Мерзавец

      Их мир давно отравлен. Отравлен трупным ядом, что вырывался из ран земли. Из открытых гниющих порезов побережья, что омылся кровью в ту роковую ночь. Когда лики божьи искривились в ужасе при виде дьявола. Самого сгустка ада, что породило человечество. В ту ночь, когда пожары сжирали стены божьи, золото сыпалось из карманов грешников, скрывающихся в дыму неправосудия. А кто их осудит? Закон уже давно им не страшен. Они слишком хорошо умели душить власть имущих. И плевать тем было на тлеющие иконы, пепел на белоснежных плитах и витражи, чьи стекла трескались, разлетаясь, словно салюты в ночь праздника. Алая кровь стекла по лицу. Руки чернели, как и душа, испившая крысиной отравы. Ложку этого густого дёгтя… Растворяющего плоть человеческую… Прошу… спасите… спасите… СПАСИТЕ!!!... ОНО ИДЕТ ЗА НАМИ. ОНО НАЙДЕТ НАС. ЭТОТ ЯД. ЭТА ЗАРАЗА! ПРОШУ!       По длинному коридору разносился резвый стук каблуков, будто его обладатель куда-то спешил, забывая о нормах приличия. Глухие коридоры принимали гостью с широкими объятьями, будто желая утешить её раздувшееся эго из-за случившегося скандала. Вся столица была на ушах из-за этого королевского выродка… Так ещё и восточный фрегат Фортуна пошёл ко дну! Кормил своими остатками чертовых акул! Нежно-розовое платье, подобное плодам вишни, колыхалось от её резких движений, украшения на тонкой шее звенели, пока серьги бились об кожу. Бились, как пульс бьётся в подбитом звере. Ночь, струящаяся по её плечам, затмевала душу девчонки. Она уверенно ворвалась в комнату, оглушая замершую тишину своим визитом. Звон её каблуков, её гордая походка отражалась в зеркалах, что окружали её тонкий хрупкий стан. Но амбиции у неё были совершенно не хрупкие… Даже близко не стояли со столь ничтожным словом. Перед ней вырос слуга, что как ошпаренный следовал за своей юной госпожой по пятам. Порхал около неё, как мать над дочкой. Хотя, та явно годилась ему во внучки… — Госпожа, я могу вам как-то?.. – пытался подобрать слова верный раб, но ему даже и строчки сказать не дали.       В его сторону полетел один из хрустальных бокалов. Пыльное розовое стекло раскрошилось, разломилось об соседнюю стену, сотрясая комнату. Десяток осколков рассыпался по глянцевому наполированную полу, со звоном разбегаясь по углам. Слугу затрясло, и он склонил голову, демонстрируя свои уже поседевшие волосы. Руки, облаченные в перчатки, потряхивало, он боялся. Сердце сжималось, наполняясь животным страхом. Он уже чувствовал, как белая рубашка прилипла холодным потом к коже. Глаза уперты в пол, разглядывая кончики лаковых туфель, пока слепое эхо разносилось по темной спальне. Ни одного канделябра, ни одной лампы не было зажжено. Их окружал убийственный мрак, давящий на человеческое воображение. На воспаленный от ужаса мозг, что бредил, представляя кошмары наяву. Девушка постукивала пальцами по дорогой бутылке шампанского, что стояло на журнальном столике вблизи мягких кресел, обитых алым бархатом. Розовая вода заполняла стакана, шипя, словно желая нашептать девчонке какие-то секреты. Дивный напиток блестел в тонком стекле на изящной лебединой ножке. Она сделала глоток. Алый след её помады остался одиноким отпечатком на таком шедевре… Змеиный след… Метка зла. — Они нашли его? – с её бархатных губ сорвался такой же нежный голос, как и она сама. Будто тягучая карамель лилась с её языка. Самая сладкая ириска затыкала уши слуги, что млел при виде неё. При виде её зеленых, как жасмин глаз хотелось вставать на колени и просить милости. Желать её, как Дориан желал собственный портрет, как поп желал святыню и как мастер желал свою Маргариту. Серые потускневшие глаза пожилого слуги, что остался после молодого господина, вновь обратили свой взор на прекрасную леди перед ним. На перерождение Афродиты, стоящее в смертном облике. — Нет, госпожа… Они ищут его, но след уже есть. Моряки говорят, что видели