Мерзавец

Ступив однажды на кривую дорожку, ты больше не сможешь обрести праведный путь. Но разве тебе это так важно? Разве не ты ли упиваешься легендами о дивном мире без грехов, без крови и гнили? Без страхов и сожаления о былом, что так ловко ускользнуло из твоих цепких лап. Не всё золото, что блестит, но и не весь блеск красота. Правда ведь, мой милый друг? Давно ли вы слышали о слухах с того берега? О страшной молве, что пробирает до костей заставляя зубы трещать? Ох, людям свойственно верить слухам. Дураки же куда красноречивее! Да! Не за каждым бараном пойдет стадо, но будь у этого барана авторитет, будь у этого урода золото и оружие… Даже самые разумные склонят перед его блеянием голову лишь бы спасти собственную шкуру. Корона наделяет нас властью. Она делает нас невиновными. Измены? Хах, я же король! Убийства? Пф, вы смеётесь надо мной? А может сразу вина мне нальете, раз вы такие умные? Каждая тварь может вырваться в облике прекрасного лебедя, в облике смелого льва с золотистой гривой… Но даже этот с виду опрятный лев станет лишь мешком с трусливыми костями перед своими грехами. Да… Они ответят за многое. Слухи станут им ядом. Каждая секунда в этом кабинете становилась для его ума немой пыткой. Испытанием на прочность нервов и характера. Огромное помещение с потолками украшенными золотыми фресками и люстрами, панорамными окнами с прозрачными, как облака тюлями. Место роскошнее которого могла быть только спальня! Меха, да ковры, что были целой историей, созданной из ниток да лоскутков! Хрусталь и бархат обитые по черному дереву… Но даже эта роскошь не помогала мыслям остановиться. Не могла пресечь волну разочарования. Всё пошло не так. Совершенно всё пошло не так! С самого начала оно шло неправильно! Но где он допустил ошибку? Где он оплашался подставляя под удар грудь? Где упал его седой волос на игральной доске? Эта история должна была закончиться ещё четверть века назад! Ещё тогда! Тогда почему призрак прошлого настиг его прямо из того злосчастного божьего обители?! Почему сейчас?! Он не мог знать. Солнце империи был окроплён подобным известием. Он жив. Этот сукин сын жив. Но как? Собор пал под градом огня! Под массивом пожара! Горело всё, умерло ВСЁ! Но именно этот сосунок выжил. Именно он… — Ваше сиятельство… Что вы предлагаете делать? Это не шутки. Вы сами слышали информаторов – в гробовой тишине прозвучал мягкий голосок, как парное молоко. Подле широкого дубового стола стоял мужчина подобный фигурке из гермесовой кости, животного с огромными бивнями и шерстью, как персидский ковер. Зверюшка обладала такой нежной по цвету костью, что ходили легенды о том, как бог создал этого зверя из лепестков вишни. Кожа слуги была нежной, шелковой, а глаза цвета танзанита – редкий камушек даже для Кларенса. Глубокий ультрамарин перетекал в яркий сиреневый блеск, что скрывался под тёмными, почти черными ресницами. Лицо приятное. Встреть где-нибудь этого мужчину, то не грех был бы и влюбится с первого же взгляда в эти завораживающие черты лица… Смесь Востока и Запада. Узкий прищур с подтянутыми уголками делали его взгляд ещё более надменным и хитрым. Льстец с черным оперением – тень императора. — Хах… Как ему удалось выжить… Да от этой жалкой церквушки лишь щепки остались! Лишь щепки... Я сам это видел!.. Уму не постижим сам факт его выживания! И этот сукин сын решил похитить…! – у короля и слов не находилось от гнева, чтобы сильнее обругать свой «косяк». Да, это его настоящий изъян, который решил показать ему зубы. Как эта уличная шавка вообще может на него скалить зубы? Таким бесстыдным образом угрожать!? Словно не король перед ним, не в его водах он разрезает волны, а в водах какого-то рыбака с худой дороги! Ни капли уважения в его сторону, ни капли хоть какого-то патриотизма. Этот выблядок даже не знает слова прощение. — Где сейчас находится лейтенант Грей? – резко встав хлопнул его сиятельство по столу вновь повторяя переходя на крик, — Я тебя ещё раз спрашиваю. ГДЕ ОНИ СЕЙЧАС? —Эскадра лейтенанта Грея поймала их след. На данный момент они движутся на юго-запад к мысу Правды – произнес мужчина, перелистывая бумажки в своих руках. Лиловые глаза мельком оглядывали часы доставая те из кармана. Он смотрел на них слишком пристально, слишком внимательно для того, чтобы поинтересоваться временем. Тот ждал. Ожидал великого концерта немых героев пожара. Один актёр уже был рядом с ним. Улыбка тянулась на нежных розовых губах лишь от одной мысли столь грандиозной оперы. — Мыс Правды? Разве это не вранье? Его давно нет на картах – после минутного молчания вновь продрался замученный голос отца всея империи. Он сомневался, ведь перед ним была карта всей Надежды. Огромная карта макетом из сотни островов и архипелагов, заливов и рифов простиралась на твердом столе перед ним. На дубовом полотне, где