***
Это был сон. Кошмарный, нереальный, совершенно невообразимый сон. Мне всё это приснилось… точно приснилось. Я видел поганые лица мразоты, ломавшие меня под самый корень личности: убившие во мне нечто человеческое и трепетное. Слышал их издевательские насмешки, чувствовал на себе безжалостные глаза, упивающиеся несказанным удовольствием от содеянного. До сих пор в ушах гудят отвратительные звуки, вылетающие из их поганых ртов во время утоления грязных помыслов. Кажется, я и сейчас ощущаю эту белую мерзость на своём лице. Хочется окунуть голову в хлорный раствор, чтобы отмыться. Только от пожизненного позора, который сделает меня изгоем в стенах школы, очиститься теперь вряд ли удастся. — Чонгук, помоги! — О, господи, ты вернулся, Тэ! Только я не Чонгук. Если кричишь и бредишь во сне, значит, твой мозг не повреждён. Божечки, божечки, божечки… Ты очнулся, старина. Какое же облегчение, чёрт побери! Давай же, просыпайся… Я с трудом открыл отёкшие глаза под сопровождение чиьх-то несмолкаемых причитаний. В расплывчатом образе едва различил мутный контур, склонившийся надо мной. Зрение не могло нормально сфокусироваться, но по сиплому почти подростковому голосу стал постепенно понимать — это Чинчи. Он плакал. Плакал практически навзрыд, положив голову мне на грудь. Перепуган до усрачки, пытаясь сформулировать едва понятные предложения. — Тэхён, ты чуть не натворил необратимых глупостей. Как же я за тебя испугался, — руки парня сжали края одеяла, а нос беспрерывно вдыхал воздух сквозь забитые пазухи, издавая свистящие террады. — Зачем ты это сделал? Ты чуть-чуть не лишил меня лучшего друга. Сволочь и гад. — Где я? — из обессиленного тела раздалось нечто, похожее на звук. Складывалось ощущение, что меня недавно вытащили из бетономешалки, в которой безостановочно крутили целую неделю вместе со щебнем. Болело абсолютно всё. В том числе, рожа и задница. — Ты дома, чувак. У себя дома, в своей спальне, — сквозь вибрато дрожащего тембра, пытался донести информацию одноклассник, а сам постоянно вытирал катившиеся из-под очков слёзы. — Трое суток не приходил в сознание. Охуеть. Я уж чуть было не попрощался с тобой. Хотел увезти тебя в больницу, но мне не дали этого сделать. — Я в порядке. Не надо в больницу. А как я тут оказался? — нащупав на тумбочке свои старые очки, я напялил их на нос и осмотрелся по сторонам. — Это ТЫ меня притащил? Но как? Во мне не меньше шестидесяти-пяти кило. — Не совсем я. Вернее, совсем не я. Тебя привёз… в общем, — Чин резко замолчал отскочив от дивана, будто чёрт от ладана. Он медленно опустил глаза и зыркнул в сторону дверного проёма, засунув руки в карманы джинс. — Один человек, который хотел остаться инкогнито. Я тебя нашёл на той заброшке в ужасном состоянии. Услышал крик, когда проходил мимо здания и узнал твой голос. В какой-то момент подумал, что ты умер, чувак. Твоя рука сильно изрезана… там столько крови вокруг, полнейшн-пиздейшн. Это они, да? — снова засопливил Чинчи, упав на колени перед ложем. — Это Сичхон и его отбитые дружки помогли? Это Они тебя прессовали? Надо заявить в полицию, Тэ… — Нет, ни в коем случае! — я огрызнулся, посмотрев на аккуратно перебинтованное запястье, сквозь марлю которого немного просачивалась бурая жидкость. — Никакой полиции, тебе ясно?! Об этом никто не должен знать. Пообещай мне, что ты никому не скажешь. — Ну почему? — завозмущался Чин, размахивая руками словно пропеллерами сэсны. — Надо написать заявление за издевательства: надо сделать всё, чтобы их посадили к чертям собачьим. Я поначалу думал, что Чонгук сволочь отмороженная, но эти утырки совсем поехавшие. Они не боятся ни чёрта, ни бога. — Сказал же, нет! Иначе меня упекут в дурку за попытку суицида. В итоге узнает бабуля и у неё случится инфаркт, — я упрямо настаивал на своём. — Сичхон — шизоид на последней стадии недоразвития. Ему ничего не грозит. Он прикинется полным дурачком, покажет розовую справку и ему всё сойдет с рук. Пообещай, что будешь молчать, Чин! — я пытался оторваться от постели, но голова немного кружилась из-за большой потери крови. — Хорошо, как скажешь, — проскулил мокроглазый парнишка, переместив своё худое туловище на стул рядом с кроватью. — Может, ты чего-нибудь хочешь, а? Супчик или чай с лимоном? Давай я поколдую на кухне. Тебе надо поесть и восстановить силы. Боже, Тэ, не делай так больше. — Погоди тараторить, — я пытался собрать по осколкам все прошлые события: вспомнить последние моменты до отключки. Но неспокойную душонку по-прежнему мучал один маленький нюанс. — Ты мне не сказал, кто меня привёз. — Неважно. Главное, что ты жив, чувак, — Чинчи старался повествовать на своей волне, упорно увиливая от ответа. Как-будто скрывал секретную информацию государственной важности. И мне этот факт показался чрезмерно странным. — Это Чонгук, да? Чонгук? Ответь! — А хочешь, я могу сбегать тебе за чипсами или мороженным, только скажи, — одноклассник продолжал юлить, переходя с одного места комнаты на другое. И будто боялся смотреть мне открыто в глаза. Что же он утаивал от меня? — Ничего я не хочу, Чинчи. Просто ответь мне на простой вопрос — это Чон? — мой голос стал грубее, напористее, жёстче. — Ладно, ты всё равно не отстанешь. Да. Это был Чонгук, и что?! — юноша провинившимся первоклашкой начал скороспешно оправдываться, мельтеша глазами из-под круглых очков. — Прости. Это я позвонил ему и сообщил, что ты попал в беду. И, представляешь, он буквально минут через пять прилетел к