тот корабль на ледяной дуге… Они направлялись в сторону островов. Эскадра уже отправилась в путь – держа руку на сердце, сообщал мужчина. Его спокойный голос, умеренный темп, совершенно не понравился нервной госпоже. Все её планы трескались, как карточный домик на льду. Ещё немного и он провалиться в самую глубину блядской синевы, достигая извилистого дна. — Право, какой ты бесполезный! Даже за собственным хозяином уследить не смог. Мой жених… Мой милый Флоренсо где-то там! С мерзкими разбойниками! Ах, боже! У меня сердце разрывается!.. – драматично взмахнула она веером, что лежал на её маленьком деревянном столике. Бокал с бурлящим золотом успокаивал её, пока лакей лишь скукоживался при каждом её взгляде всё сильнее, — Я просто не понимаю! У меня даже в мыслях не было того, что этот мальчишка убежит от меня! Прямо на нашей свадьбе! Какой это позор… Вся знать об этом шепчется, а была весть, что его видели на Сан-Мор! Город дряни! Боже, убереги меня от этих нервов. Хо-хо-хо! – выдавливала она голосок, осушая бокал до последней капли.       Помахивая своё декольте веером, она думала. Думала над тем, что будет дальше. Нет, ей нужны эти связи… Возвращаться домой ни с чем будет позор! Позор для её женской гордости! Но и сбежавшего юнца она так просто вернуть не может. Черт знает, где этот мальчишка сейчас… А может его голова уже давно раскололась от зубов акул! Божечки… Но тогда что ей делать. Его… Его знатность была её единственным мостом к этому высшему обществу. Но, что же ей тогда делать сейчас?.. Взгляд упал на рубиновый флакончик духов с мягкой круглой пшикалкой. Матушка дала ей в дорогу со словами «Тебе это там понадобится! Береги и не показывай её этим швабрам из дворца!» и захлопнула перед её носом дверцу кареты. Тереза и не задумывалась над тем, а что это были за духи такие? Почему матушка их так берегла…       Обхватив бутылек пальцами, она слегка потрясла его, нажав на мягкую подушечку механизма. Пшик. Шлейф духов, целый туман накрыл кожу, позволяя вдохнуть его куда глубже, чем раньше. Вишня… Зимняя вишня в стакане виски. Её лёгкие ледяные нотки оседали в горле, оставляя после себя приятное жжение. Голову вскружило! Ох, рассудок её помутнился, и она наконец-то поняла… Вот, что она имела в виду. Вот оно… Улыбка блеснула на губах девицы. Она выпрямилась, слегка одёргивая контур декольте, позволяя аромату куда лучше впитаться в грудь. — Его высочество сегодня спит с принцессой Софией? — Нет, госпожа. Принцесса отбыла на север два дня назад… — Замечательно. Подготовь мне ночное белье, да по изящнее! Кружева и только! Пожалуй, я знаю, как нам быть – хихикала та, прикрывая довольную улыбку за веером. Клыки прорезались у милой черной овечки… Буря была на горизонте.       Любое обещание нужно сдерживать, и даже самый кровожадные пташки или мелочные жуки, обязаны нести ответственность за собственные слова. Путников на рассвете встречали непроходимые джунгли. Роща, в которой царила сама жизнь, сама стать природы! И ничто не могло стереть эту красоту с лица острова. Она роскошна. Она душиста! И она прекрасно знает об этом. Раскидистые лианы, будто бусы, свисали с длинных шей пальм. Они словно столичные красавицы, что желали следовать последней моде. А какие сегодня манжеты в почёте? А какие каблучки мне надеть? Зеленые из мха подойдут? Спрашивали дивные пальмы у скучающих кустов. Раскидистые папоротники приуныли, опустив свои длинные зубчатые листья ближе к воде. Вся жизнь… Она словно нетронутое дитя, совсем незапятнанная человеком жизнь. Возможно, так оно и было бы… Если бы зараженная кровь не проникла в почву.       