весь мир был на ладони. Среди этих кусков суши он не видел нужный ему объект. Нужное место, где встретится жизнь и смерть уходя в страстный танец клинков. Его затуманенный старый взор уже совсем отчаялся, пока ему не указали. Перо секретаря уткнулось в заброшенный богом удел, именующий себя… — Кладбище моряков. Место не самое лучшее, поэтому вы о нем и не слышали. Страшные там твари обитают… Мерзость – его трясло лишь от одного упоминания этого места. Богом забытая глушь среди никому ненужных островов! Территория подобная вратам в ад, но только хуже и никому к черту уже давно не сдавшаяся. — Но зачем тогда ему туда держать курс? Не самоубийство ли это? Я никогда не пойму этих морских чертей, сколько бы лет я не правил… — Их никому не дано понять. Они отбросы нашего общества. Без совести, будущего и жизни. Конец настигнет его именно там – с отвращением произнес магистр, капая чернилами. Клякса с глухим плюхом сделала на карте лишь одно пятно… Кладбище моряков тонуло в черноте трущоб и чернил. Проклятье ловило попутный ветер разрезая волны голубой долины. Вода в этом море была куда темнее, чем на восточном берегу… Она была такой голубой, что казалась и вовсе нереальной. Холодный синий простирался за бортом на сотни, а то и тысячи километров во все стороны, не давая и шанса разглядеть зеленый берег. Они были далеко от того порта, что стал для них точкой отсчета. Точкой взрыва их терпения, взрыва страсти и желания. Остров распутной дочери короля был давно позади, но воспоминания о нём всё ещё горели в умах мальчишек яркими пятнами. Они впервые могли ощутить такую жажду чужой плоти и души, что хотелось и вовсе прицепить себя к мачте, лишь бы не совершить какую-то новую глупость. Так думал Флоренс разнясь с мнением его светловолосого товарища. Он, наоборот, считал, что раз уж рыбка на крючке, то пора брать её живьём на сети. Зачем мелочиться и бегать вокруг цели, как ошпаренный индеец с бубном? Жизнь одна, а тратить её на биение головой об деревяшку не имело хоть какого-то смысла! Для него самого это было чем-то новым… Чем-то до ужаса непонятным, что хотелось коснуться еще и ещё, чтобы наконец-то понять сущность перед собой. Он не был хорошим мальчиком всё то время, что он себя помнил. Да, богатая жизнь красит, богатая жизнь учит нас жить красиво. Но разве красота дороже порядка в семье? Разве красота может залечить открытые душевные раны? Генерал отчетливо помнил своё детство… Помнил, как играл с принцем в прятки притворяясь кустом смородины. Помнил, как отец громил бокалы разбрасывая стекло на званном ужине, как он извинялся, скрывая ухмылку за густой бородой. Помнил хрусталь, скатывающийся по щекам матери, когда она подобно ангелу кричала на страшном суде, желая свергнуть богов в самый ад. Он прекрасно это помнил, вырывая себе своими детскими нежными руками могилу, в которую он ляжет. В его жизни не было места любви, романтики и каких-то чувств, что могли бы отвлечь его от работы. Он видел к чему может привести любовь. Но… Сам же и попался в её ловушку, что принудила его бродить по катакомбам души человеческой. Нет. Он понимал, что он не один познает это чувство. Это страшное никому не известное чувство… Разве в книгах его можно описать? Разве можно его расписать на картинах? Масло, акварель и пастель смогут передать все взлеты и падения, взрывы и разочарования этого прекрасного, но убийственного чувства? Вот и он не знал. Даже не догадывался, переглядываясь с глазами цвета лазури. С тем, с кем он повязан тугой красной нитью судьбы. Или же проклятья? — Фло, ты никогда не задумывался о том, что мы чувствуем что-то неправильное? – обронил слова иностранец, ковыряясь вилкой в собственной тарелке. Они не были на палубе томясь в ожидании в капитанской каюте. Пират запретил им покидать каюту под страхом отправить их в море, как пушечные ядра. Шатен даже не сказал им почему решил в столь дикой манере лишить их свободы! И пусть даже бружуи и не желали исполнять этот своеобразный приказ, но серьезный взгляд, толика капитанской нежности и звук щелчка замка сразу же оставили их без выбора. Поэтому сидя за столом со светом от канделябра, что своим подтекшим воском пытался осветить комнату, они медленно обедали под глухой гамон, доносящийся с палубы. Вокруг них ни единой живой души – совсем никого. Лишь призраки прошлого, что глядели на них с полотен украденных пиратом картин в деревянных рамах. Там и цветущие, как розы дамы хлопали своими ресницами с маслянистых полотен, и статные мужчины в дорогих, как золото, камзолах, ушитых стразами, да камнями. Все на них смотрели своими пустыми взглядами! Хитрые торговцы с бронзовых монет, да цветные маски с самых далеких островов. Чучела из соломы и даже сушенные головы, которые дай боже не были от реальных людей! Кости и витражи, перья и карты, кольца и