заброшке. — Зачем ты позвонил ему?! — меня раздирало от ненависти, поскольку имя макнэ хотелось слышать меньше всего. Во всяком случае, пока. — А что бы ты сделал на моём месте, когда твой товарищ на краю гибели! — словно пулемётчик выпалил Чинчи, нарезая по комнате ведьмины круги. — Ты сам сказал в последнем разговоре, что вы с Чонгуком, вроде как, подружились. Вот я и подумал, что… — Козёл он последний, вот кто он. Он предал меня, урод! — слёзы вновь просились наружу. Я не мог совладать с бурными эмоциями, так как слова моих истязателей: «это сам Чонгук просил тебя проучить», отзывались острой болью внутри грудины. — Козёл, урод, тварь пучеглазая! Предатель, чёртов. Ненавижу. — А мне кажется, ты зря на него какахи валишь, — парень как-то странно на меня покосился и поджал тонкие губы. — Я тоже думал когда-то, что Чонгук козёл и тварь бездушная. Изначально так думал. Но ты знаешь, он… очень… — Всё, больше ни слова о нём! — я злобливо осёк парня и накрылся с головой, чтобы погрузиться в темноту своих отяжелевших мыслей. И тут понял, что на мне из одежды только очки: — А почему я вижу свой член? — Наверное, потому, что он у тебя есть, — решил подшутить заумник-дружбан и вновь уселся на стул, закинув ногу на ногу. — Странно, что имея такой огромный размер, ты наконец-то его заметил. — Я вообще-то имею ввиду другое: почему я голый? — Чувак, да ты видел свою одежду? — Чинчи поправил очки на носу, вскочил с места и вытащил из мусорного пакета непонятный свёрток. — Она больше похожа на кучу тряпья, которым целый год мыли общественные туалеты. Кажется, школьную форму можно отправить в утиль. И не кричи на меня… Можно подумать, я не видел твоего удава. — Это ты меня раздевал? — я с недовольным видом выглянул из-за кромки одеяла. — Нет. Не я. Это Чон. Я обрабатывал раны и перебинтовывал тебе руку. Прости, но мы не могли тебя оставить в таком ужасном состоянии. Одежда была в грязи, в крови, и ещё каких-то непонятных засохших пятнах. Я так и не понял, в чём конкретно. — Сперма, — у меня непроизвольно вырвалось наружу. Сам не знаю, зачем это произнёс, но жуткие воспоминания не могли оставаться в тени сознания. Чинчи единственный человек, кому я мог полностью довериться. Я знал стопроцентно, что сказанное в этих стенах никогда не выйдет за их пределы. — Что?! — Чин резко завис и, вроде как, даже не сразу уловил суть моих слов. — Это сперма. Но она не моя. — Етитский гусь! Хочешь сказать, что они… О господи, Тэ! — Чин медленно осел на стул, вытаращив на меня свои перепуганные ошеломлённые глазёнки. — Так они тебя изнасиловали? Бля, какие уроды! Так вот из-за чего ты решил покончить с собой. Тогда точно надо заявить в полицию. — Сказал же, нет! — грубо отрезал я. — Ты мне друг? — Ну конечно, друг, Тэхён. Зачем ты спрашиваешь. Ты мой единственный лучший друг, несмотря ни на что. — Тогда прошу, больше про это ни слова. Не хочу вспоминать. Не хочу, чтобы об этом вообще кто-то знал. — Понимаешь, чувак, — Чинчи встал на колени и снова подполз к кровати, сложив руки на край. — Об этом инциденте некоторым в школе уже известно. Как я понял, дружки Сичхона неосознанно проговорились одноклассникам о своих очередных, в кавычках, победах, будучи под кайфом. Не все подробности вышли в свет. Только про побои и издевательства. Думаю, что и факт изнасилования, а также попытка суицида тоже вскоре всплывут на поверхность. Это дело времени. — Значит, я буду лежать здесь, пока не сдохну и не начну вонять! — Я тут кое-что узнал про этих долбозавров, — собеседник уселся посреди комнаты в позе турка, оперевшись руками взад себя. — Троица давно промышляет извращенским разбоем. А в прошлом году Сичхон, прикрываясь своей шизой, совершил несколько таких изощрённых расправ над парнями-старшаками. К малолеткам не лезет, понимая всю уголовную ответственность за подобные деяния. Хотя, хер его знает… может, и были подобные случаи, но он тщательно это скрывает. И то что Хон еще не изолирован от общества — чистой воды случайность. Говорят, у него мамаша в каких-то там больших начальниках ходит при администрации, оттого ему всё сходит с рук. Но в стенах школы явно что-то происходит. — И что теперь в школе про меня говорят? — я решил подробнее узнать об обстановке среди старшаков, хотя заведомо предвидел непоправимые последствия. — Ржут поди, как всегда. — Я бы так не сказал, чувак, — парень отъехал на заднице к письменному столу и облокотился о него спиной, вытянув ноги во всю длину. Пальцы заиграли в носках. — Во всяком случае, не все. Некоторые по-прежнему тебя ненавидят из-за твоей секси-внешности и генитальном превосходстве, а некоторые очень сильно сожалеют. Кстати, если тебя это успокоит, то тёлки твоих обидчиков вообще послали их на три буквы. Я слышал, как девчата кричали на них, пытаясь расцарапать им рожи. За тебя вступились девушки твоих врагов, сечёшь? — губы Чинчи изобразили широкий, добрый оскал. — Пфф, тоже мне заступницы, — я закатил глаза под лоб. — Вопрос в другом: Сичхон и его команда прекрасно осознают содеянное. Они думали, что получат славу со стороны женского пола, а получили от своих девах пинком по яйцам, фигурально выражаясь. И теперь троица мальчиков-маргинальчиков ненавидит тебя еще больше. Боюсь, что ребятки попытаются сделать всё, чтобы заставить тебя замолчать. Я думаю, стоит попросить помощи и защиты у Чонгука. С меня помощник не особо, сам понимаешь, — Чинчи напряг бицепсы, с грустью глянув на еле заметные выпуклости. — Ну уж нет! Унижаться