порядка. Но чтобы дойти до такого… Она являлась к нему и раньше. В самые первые недели после трагедии. Однако в те дни Арсений был убеждён, что ничего ни с ней, ни с дочерью не случилось, — просто кошмарный сон, а иначе почему они сейчас здесь, рядом с ним? Такие же весёлые, красивые и счастливые. И так по кругу, в течение трёх месяцев. Тех самых месяцев, когда Арс не просыхал и дня. Когда до больного мозга дошло, что это просто галлюцинации, и тела любимых людей покоятся на мокром кладбище, а не в тёплых постелях, Попов прозрел. Тогда он перестал ходить в комнатку дочери, перестал бухать днями и вечерами на некогда сплочающей их семью кухне. Потому, что всюду он встречался с ними. С двумя девчонками, взявшими его фамилию, с прекрасными созданиями, что сподвигли его на своего рода перерождение. С принцессами, которые приняли его таким никчёмным, без флага и родины псом. Арсений, почувствовав полное физическое облегчение после не хилой встряски, поднялся, как мокрый воробей. Укутался в предварительно найденное махровое полотенце и пошлёпал босыми ногами в спальню. Зачем-то обернулся, осознал, что завтра придётся вновь мыть пол, ибо воды на него накапало уж больно много. Но завтра, завтра. На сегодня хватит свежих ощущений. Мужчина прикрыл дверь в комнату. Пошарил по толстовке в поиске купленных табачных «конфеток» (он любил их называть потому, что курит их так же часто, как любят есть конфетки малые дети), и, присев на край кровати, принялся делать самокрутки. Засыпал табак в бумажку, всё поправил. Облизнул самый край бумажонки, пристроил к основанию будущей сигареты фильтр и только потом соединил всю конструкцию. И так ещё пять раз. Пока сидел, почувствовал, как даже через полотенце ощущается грязное постельное бельё. На перестилание точно нет никаких сил, а вот просто всё снять и кинуть в стирку — нормал. Туда же толстовку, джинсы, которые скоро колом стоять будут, — так давно над ними не производился уход. Арсений проверил карманы верхней одежды, достал всё, что в них было. Нашёл зажигалку. Хотел было закурить как всегда в помещении, но осёкся.«Тут уже дышать нечем…»
Ещё кое-что новенькое в прохладном августовском дне — Арсений вышел на балкон. Вопреки стереотипам, там не хранилось всякое габаритное ненужное говно. В этом плане Попов был очень занудным — по жизни не терпел лишнего, что при всём желании и возможностях не сможет принести пользу. Поднёс огниво к сигарете, лёгкие наполнились лошадиной дозой табачного дыма. А мозг открылся к процессу расслабления. — Она была так прекрасна, Что у меня нет слов. Она как будто явилась из песен, из книг, из снов, Она сказала: «Не смейте на меня так смотреть… — Арсений перебирал струны гитары чёрного цвета. Смотрел прямо в глаза сидящей напротив девушки его мечты. Зелёные, — зеленее майских листьев на деревьях, луговых полей в Нидерландах и даже зеленее, чем самый малахитовый малахит. Она смущённо улыбалась, не решаясь смотреть так же прямо в ответ в его голубые, уверенные, влюблённые глаза. — Ведь я не боюсь смерти, потому что я и есть смерть, Ведь я не боюсь смерти, потому что я и есть смерть». И я так рассмеялся, я сказал ей: «Глядя на вас, Мне хочется с вами выпить и пригласить на вальс». Она сказала: «Не лезьте, чтоб потом не жалеть, Ведь я не боюсь смерти, потому что я и есть смерть, — Потому что я и есть смерть… — тоскливо улыбаясь, произнёс вслух строчку из песни группы Сплин, которую Арсений так долго учил для неё. В тот день она известила Арса о чём-то жутко приятном, о том, что окрылило мужчину до самых небес. Лучшая женщина на земле, его женщина — беременна. Продолжение Арсения, плод любви двух людей. Шанс стать другим, переиначиться, переродиться вместе с ребёнком. Стать другим, дать детке всё, что можно только дать. Если потребуется — собственную жизнь.Но ведь никак не наоборот.