Перед их носом летали бабочки. Бабочки неведомой красоты! Алые, белые, синие, розовые! Некоторые были подобны хрусталю или углю, а другие уже и вовсе походили на летающее серебро! Мальчишки не могли поверить своим глазам… Хотя и виду не подавали, что увлечены подобной экзотикой. Молодые люди шли за мужчинами, что прочищали им путь. Пират, что саблей разрезал твердый бамбук, и крылатый, который длинным заточенным копьём раздвигал кусты, пропуская людей вперед. В воздухе витала странная атмосфера… В нос ударял аромат цветов, но всё равно он не делал это место слаще. Флоренс и Рунэ крепко держались рядом друг с другом, с прищуром вглядываясь в пернатую спину. Подгоняли их уже другие пернатые – двое добровольцев, которые с какого-то перепугу должны были идти с ними. Они ведь не умирать идут! Так зачем же им такое сопровождение?! И каждая такая мелочь капала на мозг юнцов, играющих в переглядки среди открытого леса. Разговор… Вчерашний разговор ещё засел в их опухшем от впечатления разуме. В их совершенно не подготовленном к такому сознании. Куда они идут? — Так вы говорите… Что мы идём к божеству? – переспросил принц, убеждаясь в правдивости этих слов. Как они вообще могут поверить в такой бред? Кто в здравом уме поверит в птицу размером с дом, так ещё и какое-то божество? Бог один у всего живого! Они не поверят в такую чушь. — Да, мы идём именно к нему. Что-то не нравится? – резко ответил ему пернатый. Тот с самого утра был нервный… Странная безмозглая птица в глазах людей стала ещё страннее. Тот со странным рвением желал проткнуть всё, что попадется ему под копье. Возможно, он желал бы проткнуть что-то по плотнее, чем просто листья местной флоры… — Да, не нравится. Божество только одно, и оно точно не может быть под каким-то жалким водопадом! Почему мы вообще должны тащиться вместе с вами?! – рычал Флоренс. После ночного происшествия он окончательно запутался. Что от них, черт возьми, хотел этот пират? Эта безмозглая курица? На кой черт он не скинул их за борт в ту роковую ночь?!       Его новый крик почти вырвался наружу, но был жестоко остановлен рукой. Рот ему сжали, заставляя заткнуться. Рунэ ненавидел крики и тем более ненавидел, когда этот парнишка по своей ещё глупой детской наивности верит, что ему так всё просто расскажут. Генерал и сам не был в восторге от такого мучительного путешествия и жуткой неизвестности, что поджидает их впереди, но он не мог так просто начать орать, желая выкричать себе ответы. — Может расскажите зачем мы туда идем? Почему наш капитан тише воды сегодня? – спросил блондин, ощущая, как его ладонь с особым рвением слюнявит возмущенный принц, — Разве в этом, как вы выразились, «божестве» есть что-то, что нужно ему?       И ведь такая сообразительность очень была по нраву вождю. Он единственный в своём племени мог понимать человеческий язык. Остальные же женщины их рода не могут похвастаться такой способностью… Ведь здесь правят совершенно иные правила, чем на том берегу. Капитан лишь вздыхал, видя довольную ухмылку птицеморда… У него сегодня явно нет настроения на разговоры. Поясница жутко ныла, но даже так, работу ему никто не отменял. Ему жизненно необходимы перья этой тварины. — А ты умный мальчик! Мне это нравится – на эти слова Рунэ лишь закатил глаза, — Ваш милый капитан решил сыграть с самой судьбой, чтобы добраться до нашего светила. Не каждый знает, где она есть… Да, редиска? Ох, опять ты молчишь! Вредный человечишка. Но, впрочем, как люди вообще могут знать обо всех чудесах нашего мира? Вы же… Как их там?.. – запнулся вождь, но вдруг его вновь осенило, — Вы ведь дети науки! Да! От ваших дальних предков совсем ничего не осталось… Верите там этим своим машинам. Гайкам. А природа вам стала лишь ресурсом. Отвратительно. Что посеешь, то и пожнешь. Природа дала нам крылья, а вам не доложила любви к окружающим. Убиваете сами себя! Словно скот перебиваете! Да мы так даже гуанов не забиваем… — Гуанов?.. Дичь какая-то что ли?.. – шепотом спросил Флоренс, Рунэ лишь пожал плечами ему в ответ. — Точно! Вы же совсем отсталые… Гуаны – это наш местный скот. Они слегка похожи на ваших коров, только у них вместо черных пятен огромные фиолетовые полосы. Они ещё обожают жрать всё колючее. Да и плотью не прочь полакомиться… – практически про себя сказал тот, резко переводя свой взгляд на гостей.       