шпаги. Чего вообще не было в этой горе сокровищ?.. Но даже эти сокровища не могли унять бушующие в голове мысли. Как они впутались в это всё? Можно ли им чувствовать подобное к такому человеку? А что им делать с той ночью? Иностранца до тряски в руках пугала это ситуация. До боли в висках нервировала сложившийся тупик. Они же ничего не знают о нем! Ни капли! Откуда он, как он стал пиратом, да какая у него просто жизнь была! Они ничего не знают о том, кто загнал в их сердца пулю… И это терзало невинную запуганную душу. — Ты меня вообще слушаешь? – вновь спросил тот прикрыв под светлыми ресницами свои глубокие, как зеленая долина глаза. Родится на востоке это значит всю жизнь думать о том, что с тобой будет. Родится с серебряной ложкой в зубах значило родится без выбора на свою дальнейшую жизнь, пока все твои родственники не передохнут. Рунэ хотел было расслабиться, но с уст срывались лишь тяжелые вздохи, пока лицо скрывалось под длинными пальцами усыпанными поцелуями солнца. — Нет, я тебя слушаю… Слушаю. Задумывался конечно, но почему именно сейчас тебя стало это беспокоить? – видя состояние блондина принц не мог так просто молчать давясь обедом. В их серебряных тарелках с голубой каймой, неизвестно откуда взявшихся у разбойника, были разлиты густые супы, что пираты готовили этим утром. Поразительно было, что даже посреди моря они могли что-то да приготовить, ведь прокормить команду из почти дюжины человек было совсем не просто… Густой наваристый суп с ошметками курицы и какой-то лапшой похожей больше на глистов с петрушкой и морковью. Флоренс, когда впервые увидел этот суп то подумал, что эти отморозки решили его просто отравить, никого не стесняясь! Но после того, как его порцию за обе щеки съел капитан, то он стал менее придирчивым к тому, что готовили на Проклятье… — Рун, тебе надо поесть. Хочешь, чтобы нас потом пинком за борт выкинули из-за твоей анорексии? – шутил он, тихо вздыхая и пододвигая тарелку к другу, но тот лишь отодвинул её, вновь скрывая глаза за пальцами, — Вот всегда ты таким был… Как нагрянет пурга, так ты всё пытаешься найти в ней ответы. Что беспокоит твою душу? Они всё детство провели вместе, пусть и стала юность для них разлукой. Для красновласки это была лучшая пора его жизни. Без давления и криков, без ненависти и жестокости – именно детство для него было самым счастливым. И пусть вырастая он сталкивался с осознанием своей «исключительности» в семейном кругу, но даже в такие трудные годы он помнил о друге с того берега. О друге, что всю жизнь был подобен тихой гавани, но при малейшем огне мог стать штормом. Вот таким он помнил Рунэ и даже в самые тяжелые дни он всегда был на его стороне. И даже в самый страшный миг они готовы были помочь друг другу жертвуя всем, что у них есть. Иностранец вздохнул. Бледные пальцы в безысходности погрязли в золотой копне, пока глаза вновь не встретились с небесными сапфирами. Нефрит и алмаз – вот кто они. Но среди таких же драгоценных камней они выбрали кусок жженой меди деля его между собой… Правильно ли это? — Да… Боже да!.. Тебя не беспокоит всё это? Совсем? Почему ты такой спокойный, Флори?.. – моляще спрашивал он друга получая невозмутимый ответ, — А почему меня это должно беспокоить? — Как почему?.. Разве тебя не смущает то, что нам нравится один и тот же человек? Мужчина? Так ещё и пират, твою ж мать! Тебя разве не смущает то, что к друг другу мы относимся точно также, как и раньше, хотя оба, как последние, прости меня господи, шлюхи липнем к этому ублюдку?! Это разве нормально?!.. – рычал мужчина, заводясь ещё сильнее. Сердце стучало в груди, пока глаза застилал страх неизвестности и гнев… Гнев к самому себе и своей натуре. — Если судьба так решила, то почему мы должны ей сопротивляться? — Судьба?! Tu crois à ce putain de destin ?! Значит, как со свадьбы сбегать, так ты тогда в эту «судьбу» не верил, а тут на тебе, нарисовался какой-то урод на горизонте, так ты юбку ради него оденешь! – он переходил на крик стуча руками по столу. От его ударов подпрыгивала посуда, огоньки пламени тряслись в страхе быть потушены лишь одним гневным вздохом этого мальчишки. Да, он тоже мальчишка. Наивный, глупый и дерзкий мальчишка, полностью потерявший нить логики. Флоренса это злило, но он не мог прямо высказать своему товарищу, что он думал об этом. Да, вся эта ситуация сплошной сюр да опера трех актеров! Он бы и сам никогда в жизни не подумал, что будет питать теплые чувства к разбойнику, так ещё и мужчине! — Моя свадьба была принудительным решением моей семьи. А это… Это выбор моего сердца. Я не хочу, чтобы ты о нем так говорил, ведь ты и сам чувствуешь то же самое – принц не желал слышать того, чтобы Рунэ оскорблял пирата. Нет, не ради этого они шли на такой пусть и пьяный, но огромный шаг к преодолению стены между ними. Разве генерал