Мерзавец

      Возможно, он не должен был выжить в ту ночь. Его судьба давно похоронена там, под теми руинами. Под божьей матерью, под ликами святых, что покрылись пеплом. Толстой горкой черной сажи, которая никогда не сойдет с его рук. Судьба должна была ещё в тот день оборвать ему свет. Затушить огонь, позволяя отправиться в мир иной. Но… Почему он здесь? Почему он скитается по голубой пустоши в поисках отмщения? В поисках холодной мести, что могла бы растопить его душу. Заполнить дыру в его чреве, её выдрали в ту самую ночь. Время не лечит. Ох нет, время совершенно не лечит. Оно лишь заставляет гнить старые раны. Старые рубцы, запуская в них яд, отравляющий сердце. Ему снятся кошмары. Страшные образы предстают перед ним в виде мертвых. Трупы тех, кого он убил, тех, кто умер из-за него и тех, кто возможно никогда не простит его глупости. Ему до дурости хотелось уничтожить эти образы. Эти страшные видения перед судом. Перед карой Божьей, что станет ему началом конца. Черные силуэты настигали его. Они смеялись над ним, впадая в истерику. Ржали над его жалкой жизнью. Плакали над его существом. Мужчину трясло. Он убегал прочь. Прочь по темной аллеи из трупов! Из костей и крови! Босые ноги окрашивались в багровое вино, пока с глаз стекали хрустальные слёзы. Руки чернели от самых пальцев, заполняя кровь дёгтем. Он чувствовал… Чувствовал, как вновь теряет себя. Как вновь картинка перед глазами горит! Как перед ним вновь обрушаются капители, неся за собой смерть. «Истинное существо пробьется через крышку гроба. Настанет рагнорек в душе и мир умоется в крови твоей грешной.»       Глаза распахнулись, видя перед собой туманный образ каюты. Всё звенело под его разрушенными ребрами. Тело пробивал жар. Такой, что сравним с агонией самой преисподние. Ему казалось, что он умер. Умер, делая всё новые вдохи, всё больше задыхаясь от ужаса. Его бледное лицо осветила голубая луна, что вновь расстилалась на ночном небосводе. Он улыбался, но в глазах не было смеха. Тишина стала ему спутницей на эту ночь.       Мужчина медленно ступил вперёд, обходя широкий стол. Половицы скрипели, будто желая выдать немого дьявола. Скрипели жалобно, противно, и словно хотели остановить капитана. Остановить от греха! Но разве грешникам уже страшны новые грехи? Он бросил взгляд на диван, где мирно спали два его гостя. Сон не был ни в одном глазу, пусть и эта картина его отчасти радовала. Хоть какое-то спокойствие было на этом борту. Флаг медленно покачивался на мачте. Он словно одинокий ворон желал распахнуть крылья, ловя попутный ветер, но вместо этого лишь смиренно ожидал рассвета, надеясь на новый день. Проклятье было на якоре, из-за чего слегка покачивалось на волнах, что всеми силами пытались сдвинуть это огромное творение человечества. Но жалкие их попытки разбивались о корпус фрегата. — «Ночь… Как я давно не наблюдал за звездами» – проносилось вихрем в голове. Он боялся ночи. Боялся всем сердцем её обличия. Её страшного величия и силы. Ему казалось, что переступи он за порог, то вновь потеряет себя. Вновь станет тем, кого боится. Шатен стоял, скрываясь за тенью, будто мальчишка скрывался от правосудия. Лунный свет освещал палубу, играясь с парусами в пятнашки. Он застыл перед этой границей миров. Перед настоящим и загробным. Над его головой звезды, но они не тешили его черную душу. Они лишь сильнее её огорчали. Он не может коснуться их. Не может выйти из тени. Рука, что спрятана от света, обретает свободу. Бинты больше не скрывают её грязь. Те крепко сжимаются в другой, моля о спасении. Он тянется к свету. К губительному свету, что обнажает саму личину человека. От неё темнеют пальцы. Всё, чего она касается, обретает свой истинный облик. И он… Сатана в этом театре миражей.       За бортом уже давно светало! Необузданный океан окрасился в алые оттенки дорого золота, чья стружка была рассыпана по её глади. Сама природа приветствовала их! И все ей были тоже рады. Принц сладко потягивался, что-то невнятно бормоча себе под нос. В его лицо ударял соленый ветер здешнего моря. Кажется, они попали в более солёную его часть… На удивление он так хорошо выспался, пусть и спал вместе с Рунэ на одном диване. Ему казалось, что в жизни он никогда так сладко не спал! — Новый день, новые приключения. Я уже немного начинаю привыкать к такой жизни – чуть зевая, говорил он, пока закрывался рукой от палящего солнца. Сейчас перед ними распахнулись молочные паруса, что сразу раздулись, ловя попутный ветер. Черный флаг распахнул крылья, а экипаж уже давно работал во благо корабля. Кто-то перебирал канаты, проверяя их нить на прочность, некоторые пересчитывали провинцию, желая убедиться в её количестве и качестве. Некоторые драили палубу, размазывая по древесине морскую воду. Поразительно слаженная работа…       И ведь пока