перед ним я точно не собираюсь, — я немного поёжился. — Бля-я, какой же ты упрямый ослина, Хён: порою, мне самому хочется тебя придушить, — Чинчи шлёпнул себя ладонью по лбу, сделав глубокий раскатистый выдох безысходности. — Сам ты с ними не справишься. Если дело дойдёт до очередной мести, у тебя не хватит духу дать им отпор. А если они снова попытаются посягнуть на твою половую неприкосновенность? Почему ломаешься, как тёлка? Гордость великая взыграла? — Причём тут гордость, — я снова накрыл голову одеялом. — Просто Сичхон и его козлы действовали с подачи Чонгука. Они издевались надо мной по просьбе макнэ, чуешь? — Это ОНИ тебе сказали? — чуть повысил голос Чин. — Лично я думаю, что эти упыри тупо взяли на понт. К твоему сведению, господин Тэхуёнчик: Чонгук и Сичхон всегда были по разные стороны баррикад. Больше скажу — они вряд ли пересекались на одном поле брани, потому как у них нет ничего общего. Уж не знаю, по какой причине Сичхон решил на тебя надавить подобным гнусным образом, но уверяю — Чон не якшается с психами. У него свой круг общения. Хон — шизик, а наш высокомерный макнэ — повелитель очконавтов. — А тебе-то откуда знать, что Чонгук не инициатор? — я чувствовал, как внутри разжигался костёр ненависти. Прям потряхивать начинало. Уверен, что вина лежит именно на нём. — Я не могу это утверждать со стопроцентной уверенностью, но предполагаю. Просто я очень наблюдательный. Ладно, открою тебе один маленький секретик, — Чинчи сделал носом глубоких вдох, прикрыв на секунду глаза. — Пока ты находился в бессознанке, Чон дежурил у тебя по ночам. — Как?! — в голову стукнул мощный поток крови. — Как-как… как хуем об верстак! Такой ответ тебя устроит? — швырнул в меня сарказмом Чи, словно угостил обглоданной костью бездомную дворняжку. — Ну сам посуди: я не мог с тобой сидеть сутками: у меня родаки дома и учёба. А Чонгук периодически заступал на смену, если можно так выразиться. Бля, чувак, я сейчас тебе скажу одну бредовую вещь, которую сам от себя не мог раньше ожидать, но… — парень поправил очки, широко улыбнулся и выдал во весь голос: — Он чертовски охуенный перец! Хотя иногда заносчивый и грубый. В этот раз он мне понравился. Я увидел его с другой стороны. Был бы Гук тёлкой, я бы, наверное, его трахнул. — Не ты один… — скорым поездом простучало у меня в мозгах. — Слушай, тут вот ещё какая история, — на мгновение затих Чинчи и пострелял глазками по сторонам, в раздумии потерев подбородок двумя пальцами, — мне показалось, или он бисексуал. — С чего ты так решил? — Понимаешь, Тэ… как бы тебе это объяснить более корректно, — одноклассник закусил ноготь указательного пальца и странно на меня покосился. — Он так на тебя странно пялился, когда раздевал. Ну просто парни с его патологией дерзкого гопника не рассматривают других голых парней, задерживая дыхалку. Не в их гетеро-правилах. Мне даже показалось, что он втихую плакал, хотя всеми силами старался не показывать виду. А я очень наблюдательный. Может быть я накручиваю, но это выглядело именно так. Словно он тебя хотел. Словно не будь меня рядом, Гук воспользовался моментом и трахнул тебя. — Чушь какая! — я равнодушно отмахнулся, а у самого сердечко пропустило удар. Чонгук меня поедал взглядом? Мало верится, но слышать подобное неимоверно приятно. Учитывая, что Чи вообще не умеет врать, то сия новость вызывала инородное ощущение незнакомой мне полётности. — Может, чушь, может, нет… Лично у меня его реакция вызывает некоторое беспокойство. Ты всё-таки у нас пацан красивый, сексуальный — грех не влюбиться, — не унимался в мыслительном рассуждении Чинчи. — Только не хочется снова вытаскивать твою задницу с того света, если и ОН попытается с тобой сделать тоже самое, что и упыриная стая Сичхона. Надеюсь, он к тебе не приставал? Я растерялся. Не знал, что ответить другу на столь каверзный вопрос. Блять, если б Гук ко мне начал приставать, меня бы разорвало от счастья. Только увы, это всего лишь догадки Чинчи, поскольку очкастый доёба и сам не был уверен в своём рассказе. Но больше всего меня воодушевил благородный поступок Чона: парняга лично позаботился обо мне: довёз, донёс, находился рядом со мной. А может Сичхон действительно мне открыто пиздел, констатируя о наводке макнэ? Мне срочно нужно всё хорошенько проверить. — Чи, а можно тебя попросить сделать мне рамён? А ещё я хочу большую кружку чая с лимоном, — я перевёл тему разговора, так как хотел ненадолго остаться с самим собой наедине. — Пожалуйста. — Ну наконец-то твою утробу прорвало, — юноша театрально развёл руками, сделав глубокий клоунский поклон. — Чувак, для тебя всё, что угодно. Но за это ты будешь должен поделиться со мной секретом… — Каким? — Как при помощи частой мастурбации эффективно увеличить пенис. Ты мне обещал. — Хорошо, хорошо, только сделай мне чай. Очень хотелось верить в правдоподобность сказанных слов неизменного друга-балабола на счёт Чона. Хотелось каждой клеточкой своего тела ощущать истинные мотивы, исходящие от моего широкоплечего спасителя с колечком в губе. Я хочу ему верить. Правда. Очень хочу. Пока Чинчи готовил мне обед, я скоренько соскочил с кровати и добрался до своего рюкзака, вытащив оттуда мобильный телефон. После чего тело вновь погрузилось в теплоту любимого одеяла с принтом россыпи звёздного неба. В скопище пропущенных звонков от бабули и классного руководителя, я пытался отыскать хоть что-то, похожее на сообщение от макнэ. Ничего. На фоне рассказов одноклассника, внутри разыгрался новый огонёк надежды. А вдруг Гуки переосмыслил пережитое между нами и теперь надеется на мой уверенный шаг навстречу. Неужели он боялся за меня? Долго не думая, я открыл вкладку сообщений и пальцы быстро начали набирать текст: ***Привет,***