В его золотых глазах блеснуло невообразимое озарение. Божественный свет обрушился на него с идеей, о которой он и не мог подумать! А ведь… Ведь эти люди смогут стать ему огромной рукой помощи. Жестом мироздания. Хах. — «Так значит то разноцветное месиво было коровами?..» – Флоренсу всё больше казалось, что в ночь собственного побега, он помер по дороге. Как можно объяснить корову с фиолетовыми полосами и человека с крыльями и лапами птицы? — «Чем больше об этом думаю, тем бредовее мне это кажется» — Вы отошли от темы. Что за божество? — Моя вина! Как тебя там… Рунэ? Да? Ваш капитан слегка описал вас мне. Так что-то я и в правду отошёл от сути, – зачесав волосы назад, глянул тот на вырвавшегося вперёд пирата. Этот мужчина совершенно не интересовался разговором… Хотя и зачем ему уши греть? Его душу одолевала странная тревожность, что лишь усиливалась с каждым шагом к злосчастному месту. Ноги тяжелели. Кровь густела, пока кончики пальцев болезненно покалывало… Словно кожу прокалывали сотни иголок. Холодный пот пробил лоб, он нахмурился, сводя черные брови к переносице. Он чувствовал. Он чувствовал его. Он давил на него. Сжирал его мысли. Чернил его душу…       Пернатый мельком очертил чужую широкую спину, что-то бурча себе под нос. Но даже так он повернулся к двум гостям, что практически врезались в него, задумавшись на минуту. — Вы… Слышали о «поцелуе дьявола»? Ох, вижу, что не слышали. Глаза прямо как у оленят в сезоне спаривания. Большие такие! – смеялась пташка, глядя на молодняк. Кажется, что эти мальчишки не то, что ещё зеленые… Да они пока что только чертовы побеги! Джек лишь цыкнул на такое сравнение и потопал дальше, едва одним ухом прислушиваясь к разговору. — Мне кажется… Я что-то об этом слышал. У нас в Кларенсе была одна легенда о женщине, что влюбилась в дьявола, – приложив к губам палец, пытался вспомнить принц. Он точно слышал эту легенду от матушки… Точно слышал! — Ах, вспомнил! Беатрис – любовница дьявола! Вот откуда я её помню. Она же у нас в заповедях, как третий грех описана. Точно-точно… – вздернув носом, гордился тот собой. Ему так нравился факт, что он единственный помнил эту легенду. Ну прямо за душу берет! — Какие у вас… Странные заповеди. Кларенчани не перестают удивлять… – отвел иностранец взгляд. — ЭЙ! ТЫ САМ ТО НЕ ЛУЧШЕ! У ВАС ВООБЩЕ ЛЮДИ С ЯЩЕРАМИ ЦЕЛУЮТСЯ! — Они не ящеры, а драконы. Если уж принц, то будь добр, хоть умом не забывай пользоваться. — ТЫ МЕНЯ СЕЙЧАС ТУПЫМ НАЗВАЛ?! — Ну, хоть намёки вы понимаете.       И, по правде говоря, этой драки нельзя было избежать… Сотряслась земля от их воплей и смеха, что изрек из себя вождь, глядя на такую пьесу. Какой экшен! Какая страсть! Какое рвение к победе! Двое престижных, знатных в своих столицах, людей! Прямо сейчас катались кубарем по зеленой траве, пачкаясь в грязи окончательно. Они и так не были чище молока, но теперь даже грязь была на их фоне светлее. И за этим всем наблюдал не только ржущий вождь и пират, что кажется готов был убиться со стыда об дерево, но и две сопровождающие их дамы, которые прикрыли свои клювики ладошками, тихо хихикая. Какие же люди интересные существа! Не то что они!       И, возможно, это бы продолжалось куда дольше, чем надо, если бы не окончательно выкипевшее терпение шатена. Всё произошло слишком внезапно. Железный друг был вызволен из кобуры, и свинец с лихим свистом вонзился в землю рядом с головами мальчишек. Не в бровь, а в глаз.       