всё это хочет разрушить? Разрушить, как только почувствует запах гари? — Ха! Ты его теперь ещё и защищаешь! Он угрожал тебе расправой. Он ОБОКРАЛ ТЕБЯ ДО НИТКИ, А МЕНЯ ВЗЯЛ В ПЛЕН. Тебе не кажется, что судьба уж слишком жестока к нам? Ну же? – грохот раздался в каюте. Блондин вскочил из-за стола роняя на пол чашку с супом, — Флоренс, он нас использует! ИСПОЛЬЗУЕТ! Я не верю, что это так просто. Я-я.. Да быть того не может, чтобы он так просто и принял наши чувства. Зачем он нас здесь запер? Что он там делает с этой шалавой на палубе? Ты не задумывался?! Крик нарастал, как и страх в душе иностранца. Он не понимал природу своих чувств. Он не понимал, как он вообще мог попасть в такую ситуацию! Как он мог влюбиться В НЕГО. В убийцу, мародера и разбойника, вора и лжеца. Все грехи были в этом человеке. Все блядские грехи их ебанного общества были в этом пирате! Он лжец! ОН ЧЕРТОВ ЛЖЕЦ! И нет ему другого ответа! Он не может любить такого, он не может принимать от него подарки. Что они наделали тогда?.. Что же это за...? А что он скажет императрице? Как он сможет доставить ей пирата? Как… Он не имеет права вернуться без добычи. На кону его собственная жизнь. На кону всё что он имеет. Разве для этого он вышел в море на Фортуне?! Разве ради этого она пошла ко дну?! Но мысли не успели накрыть его лишая воздуха. Они не успели забрать его в лапы безрассудства и безумия, которому подвержены дураки. Резко его ударили. Шлепок оглушил сначала уши, а боль от удара взяла на себя разум. Пощечина прилетела резко, спонтанно и без предупреждения наконец-то затыкая голосовой аппарат военачальника на замок. Глаза распахнулись. Жар окатил щеку скулящей болью, пока заторможенный юноша смотрел на того, кто встал перед ним. Принц. Именно он вытащил его из пурги мыслей… Из кома, что зарождался в голове со страшной скоростью. Блондин только сейчас понял, что начал нести. Что на него нашло в панике перед будущем. От одного воспоминания Нефритовый палаты. Он ужаснулся, упираясь о спинку стула, чуть ли не падая от шока, но его вовремя подхватывают, заковывая в объятьях. Забирая тревогу на себя. — Рунэ, прости за удар… Я уже не знал, как выдрать тебя из лап этой напасти… - тихий ласковый голос красновласки обжигал ухо, но никак не заставлял отпрянуть от этого ожога. Он был нежный, успокаивающий… Относящий далеко в прошлое… Когда они были совсем крошечными… — Вот всегда ты слишком много думал… Мы столько лет не виделись, и я уже было подумал, что твоя такая привычка прошла… Прости. Знаешь, я не думаю, что он нами пользуется… Не сейчас. Разве покупал бы он нам такие мелочи, чтобы просто мы чувствовали себя лучше? Водил бы нас в кабаки или хотя бы позволял нам делать, что мы хотим? Хотя, чего это я. Последнее он нам даже под страхом смерти не разрешит Тихий смешок стал бальзамом на разъярённую душу солдата. Он и сам тихо засмеялся с такой иронии крепче сжимая красновласку в своих руках. Его лицо скрыто в изгибе плеча под шатром алого неба… Аромат его кожи был таким приятным, пусть и смешивался он с потом, солью и легким ароматом жаренной курочки. Вот паршивец, он опять без него ходил на нижние каюты?! Но это сейчас совсем не важно… — Я знаю, как тебе не просто принять этот факт. Мне тоже дается это трудно. Всю жизнь нас учили любить женщин, но не учили ухаживать за мужчинами… Представляешь как над нами Бог смеется? Ох, а если бы наши предки об этом узнали… Как думаешь, что бы было? — Тебя бы точно побрили и сослали в какой-нибудь монастырь. Роль евнуха явно бы тебе к лицу была… - хмыкал светловласка ощущая, как его волосы поглаживали с заботой накручивая светлые пряди на тонкие мраморные пальцы, — Я… Не знаю, что на меня нашло… Всё это слишком ново для меня. Понимаешь? Я не хочу всю жизнь провести в море, но и… Но и бросать его тоже не хочу… — Трудного нам человека послала судьба… — Опять ты про неё… ты с ней на свидание что ли ходишь, что так часто судьбу эту суку вспоминаешь? – недовольно буркнул генерал, но его даже не слушали! Просто пропустили мимо ушей его слова, да продолжили свою речь. — Я думаю, что когда обещание будет выполнено, то наши пути разойдутся… Почему-то именно такое чувство у меня… Мне так хочется ударить себя прошлого и сказать, чтобы выбирал место, которого нет на карте! – смеялся его высочество вспоминая то утро. Беготня по каютам, стрельба и первое знакомство с капитаном… Он ещё тогда подумал, что странно на нём много украшений, а оказалось, что у того есть главная женская черта – любовь к мужчинам! Вот ведь даже не прогадал… Но поздно уже было размышлять кто какого полюса и куда единственный здоровый глаз капитана чаще всего падает, ведь наконец-то дверь распахнулась. Со скрипом, со скрежетом и ревом, но на её пороге стояла уже знакомая фигура, вглядывающаяся в обнимающихся юнцов. Какая милая