Глядя на себя в зеркало ванной, хотелось снова впасть в спячку. Жалкое зрелище: лицо в синяках, губа разбита, на теле зияли пятна от ударов зеленоватого оттенка. В какое убожество ты превратился, Тэхён… в полнейшее ничтожество, которому предначертана судьба запуганного одиночки-тихушника прозябать среди своих никчемных рисунков. Противно смотреть на собственное отражение, в котором я видел пустоту. Что толку мне природа подарила большой член, если он для меня абсолютно бесполезен. Да кому я нужен со своими заёбами и типа-выдающимися-причиндалами? Чонгуку? Нет. Если он и соизволил проявить некую заботу, доставив мою тушку до дома, то это не говорит о чувствах — всё можно объяснить банальной мужской солидарностью. Я больше не верил в любовь. Пока я с презрением осматривал себя со стороны, даже не сразу заметил, как в ладони сжимал лезвие бритвы. Как-то само собой прилипло. Неосознанно. Ещё эта гнусная смс-ка с угрозами… Меня уже не беспокоили болевые точки на теле от ударов, больно становилось внутри. Мне снова не хотелось жить. Я раздавлен под тяжелой гранитной плитой ненависти любимого человека. Лезвие коснулось нетронутой порезом руки, а глаза до краёв заполнились жгучей кислотой неумолимых слёз. Секунда, другая, дыхание затихло… — Эй, Тэ, ты там не уснул? У тебя всё хорошо? Может, тебе помочь? — очнуться от свершения очередной глупости меня заставил громкий стук в дверь. — Нет, не нужно, — обернувшись, я ответил Чину. — Не волнуйся, всё порядке. Лезвие отброшено в сторону, дыхание постепенно восстанавливалось. А ведь до вскрытия оставались считанные миллисекунды. Кажется, я совсем потерял себя.***
Как же хорошо опустить свою тушу в полную пенную ванну. Погрузить ноющий от боли организм в негу из ароматных расслабляющих добавок, в миг заполнивших маленькое влажное пространство. Сейчас это самый лучший способ расслабиться и ни о чём не думать. Но меня по-прежнему терзал еще один вопрос — если Чинчи говорит, что Сичхон и Гук не могли быть в сговоре, тогда откуда прилетела в шизоидную голову извращенца Хона столь убедительная мысль? Странно это всё. Дыма без огня не бывает. Оказавшись в туманности фантомных размышлений, я кажется, начал проваливаться в сон. Мысли о Чоне постепенно стали погружать сознание в небытие, где я вновь оказался в объятиях моего амбассадора нереальной красоты. Только сейчас, анализируя тот самый вечер проведённый в машине, до меня стало доходить — то, что Гуки прикасался ко мне — это не случайность и не стечение обстоятельств на фоне перевозбуждения — он себя испытывал в качестве субъекта с нетрадиционной ориентацией. Точно также, как пытался выудить из меня гетеросексуала. Безусловно, Чон получил дозу блаженства от моих нескромных ласк, но не смог принять чересчур заносчивые помыслы очкарика. И снова я поддался слабости, в памяти прокручивая по кругу последнюю нашу встречу с ним. Настолько ушёл в себя, что не чувствовал, как мой огромный член стоял колом и упирался головкой в солнечное сплетение. Это сильнее меня. — А я смотрю, ты время даром не теряешь. И правильно. Полноценный онанизм укрепляет организм. Бля, в первый раз вижу твой пенис в строю — охуеть! Твою телебашню видно из-за горизонта! Кажется, у меня теперь будет депрессия из-за чувства неполноценности. Я резко открыл глаза и увидел рядом стоящего Чинчи, с хитрой лыбой во всю мордаху. Скромности ему не занимать… стоял и бесстыже пялился на мой агрегат. Хотя, стыд и Чин — это две несовместимые вещи. До сих пор не могу привыкнуть. — Блин, а тебя стучаться не учили?! — я свёл колени вместе и прикрылся руками. Щёки в миг налились красным вином. — Чувак, я стучался несколько раз, а в ответ услышал молчание: думал, ты тут уснул в ванной и утоп к чертям, — запричитал тот, начав разглядывать себя в зеркале со всех сторон. — Прости, но я за тебя волнуюсь. И потом, чего ты меня застеснялся… Если хочешь, можем вместе заняться мастурбацией, чтобы тебе не было одиноко и ты не комплексовал из-за моего присутствия. — Чи, я как бы привык делать это в одного. Без свидетелей, уж прости. — Хочу кое-что прояснить, Тэхён-и, — парень придвинул ко лбу очки указательным пальцем и зачесал локоны назад. — Совместная мастурбация не делает из нас сексуальных партнёров, но позволит усилить наши тайные желания, имитируя мнимый эффект присутствия представляемого нами человека. Это психология, Чувак. Вот я, например, до сих пор мечтаю трахнуть мою Саши. Как только вспоминаю ее красивую грудь, у меня начинает всё болеть от жесткого стояка. И когда дрочу, то думаю только о ней. Иногда так сильно думаю, что могу оргазмировать три раза подряд с периодичностью в десять-пятнадцать секунд. Эх, только с моим размером пениса, это навряд ли станет явью. Я так понимаю, ты во время процесса думаешь о Чонгуке? — Я бы не хотел это с тобой обсуждать, — я смущённо на него покосился, добавив в воду побольше пены. — Боюсь, мои фантазии тебе не понять. — А как я могу понять, если ты ничего мне в последнее время не рассказываешь. Тэ, ты не подумай, что я какой-то озабоченный зануда. Просто, хочу тебя немного отвлечь от гнусных мыслей и помочь развеяться. Думал, пообщаемся и ты немного успокоишься. По правде сказать, я не особо