Арсений хоть и не был психологом, а понимал, ввиду чего его же психика вытворяет с ним подобное. Казалось, что он давным-давно всё переболел, перерыдал. Полгода — не такой большой срок для того, чтобы сжиться с болью. Но и не малый. И вот стоило Арсу сделать шаг навстречу к чему-то иному (не совсем даже шаг, скорее, зачатки мыслей о том, что это не самая ужасная идея), как загиперфиксированное на чувстве вины сознание напоминает ему о том, что он таким образом предаёт ту настоящую любовь, что уже с ним случилась. Арсений не забывал. Он был тугим на любовь и её проявление, но всё же он мог делать счастливыми людей, окружать их заботой. Он мог быть ветреным, но разум и его приоритеты делали своё ответственное дело. Подумаешь — увидел среди тупой толпы красивого пацана. Физиологию никуда не денешь — как правило, у Арсения не было проблем с потенцией, как реакцией на прекрасное. Но то просто трения. Как говорят ровесницы Арсения, находящиеся в статусе разведённых — секс без обязательств. Делов-то! Перепихнулись пару раз и будет. Да и, раз пошла такая песня, — кто в здравом уме захочет подпустить к себе такого человека? Ласковый и нежный, но прежде всего зверь./\/\/\/\
Попов спал удивительно хорошо в эту ночь. Взамен кошмарам пришли близкие сердцу воспоминания в виде снов, сменяющих один другой. Арсению снился его некогда лучший друг — Серёжа Матвиенко, как они впервые очутились в компьютерном клубе, как после этой вылазки им пришлось ночевать на вокзале, потому как автобус до детского дома они просрали; снилась Кузя, благословившая на брак с избранницей Арсения, как их небольшая компания друзей гуляла три дня подряд в лучших традициях бракосочетания. Как лепили бант на машину, как потеряли обручальные кольца на второй день пьянства. Как Арсению доверили первое, серьёзное, одиночное дело. И в довершение ярких картинок, пропущенных через эффект полароида, ему приснилась дочка. Сидела, рисовала открытку папе на день рождения, а когда тот спалил презент на стадии приготовления, она жутко расстроилась. Тогда Арс ласково приобнял девочку, погладил по голове и процитировал фразу из мультфильма его детства — «Лучший мой подарочек — это ты!» Не двигая абсолютно никаким участком тела, он открыл глаза. Опять этот осточертевший потолок. Перевернулся на бок, глянул на наручные часы, лежащие на тумбочке.«Может, наконец, съесть уже сэндвичи?»
Особо не церемонясь, он принялся закидывать в бездонно пустой желудок со вчера готовую еду. Вышло очень даже недурно! Попробовал включить неожиданно найденный телефон, выяснилось, что это он не разряженный лежал, а осознанно выключенный. Никаких уведомлений, звонков, спам-извещений. Он не нужен даже МЧС России… Арсения озарило. — Как же его… Шастун… А имя… — эх, Арсению бы сейчас всунуть чип со знаниями хакера. Или хотя бы с усилением памяти. Но Попов решил себя не обременять — просто вбил фамилию в Гугл-поисковик. Интернет ведь велик и могуч!Шастун Антон Андреевич
Дата рождения — 19 апреля 1991 год (32 года)
Знак зодиака — Овен
Антон Шастун — создатель и владелец школы танцев в Москве и Московской области — «Shast-On», победитель в сотнях мировых и международных конкурсов, организатор дэнс-вечеринок, флешмобов и…
— Да знаю я, знаю! Так…Детство и юность Антона Шастуна.
