Три дня спустя.
______________________
Как же мне было стыдно смотреть Чонгуку в глаза. До сих пор чувствую на коже точечные ожоги от испепеляющего взгляда макнэ, когда он нежданно-негаданно появился на пороге квартиры и увидел полуголого Чина. Подумал, наверное, что у меня с ним любовная связь, если ему позволительно шлындать в чужом доме в одном полотенце. Но ведь это совсем не так… Чинчи мой товарищ, хороший понимающий друг, а в последнее время, личный психолог. И случившийся казус в ванной ничто иное, как кратковременная потеря рассудка, вытолкнувшая разум из канвы реальности: я вообще не помню, чтобы прикасался к парню. И тем более, совершал какой-либо интимный ритуал по отношению к нему. Вернее, почти не помню. Он просто хотел помочь мне, пошёл на отчаянный шаг в попытке прекратить мои страдания, посочувствовать, а оказался невольным заложником провокационной ситуации и взбунтовавшегося либидо, перевалившего края адекватности. Не спорю, я грешен — ненадолго представил одноклассника в качестве сексуального партнёра, но это чисто больные зашкварные фантазии… ничего более: рассуждал гипотетически, по принципу: «Ну, а вдруг, если не Чонгук». Я просто хочу быть счастливым, удовлетворённым, как и любой другой человек на этой треклятой земле. Только пустые домыслы в адрес Чинчина не говорят о моих намерениях закрутить с ним шуры-муры, даже в качестве эксперимента. В доказательство сей гипотезы можно прикрепить маленький, но очень важный пруф — у Чи так и не получилось меня расслабить, потому что, ко мне прикасались совсем не те руки, тепло которых я хотел ощущать. В ходе дружеской беседы за кружкой ароматного чая с душистой мятой Чинчи обрисовал мне картину моей кратковременной шизофрении, поведав о трёх оргазмах, которые я ему обеспечил, и пропищал что-то-там о попытке вступить с ним в половую связь. На что с моей стороны прозвучало одно единственное слово — жесть! Он говорил с такой умиляющей интонацией, будто бы не предъявлял за косяк, а похвалить соизволил… Мне показалось, или парнишка таким образом намекнул на повтор? Скорее всего, я снова лезу в котёл грязных помыслов. Видимо, настолько хочу Чонгука, что перестаю себя контролировать: вижу в окружающих меня людях поджарый образ макнэ, доводящий до помешательства. После попытки покончить с собой, во мне однозначно поселился другой человек: некто иной — противоположный, пытающийся бороться с пресловутым очкастым лошарой. Иначе как объяснить ту нелепицу, которая усадила нас с другом голых в одной ванне. Мою истерзанную душу всё-также болезненно царапала наждачная бумага от грубой смс-ки с номера Чонгука. Странное ощущение притаилось в тёмных, неизведанных глубинах воспалённого мозга — либо макнэ реально ничего об этом не знал и это дело рук его стервозной невесты, либо он непревзойдённый актёр, не получивший премию Тэффи. Я окончательно запутался в себе и перестал различать границу между правдой и ложью. Мир превратился в монохромную кинокартину, отснятую на старую чёрно-белую плёнку, которую матёрый киномеханик по имени «жизнь» прокручивал только для одного долбоёба-зрителя с безграничными фантазиями — меня. После того, как Чонгук-и громко хлопнул подъездной дверью, он больше не напоминал о себе. Я несколько раз набирал номер, но абонент не абонент. А что, если парень приревновал к Чинчи и таким образом объявил бойкот. Что, если он тоже хотел со мной начать заново? Хотя, нет. Опять мои мысли несёт в какую-то бездну: не станет этот дворовый чел проявлять ко мне слащавые прелюдии — он не тот человек, чтобы испытывать чувства по отношению к какому-то-там самонадеянному очкарику. Лучше бы меня вообще не спасали. Рука постепенно заживала. Глубокая ранка затягивалась, лишь оставляя тонкий рубец на коже, как пожизненный оттиск свершённой мною глупости. Да, я глуп. Я считаюсь именно таковым, ибо попытка оффнуться — самый лёгкий способ уйти от проблем. Получается, я слаб? Наверное, так оно и есть. Чувствую себя убожеством, ждущим с моря безоблачной погоды, с ветром из розовых лепестков. Дурилка картонная. По-прежнему свято верю в сказку, которую сам однажды и выдумал. Всё надеюсь на проблески лучика света в пучине чёрных туч моего маленького пустынного мирка, до самой макушки занесённого песками отчуждения от общества. Иногда становится трудно дышать от воспоминаний, боли и лжи к самому себе. Я нагло себе вру, что всё образуется… Сжимаю по ночам кулаки, впиваясь ногтями в собственные ладони и вою в подушку, проклиная за убогость и распущенность. Понимаю — прежде уже ничего не будет. Но мне ничего не остаётся, как начать всё с самого начала — я вынужден просто жить. Вернее, существовать. Сегодня вечером должна приехать моя любимая бабулечка после восстановления. Она уже отчитала своего любимого внучка за все имеющиеся косяки: за то, что не отвечал ей на звонки, за пропуски в