стеснялся Чинчи, поскольку между нами больше не скрывалось глубоких тайн. И потом, меня всегда прельщал его завистливый взгляд, когда он таращился на мой член. Просто иногда выбешивал своей «святой» простотой. Что называется — чувак вообще без комплексов. Но мы и вправду с ним в последнее время отдалились, ведь я всё время занят дешевой игрой в придуманную любовь; совсем забыл, что кроме Чонгука у меня есть преданные друзья, хоть и со своими сорванными гайками в голове. Я на миг представил Чина в качестве своего секс-партнера, прошвырнувшись по нему глазами. Мда, не идеал… Пытался реконструировать свой мирок, мысленно заполняя пустошь «хоть кем-то». Если мне не суждено быть с Чонгуком, то место «любовника» останется вакантным. Конечно, Чинчи не самый удачный пункт в интимной нише моего образа жизни, но в качестве «соседа» по постели мог вполне сгодиться. Как говориться, на безрыбье и рак рыба. Тем более, мы с ним дружим с первого класса. А сегодня мы одновременно распахнули пыльные шкафы, в которых таились наши давние скелеты. — А знаешь что, Чинчи, — я подогнул ноги и уселся поудобнее, освободив место для друга. — Похуй. Залезай. Я не против. — Вот это я понимаю, приглашение! — Чину долго думать не пришлось. Он лишь растянулся в улыбке, отложил очки на раковину и скинул с себя одежду, умостившись по другую сторону ванны. Его костлявые кегли уткнулись в мои колени. А без очков он выглядит куда симпатичнее. Впервые я принимал водные процедуры совместно с парнем. И в этом что-то было особенное… я бы даже сказал — интимное. Этот чел единственный кто никогда меня не предавал, независимо от ситуации. Да, пацан немного помешанный на пошлостях, но его можно понять — Чинчи такой же девственник-неудачник, как и я, пытающийся отвоевать в этом жестоком мире свою единственную любовь: одичавший на фоне нехватки гормона «траходрона». И ему я обязан жизнью за своё спасение: не окажись он на той заброшке, навряд ли я смог бы сегодня наслаждаться фруктовым ароматом бомбочек. В ходе несмолкаемой пацанской болтовни, я всеми силами пытался НЕ представлять на месте Чинчи моего Гука. Держался. До последнего отгонял от себя назойливые вульгарные мысли. Вливал в разум непонятные, сумбурные картинки, лишь бы не думать о макнэ. Но все они сводились к одному единому знаменателю — «Чон находится у меня в ванной: целует, обнимает, заниматься со мной любовью в пенном рае под несмолкаемый плеск воды: нежно дышит на ухо и сжимает плечи своими сильными пальцами. А я всё также поливаю его умопомрачительный филигранный пресс своим семенем». — Тэхён, ты меня вообще слушаешь? — приятель ткнул меня ногой под зад в воде, пытаясь обратить на себя внимание. — Ты опять где-то летаешь. Чё толку я тут распинаюсь, если тебе пофиг на мои доводы небинарной конвергенции в отношениях между парнем и девушкой. Вот для кого я всё это рассказываю? — Извини, просто голова занята совершенно другим. Не могу сосредоточиться. — И я даже догадываюсь, кем именно она занята. Судя по отстраненному взгляду и твоему подрагивающему стояку, ты явно занимаешься любовью с Гуком в своей голове, — Чинчи начал ковырять ногтями свои старые ссадины на коленях. — Чувак, смирись. Чонгук не тот, кто способен на секс с особями мужского пола. Он гетеро. А то, что он целовался с тобой и единственный раз оргазмировал, может означать: «А» — либо он переживал какой-то стресс и не совладал с собой. И «Б» — он был пьян и поэтому не совсем соображал. А мои слова о его бисексуализме — это, всего навсего, предположения. Наверное, я слишком много смотрю порно. Надо переходить на детективы. — Ты, как всегда прав, — я согласительно покивал в ответ. — В тот момент макнэ действительно был немного ни в себе. А с этим как теперь быть, если оно происходит только от одной мысли о нём, — я указал на свою эрекцию. — Причём даже расслабиться толком не могу. Бля, как бы тебе это объяснить… — Можешь не продолжать. Всё я прекрасно понял, — старался досказать мой начитанный друг. — При мастурбации ты не можешь дойти до финалочки, то бишь, испытать оргазм. По статистике мужчины, у которых размер пениса превышает общепринятые нормы имеют большие проблемы с семяизвержением, нежели парни, у которых член входит в категорию «мини». Вот у меня маленький, но при этом я могу оргазмировать несколько раз подряд за пару минут. Таких как я, обычно называют скорострелами. — Тут немного другое, — я помялся, но не стал отвечать. Чину не обязательно знать, что я могу кончить только от сильных рук Чонгука, сжимающих мои плечи. Видите ли, кинк у меня такой своеобразный на боль от пальцев макнэ. — Кстати, если хочешь, могу помочь, — с игривостью в голосе произнёс Чинчи и покосился на мой член. — Понимаю, что предложение не совсем типичное, но мне больно на тебя смотреть, Тэхён. Вижу, как ты весь измучался от безответной любви и болевого синдрома в паху. Он перенапряжения у тебя даже уши горят. А судя по натянутой крайней плоти, ярко-выраженным проступающим фиолетовым сосудам на стволе и окаменевшим яичкам, ты давно страдаешь оргазмической дисфункцией. Так ведь недалеко от клиники. — А ты правда можешь… ну… это… помочь? — А чего здесь такого-то, — развёл руками Чинчи. — Это же не секс, в конце концов. Чё теперь, помирать что ли? Кто, если не друг придёт на выручку. — Угу, на выдрочку, я бы сказал, — с внутренним смехом пробубнил я про себя. — Та-акс… — прокашлялся Чинчи, усевшись ко мне на бёдра. — Надеюсь, у меня получится справиться с