Антон Шастун родился в уважаемой, не бедствующей семье в далёком 1991 году. Отец Антона — Андрей Шастун, акционер и инвестор Сбербанка России с ноября 2007 года, генеральный директор ПАО Газпром с 2001, один из первых индивидуальных предпринимателей в области добычи и реализации полезных ископаемых. Мать Антона — Майя Шастун (фамилия в девичестве неизвестна), владелица оригинальных ателье, фишка которых заключается в абсолютно ручном исполнении всей линии одежды, по совместительству — владелец бренда своей линейки одежды.
/Андрей Шастун (Перейти)/ /Майя Шастун (Перейти)/
– Андрей Шастун… Андрей… Шастун… — имя так и кололо глаза, не давая покоя памяти, что так старательно выуживала, почему это имя знакомо Арсению. — Ладно, хрен с ним… Что с семейным положением…В первый раз Антон Шастун влюбился еще в начальных классах, причем в девочку старше на два года. Влюбился по всем канонам — думал, что это раз и навсегда. Дело было в пионерском лагере, и звали ее Настя. На протяжении смены они почти не общались, но перед отъездом он все же рискнул взять ее телефон. Вернувшись в родную Москву, Антон несколько раз пытался ей дозвониться, но трубку каждый раз брал кто-то другой, а попросить к телефону Настю он стеснялся. Постепенно чувства ушли. Уже став известным танцовщиком, как-то раз он встретил свою давнюю любовь на улице, после чего в одном из интервью посетовал, что она так никогда и не узнает о его чувствах. Сейчас сердце Антона занято. Его возлюбленную зовут Оксана Суркова, она тоже уроженка Москвы. Антон любит путешествовать, предпочитая жаркие страны, где можно загорать на пляже и ходить на экскурсии.
— Сердце Антона занято… — наигранно расстроился Попов. — Так, стоп… В смысле Оксана Суркова? Вот тебе и новый звоночек из прошлой жизни. Арсений мог ошибаться, но конкретно Оксану и конкретно Суркову он знал и тесно с ней работал многие годы. Эта улыбчивая, необычная внешностью девушка… Как она может быть связана с Антоном? Если верить статье, — они ещё и вместе. Что за… Арсений вылетел из кровати, как перо из подушки, снося на своём пути всё, что только можно. Опомнился — вернулся за телефоном, нашёл адрес самой лучшей школы танцев, в которой работал Антон. Наспех оделся и заказал такси./\/\/\/\
С Подмосковья нынче недёшево ездить, но, с другой стороны — меньше телодвижений по общественному транспорту, где в любой день недели и при любой погоде все автобусы, трамваи и вагоны метро будут забиты под потолок. Арсений развалился на заднем сидении, немного волнуясь перед предстоящим разговором с Оксаной, если это вдруг окажется она. А если там не будет Оксаны, то будет Антон, рядом с которым так же будет сложновато находиться. Хрен с ним, надо крепиться. Он уже едет в эту школу, что теперь, открывать дверь и выбрасываться на оживлённую дорогу? — Приехали, с вас восемьсот рублей. — Арсений раздражённо и трагично вздохнул, кинул на переднее пассажирское сидение две купюры и вышел, даже не поблагодарив. Мужчина, свежий после вчерашних бьюти-процедур, закинул голову как можно дальше назад, чтобы охватить здание перед ним в полном размере. Сколько в нём этажей? Какое пафосное сооружение. Тьма афиш на огромном стэнде при входе, на двух экранах, висящих над автоматической дверью транслировали (и рекламировали) хореографов, их род деятельности, а так же примеры их танцевальных зарисовок. Арсений подошёл поближе: всюду был этот Антон: где-то в соло, где-то окружённый коллегами, где-то с группой. И даже на фото остальных работников коллектива был он.«Шастун вездесущий…»
И заключительный слайд — Антон стоит, приобняв маленькую на его фоне Оксану, и оба они, улыбаясь, взывают приходить, обуздывать танцевальное искусство. Это точно была та самая Оксана. Чутьё не подвело. Решительность расставить все точки над i присутствовала, а вот духу пройти внутрь — нет. Школа давно открыта, на входе стоят не внушающие опаски охранники, а Арсений взглядом прожигает тварьскую дверь, что открывается даже от поворота головы.«Я должен уйти. Нахер припёрся?»