школе, за неотданные домашние задания. Масла в огонь подлила соседка-старушка, живущая на лестничной площадке напротив — всевидящее око в сарафане, блин… Уж кто, как ни она знает обо всех новостях дома. И я столько нового услышал в свой адрес, словами не передать. Бабушка была в не себя от злости, когда ей доложили про постоянные похождения «каких-то странных парней» в нашу квартиру. Мол, «а Тэхён-то-твой-тире-хороший-мальчик совсем распоясался — алкашей водит и сам чё попало творит». Злыдня старая! За окном воскресный день отплясывал польку-бабочку жутким шумом машин и перенасыщенным воздухом гари заводских труб, дымящих на горизонте. До самого обеда я провалялся в кровати втыкая в телек, и пустыми безразличными глазами таращился на очередную сопливую дораму. Не то, чтобы мне было интересно, тупо пытался убить время. Тетради и книги на письменном столе давно покрылись пылью, к которым я не прикасался с давних пор — не стоял у меня на учёбу, как и на всё остальное. К слову о стояке — за последние три дня эрекция вообще о себе не напоминала, даже по утрам. И впервые в жизни я был искренне рад сексуальному спокойствию: не хочу ощущать болезненные вопли моего организма, мучаться от напряжения и с печалью в глазах наблюдать за тем, каким безрезультатным будет очередной вечер релакса, лишь стирая с живота жалкие потуги в виде капель природной смазки. И рисунок Чонгука, тот самый, что Чинчи экспертно оценил, я порвал на несколько частей и бросил в урну. Хочу избавиться от всего, что напоминает мне о макнэ, ибо страдать по нему сил больше нет. Хватит. У него своя жизнь, у меня своя. Устал. Устал бороться. Устал страдать. Устал быть игрушкой в собственных руках, каждое утро просыпаясь с одной единственной мыслью — ЕГО нет рядом со мной и никогда не будет. Никогда. Мой обеденный сон нарушил громкий телефонный звонок, вырвавший из сладкой неги единственного преданного корефана — Морфея, с которым я в последнее время здороваюсь за руку. Даже не смотрел в экран, а с закрытыми глазами схватил мобильник и по инерции хрипло ответил: — Привет, Чон! — Дурак что ли? — пискляво отозвалось на том конце провода, заставив меня окончательно прийти в себя и покинуть владения дядюшки Морфа. Полуспящие глаза пытались уследить за кружащей под потолком парочкой влюблённых мух. Эх, даже у них есть романтика… — А, это ты, Чинчи? — хрипло. — Нет, блять, Королева Великобритании, ё-моё. Ну, а кто ещё… естественно, я, — тяжело дыша, проскандировал в трубку одноклассник. Слышно, как он стремглав куда-то торопился, беспрерывно заглатывая воздух на ходу. — Открывай, я направляюсь к тебе. Есть срочный неотложный разговор. — А ты где? — слова друга заставили меня принять сидячее положение. — Где-где, у кобылы в узде! К подъезду подхожу, открывай. И отключился. Странный он какой-то сегодня. Взведённый, если не сказать, взволнованный. Будто убегал от стаи голодных волков, а не на чай напросился. Как правило, Чинчи не станет без повода поднимать бурю в стакане воды. А учитывая последние события в моей чересчур насыщенной житухе, каждая его весть может быть сенсационной. И это меня ещё больше заставляло напрячься. Напялив поверх трусов любимые чуть подранные шорты, я направился к входной двери, едва передвигая отёкшие ноги. Не успел даже повернуть ключ, как заполошный взлохмаченный чертёнок влетел в квартиру, на ходу скидывая обувь. — Пшли-пшли-пшли, разговор есть! — Чи уткнулся обеими руками мне в грудь и буквально затолкал спиной в комнату. — Что стряслось-то? Чё за кипишь на корабле? — Чувак, тут такое дело… такое произошло! Ты щас упадёшь, — Чинчи плюхнулся на скомканную кровать, потирая раскрасневшееся лицо руками. — Я даже не знаю, с чего начать. — Тебя Саши изнасиловала? Или ты ее? — Что? — на секунду подвис парень, быстро захлопав длинными ресницами. — Блять, причём тут Саши. Да нафиг она мне нужна. Я с ней расстался. Эм… мысленно, конечно. Не суть… Об этом позже. У меня к тебе более серьёзный диалог, чувак. — Да говори ты уже, не томи! — мне хотелось прибить гада, ибо его долгие прологи могли стать темой для фанфика в несколько страниц. Пока дождёшься сути, сдохнуть можно раза четыре, как минимум. — Что-то с Чонгуком? — затаив дыхание. — И да, и нет… Не знаю пока, — бессвязно тараторил он, подскочив со своего места, и начав кружить по комнате детской юлой. — Я тебе щас точно всеку, честно слово! — пальцы защёлкали в нервяке. — Ты достал пиздеть загадками. — Короче, Тэхён, — он остановился и резко повернулся, вцепившись тонкими пальцами мне в предплечья, — сегодняшней ночью Сичхон покончил с собой! Его нашли повешенным на заброшке. В той самой комнате, в которой тебя, ну… короче, я тебя нашёл. — О, как… — моя реакция на столь ужасную, казалось бы, весть была вполне ожидаемой — еле заметно дёрнулась правая бровь. — Не могу сказать, что я рад, но и оплакивать