картина, подумал он и усмехнулся, видя розовые щёки мальчишек. А как они резво отскочили друг от друга! Какая прелесть! — Вижу, что вы и без меня тут прекрасно веселитесь – присвистывая закрывал он за собой дверцу откладывая новость на потом, — С чего же вдруг вы так пробились нежностью к друг другу, что за моей спиной обжимаетесь? Или так у всех аристократов? Ах, какая честь! – наигранное удивление скрывало за собой до боли довольную ухмылку моряка, что прикрывал рот перебинтованный рукой. От одного только вида этой «актрисы» буржуям хотелось преподать урок старичку. Нельзя теперь ему заигрывать с ними! Напрыгнут на него, да сожрут даже не моргнув. — Да… Традиции у нас такие есть. Не знали? – блондин сначала говорил неуверенно, но потом приловчился и просек мурчаще отвечая. Они сыграют в его игру, но по своим правилам, — Правда, что ли? Ну-ну, то-то так много аристократов по кабакам ходят! — А что, ревнуете? – с улыбочкой подливал масла в огонь и юный принц, обходя моряка со спины. Мужчина даже не сопротивлялся, лишь с прищуром и самодовольной ухмылкой провожал его высочество взглядом. Ревнует? Что же это за дивное слово такое? Блюдо новое может? — Я не знаю слова ревность. Да ведь? Веришь мне, моя милая пташка?.. Или твой пират лжец и негодяй? – с потрескавшихся от соли губ лился мед для ушей принца. Джек прекрасно знал, как ввести этого мальчишку в реальный экстаз. Руки аристократа обвились вокруг талии моряка, пока голова легла на плечо вдыхая трепкий аромат курева и пороха. Все пираты так пахнут или только этот такой особенный? Но то, как он заигрывал, как ластился, проводя своими пальцами по рукам юнца… Как сладко говорил, дурманя и так заплывший разум. Флоренс просто не мог не верить этому лжецу… Поэтому кивал, неумело целуя загорелую кожу… Очерчивая своими губами собственные метки, оставленные той ночью под натиском чужих ловких пальцев в бордовой гриве. — Видишь, я не лжец. Неужели таким ты меня считаешь, восточная красавица? — Я просил вас так меня не называть… Я не восточная красавица, но вы явно лжец. Пудрите младшенькому мозги кидая пыль в глаза… Не стыдно ли, beau menteur ? – бурчал блондин ухмыляясь. Честно… Он любил такие игры. Любил играть с этим огнём в чужом глазе. Ох, этот капитан слишком ловко берёт их на поводки. Слишком ловко приручает свободолюбивых котов к своей руке. Иностранцу ничего не оставалось как подчиняться этим рукам проводя пальцами по извилистым шрамам на лице хитреца. Один на носу, а второй на глазе, что не давал покоя генералу… Пират не отсекал его. Он лишь лукаво подбирал эти пальцы губами заводя вторую руку уже в светлые короткие локоны. В золото, что было мягче всякого пуха… — Я никогда не пойму, что ты там бурчишь мне на своём вольфендском. Надеюсь, там были признания в любви. Верно? – дыхание капитана обожгло чужое лицо заставляя растаять. Хитрый… Хитрая поскуда… ладно. Он и вправду любит его. Они оба любят его, — Главное верить и всё сбудется. Вам пиратам частенько приходится верить в чудеса… — Гадёныш… подловил старика! – засмеялся мужчина, затягивая мальчишку в победный поцелуй. Это была награда ему за столь забавную шутку. За такой точный подкол его эго! Нежный, практически воздушный поцелуй с перчинкой пиратской страсти и желания прошелся мурашками по позвонкам высокого стана. Рунэ никогда не привыкнет к этим поцелуям, так и к тому, что они настолько ему нравятся… Хотелось вновь укусить этого мерзавца, но увы. Были дела куда важнее. — Хах… А ты куда лучше начинаешь целоваться. Ещё чуть-чуть и будешь заводить меня с первого же раза – отпрянув от иностранца ворковал Джек, огладив мягкие розовые губы восточной красавицы. Довольная ухмылка не сползала с лица капитана, что он вновь потянулся к запретному плоду украдкой чмокнув эти сладкие губки. Чем-то ему напоминало это привкус вишни… Но был у него ещё один недовольный сарванец, что покусывал его шею в знак негодования. — Обделили тебя? Ой какой ты вредный то. Неужели так мной жадничаешь? Какая прелесть – и ведь ему правда доставлял нереальное удовольствие лишь один вид этой недовольной королевской моськи. Как принц дул губки желая тоже получить заветный поцелуй. Как он зыркал на довольного, как слон друга, что целовал руку шатена украдкой поглядывая на принца. Флоренс был таким жадиной, но сам это не признавал даже под угрозой пистолета. Милашка. — Нет, ничего я не вредный. Просто устал смотреть на то, как вы сюсюкаетесь там… - буркнул принц, вызывая смех мужчины, что лишь сильнее захотел подразнить совсем юного романтика. А то, чего такому добру и пропадать? — Правда?.. Ах, бедный мой мальчик… Может тогда мне с тобой также посюсюскаться? – и это было взрывом королевской нервной системы. Флоренс засмущался, глазки свои спрятал в разукрашенной шеи моряка, пока сам негодяй смеялся, надрывая