Подумал он, и ноги сами понесли его к входу в здание. Внутри всё выглядело ещё более пафосно, — стены разрисованы граффити, в промежутках между рисунками виднеются написанные от руки пожелания и благодарности, судя по всему, от учеников школы. Стойка администратора выполнена в причудливой для стола форме — один угол, как и должно быть, острый, прямой, второй закруглённый, и стоял он будто накренившись, но устойчиво. Девушка, стоявшая за чудом в мире декора, покрытая цветными татуировками, с ярко-синими волосами и огромными, диаметром с кружку тоннелями, говорила с кем-то по телефону. Ритмичная мажорная музыка ненавязчиво наполняла весь холл. Тут из-за спины Арсения пролетел, не касаясь пола… — Шастун? — парень обернулся, не останавливаясь. — Не, я его брат близнец! — и продолжил свой путь до стойки с неформальным администратором. — Приветули! Лера, что у нас сегодня с пробными группами? — Пока на каждом направлении в среднем зарегистрировано сорок человек. — Маловато чё-то… Перезванивала пропущенным? — Так точно. Ни один не ответил. — Ты мне врёшь. На телефоне висело двадцать не принятых от разных номеров. Не от одного и того же, и слава Богу! Не может быть такого, что ни один из двадцати не ответил. — молодой человек в чёрной кепке, широченных штанах грязного розового цвета и чёрной футболке с абстрактным рисунком резко выдернул средство связи из руки собеседницы. Тогда решился подойти Арсений. Он быстренько глянул в отражение в стеклянной двери на входе, потрепал волосы, проверил зубы. Сойдёт. — Подскажите, где тут у вас… — Мужчина, вы не видите, мы решаем вопрос с группами. Подождите пару секунд. — Лер! — начальство было недовольно. Парень прислонил телефон к груди, по которому вёл диалог с недозвонившимися, чтобы на той линии не услышали чего лишнего. — Что вы хотели спросить? — он подошёл к стойке, отзеркаливая позу Арса. — Где тут… — Да! Всё верно! Можете от себя доехать на автобусе с номером три-шесть-восемь, потом от остановки прямо минуты две пройдёте и упрётесь в здание. Это всё школа, не ошибётесь. Последнее — попрошу ваши фамилию, имя и контактный номер телефона… — прервавший Арсения Антон нервно всучил телефон Лере. — Записывай, что глазами хлопаешь. Будешь при мне всех обзванивать. — Где преподаёт Оксана Суркова? — Арс начинал закипать от ожидания. Антон виновато повернулся к посетителю. — Извините, понабрал на работу… Оксана Суркова? Вы хотите научиться стрипу? Вогу? Паппингу? У вас подходящая обувь с собой? — двусмысленно улыбаясь, поинтересовался Шастун. — Я и без обуви хорош. Так где? — Антон окинул стоящего напротив мужчину изучающим взглядом, усмехаясь теперь только хитрыми глазками. — Пойдёмте, мне тоже надо к ней заглянуть. Всё было очень хорошо, пока Арсений не начал чувствовать утомление от поднимания на третий этаж. Всего лишь на третий. Сколько им ещё идти? — У вас Оксана у Ворот Рая танцует? — Попов нашёл опору в периле, не поспевая дышать. Антон звучно рассмеялся с его комментария. — У меня политика такая — ученики не должны добиваться своих целей путём наименьшего сопротивления. Поэтому лифт в здании не предусмотрен. — Так и скажите, что денег на него не хватило… — кое-как отдышавшись, Арс продолжил свой путь. — У нас лестницы широкие и практически девяносто градусов, поэтому в первое время так тяжело. Потом привыкаешь. Дуэт, состоящий из весёлого, со всеми здоровающегося Шастуна, излучающего своим существом мотивацию и позитивный настрой, и из тучки-Арсения, который даже не