его точно не стану козла. Да простят меня высшие силы. Туда ему и дорога. — Да понятное дело, чувак. Многие также говорят. Никто особо по нему не плачет, кроме ёбнутой мамаши, — покивал одноклассник, нервно ероша себе волосы на голове. — Тут другое. Прошёл слушок, что ему помогли. — И? — Да блять, чё ж ты такой тупой-то?! — заходился на крик Чин, размахивая у моего лица своими тонюсенькими ладошками. — Перед этим он был сильно избит. А ещё за день до этого, — парень сделал глубокий утомительный вдох, — он встречался с твоим возлюбленным. Внимание — вопрос — на кого падают подозрения? Три, два, один… — Что? Нет! — меня прострелило мелкой дробью, заставив сделать шаг назад. — Нет-нет-нет… Это неправда! Чонгук не мог этого сделать. Да, он заносчивый, порою агрессивный и неуправляемый, но не убийца. Я знаю его. — Я тоже хочу в это верить. Но… Как бы тебе сказать, — Чинчи переминал пальцы, бегая глазами по сторонам в страхе ляпнуть что-нибудь не то. — Он знает, из-за чего ты пытался суициднуться. Он всё знает, чувак: и про побои, и про изнасилование, про всё. — Откуда?! — встревоженно. — Понимаешь, Тэ, — Чинчи почернел лицом, посмотрев на меня чуть ли не со слезами на глазах. Сквозь круглые очки блеснули крохотные искорки сожаления, — это я ему обо всё рассказал. — Что?! Зачем? Я же просил тебя вообще об этом не упоминать, — тормоша друга за плечи. Хотелось влепить пощёчину. — Чувак, прости бога ради, я не хотел. Я правда не хотел, — Чин упал передо мной на колени, сложив руки перед своим носом, — он меня заставил. А ты знаешь, что я его чертовски боюсь. Чон силой выудил у меня информацию. А как можно молчать, когда тебя прижимают к стене и обещают вбить очки в голову. Я испугался, что он может реально меня отмудохать, поэтому пришлось расколоться. Хреновый я друг, знаю, Тэ, только не серчай на меня и позволь объясниться. — Одноклассник на коленях ползал за мной по комнате, уповая на милость. — Ну кто тебя просил?! — с укором, злобно. — Тэхён, прости-прости-прости. Если хочешь, можешь выебать меня в жопу прямо сейчас, я не буду против — отдамся без сопротивления и скажу спасибо. Я готов пожертвовать своей задницей, только не рви нашу дружбу. Ты же хотел меня трахнуть, вроде как. Вот, считай, что я согласен… Ты же знаешь, что у меня больше нет друзей, чувак. А мне с тобой нравится общаться. Я был очень зол на Чина. Кипел от злости, до лязга стискивая зубы. И дело даже не в том, что он проболтался Чонгуку про мои, в кавычках, приключения: я неимоверно боялся последствий его болтовни. Если Чон каким-то образом замешан в смерти Сичхона, то ему грозит очень доглий тюремный срок. И всё из-за меня. Господи… это же всё из-за меня! — Тэ, ты же простишь своего дебильного друга? — по-прежнему, стоя на коленях, Чинчи смотрел на меня глазами нассавшего в хозяйские тапки кота. — Я не хотел, чтобы так получилось. Чувствую себя предателем. Бля, ну не смотри ты на меня так, скажи что-нибудь, а… — Ладно, прекрати истерить и пошли чаю попьём. Заодно обмозгуем, что делать дальше, — я направился на кухню ставить чайник. Что сделано, то сделано. Теперь остаётся уповать на невиновность Чона, ибо потеря заносчивого макнэ из зоны моей видимости сравнима с Судным днём, после которого на земле не останется ничего живого. Пусть у нас с ним не сложились тесные отношения, но перспектива заключения Гука под стражу из-за ушлёпка Сичхона, меня чрезвычайно тревожила. О покойниках, либо хорошо, либо ничего, но этот чёртов извращенец, даже с того света успел доставить всем вагон и маленькую тележку неприятностей. Честно сказать, я не знал, как помочь Чонгуку. Сердце сжималось в грязный твёрдый комочек от мысли, что он окажется за решёткой. И тут меня тряхнуло так сильно, что ноги стали подкашиваться сами собой, чуть чайник с кипятком на себя не опрокинул — только сейчас дотукало — парень мстил… за МЕНЯ?! — Тэхён-щи, нам нужно придумать ему алиби, тогда есть шанс, что он выйдет из воды сухим, — Чинчи уселся за кухонный стол, продолжая теребить свои вспотевшие от переживания тонкие пальцы. — Чувак, если нужно я помогу, и тебе, и ему, — слёзно. — Всё сделаю, чтобы сохранить ваши отношения… нашу с тобой дружбу. Я итак, пиздец, накосячил, мама не горюй. Я готов исправиться. — Ты хоть расскажи, где вы с Чоном пересеклись? Что он тебе говорил? — я разливал по кружкам кипяток, а у самого руки тряслись, как у невротика. Горячая струйка из чайника плескалась мимо бокалов, но сейчас, прежде всего необходимо сохранять холодную голову. Истериками и ударами лбом об заклад горю не поможешь. — В общем, дело было так…Два дня назад.