твоим удавом. Вот парадокс — мы с тобой столько лет дружим, но трогать твой член я буду впервые. — Давай уже, не умничай, а то всё желание пропадёт, — я закрыл глаза, пытаясь отстраниться от внешнего мира. Мне уже было всё равно с кем, только не с подлой сволочью Чоном. Пусть знает, кого он потерял, тварь! Ему можно трахаться с кем попало, а мне нет? Месть? Да, это месть: хладнокровная, безбашенная, гадкая. А с другой стороны, вдруг у нас с Чинчи всё получится. Тогда я приму его к себе в рыцари Голубого Ордена… пусть ОН будет любовником хотя бы на момент реабилитации моей окровавленной души. Школу потери девственности я прошёл. И теперь мне уже на всё похуй. Что не убивает нас — делает только сильнее. Главное, мне нужно забыть Чонгука раз и навсегда! — Ну ладно, попробуем добыть огонь, — Чинчи произнёс свою торжественную речь в таком тоне, будто не дрочить мне собирался, а запускать шатл на орбиту Сатурна. Его рука обхватила твёрдый ствол и равномерно задвигалась вверх-вниз, постепенно увеличивая скорость: — Главное, не выстрели мне в лицо! Не знаю, что творилось в моей голове, но на тот момент я не совсем понимал, что со мной происходило. Пережив восстание из «мёртвых» и прилетевших гадостей со стороны моего когда-то бесценного идола, программа в голове дала фатальный сбой. Не соображал. Ничего не видел перед собой. Как-будто не понимал, что передо мной Чинчи: я смотрел на него и периодически видел Чонгука. Всё еще моего Чонгука. Того самого, которого сердце не хотело отпускать: билось ради него и желало соединиться в стуке с сердцем самого лучшего мальчика на свете. В какой-то момент мне стало просто охуенно. Чин с большим усердием старался мне помочь справиться с одиночеством и погасить бушующее чувство безысходности, периодически меняя руки. Могу сказать, что дрочит он реально классно. Сразу видно — профи. — Ты скоро? — пыхтя, спросил одноклассник. — А то плечи стали затекать. Двадцать минут и никакого результата. — Не знаю… — не открывая глаз, ответил я. — Вроде да, а вроде… хер его знает. Говорю же, с оргазмами у меня проблемы. — В таком случае, думай про того, кто тебя сильно-сильно возбуждает. Включи фантазию. И я подумал. Как бы сейчас сказал умник Чи: «очень-очень сильно подумал». Внизу живота невыносимо зажгло, а в глазах начало мутнеть, погружая зрительное восприятие в сонный паралич. И я оказался там — на берегу тиховодной реки, на переднем сиденье авто Чонгука. Снова прикасался к нему, целуя филигранные черты упругого пресса; вкушал нежные поцелуи его прокуренных губ и водил языком по его истекающему богатырю, слизывая стекающие капли смазки. Я не знаю, как это побороть. — Во-от, другое дело! — прокомментировал Чин, заскользив рукой по моему члену. — Твой пенис окаменел до предела и увлажнился. Выделилось много предэякулята. Это означает, что ты скоро оргазмируешь. Я сделал раскатистый выдох удовольствия и чуть толкнулся в ладонь друга. Не совсем обычная дружба получается между нами. Небольшой грех во имя спасения. Но другого выхода я просто не видел. На секунду приоткрыл глаза, глянув сквозь прощелину век на трудягу-помощника. Заметил, как Чинчи внимательно смотрел на мой пенис и чуть облизнулся. Словно хотел попробовать сделать со мной то, что я однажды мечтал совершить с Чонгуком — минет. А потом переводил глаза на свой пах и смущённо отводил их куда-то в сторону, поскольку у него также всё кипело, а с головки тянулась тонкая прозрачная нить. Я снова представил своего любимого, глядя на то, как густая капля падает мне на бедро. — Чон… — неосознанно прошептал я и протянул руку к члену Чинчи, сжав его пальцами. — Мм, какой он твёрдый. — Тэ? — вздрогнул Чин и даже затормозил процесс. — Прости, но я, кажется… ухх, — парень часто задышал, задёргался и с напором выстелил мне в руку. Его горячая сперма захлюпала у меня в ладони, а её особый запах мгновенно вскружил мне голову. Так же пахло от Чонгука, когда он эякулировал. Крыша улетела к хуям. И тут… На-ча-лось! Что-то пошло не по плану. Вернее, всё. — Чон, я хочу тебя! Окончательно слетев с катушек, я схватил Чина за шею и потянул вниз, повалив его на себя. Тот даже пикнуть не успел, как оказался зажат в моих объятиях. Больше не смел сказать ни слова, так как его губы слились с моими, а мои руки сжали его худощавые ягодицы. Я даже не заметил ошалелые глаза друга, поскольку он не ожидал столь откровенного напора с моей стороны, но и не стал сопротивляться, неумело отвечая на поцелуй. Как я вообще до этого мог додуматься?! Просто окончательно сошёл с ума от горя, оплакивая последние оборванные нити наших с Чоном взаимоотношений. — Тэхён, ты уверен, что ты этого хочешь? — в губы прозудел Чинчи, упираясь руками в мои плечи. — Я считаю, что мы не должны… — Заткнись! Сейчас просто заткнись! — находясь в чрезмерно возбуждённом состоянии, зверски прошептал я и прижал парня к себе сильнее прежнего. — Я просто больше не могу без тебя. Ты мой! Только мой и больше ничей! Слышишь? Мой… — Я не против разнообразить нашу однотипную дружбу пикантными моментами, но в данном конкретном случае, ты явно не в себе, чувак, — забеспокоился Чин, глядя мне в глаза своими немного охуевшими чёрными зрачками. — Давай прекратим, пока не поздно. Хочу остаться в том же статусе, в котором я к тебе пришёл — то бишь, другом. Не думаю, что нам стоит заходить настолько далеко. — Презираешь, да?! Ненавидишь?! Отталкиваешь? Тебе противно со мной? Кажется, меня понесло не в ту степь. Теперь