смотрел на проходящих или стоящих на месте людей, добрёл до нужного класса. Антон по-хозяйски предупредительно стукнул по двери и проследовал внутрь. Ещё и Арсу рукой помахал, чтобы тот тоже заходил. — Окс, скинешь мне в телеге список людей на пробное занятие? — Шаст, пока не могу, с инетом беды… — Подключись к местному-то? — Шастун вспомнил, что кроме них двоих в классе присутствовал ещё один человек. — Зайди ко мне, как только освободишься. Антон воздушно обошёл Арсения. — Будьте здоровы… — и ушёл, громко хлопнув дверью. Не психанул, просто сквозняк. — Арс?.. — вдруг ставший тихим голос Оксаны осёк брюнета, что взглядом провожал Шастуна. Арс медленно обернулся, встав ровно напротив Сурковой. Взгляды пересеклись. Серые глаза девушки наполнились слезами. Собрались в мощный поток. Арсу невольно вспомнилась вчерашняя сцена в душе. То, как всё внутри разрывалось, больно сдавливая горло, как кровь долбилась во все части мозга, как он хотел умереть, лишь бы больше этого не чувствовать. — Привет, Нурик-Сурик… — он улыбнулся. Той самой улыбкой, после которой Оксана влюбилась в мужчину раз и навсегда. Она накрыла рот ладонью, вновь проживая все чувства и эмоции, что настигли её, как мешком картошки по голове. Перед ней стоял тот Арсений, глубоко и чувственно любимый Арсений. Разбитый Арсений. Красивый Арсений. Суркова влетела в него, вовлекая в крепкие объятия. Всхлипывала, мотала головой в разные стороны, отрицала происходящее. — Мне так жаль!.. Я не... Я не должна была уезжать, Арсений!.. Родной... Прости меня! — с дрожащей она без подготовки переходила к резко громкой тональности. Вся тряслась, хваталась за сильные плечи потому, что ноги перестали её слушаться. Арсений решил, что самым логичным сейчас будет встать на колени, чтобы девушка не грохнулась в обморок и, чтобы в случае чего, он мог её подхватить. — Я не знала! Я правда не знала, зачем меня отправили ехать в Питер... Когда я вернулась, и мне сообщили о случившемся... Что ты находишься под следствием... — Окси решилась посмотреть в глаза напряжённого Попова. — Теперь не имеет значения. — равнодушно отрезал он. — Их не вернёшь. — Получается, я обманула тебя, когда обещала ни за что не оставлять в беде… — Окси присела на полу, размашисто вытирая слёзы на щеках. Арсений приобнял её, прижав к себе. Хоть что-то светлое нарисовалось в его безнадёжно мертвецком существовании. — Ты встречаешься с Антоном? — Суркова настолько была не готова к этому вопросу, что у неё аж челюсть отвисла, и она в долю секунды залилась высокочастотным хохотом. — С Шастуном? С ума сошёл? — В интернете так пишут. — м-да, Арсений опростоволосился. — На заборе тоже пишут. Это твоя прямая цитата! Про забор. Мы дружим очень много лет, не более. Мне вообще другие мужчины нравятся… 2019 год, Москва, в подземной парковке перед выездом на задание. Оксана заметно нервничала. Мяла ручки, ежесекундно поправляла волосы, верхнюю одежду, проверяла всё своё обмундирование. Главный понимал, что отпускать девушку на её первое задание — чревато провалом, потому поставил к ней своего рода руководителя в лице Арсения. — Не ссы, всё нормально будет… — Попов и сам немного волновался. Переживал за девушку. Он вообще искренне не понимал, как эта святая, светлая и добрая девчонка попала в их сферу. — С тобой спокойнее! — неуверенно заверила она. Суркова нашла точку опоры на капоте авто. Арсений положил свою ладонь поверх её. Она перевела взгляд на их соединённые конечности. — Беги, пока не поздно. Это место не