Чинчи вернулся домой с ранее небывалой опустошённостью внутри. И дело даже не в Тэхёне, который пытался его заполучить в качестве сексуального партнёра, а в хеппи-энде мыльно-купальной оперы, когда вылетел мокрый из ванной в одном полотенце, надетом на голые бёдра. Он прекрасно видел свирепый взгляд Чонгука, летящий в лицо тяжёлым силикатным кирпичом. Оттого готов был сам себя зарыть живьём в землю, лишь бы не ощущать на себе мощную энергетику макнэ. Понял, что в «брутализированной» головушке дворового шкодника и повесы, выводились уравнения с многочисленными неизвестными. Стыд и страх в одном флаконе перед возлюбленным Кима, заставили все внутренние органы сжаться до размера горошин. Весь день Чинчи проторчал у себя в комнате, пытаясь сосредоточить мысли на прочтении детективных романов. Хоть чем-то себя занять, лишь бы не думать о последних событиях, связанных с лучшим другом. Но, и НЕ думать об этом не получалось: внезапное появление Чонгука, пугающие изменения в поведении Тэ, безумная развязка в ванной — настораживало абсолютно всё. За несколько лет столько всего не происходило, сколько всего динамичного пронеслось за последние дни. От прежнего Кима практически не осталось опознавательных знаков — дьявол во плоти, а не когда-то инфантильный мальчишка с пугливым затворническим нравом. Ноутбук на столе всколыхнулся от входящего звонка по скайпу. Отложив шестую по счёту прочитанную книгу, Чинчи нехотя встал с постели и уселся за свой рабочий стол, заваленный кипой тетрадей и конспектов. — Вот тебя только не хватало! — раздражённо вырвалось у Чина. Звонил Миджин, с которым у него случился первый интимный контакт два года назад. Он частенько напоминал о себе, всё так же слепо надеясь на ответочку от очкарика. Ждал, когда мальчонка наконец-то перестанет строить из себя недотрогу и сдастся — классно же было. Горячо. Сочно. Не стал отвечать. Сходил на кухню, сделал себе бутер и заварил чай, вернувшись в комнату. Скайп настойчиво булькал в динамиках, постепенно начиная вымораживать. Пришлось ответить. — Ты почему не реагируешь на мои сообщения, котя? — с наездом, без слюнявых «привет», — не подумал над моим предложением приехать ко мне на выходные? — парень по ту сторону экрана лежал в своей постели, прикрывая голую грудь цветастым одеялом и теребил русые волосы закинутой за голову рукой. — Не-а, — Чин громко сёрбал чаем, в прикуску с огромным бутером, капая сырным соусом себе на шорты. — Не до этого сейчас. — А что так? — обиженно. — Экзамены на носу. — А мне кажется, ты просто меня избегаешь, — Миджин приблизил экран к лицу. — Может, встретимся на каникулах? У меня как раз родаки поедут в отпуск на несколько дней, есть возможность отлично провести время и оторваться. — Хочешь сказать, что за два года ты никого себе не нашёл? — Чин отставил стакан в сторону, облизнул испачканные в соусе пальцы и вытер рот тыльной стороной ладони. — Как видишь, — Миджин покрутил телефоном, демонстрируя своё одиночество на большой кровати. — Рядом никого нет. Но я бы хотел, чтобы тут был именно Ты. — Ничего не могу обещать, у меня на лето другие планы. Нужно подавать документы в колледж для поступления. К тому же, у меня друг попал в беду. Нужно быть с ним. — Мм, с другом, значит… — ревниво. — А друг-то, хоть красивый? — Не начинай, — немного раздражённо, подавливая всплески агрессии. — Мы с ним дружим с первого класса. Я ему нужен здесь и сейчас. У него тяжёлый период в жизни. — У меня тоже. Даже не представляешь, насколько тяжёлый, — дыхание Миджина чуть сорвалось от безнадёги. — После секса с тобой, никого больше не хочу. — Ну да, действительно, тяжёлый случай, — усмехнулся с издёвкой. Чин потянулся к верхней полке, что висела над рабочим столом, в попытках достать оттуда тетрадь с расписанием на завтрашний день. Футболка приподнялась и оголила подтянутый, худощавый живот. Из-за ослабшей резинки шорты сползли практически до самого основания пениса, выпустив на волю редкий пучок чёрных лобковых волос, заставив парня в экране сделать томный выдох вожделенности. — О, Чи-и-и… Ты меня щас возбудишь таким прекрасным видом. Зачем ты так со мной. — Даже не мечтай! — очкарик погрозил пальцем в камеру. Одёрнул футболку, чтобы лишний раз не провоцировать похотливого мальчишку. — Купи себе секс-игрушки и развлекайся, сколько влезет. А у меня и без тебя проблем выше крыши. — Ты пиздюк, Чинчи, — тягостно выдохнул Миджин, сделав домиком брови. — Я заебался дрочить, думая о тебе. Хочу живой член, а не резиновый. Хочу твой — маленький, гладкий — вкусный. Хочу чтобы ты меня трахнул, как в тот раз, малыш. К тому же, я теперь возбуждён, — парень одёрнул одеяло и направил камеру на свой пах. — Всё, остановись! — замахал руками Чин, стыдливо отворачиваясь от экрана. — Зачем ты мне это показываешь? — Чтобы немного тебя подраконить. Я же знаю, что ты меня тоже хочешь, — Миджин специально доводил своего Хёна до кондиции. Пытался всеми силами привлечь его внимание к себе. — Пфф, напрасно стараешься, чувак, — равнодушно. — Ты же в курсе, что мне не понравилось в прошлый раз. Меня это не возбуждает. — Да