Громкий выстрел ударил по ушам, заставляя привлечь к себе внимание не только это бешеное дворянство, что озверело в край, но и местную фауну, готовую сожрать их заживо. — …. – два барана застыли в той самой позе, в которой только что дрались. Блондин желал выдрать принцу его длинные патлы, пока сам Флоренс желал придушить генерала собственным камзолом. Но всё равно они с ужасом замерли, уставившись в единственный злой алый глаз… Единственный их отрезвитель. — Вы… Че удумали, шпана? Жить надоело или смелости прибавилось?.. А НУ ВСТАЛИ! – рыкнул пират, и будто по магии перед ним уже выросли двое мужчин. Вот вроде высокие лбы, а ведут себя хуже детей. — Ещё раз я увижу бездумное махание кулаками, то оставлю ко всем морским чертям ЗДЕСЬ. ПОНЯЛИ? — Да сэр! – хором произнесли они, сглотнув. — Вольно. Так, что там про поцелуй то? Ты заткнулся на самом интересном моменте, – повернул Джек голову, встречаясь взглядом с птенцом. Он почесал голову, подумал немного и всё-таки вспомнил от чего шла его речь!       Поцелуй дьявола… Так именуют на этом свете заразу, что просочилась в их мир. Вирус, который поражает богов. Чума, расплодившаяся по Надежде с желанием убить всех тех, кто не похож на простых смертных. Ходили слухи, что появилась она в результате неудачного разговора с дьяволом во время воскресной службы в одном из храмов. Поговаривают, что там произошло жертвоприношение, унесшее за собой жизни невинных детей… Сироты они были или беспризорники, нет там точных ответов, но… Дети на кровавом одре не понравились нечисти, что обрушила на людей эту чуму… Теперь и сами боги не могут противостоять этой гнили, а если заразится человек, то судьба его предрешена! Меньше года ему жить на земле этой! Но есть и те, кто доживают куда дольше, чем могло казаться другим… Такие люди обыгрывают самих богов, уничтожая собственную душу в обмен на вино жизни… Это проклятье, несущие за собой лишь страдания и боль тому, в чьем теле оно бушует.       От одного такого рассказа стыла кровь. Аристократы даже не догадывались о том, что… Что такое вообще существует! Так ещё и с такой легендой… Дети… Дьявол. Так значит вот такой поцелуй уносит жизни? И даже боги не могут с этим ничего сделать? Они обречены страдать веками из-за своего бессмертия. Сходить с ума, теряя остатки собственной души… Своего я, что дано им небом. Эта «болезнь» отнимает право быть… Просто быть.       Дальнейший путь они прошли молча. Каждый был в своих мыслях, не желая делиться самыми сокровенными переживаниями. Лишь вождь что-то напевал себе под нос, размахивая синими крыльями. Их цель становилась всё ближе, угрожающе выглядывая из укрывистых кустов. Пещера. Огромная пещера, чьего конца не было видно. От одного вида этой гигантской червоточины хотелось сбежать… Чем ближе они подходили, чем глубже шли, тем сильнее был холодный ветер, потоком грозящийся снести их с ног. Сырость ударяла в нос, а противное капанье с потолка и вовсе развивало паранойю. Сталактиты и сталагмиты были повсюду, солевые образования и кристаллы, покрытые пылью, навевали странное чувство потерянности в этом месте. Здесь не было света, солнце даже не проникало в эту тьму! Повсюду, казалось бы, сдохло всё живое, что вообще могло бы здесь жить… Но даже так это не внушало доверия ни одному из молодых и не очень людей, которые медленно следовали за птицами. Эти пернатые лжецы зажгли факела, обмотав какие-то палки пропитанной вином тряпкой, поджигая. Теперь на пару с влажным от сырости воздухом в нём витал ещё и жженый спирт, не позволяющий так хорошо дышать, как раньше.       Мох тянулся за ними извилистыми дорожками, из-за чего казалось, будто они попали в чертов лабиринт, и даже алый свет огня не помогал разглядеть что-то дальше своего носа. Им приходилось щуриться, чтобы лишний раз не разбить нос об какие-нибудь камни. Ведь… Чем глубже они шли, тем страннее становились их «сопровождающие». Да. Они становились жутко странными! Их перья начинали пушиться, словно предупреждая о чем-то, как у каких-то котов дыбится шерсть. Они окончательно затихли, хотя в начале их пути что-то успевали щебетать на своём малопонятном языке. Сейчас они шли в гробовой тишине. В тишине, с которой даже не хоронят… Генерал на пару с принцем напряглись, хватаясь за оружие, но ещё не обнажая острые клинки. Сталь могла привлечь внимание этих… Монстров.       