для тебя. — По-твоему, я слабачка?! — девушка резко отпрянула и от Арса, и от машины. — Не истери. Посмотри на меня: разве ты хочешь стать такой же? — Арсений был одет в обтягивающий спец. костюм, чтобы каждое телодвижение совершалось свободно и было удобно убегать или, наоборот, настигать. Оксана усмехнулась. — Такой же безумно сексуальной? — она вальяжно вернулась к мужчине, положила руку ему на грудь и требовательно потянулась за поцелуем. И Арс ответил. Положил руки на её талию, прижал к себе настолько близко, что он чувствовал и бёдра, и упругую грудь девушки. — Пшш! Пшш! Вы там ещё потрахайтесь! Быстро в машину! –… Это было в другой жизни… — подвёл к финалу их общие с Окси воспоминания Арс. — Давай сходим куда-нибудь? Кофе выпьем? Или чего покрепче… Расскажешь, как ты теперь живёшь… — Нет. Нам не стоит больше видеться. — разумеется, девушка расстроилась. Печально глянула на Попова, на котором она чуть не лежала, вздохнула и отодвинулась. — Мне жаль твоих девочек. Я ведь не из меркантильных соображений предлагаю… — Пойду я. — Арсений, как гимнаст, практически в прыжке встал с пола и начал отряхиваться. — Был рад повидаться. Надеюсь, у тебя всё хорошо. — Пока? — Окси протянула маленькую ладонь. Арсений искренне улыбнулся, сжал её руку своей большой лапой и притянул к себе, крепко обнимая. — Пока./\/\/\/\
Арсений ехал в электричке, подперевшись головой в стекло. Современный транспорт передвигался плавно, ввиду чего можно было ехать с комфортом, тревожно не ожидая, когда ты как следует приложишься башкой об окно. Кто-то ехал, слушая музыку в наушниках, кто-то читал книжку, и только Попов, как обычно мрачный, без какого-либо увеселителя досуга покорно ждал прибытия на станцию. Ехать всего семнадцать минут. Согласиться на встречу с Оксаной для него значило многое. Потакание её влюблённости, вынужденное вытягивание себя из дома, пустые разговоры… Нужно иметь мужество уходить оттуда, где тебя, считай, практически не было, как бы ты ни был привязан к воспоминаниям и тем чувствам, что расцветали в тебе тогда. Суркова была бесспорно симпатичной, задорной, классной девушкой. Но уж если по итогу не вспыхнуло в ответ — чего трястись над мокрым хворостом с дешёвой зажигалкой? Арсений безразлично плёлся в сторону дома. С каждым шагом ловил себя на том, что не может так больше жить. Точнее — существовать. Почему кто-то отважился и возобновился, считай, с нуля, а он попускает собственные «не хочу, не могу, не буду без них». Остановился у ступенек перед порогом в дом, докуривая сигарету. Какую-то бесконечную, ей-Богу. Посмотрел себе под ноги, представляя, что сейчас он позвонит в звонок, и его выбежит встречать жена. А, может, и доча с собакой Джерри наперевес. Из открытой двери хлынет аромат горячего, с пылу-жару, ужина, и всё будет хорошо. Он взаправду нажал на кнопку звонка. Продолжая свои фантазии, Арсений услышал наяву бибиканье машины позади. Обернулся, — это Серёжа приехал к ним на выходные! Такой добрый, порой дурачок, но всё же родной. Он крикнет: — Арсюха-писюха! Покушать дадите? Попов рассмеялся, согласно кивнул. В проёме входа показались три любимые моськи: две девчонки и одна собака. Они дружной гурьбой заваливаются внутрь: Серёжа сажает дочку Арса на плечи, крутится с ней на месте, Джерри прыгает, доставая до груди главы семейства, изо всех сил демонстрируя, как же он рад видеть хозяина. Лёгкая, как ветерок в лесу, жёнушка, нежно чмокает его в щёку, прислоняясь лбом к плечу Арсения.Поворот ключей в замке.