не пизди, Чин, — хитро улыбнулся в камеру Миджи. — По-любому встал. Давай ко мне на лето, будет страстно и весело. Дико хочу тебе отсосать! — хищно, с шипением. — А пока, может, немного поразвратничаем в эфире? — Ты хочешь, чтобы я дрочил на камеру? — взбунтовался Чинчи, залпом допив остатки остывшего чая. — А тебе не кажется, что это перебор. — А что в этом такого? — пожал плечами неугомонный ухажёр, по-странному зашевелив рукой вне камеры. — Так многие влюблённые парочки делают, когда находятся на расстоянии друг от друга. Хочу кончить, глядя на тебя. — Во-первых, мы не парочка! — с серьезным видом в камеру, сдвинув брови. Нервно перелистнул страницы тетрадки с расписанием. Не сообразил, что смотрел на писанину вверх тормашками. — А, во-вторых, я не такой, чтобы светить своё добро в интернете. Это, как минимум, не этично. Как максимум — порнухой попахивает. А это статья за распространение запрещённого контента. — Плииз, ну подрочи для меня на камеру, — настаивал неугомонный мальчишка, ускоряя темп. — Я уже почти. — Сказал же — нет. Всё, разговор окончен! — парень прервал связь. Ещё чего выдумал… мастурбировать в открытую. Что за пошлятина. Совсем ни в какие ворота. Безусловно, Миджин красив, аккуратен, привлекателен… конечно, не настолько шикарен внешне, как Чонгук Тэхёна, но явный претендент для обложки мужского эротического журнала. В любом случае — «пошлить» на камеру — верх бесстыдства и распущенности. И что теперь делать со стояком? Раздраконил-таки паразит своими зефирными предложениями. — Блин блинский… — с громким цыканьем выругался очкастый, трогая вздыбленную ткань спортивных шорт. Как он вообще мог до этого снизойти, возбудившись на того, кого всеми силами пытался оттолкнуть. — Ненавижу тебя, Миджин! Теперь из-за тебя придётся нарушить обет воздержания, сволочь. Нет. Надо просто переключиться. Найти себе занятие не по теме секса и всё успокоится. Чинчи запрыгнул на кровать и нажал на пульт телевизора. В списках базы каналов всегда можно чекнуть, на что залипнуть. Хотя, в последний раз он смотрел телек несколько дней назад — домашки куча, проблем выше крыши — недосуг. Немного отстраниться от пошлятины помогут научно-исследовательские передачи. *Сегодня учёные пытаются получить новый вид полезных в сельском хозяйстве насекомых, путём скрещивания разных особей…* Да ну, нахер. Переключил. *В весенний период у тигров особенно развит инстинкт размножения. Поэтому, самцы стараются метить…* — Издеваетесь что ли?! — вскрикнул на телевизор Чин, скороспешно нажимая на другую кнопку. *Привет, я белочка. А ты кто? А я дятел. Давай дружить? Давай. Тогда вечером можешь заглянуть ко мне в дупло…* — Да вы охуели?! Это ж детская передача! Или я не о том думаю, — пискляво с раздражением и давящим чувством в паху. Тыкнул в пульт. *О, Элизабет, ты сегодня особенно прекрасна. Твои губы словно вишни. Сладкие. Милый, я хочу от тебя ребёнка* — Так, всё! Хватит! — зашипел. Выключил телевизор. Откинул злобно пульт в сторону. Шорты натянулись еще больше. Скайп откликнулся присланным сообщением, заставив в очередной раз встать с постели. Снова Миджин со своими лютыми предложениями. Сказал же ясным языком — не станет от заниматься хернёй в режиме онлайн. Но вместо текста, во вкладке оповещений подгружался безымянный видеофайл, на который Чинчи смело клацнул мышкой. — Котя, это для тебя! — во весь экран показался член парня. Он указательным пальцем массировал уздечку и тихо постанывал в микрофон. — Я снова думаю о тебе! Скажи, что ты меня тоже хочешь. О боже! Малыш, ты меня пипец возбуждаешь! О, да-а! И Чинчи надул щёки от собственного перевозбуждения, когда по животу Миджина разлилась белая полоска спермы. — Это ни в какие ворота! — парень со злостью захлопнул ноутбук и свёл колени вместе, придавив кулак к паху. Вывел гад из себя, заставил-таки достичь пика и нарушить данное себе обещание сделать небольшой перерыв. Куда там, брякать… Успокоишься тут, когда тебя нагло провоцируют со всех сторон. Оторваться от прозорливых размышлений по поводу «вздрочнуть-невздрочуть» очкастого заставила настырная вибрация мобильного телефона, спрятавшегося под тетрадью с расписанием. Чин ее нервно отодвинул и задвинул обратно — номер незнакомый. Опять спам. Заебали со своей ебучей рекламой и предложением взять студенческий кредит для обучения. Ни дня не проходит, чтобы он матами не крыл операторов колл-центра, втюхивающих всякую дрянь. Звонок затих. — Ладно, Миджин, на этот раз твоя взяла! — ворчливо. Сдёрнув шорты вместе с трусами до самых щиколоток, как он обычно привык делать, пока родителей нет дома. Но приступить к кульминации помешал повторный звонок с неопределённого номера, настойчиво нарушая интимный момент. Парень вновь отодвинул тетрадь и нажал на кнопку сброса, уже сам находясь в том же натянутом состоянии, елозя свободной рукой по готовящемуся