Впереди мелькали странные тени. Тени, сливающиеся в огромное пятно, напоминающее гору. Нечеловеческих размеров гору, которой не должно быть в пещере. Но… С каждым метром на земле стало проглядывать то, чего не должно быть здесь. Кости. Десятки костей, разбросанных по земле. По камню! Некоторые из них были совсем старые… Будто им уже не одна сотня лет стукнула, но и были те, на которых ещё даже кровь не засохла! Совсем свежие. Совсем похожие на человеческие… — «Они везде здесь… Что за херня, блять?» – промелькнуло в голове блондина. Он бы в жизни никогда так не выразился, но в мыслях… В мыслях он слишком был лоялен к себе. Ограничения не накладывались на мысли, но… Именно сейчас ему хотелось произнести это вслух. — «Кости… Куда мы идем? Божество ли это, а не чудище?» – напрягся мальчишка всем телом, вцепившись в рукоять меча. Ещё немного, и он закричит от непонимания. Как же… Как же так?       Но этот путь не кончался. Они всё шли и шли, а костей становилось всё больше и больше. Они перерастали в кучи, пока кроме рёбер и других конечностей, на свет не стали попадать черепа. Черепа совсем не животных… — Это… Человеческие… – проронил пират, чей голос отразился эхом от стен. Это всё… все эти кости, что вокруг них были разбросаны мозаикой, принадлежали людям? Самым настоящим людям?! Страх пробрал до костей, ведя за собой холод. Казалось, что ледяной ветер наконец-то смог просочиться под рубашку. Кулаки сжались… Рука замерла в воздухе, направляя дуло в цель. В серый затылок, застывший в оцепенении. Он не двигался, но и не делал попытки двинуться… Он… — Ха… Ахаха… — Что смешного, птицеголовый? Че ржешь, как идиота кусок? – рычал шатен, подходя ближе. Холодный металл утыкался прямо в затылок, с щелчком снимался предохранитель. — Хахаха, идиоты здесь только вы… ТОЛЬКО ВЫ, ХХАХАХААХАХАХА, ГЛУПЦЫ! НАИВНЫЕ ЛЮДИШКИ!       Его гадкий смех прокатился по пещере. Скрипучий, такой мерзкий и зыбкий, что хотелось пойти прочистить уши, да желательно с хлоркой. Этот пернатый ублюдок смеялся как умалишенный. Словно его ничего не держало в узде! Он хохотал, издеваясь над нервами людей, пока его противный «смешок» подхватывали девицы. Их писклявые давящие голоса ещё сильнее отражались от стен глухой пещеры, давя на слух. Они буквально резали его! Аристократы сжимали уши, Джек всё также держал револьвер у чужого затылка, спуская курок. Мгновенная тишина стала им утешением… Легкий дым ударил в нос, пока тяжелое дыхание обжигало лёгкие. Они смотрели друг на друга… Он видел его блядское лицо. Но он… Стоял к нему спиной! СПИНОЙ! — Аааа… Вот как ты мне за вековую дружбу отплатить решил… Да, Джеки? Какой ты негодник… Плохой мальчик… ОЧЕНЬ ПЛОХОЙ СУКИН МАЛЬЧИК – голова вождя повернулась к нему… Сломав собственную шею. Куски мяса свисали с шеи, держась остатками на позвоночнике. Сосуды порвались, разливая реки крови, что окрашивали перья, спину и ноги. Даже земля утопала в алом. Рубин в глазах задрожал. Джек побледнел. На него смотрели черные… Черные глазницы без глаз. Не было их там! Не было былого золота! На него смотрели две дыры, из которых текла кровь. Во лбу дыра от пули… Она махала ему своим свинцовым кончиком. Зубы искривились в ужасном, омерзительно гнилом оскале. Весь ряд был жёлтым и острым. Их будто пилили напильником! Пират отшатнулся, вновь выстрелив в «тело». Тот даже не шевельнулся. Ещё раз и ещё! Всё без толку.       Они смотрели на отходящего капитана с удивлением, пока переводили свой взгляд с ужасом. Это существо шагало на него, даже не удосужившись развернуться! Так и зашагал задом наперед! Но сейчас... С ними не одна подобная тварь. Не последняя зараза…       Флоренс медленно схватился за меч… Он застыл, слушая. Вслушиваясь в биение сердца, в капли крови, разбивающиеся об пол. Он слушал чужое дыхание… Но не успел.       