грудь и слыша смешки своего немногословного иностранного любовника. Он просто не мог не расцеловать эту сладкую сахарную булочку за то, что он просто такой очаровательный. Разве он настолько злодей, чтобы не быть сладкоежкой? Поэтому ещё один победный поцелуй достался сладким пряничным губкам его высочества, что с особой резвостью пытался отгрызть от капитана горький кусочек. Мелкий засранец, прибить охота, но не может ведь! Но не ради этих нежностей он их запер в каюте… Не ради такого милого воссоединения он томил их в неведении пол дня! Проклятье наконец-то дошло до места назначения, пусть и на небе была не приветливая для моряков погода. Тучи, слякоть… А в воздухе ярко ощущался аромат дождя, что должен будет ливануть с часу на час. Но… Вся слякоть эта пропадала, как только он оказывался окружен этими юными глупыми буржуями. Ну вот как они смогли проникнуться чувствами к разбойнику, но и заставить этого мерзавца тянуться к ним?! Точно ведьмы… Точно-точно! Поэтому массируя головы своих непослушных птенцов он быстро окинул комнату взглядом замечая упавшую на пол чашку с супом. Этому факту он не придал какого-то особого значения. Упала и упала, что бубнить то уже? Но именно эта вещица напомнила ему о том, зачем же именно он запер свободолюбивых молодых людей в этих четырех стенах. Точно! Ведь не прошло и десяти минут, как он отлепил от себя двух клещей и усадил их на диван под страхом быть лишенными поцелуев. Сели, как шелковые! И ведь не имели и малейшего представления о том, что же такое их ждет за бортом. Какая опасность на этот раз попытается лишить их головы. — Так где мы теперь? Неужели опять на каком-то острове? – спрашивал один поправляя очки на своём остром орлином носу, пока второй поддерживал его наблюдая за пиратом, — Да, зачем вы нас посадили? Мы целое утро проторчали в каюте… Но ответа на их вопрос пока что не находилось. Мужчина крутил между своими пальцами злосчастную спичку. Тонкую палочку, что станет для него спасательным огоньком, но… Курить как-то не хотелось. Капитан Проклятья сел на собственный стол внимательно оглядев мальчишек своим здоровым глазом. Совсем юные и неопытные… Но, наверное, уж смогут справиться с тем приключением, что ожидает их за пределами скрипучей каюты. — Вы когда-нибудь слышали о воздушной рыбалке? – спросил шатен, прощупывая почву. Ему надо знать, на что способны эти норковые малыши или только золотые ложки держать могут? Но ответ явно не обрадовал. Те даже близко не знали, что это такое! Хотя принц сделал правильное предположение, — Вот это уже совсем другое дело. Это как охота на фазанов, только ваша цель куда крупнее и опаснее. Правда заманчиво? – но радостью в глазах юнцов совсем не пахло… Пф, да кто их вообще спрашивал насчёт того, что они будут делать? Если трусы, то пусть и дальше просиживают штаны в каюте! В жизни всегда нужно рисковать, чтобы добраться до заветной звезды. А если они будут сидеть, сложив лапки к груди? Какой толк от такого безделья? Разве ни тогда наши жизни станут подобны яркому фейерверку, а не серой картинкой без души? Привкус риска лишь сильнее заставляет человека жить, а не просто существовать в бессмысленном движении. Только он и не мог представить во что обернется игра с судьбой в открытом океане Надежды. За бортом было не спокойно. Вода нервничала, бурлила в тревожной синеве ледяной мели. Её трясло. Она вздымалась, образуя морскую пену и с грохотом разбивалась о прибрежные точëнные скалы. Неужели сегодня море было не милостиво к ним? Неужели они разозлили морскую богиню насылая на себя её обжигающий гнев? Не знали они, сбрасывая за борт тонны потрошёной рыбы – целые ведра крови! Глубокий ультрамарин принимал оттенки бардового, фиолетового и даже черного! Эта прозрачная туманная гладь обретала страшные оттенки смерти размываемые течениями воды. Проклятье стояло на якоре, как и его милая подруга, что так мозолила глаз мужчине. Корабль, что был на горизонте порта Харит, тот самый, на котором и держала свой курс рыжая бесприданница. Она сейчас лукаво прогуливалась по его собственной палубе постукивая каблучками, пока её парни помогали команде вываливать наживку. Запах стоял страшный! Аромат рыбы и крови перемешивался с тяжелым туманом дождя и соли – любая пролитая капля такой смеси въедалась насмерть в открытую человеческую кожу. Но этой девчонке было хоть бы хны! Она подобно кошке вертела бедрами заманивая в свои сети отчаявшихся бесхребетных мародёров, что велись на её поводу. Рыжая бестия крутила свои волосы на палец, дула губки и хлопала ресницами проводя по исхудалым плечам рыбьих палачей коготками… — И давно ты здесь работаешь? Как такой нежный мужчина может работать в такой дыре? – мурчала красавица на ухо мужику. А мужик то что? Млел под её ласками, тупой баран! Мужчине ведь многого и не надо… Лишь бы девушка