к выстрелу члену. Чуть-чуть осталось до разрядки, а ему постоянно кто-то мешает. С Саши не вышло замуть, чтобы осуществить свои самые развратные фантазии, а тут, вроде, всё доступно. Тэхён-то… вон, как плывёт от любви к Чонгуку и наслаждается каждым его прикосновением. Даже завидно становится. И напористость со стороны Тэ в ванной, когда он практически взял его силой реально возбуждает: всё ощущалось по-настоящему. Значит, и с мужчиной секс может быть оглушительным. Может, всё же стоит пересмотреть отношения с Миджином. — Блеа-ать! — сдавленно причитает Чи и брызгает себе в лицо тонкой белой струйкой. Очки и губы оказались под прицелом мощного оргазма, а в руке пошло захлюпало последними излитыми каплями семени. — Уффф! Теперь точно больше «ни-ни», — Чинчи расплылся по креслу довольной принцессой после бурной ночи, и стерев с линзы окуляров белую полоску, в скайпе написал ответное: «Ладно, чёрт с тобой, уговорил. На каникулах жди!». На что получил фидбэк в виде радостного смайлика, хлопающего в ладоши._______
— Погоди, Чинчи, остановись, прошу! — я прервал повествование друга, подливая кипяточку в большие кружки. Заодно подкинул в конфетницу сладостей, поскольку Чин их уплетал одну за одной, оставляя после себя кучу разноцветных фантиков. И куда в него столько лезет. — Из твоего рассказа я понял пока одно — ты классно подрочил на видео своего Миджина и решился на свидание с ним. Я, конечно, рад за вас, но… А где здесь связь с Чонгуком? — Ой, сорян, чуток увлёкся подробностями. Сам понимаешь, отсутствие секса слишком сильно давит на психику. Думать уже ни о чём другом не могу, — одноклассник застенчиво прокашлялся. Крепко обхватил двумя руками горячую кружку и громко швыркнул парящим напитком с запахом полевой мяты. — А чего тут думать, — мои глаза ушли в закат, — езжай к нему и оторвись. Если бы Чонгук меня также соблазнял, ты думаешь, я усидел на месте? Я б уже прижимался к нему. — Всё, давай тоже не усердствуй с подробностями, — перебил умник, выставив руки вперед. — Так вот, слушай дальше._______
Телефонный звонок снова напомнил о себе, заставляя смартфон ползти по поверхности заваленного бумагами стола. Тот же незнакомый номер. Вот же заебали! Чинчи вытер запястьем со рта белые потуги удовольствия и всё же решился ответить: — Тьфу ты, алло. Ничего мне не надо предлагать, колл-пидоры! — крикнув. — У-ух, бля, — удивлённо пронеслось на том конце провода, а потом послышался тихий смешок с дерзинкой в низком сипловатом голосе. — А ты, оказывается, страшный человек, очкастый. И материться умеешь? — Чонгук?! — очко мгновенно сыграло в старинную корейскую игру «сожмись кулачок». — Чонгук-Чонгук, — хрипло. — Чё скидываешь. Это мой новый номер. Ты щас сильно занят? — Ну-у, как бы есть немного… А что? — А-а, опять лысого гоняешь? — усмехнулся в трубку макнэ, даже не догадываясь о том, что он в реальности был чертовски прав. — Чего хотел? — парень стыдливо посмотрел на свой оголённый низ и прикрыл рукой полуопавший натёртый до красноты пенис. Чувствовал себя так неловко, словно лично сидел голым перед самим Чоном тет-а-тет. Ладони предательски вспотели. — Короче, склифосовский, срочняк надо встретиться, — было слышно, как тот выдувал дым подкуренной сигареты. — З-зачем? — Бля, умник, не тупи… Побазарить хочу с тобой с глазу на глаз. — По поводу? — Чин вжался в кресло с большей силой. Ещё немного и у него сердце остановится от ужаса. — По поводу Тэ, — тихим, спокойным голосом ответил макнэ, а по ощущениям, будто бы пустил пулю, с приложенного ко лбу пистолета. — А что с Тэ, с Тэ всё хорошо. Он почти выздоровел. Я вчера у него был в гостях, — поправил сползающие очечи Чи, уже готовясь собирать чемоданы и валить из города. По-любому придётся объясняться: с какого такого хера, он бродит у Кима по дому практически голым. — Бля, малой, хорош гаситься, — более напористо надавил Чон и снова затянулся. — Не ссы, я не стану тебя прессовать. Просто нужно кое-что прояснить. Пожалуйста… — неуверенно. — Л-ладно, а куда мне подходить? — заикаясь. — На заброшку шуруй. Я тебя там буду ждать. И бросил трубку. Во, дела… Сколько раз Чонгук звонил Чину за всё время? Правильно — ни одного. Да ещё и произнёс слово «пожалуйста», которое вообще никогда не употреблял в своём гоповском лексиконе. Значит, явно что-то серьёзное намечается. Как минимум, торнадо с градом. Ополоснув раскрасневшуюся от пережитого общения физиономию, Чинчи наспех оделся и выскочил из дома, затопав в сторону той самой именитой развалины, куда очкарикам соваться лучше не стоит. Но он дал обещание Чонгуку встретиться. И потом, громила пообещал не распускать руки, а просто поговорить по душам, во что мало верилось. О чём конкретно он хочет спросить? Ясно, что о Тэхёне… А конкретнее? Про побои, может, пронюхал, или тупо стебануться над тем самым позорным случаем. Каждый шаг в