Тварь, когда-то бывшая женщиной, набросилась на юношу с противным, разрывающим перепонки, криком, что любое стекло бы треснуло пополам. Факела с грохотом попадали на землю, но светить не перестали. Лишь их огонь, лишь их пламя сейчас было спасительным маяком для путников, что доверились злу. Женщина вцепилась в спину мальчишки когтями. Такими изогнутыми, будто у самого орла одолжила, стерва! Она орала ему на ухо. Орал вместе с ней и принц. Огромные крылья распахнулись, с силой поднимая юнца в высь, что вонзал монстру в ногу меч. Боль пробила его тело. Красновласка орал, ощущая, как его кожу разрывали когти этого существа. Как из него текла кровь. Горячая людская кровь. Он, сжав зубы, собрав силы, вонзил той в ногу меч, проворачивая в сторону. С силой, со всей ненавистью к этой летающей нечисти. Птица взвизгнула, истошно заорав. Они врезались в стену, теряя контроль над полётом.       Рунэ тоже досталась не сладкая участь. Вторая пташка желала тоже вонзить в него свой длинный маникюр, но не ожидала, что её смогут опередить. Генерал развернулся, взмахнув длинным узким мечом, отрезая руку девице. Целая ладонь свалилась на землю, оставляя после себя хлюпающий хлопок. Кровь сочилась ручьём из отрубленной конечности, как и из оставшейся части руки. Женщина завизжала, хватаясь за больное место. За место, где она раньше чувствовала хоть что-то! Блондин было подумал, что та испугалась, но нет… Это её только сильнее разозлило. Она стала бешеной. Непустые, почти стеклянные глаза смотрели на него с жаждой крови. Мяса и плоти человека, который лишил её руки. Её неестественно раскрытая пасть, до убоя напичканная зубами, теперь уже была открыта в его сторону. Он не успел очнуться, как на него рвануло это существо, угрожающе раскрывая крылья. Рунэ успел лишь выставить вперёд меч прежде, чем рухнуть на землю, в лужу чужой крови. Безмозглая птица нависала над ним, щелкая гнилыми зубами и пуская слюни на свою жертву. Её единственная рука впилась резцами в плечо военного, пока он, давя голос, вонзал ей в живот меч. Сердце колотилось. От ужаса билось уже в ушах. На его лицо падала слюна и кровь, отвратительный запах шёл из её пасти, пока почти над носом звенело ожерелье из костей.       Пират медленно отходил назад, оглядываясь по сторонам. Он видел, как его «товарищи» летали из одной стены в другую, пытаясь уцелеть любыми способами. Это казалось было их личным адом. Держащаяся лишь на остатках позвоночника голова, медленно становилась всё ближе. Шатену скоро не останется места, куда-то отступать. Они в тупике. Эти черные пустые подобия глаз смотрели на него, не отрываясь, пока рот рвался от улыбки пополам. Он мог увидеть череп своего старого друга… Зараза. Проклятье обрушилось на него разом. Пустые обоймы пуль сыпались на пол, со звоном отлетая в сторону. Факела почти погасли, освещая лишь часть былых птиц. Их крылья осыпались, трескались от жажды чужой плоти. Они чернели, теряли свой яркий цвет жизни. Их тела менялись… Покрывались черными трупными пятнами. Кожа их гнила прямо на глазах! Пока каждый из них пытался выжить, нечто выходило из тьмы. Это нечто… Было страшнее смерти. — Ты не сбежишь. Ты… СДОХНЕШЬ ЗДЕСЬ! СДОХНЕШЬ! БОЛЬШЕ НИКОГДА НЕ СБЕЖИШЬ ОТ МЕНЯ! ТЫ!.. – но его кричащий монолог оборвался. Резко из тьмы позади них вырвалось то, чего не должно было быть на земле. Существо, чья пасть была с размером человека. Чьи гнилые острые, как бритва, зубы впились в мышцы пернатого, раскусывая его пополам. Кости затрещали, захрустели, ломаясь, а истошный вопль привлёк всех, показывая ужас бездны… Вождь орал. Кричал что есть мочи! Его голова окончательно оторвалась, падая на землю и медленно докатываясь до ног пирата. На том совсем не было лица… Перед ним… Прямо на него… Дышало то, что когда-то называли Божеством.