была красивая, да глупая – зачем ему какие-то гении науки? — А… Да так. Подрабатываю! У меня на берегу своя винодельня. Хочешь потом угощу стаканчиком? – улыбался мужичок во все зубы, что у него остались. Сухой, бледный, так и ещё и лысый бродяга просто не мог отвести глаз от этой невиданной красы, что обратила на него внимание! Она улыбалась ему, как дева Мария улыбалась своему ребёнку. Так нежно… Так тепло и трепетно, что он уже подумал о своей тихой победе! Но пальцы красавицы были нацелены не на его сердце. Даже не на живую кровь. С ухмылкой она вырывает из-под тесака глупого человека рыбу поддевая ту коготками в знак своей победы. И не успел палач и слова сказать, да просто вякнуть, что рыба сырая до самого хвоста, как она тут же пропала за губами девицы. Рыба полная костей, кишок и молоков, возможно даже икра там была – пропала за острыми зубами дикой львицы. Девушка и глазом не моргнула, обгладывая рыбий скелет. Её мягкие рыжие кошачьи ушки дернулись на макушке, а хвост закрутился трубой от удовольствия. Какая вкусная рыба! Какая она нежная, а как хорошо чувствовалась соль в её коже! Какое мягкое у неё было мясо, а печень? А легкие и молоки? Как же вкусно это было… Но эту «вкуснятину» не разделял матрос, что до этого выпотрошил целую гору такой же рыбы. Он замер, уставившись на девчушку, как баран на новые ворота. Следил за тем, как по её бледной коже вниз по подбородку из уголка губ стекала густая капля бордовой крови. И ведь эту красавицу ничего не смущало. Она лишь обнажила рыбий скелет держа его на коготке за главный плавник, пока её длинный черный язык слизывал убежавшую капельку крови окрашивая губы в красивый свадебный цвет. — Так что ты там говорил? Вино делаешь? Угостишь? – после пары секунд молчания вновб заговорила она, как будто ничего и не было! Но бедный мужчина уже давно был бледнее мела, и даже его залысина стала белее самого северного снега. Глаза его закатились и под хохот девицы он рухнул на пол теряя сознание, — Ха! Слабак! Вот все вы мужики такие! — Опять ты мне команду доводишь? Хочешь жрать, делай это в другом месте. Больная стерва – до её ушей наконец-то долетел знакомый хриплый голосок того, кого она так любила выводить на эмоции. Капитан! Ой, какая прелесть! И ведь не один он был в наборе, но ещё и молодые юноши с храбрыми сильными сердцами. От одного только вида на эту свежую кровь она смущалась как глупая девственница под майским солнцем Монако! Ой, у неё была такая слабость на эти молодые личики. Так и чуяло её сердце, что и золотишка в этих карманах было столько, что можно было три её корабля купить разом! Она улыбнулась выкидывал за борт скелет уже никому не нужной рыбешки, да отодвигая своим каблучком тело лежащего мужика, что дышал свежим морских воздухом. Погода только от одного такого вида портилась всё сильнее! — Не тебе мне это говорить – хмыкнула лисица, отодвинув шатена в сторону, — Ну прям юные богатыри! Какие лица, какие фигуры! Ох, да вы же прямо титаны! Вот точно солнце вылезет лишь бы на вас поглядеть! – заигрывал рыжик с юнцами под тяжелый вздох капитана. Он вот так и знал, что именно так всё и будет. Но отчаиваться рано, ведь вытянув руку вперед он ощутил пару разбившихся о его кожу капель. Начинается дождь. Он ласково колотил по дереву, будто пытаясь одурачить глупых детей природы. Будто пытался скрыть надвигающейся туман за своими заводной ударной какофонией звуков. — «Ветер переменился…» - и это не внушало надежды. Нет, даже наоборот. Это отсекало её на корню перед массивным природным явлением… Перед её масштабными сооружениями из камня и грунта. Перед ними на десяток километров раскинулось ущелье, уходящее в небеса. Целый каменный каньон, выросший из морского дна и ставший домом для многих тварей. Скалы, развалены и никакой зелени на ближайшие метры в высоту. Лишь сырой камень, обтесанный соленными слезами океана. Они могли видеть черные силуэты птиц, что разрезали своими крыльями облака, могли слышать их разъярённый крик подобный удару в гонг. Странный звенящий крик, смешивающийся со скрежетом металла. Не странный ли звук для какой-то там птички? Эти твари были лишь на вид птицами… лишь их облик напоминал что-то живое. Перья их подобны меди. Твердые, острые и готовые разрезать облака лишь с одного своего взмаха. Они блестят на свету, как пляж черного залива – золотом! Дорогие пташки, но на внешность их не видитесь. Огромные клювы со странными кинжал образными наростами с длинным толстым гребешком на подбородке. Глазки маленькие прямо как бусинки, но хохолок из десятка тонких острых перьев, что сравнимы с иголками диких дикобразов сразу же отбивали всякое умиление к этому существу. Длинная изогнутая шея, жирное тельце и огромные крылья. Размах их был с человека! А лапы? Лапы мозолистые, дряхлые, но с когтями острее самой