направлении бесхозного строения отдавался дикой ломкой в ступнях, будто шагал голыми ногами по битому стеклу. Нужно просто быть увереннее и ничего не бояться. Не бояться. Не бояться. — Чонгук? — парень медлительно протиснулся в приоткрытую покосившуюся дверь заброшки, кусок разбитой бутылки хрустнул под подошвой испачканного в какой-то параше кроссовка. — Чон, ты где? — Поднимайся на второй этаж, — с верхнего лестничного проёма донёсся голос макнэ. — Я тут. Ноги изо всех сил противились двигаться наверх, еле-еле плетясь по заваленным различным мусором и ящиками ступенькам. Гуляющий в пустотах здания ветер не мог заглушить участившийся пульс, но пятиться назад уже поздно. Придётся встретиться с Чонгуком лицом к лицу. — Бля, а думал, ты зассышь придти, — заприметив в лестничном пролёте поднимающуюся хлипкую фигуру Чинчи, Чонгук звякнул замком куртки и облокотился о перила, глядя на макушку малого сверху вниз. — Штаны-то сухие? — Сухие, — под нос пробубнил Чин, боясь, что через мгновение их явно придётся сушить на верёвке за окном. — Курить будешь? — Чон неторопливо достал сигарету из пачки и услужливо протянул её парню. — Я не курю. — Чё ж вы все такие, очкарики, ЗОЖники, пхах! — с издевкой покачал головой Гук и подкурил, громко щёлкнув железной зажигалкой. — Ладно, долго не задержу. Рассказывай давай. — Что рассказывать? — настороженно. — Как вы докатились до такого. — Чон, если ты про то, что ты видел, то это не то, что ты видел… просто ты видел совсем не так, как увидел. А ты бы ничего не увидел, так как ничего не было… — начал несвязно тараторить очкастый, пытаясь оправдаться за маленький грешок в квартире Тэхёна. — Поверь, у нас с Кимом ничего нет. Он вообще не в моём вкусе. Бля, Чон, не смотри на меня так. — Слушай, завались! Голова итак трещит с бодуна, — Чонгук смял пустую пачку и откинул её в сторону, присев на каменный пыльный подоконник, поджимая под себя одну ногу. А потом замолчал, на какое-то время погрузившись в небытие собственных мыслей. — Ты мне лучше расскажи, умник: чё у Тэ случилось? Зачем он так сделал? — Стресс, устал, да мало ли, я не знаю, — Чинчи смотрел сквозь опавшую челку в черные глаза напротив, беспрерывно шмыгая носом. Бурящие бусины пристреливали к земле не хуже пистолета, выворачивая всю душу наизнанку. — Давай, только без лишней лапши на ушах, окей? — Чонгук драконом выдул синий дымок сквозь ноздри и отстраненно уставился куда-то вдаль в безоконный проём пустотелого здания. — Я подобную мазу слышал миллион раз. Скажи по-чесноку, это всё из-за меня, да? Просто хочу понять. — Можно подумать, тебе это интересно… — Чин отвёл глаза в сторону и насмешливо огрызнулся. — Если спрашиваю, значит, интересно, — Чон щелчком пальца катапультировал окурок со второго этажа, и засунув руки в карманы своей потёртой кожанки, спокойным размеренным шагом двинулся на младшего. — Не было бы интересно, я бы тебя не вытаскивал из дома на разговор. — И что ты хочешь от меня услышать? — парень немного отступил, не выдерживая надвигающейся в его сторону прокаченной фигуры. — Что конкретно? — Конкретно всё. — А почему ты МЕНЯ-то об этом спрашиваешь? Позвони сам Тэхёну и спроси. Причём тут я? — Потому что вы близкие друзья, судя по тому, что между вами происходит. Вы чё, рили шпилитесь? — Ревнуешь, что ли? — снова огрызнулся одноклассник, продолжая пятиться назад. — Не дерзи, пока в лоб не заехал. Я вроде с тобой пока нормально говорю. И давно у вас любовные тёрки? Интересно, а чего это макнэ решил устраивать сцены ревности посреди раздолбанной в хлам комнаты, холодной развалюхи. Что в нём заиграло на тот момент? Реальная ревность или тупой когнитивный интерес? — Между нами нет ничего, понятно? И быть не может. — Чинчи почувствовал спиной стену, в которую упёрся. Дальше бежать некуда. — Чё, бабы не дают, и ты решил с Тэхёном перепихнуться? — Дурак что ли?! — в более откровенной форме ощетинился мальчишка. — Я с ним пошёл в ванну, так как заподозрил неладное. Я видел лежащее на раковине лезвие и чувствовал, что он может вновь попытаться с собой что-нибудь сделать. А не то, что ты подумал. — Ладно, допустим, я тебе поверю, — остановился макнэ, переместив руки с карманов куртки в карманы джинс. Плечи чуть подались вперёд. — Второй вопрос. Что ты знаешь про нас? — Знаю. Многое знаю, — уверенно. — Но, не переживай, я могила. Не ради тебя, а ради лучшего друга. Тэхён классный пацан. Только одного не могу понять: как такой добродушный парень, смог влюбиться в такого идиота. Любит он тебя, дурака и жить без тебя не может, — чеканя каждое слово. — Только непонятно, за что? — практически неслышно. — Ладно, я пойду, если у тебя больше нет ко мне вопросов. Мне надо к школе готовиться. — Погоди ты… — Чонгук схватил за куртку и подтянул к себе. — Чё ты сразу лыжи мажешь. Ты мне можешь нормально рассказать, что с Тэхёном