И Арс стоит один, в тёмном коридоре, обвивающем своей звенящей пустотой. Брюнет, как отходящий от заморозки, крайне медленно стянул кроссовки, не помогая себе руками. Прислонился спиной к двери. Он привык смотреть только вперёд себя. Но так же нельзя жить вечно… Закрыл глаза. Глубоко вдохнул и так же выдохнул. Наклонил голову на правое плечо. Закусил нижнюю губу. Одним призакрытым правым глазом Арсений сразу приметил царапки на общей у кухни и прихожей стене. Аккуратно поддел подстриженным ногтем самый жирно висящий клочок обоины. Хмыкнул. — Ну, здравствуй… — подбородок затрясся, предвкушая болезненность ностальгии. Арсений полностью повернулся в проём комнаты. Темно, хоть глаза выкалывай. Не глядя, левой рукой он нащупал выключатель. И вместо основной лампы включилась ретро-гирлянда мягкого жёлтого цвета. Маленькие, многочисленные огоньки мелькали своими отражениями в глазах, обрамлённых кошачьими ресницами. У Арса аж дух захватило, до чего была красивой эта интерьерная мелочь. Светоч редким миганием попадал на каждую поверхность: от стульев и основного стола до барной стойки, на которой до сих пор покоятся яблоки и бананы. Попов, всё ещё напряжённый, прошёл в середину кухни так аккуратно, будто путь его пролегал через минное поле. Кончики пальцев коснулись тюли, что выступала ограничителем в проходе мартена и гостиной. Незаметно для себя он обошёл весь периметр первого этажа. Перебрал рисунки ребёнка, нараспашку открыл шкаф с одеждой, всё оттуда вывалил. Он не избавлялся от материальных воспоминаний, нежно храня свадебное платье самой чудесной девушки на земле, самодельный костюм дочки на утренник в садик. Ни единая резинка для волос не пострадала. Всё осталось на своих местах. И, стоя над достающей до его пояса громадой шмоток, в нём коротнула единственно верная мысль. Та самая, которую он злобно и обиженно отгонял:«Я люблю вас… Но я должен двигаться дальше.»
В чёрный мусорный пакет летели шапки, туфельки, ювелирные украшения и телефоны. Летели бигуди, фломастеры, игрушки, невинные записки, список покупок в магазине. Туда же летели пустые бутылки, разбитые об стену стаканы, лаки для ногтей, летели ночнушки, постельное бельё, вытряхивались выкуренные бычки. И вместе с каждой заколочкой, с каждой серёжкой и каждой свечёй в немыслимое количество тяжеленных пакетов улетали и утекали отравляющие душу Арсения мысли. Он приговаривал с каждым поднесением в мусор: «Я никогда вас не забуду, никогда». Улыбался, чувствуя облегчение, пусть по щетинистым щекам и шли редкие слезинки (они даже перестали быть солёными, настолько организм был в истощении), пусть дом опустеет без моночков любимых людей. Он наполнит это место чем-то новым.Жизнью, например.
Выдраит все углы, постирает, наконец, одежду, выкинет стухшую еду, сдует пыль с фотографий, висящих буквально по всему жилому помещению. Посмотрит на себя в кой-то веки чистое зеркало над раковиной, пока моет руки после нескольких часов уборки, и позволит себе такую роскошь, как улыбку — искреннюю, светлую, но мягкую. Арсений ума не прикладывал, кто он такой. И только сегодня понял — себя не ищут, себя создают.