бритвы. Хвосты их длинные такие же тонкие, что и хохолок, но перьев там куда гуще – целый пучок острых иголок. Эти птицы обожали рыбу, но не брезгали полакомиться и тушами чего по крупнее жалкой сельди. И Джек это прекрасно знал, поэтому смиренно наблюдал за глухими скалами в ожидании гостей. Ему нужна одна из этих летающих тварей живьём… Так сказать свежачок. И он не готов был жертвовать своим терпением и временем, чтобы угомонить эту рыжую потаскуху, ластящуюся к его буржуям. Сделают неверный шаг он и сам их за колокола подвесит. — Может прокатитесь со мной на Таити? Что вам делать с этим скучным старикашкой? Я покажу вам райское наслаждение… - бедных юнцов зажали в углу без шанса на спасение. Буквально обрубили все выходы! В глаза моросил не только дождь, но и губы этой девушки в чьих трещинках застыла кровь. — Эм… Простите миледи, но нам и с капитаном хорошо. Нам как-то не хочется на Таити… Ха-ха... Я ведь прав? – принц был достаточно сообразителен, чтобы понять весь масштаб их западни. Как они вообще могли на такое согласиться? Бред какой-то! Они эту девицу два дня только знают и то туманнее некуда! Разве могли они дать своё согласие и подписаться кровью над такой и так сомнительной авантюре? — Va te faire foutre, putain. Je ne mettrai pas les pieds à Tahiti – с каменным лицом продолжил его слова уже генерал, что вновь сложил руки на груди. Ему совсем не нравилась эта женщина. Рыжая хитрая девка с большими черными глазами – ведьма. Точно ведьма! Такую бы на его родине сожгли и даже пепел не собрали бы… Плюнули, да и бог с ней! Но сейчас она уже больно приставучее, чем в том пропитом кабаке. Её волосы развивал поднимающийся ветер, раскачивающий судна из стороны в сторону предвещая о плохой погоде. Рыжие медные волосы закрывали её глаза, что искрили странным интересом… Будто перед ней стоял целый сундук с золотом. И это напрягало неокрепший разум аристократов. Путешествуя с пиратом и убегая от смерти по самому лезвию, они поняли, что в чем-то этот мужчина был прав… Доверять никому нельзя было – даже себе самому. Да. Неважно кто поставит подножку или воткнет нож в спину. Это будет всегда неожиданно и от тех, от которых ты этого никогда не ждал бы… может поэтому капитан был настолько молчаливым до собственной истории даже с теми, с кем он делил одно и то же чувство? А делил ли вообще… Но на удивление мальчишек женщина отступила. Она сощурилась, дернув острым носиком, провела пальцами по своему поясу звеня оружием. Саблей, что покоилась в ножнах. Её взгляд резко переменился. Из азарного играющего взгляда он превратился в холодный гуталин, размазанный по стали. Она стала серьезнее… Парни машинально уперлись пальцами о рукояти мечей замирая… Она лишь хихикала над ними облизываясь. — Мальчики… Неужели вы поднимите меч на даму? – улыбалась она, как и всегда, но не было в этой улыбке ничего хорошего. Ни капли искренности, что могли бы излучать глаза этой стервы. Погода становилась всё хуже, как и атмосфера на корабле. Кровь стекала по палубе впитываясь в хлипкие доски, пока дождь в сумасшедшем граде начинал колотить по воде. Он сыпался водопадом с черных облаков, а ветер был ему другом воющим на страх смертным. Шторм был на горизонте. Смерть пришла по их души. — Такие большие, но такие наивные… Знаете… Вы очень милые… Жалко, что я не могу сохранить ваши лица в банках… - вздыхала она, разочарованно обнажая кинжал. Но игрался с ним, проводила своими пальчиками по острию пуская кровь… — Спонсоры очень сильно расстроятся. Ваше высшее общество такое ранимое… — Что?.. – лишь это успел сказать один из птенцов перед раздирающим криком одного из матросов с мачты. Птицы не летели даже будь их крылья из олова… Морская буря пришла по их души. На горизонте мелькнуло золото. — НА ГОРИЗОНТЕ КОРАБЛЬ! – как гром среди ясного неба прозвучали слова… Всё упало. Душа убежала куда-то в сторону, и они замерли видя, как капитан судна толкая матросов бежал на главный смотровой мостик на зло ветру и ливню. Он бежал так быстро, что готов был упасть оступись он единожды. Скакал по лестницы добиваясь до штурвала. Нет… Это не просто фрегат… Нет… нет… быть того не может… Это целая эскадра. Там не один корабль. Совсем не один… — … - губы поджаты, а на смуглом лице вновь показался гнев. Он понимал, что это значит… Сжимая зубы до скрипа он поправил на голове шляпу выпрямившись. Некогда им охотится. Совершенно сейчас не до этой чертовой рыбалки… сердце в страхе стучит где-то под ребрами, но страху нельзя поддаваться. Любой человек боится, но не каждый сможет справиться с ним… — Всей команде внимание. Задрать паруса и якорь на палубу. Орудия наготове. По наши души пришли блядские черти… ВЫПОЛНЯТЬ! – и только он это сказал, как случился взрыв. Оглушительный выстрел, разделивший до и после… Предательство разрывающие корму в щепки.