приключилось? — старался не смотреть мелкому в глаза. — Ну что мне тебе рассказать?! — отрывисто, повышая голос. — Как он до сих пор по тебе страдает, да? Как дышать без тебя не может? Или тебе интересно, как он плачет в подушку по ночам, проклиная свою никчёмную жизнь? Ты это хочешь от меня услышать? — Эй, алё, ты тон-то поубавь для начала, а то зубов недосчитаешься, — Чонгук подошёл к мальчишке практически вплотную. В лицо пыхнул запах только что выкуренной сигареты. — Чё, ударить хочешь? А давай, бей! — прищурив глаза. — Ты же только и умеешь делать, что унижать и притеснять таких, как мы очкариков. Тебе же в кайф издеваться над такими, как мы, даже не понимая того, что мы тоже живые люди. Тэ живой, и у него есть чувства. Тебе же плевать, что он изменился только ради тебя, козёл! — переламывая собственный страх. Впервые в жизни Чина порвало от негодования, если он позволил себе высказать в лицо Чонгуку всё, что про него думает. И сам макнэ не говорил ни слова в ответ, лишь пятясь назад, пока взведённый мальчишка тыкал ему в грудь своим тонким пальцем. — Это ТЫ виноват в том, что мой друг вскрыл себе вены, гад!.. — напористее. — Был бы я сильнее тебя, я бы тебе навалял, — вот наглец. — Бля, а я-то тут каким боком? — саркастично, поправляя воротник своей кожанки. — Да потому, что он с ума по тебе сходит, ИДИОТИНА!!! — напрягая связки и раздувая вены на шее, выкрикнул Чинчи, хлопнув ладошкой по груди Чонгука. — Поэтому он и попёрся в эту чёртову заброшку, думая, что это ТЫ его позвал на разговор, но нарвался на подонков, которые его ИЗНАСИЛОВАЛИ! — вереща, практически срывая голос. — Погоди, чё ты щас сказал?! — макнэ схватил Чина за грудки и словно куклу оторвал от пола, приклеив к стене. Голова парня угадала в центр буквы «О», написанного краской слова «лох». Прям-таки иронично смотревшее на макнэ. — Тэхёна изнасиловали?! Понимая, что парень невольно проговорился на слёзных эмоциях, под рёбрами неприятно защекотало. Несносно хотелось блевануть от накатившего адреналина и чувства безысходности: ощущал себя маленькой беззащитной мышкой в лапах большого голодного кота, который тебя через секунду растерзает своими когтями. Болтающиеся ноги в нескольких сантиметрах от пола начала стучать по кирпичам, а в лёгких заканчивался воздух от передавленной шеи крепкими боксёрскими руками: — Задушишь! — сипло. — Кто?! — играя скулами. — Отпусти, говорю, — хрипел прижатый к кирпичам Чинчи, пытаясь вырваться. — Кто, я спрашиваю?! — Чонгук отвёл руку назад, прямолинейно намекая на удар по роже, — иначе я тебе щас очки в голову вобью! — Си… Сич… Кхе… Сич-ч-ч-хо-он! Отпусти-и-и! В глазах Чонгука взорвалась слепая ярость. Зрачки мгновенно сузились, перевоплотившись из чёрного турмалина в огненные опалы. Сейчас перед Чином был уже не макнэ: не тот дерзкий парень с противоюзной улыбкой на окольцованных губах — это был разъярённый бык, которого толпа раздразнила красной тряпкой. Челюсть заходила ходуном, желваки вздулись от перенапряжения. — Отпусти-и-и. Я щас задохнусь! — синеющими губами. Младший лупил Чона по рукам, уже практически теряя сознания от нехватки воздуха, и пытаясь высвободиться на свободу. Кашель корябал горло, но Гук словно оцепенел и не слышал ничего вокруг. Он продолжал держать мальца на весу, бусины метались по стене, как заведённые. — Чо-о-он! Алё! Ты меня убьешь! — Всё. Вали отсюда, — крепкие руки разжались. — Ты придурок! — приземлившись задницей на засранный пол, Чинчи потирал свою шею и хватал воздух, чтобы поскорее наполнить кислородом грудь, восполнить им кровеносную систему. — Я чуть кони не двинул. Совсем дебил отбитый? Хотя, да… кого я спрашиваю, — ворчливо. — Свободен, — Чонгук отвернулся и снова закурил, продолжая стоять спиной и выпускать колечки белого дыма. — А извиниться? — Извини и вали! — хрипло, безэмоционально. — И Тэхёну не слова про наш разговор. Усёк? Иначе, ты меня знаешь. — Усёк, — колко. Ноги засеменили вниз. Вскипевший адреналин стал постепенно отступать, в ушах зазвенело, голова начала кружиться — плохо. Совсем херово. Чинчи едва добежал до первого этажа. Вылетел на улицу. В кусты. Согнулся пополам — начало полоскать недавно выпитым чаем. Состояние равносильно американским горкам, по которым мальчонку мотыляло весь день без остановки, наматывая мёртвые петли. Очень плохо. И только вылетевшее в злостной агонии последнее оставшееся окно со второго этажа от жёсткого удара, заставило задаться вопросом — Тэхён ему небезразличен?____________
— Это что же получается, Чинчи… — я с невыносимой болью посмотрел на одноклассника, отодвинув от себя недопитый бокал. Чай встал колом поперёк горла. Сердечко щемануло до помутнения в глазах, — он что, мать твою… Отомстил за меня? Получается, мой Чонгук-и… виновен?! — Не хочу тебя расстраивать, мой друг Тэхён-щи, но, руководствуясь логическим мышлением — выходит, что так!