уже силуэт Чинчи не был его собственным отражением, а проявлялся передо мной в образе макнэ. После трёхдневной комы, мозг начал работать со зрительными перебоями. Не в мою пользу сыграло перевозбуждение, разделив безликую личность на две составные части: в одной из них, где-то в глубинах души притаился всё тот же застенчивый и жалкий Ким Тэхён; а другой половине меня хотелось рвать живую плоть зубами. Дело попахивало палатой номер шесть. — Меня безусловно прельщают твои девиации по отношению ко мне, но я Чинчи, а не Чонгук, — приятель пытался достучаться до моего сознания, всё больше краснея от плотного соприкосновения его живота с моим окаменевшим, наскучавшимся по ласкам фаллосом. Я и вправду ничего не соображал. Будто футбольный мяч выскочил за пределы игрового поля. Мог получить пожизненный страйк от Чина за нарушение правил дружеских отношений, но, видимо, он слишком хорошо ко мне относился, оттого и не пытался устраивать истерик. А может, просто не хотел. Говорил спокойно, уравновешенно, негромко. Мне бы его спокойствие… А спустя минуту, я уже отчётливо ощущал, как его небольшой, плотный стояк упирался мне в яйца. — Ты же тоже меня хочешь, признайся! Зачем тебе твоя сучка, когда есть очкарик! И я лучше неё в сотню раз, — я продолжал бесчинствовать, пытаясь целовать голые тонкие плечи Чина. Одна рука сжимала кожу на его спине, а вторая оглаживала мягкие ягодицы. — Всё с тобой ясно, чувак — у тебя диссоциативное расстройство идентичности из-за пережитой мини-комы, — уверенно поставил диагноз Чинчи. Он старался приподнимать задницу, чтобы не испытывать неудобства из-за соприкосновения наших малышей. — Чон, а помнишь, наши встречи в машине? Я знаю, что тебе нравилось, сволочь! Почему ты меня отвергаешь? — я продолжал плести белиберду, основательно провалившись в глубины бредовой бездны. И меня уже не остановить: я ослеп, оглох и возбуждён до невозможности. С головки стекал предэякулят, угрожая взрывом моего обострённого либидо. Моё тело колотило от непонятного озноба, а перед глазами стелилась туманная дымка иного измерения. — Сегодня ты мой, Чонгук! Я хочу твоё тело! Хочу всего тебя. Указательный палец медленно прошёлся меж булок Чинчи и аккуратно погрузился внутрь. — Вот только давай без инициатив, ахз-с! — прищурился тот и чуть зашипел. — Не скажу, что это неприятно, но я не хочу к этому привыкать. — Тебе же нравится, когда я проникаю в тебя, мой сладкий, неприступный качок? Нравится? — Боюсь, что я сейчас оргазмирую во второй раз, — тихонько простонал Чин и закатил глаза под лоб. — О, Саши… Прости меня засранца, что изменяю тебе с другом, у которого на крыше поселился Карлсон. — Парень открыл рот, резко выдохнул и кончил мне на живот. — Ну надо же… второй раз. Говорю же, я скорострел. — Я хочу тебя выебать прямо сейчас! Хочу твой упругий зад, малыш… Понятия не имею, как так получилось, но в следующий момент Чинчи лежал подо мной с раздвинутыми ногами, лежащими на моих плечах. Псевдо-реальность не отпускала из своих заточенных когтей: я по-прежнему был уверен в правильности действий, ибо всё еще ощущал запах Чонгука. Чувствовал запах спермы Чина, но мне казалось, всё совершенно иным. Язык прошёлся по груди парня, а пальцы продолжали массировать его твёрдого дружка. — Тэ, если ты не прекратишь теребить мой огурец, то боюсь, я снова посею семена. — Я хочу, чтобы ты сделал это в меня, — я целовал ему живот, приближая губы к основанию члена. — Тэхён, ну хватит, я кажется… Кажется… Ай-яй-яй! — и снова рука наполнилась белыми сгустками. Одноклассник как-то по девчачьи проохал и выдул воздух через трубочку губ, — фууух. Три. Охуеть. — Не могу больше терпеть, родной… Ты не представляешь, насколько долго я ждал этого момента, — я приставил мокрую головку к анусу Чинчи. — Тэ, это уже даже не смешно. Да очнись же ты, наконец, идиот!.. Понимая, что сейчас произойдёт непоправимое, дружбан со всей дури врезал мне пощёчину, сработав словно дефибриллятор. И это помогло. Меня постепенно начало отпускать, возвращая в реалии сегодняшнего дня: туман рассеялся и открыл перед моим взором чрезвычайно странную картину: — Чинчи?! — я резко отстранился и прижался к противоположному бортику ванной, плюхнувшись на задницу. Понадобилось пару минут, чтобы полностью прийти в себя и дать оценку ситуации. Всё тело скрутил испанский стыд. — Прости, я не хотел! Не знаю, как так могло получиться. Только помню, как ты залез ко мне в ванну, а потом провал. Ничего не понимаю. — Чувак, зато я всё понимаю, — спокойным, и в какой-то степени довольным удавом расплылся Чин. — Я хотел бы тебе помочь, но прости, не таким образом. Дрочка — ещё куда не шло. Но на проникновение я не согласен. — Проникновение? — Угу. Ты только что хотел меня трахнуть. — О боже! — я схватился за голову. — Пиздец, у меня таращит. Ты сердишься на меня? — Сержусь? — прокашлялся одноклассник в кулак. — Я три раз кончил, мне щас вообще не до психов. Тэ, тебе надо поговорить с Чонгуком, иначе ты реально загремишь в психушку. Мне жаль, что с тобой подобное происходит. Могу сказать только одно — после попытки суицида, в тебе зародилась другая личность: та, что не даст тебе покоя, пока не получит своё. Как правило, не достигнув цели, твоё второе «Я» погубит тебя. Либо ты слетишь с катушек окончательно, либо всё повториться вновь… только в следующий раз я могу не успеть. — Да, ты как всегда прав, — я вылез из ванны и начал тщательно вытираться полотенцем. — Ты куда? Я ведь еще тебе не закончил мастурбировать, — растерянно залепетал Чинчи, оставаясь сидеть на месте. — Думаю, ни мне, и ни тебе это не нужно. Тем более, я уже не хочу. Эрекция спадает. — Хозяин — барин, — приятель пожал плечами и принял горизонтальное положение, включив горячую воду. — А я, пожалуй, не откажусь от пенного расслабона. Если ты не против, то я немного поваляюсь. У тебя ванна намного больше, чем у меня дома. Класс! — Тебе чай сделать? — я накинул халат и приоткрыл дверь в коридор. — А печенье есть? — хитро улыбнулся Чинчи, просунув руку себе между ног. — Люблю с кремом. А я пока подумаю о Саши. Хочу еще парочку раз жулькнуть своего карлика. — Ток убери за собой. — Тэ? — Чи окликнул меня на выходе из помещения. — М? — Если ты реально любишь Чонгука, не пытайся искать оправдания своим поступкам. Борись за него. Я понял, что это реально твой человек. И забудем, что тут было. Но если он женится, то ты потеряешь его навсегда. — Ты правда на меня не сердишься? — Нет же. Ты мой друг. А друзья должны оставаться друзьями в любой ситуации, даже, если всё выходит из-под контроля. Тем более, мы с тобой находимся практически в идентичном положении. Считай, это разовая помощь. — Спасибо, Чинчи! Ты правда классный. Я оставил приятеля одного, закрыв за свой дверь, из-за которой отчётливо послышалось раскатистое: «О, Саши, иди ко мне, детка!» и вода быстро захлюпала. Вот, шалун ненасытный. Мне безумно стыдно за свой поступок по отношению к Хёну. Это ж надо, как сильно меня торкнуло. Становилось страшно. Если Чинчи прав, то у меня реально присутствует раздвоение личности, на фоне всех пережитых событий. Стресс и отторжение стали главными причинами моих кардинальных внутренних перемен. А что дальше? Нейролептики? Друзья в больничных пижамах? Или полное затворничество. Нет, не верно. Впереди жуткая неизвестность. Высокие чёрные кружки наполнялись кипятком. Пар поднимался ввысь и растворялся в небытие. Также, как мой придуманный мир. Не нужен я Чонгуку в роли второй половинки. Он поди уже костюмчик себе подбирает для свадебного торжества, послав меня нахуй со всеми моими причудами. Оставался только один выход — поскорее закончить школу и свалить из этого города на все четыре стороны. Жить на одной земле с человеком, зная, что у него семья — невыносимо тяжёлое бремя. За окном вечерело. Солнечный диск сползал по зеркальным высотками, утягивая за собой прожитый день. И на душе опять становилось гадко. Если бы не Чинчи, я бы сдох в своей квартире от одиночества. — Ты скоро там? — я постучал в дверь ванной. — Чай стынет. — Да-да, я всё, через пять минут выхожу, — глухо раздалось по ту сторону. — Семь. — Что? — Представляешь, я кончил семь раз. Кстати, ванну за собой вымыл. Теперь снова не буду думать о сексе полгода. Член жутко болит. — Хах, ну ты даёшь, монстр… Ой, погоди, я щас. В дверь тихо постучали. Звонок-то не работает. Я оставил друга наедине и направился в прихожку. Скорее всего, это соцслужба. Они периодически приходят к бабуле, чтобы проверить давление и узнать об обстановке в целом. Лекарства приносят иногда. Замок щёлкнул. Дверь распахнулась. Я оторопел. На пороге стоял Чонгук в своей чёрной кожанке, синих джинсах с растянутыми коленями и держал в руке пакет из супермаркета. — Чё так смотришь, как будто призрака увидел? — со своей пресловутой ухмылкой спросил макнэ и чуть наклонил голову в сторону. — Войти-то можно или я не вовремя? — Войти? — у меня настал ступор. С одной стороны я был ошарашен и рад визиту, но с другой, последнее сообщение разбило остатки былого желания. — Ты правда этого хочешь? — Ну если пришёл, значит, хочу. Врезать тебе хочу, чтобы в следующий раз думал, прежде чем решишься полосовать себе руки, дебилоид. Нах ты так делаешь! Вот… продукты тебе принёс. Ты как себя чувствуешь, кста? — Не очень. Особенно после твоей смс-ки, — я облокотился о стену, но не торопился впускать неожиданного гостя к себе в дом. — Какой смс-ки?! — макнэ сотворил чересчур задумчивое лицо. — Ска, ты чё за хуйню городишь? — Только не прикидывайся дурачком, ладно? Щас я тебе докажу! — я невольно огрызнулся, добежал до своей комнаты, взял мобильник и вернулся обратно. — Вот, смотри… — экран осветил лица Чонгука. — Узнаёшь? — Очкастый, ты совсем долбоёб? — профырчал тот и посмотрел на меня, словно на поехавшего кукухой. — А тебя ничего не смущает в тексте? Это первое. А, во-вторых, я мобильник оставил у своей… — и тут парень резко замолчал, уставившись в одну точку. — Бля, я кажется, знаю откуда ноги растут. — Тэ, чувак, и всё-таки в приёме совместной ванны есть особые кайфули. Если не учитывать, что ты меня чуть не тра… — Чинчи вылетел из душевой, заматывая бёдра полотенцем. Но увидев в дверях стоящего Чона, резко затормозил и моментально покрылся бледным мертвецким оттенком. — Упс! Ситуэйшнс, однако… — О-о, а я вижу ты тут не особо-то и скучаешь, очкастый, — в глазах макнэ промелькнула искра охуевания. — Если с другом принимаешь ванну, то я, видимо, третий лишний. — Чонгук, погоди, это не то, о чём ты подумал… Вот вообще всё не так. — Да лан тебе. Чё оправдываешься, как тёлка, — он скользнул по мне глазами сверху вниз, поиграв бугорками на отточенных скулах. — Мне ваще пох, это твоё личное дело. Я рад, что с тобой всё норм. Ладно, бывай! Парень всунул мне в руки пакет с продуктами, одарил напоследок волчьим взглядом и быстрым шагом затопал вниз по лестнице. — Чон, не уходи, послушай… Прости меня дурака! Подъездная дверь громко хлопнула в ответ.