мальчишка подмечал столь дивные мелочи, то его товарищ лишь хмуро осматривал весь этот сброд. Нет, он прекрасно знает какова жизнь на корабле, но ему так не нравились эти рожи… Искореженные лица, в чьих гримасах он не мог разглядеть что-то хорошее. Орущие друг на друга безграмотные черти, которые были на побегушках у самого дьявола, стоящего у штурвала. Зелёные глаза давно зацепились за эту фигуру. — Дай боже, чтобы это были не последние, – вздохнул иностранец, поправляя на своём поясе меч. Негоже было бы отдавать такое сокровище этому мерзавцу. Но почему-то его не покидало странное чувство, веющее сегодня от Джека. Его же именно так звали? — Тебе не кажется, что… Этот bâtard сегодня слишком тихий? – скрестив руки на груди, он обменялся взглядами с его высочеством, который нахмурившись осматривал пирата. Они уже несколько дней в пути, из-за чего могло показаться, что этот мужчина совершенно не меняется в лице. Да и в графике тоже! Утром он пропадал за стаканом рома, днем ходил проверял пороховницу, а вечером садился за карты до самого позднего часа. Флоренс мог поклясться, что ни разу не видел, как этот старик спал! И сейчас его отчужденный образ не внушал доверия в молодых людях. — Может не с той ноги встал?.. Такое ведь у пиратов бывает? – предположил красновласка. — Нет, такие люди никогда не с той ноги не встают… Здесь что-то явно не чисто – равнодушно, но с ноткой заинтересованности, говорил Рунэ. Ему в принципе это всё неприятно аукалось под рёбрами. За эти пару дней этот мужчина, кроме как выплевывания своих идиотских подколов, ничего толком ему не сделал. Совершенно ничего! Генерал уж больно надеялся, что в конце концов этот урод окажется просто садюгой, но нет. Он приносил им хорошую еду и давал делать то, что им захочется, не заставляя работать. Пусть Флоренс и пытался там в чем-то да помогать, но у него настолько это плохо получалось, что его товарищу пришлось оттаскивать бедолагу от канатов! Не дай господи за борт провалится! Но теперь именно тот, кто чаще всего приставал к ним, стал уж больно тихим. Не совпадение ли? — Пойдем спросим его. Может что-то разумное выдаст. Больно он тихий сегодня. Ça m'exaspère – сказал блондин, двигаясь вверх по лестнице прямо к верхней палубе, где и стоял капитан Проклятья.       Мужчина будто находился не в этой реальности. Он не обращал внимание на экипаж, что суетился внизу. Не придавал значения облакам, что мимоходом плыли по небу, ему не интересно биение волн. Он полностью сосредоточен на компасе, что был у него в руке. На таинственном компасе чья стрелка, словно сорвавшийся конь, бешено крутилась, не желая останавливаться. Странные рисунки были на её шкале. Ни одной цифры, ни одной буквы… Лишь странные символы, похожие на бред пьяницы в каком-то дряхлом кабаке. Алый глаз не сводил взгляда с бушующей стрелки, будто от неё зависела его жизнь. Ему надо поймать курс. Надо словить ветра. — Опять требует выкуп… Какой компас вообще может требовать со своего хозяина плату?.. – бурчал шатен себе под нос ругательства, пока вторая рука нащупывала нож. Ему не в первой иметь сделки с такими паранормальными вещами, как этот компас. Нет. В их мире очень много и куда более сложных механизмов, требующих куда более огромные жертвы.       Холодный металл блеснул перед глазами. Красивый кинжал, что мог разрезать бумагу, как кусок масла на солнце. Ему нужно вновь сделать это… Лишь взмахнуть рукой. Лишь сделать надрез. Металл заставлял кровь стыть, а разум вопить в ужасе. Он… Возможно не до конца привык к подобным жертвам. — «Вдох… Выдох» – лезвие соскочило, неся за собой боль и лёгкое негодование. Ладонь пробил укол, а мурашки пробежались по горлу, лишая воздуха. В нос ударил аромат железа. Аромат крови, что стекала по ладони вниз, словно брусничный сок. Капля за каплей утекали из его и так короткой жизни прямо на циферблат компаса. Прямо в его сердцевину. Прожорливый помощник требовал много крови, она стекала в его желудок насыщая. Корпус окрашивался в алые полосы – линии, что были верным знаком для пирата. Стрелка зашагала куда спокойнее, теперь уже направляя туда, как надобно хозяину. — Фух… Эта дрянь с каждым разом всё голоднее. Сожрет ведь – хмыкая, глядел тот на свою ладонь.       Там наперекос линиям жизни шёл разрез, полоса, которая изрыгала из себя алую кровь. Бордовые соки, что впитывались в складки судьбы, окрашивая их в цвет смерти. Они стекали вниз, впитываясь в рукав поэта, пропитывали своим запахом тело пирата. Тот держался, чтобы не слизать этот чарующий аромат. Ему… — Капитан, а куда мы держим путь? Уже несколько дней в море, а за бортом лишь тишь да гладь – вдруг разнесся знакомый звонкий голос где-то со спины. Двое гостей уже по добрались к пирату так близко, что тот, уйдя в свои мысли, и вовсе не заметил их!       Двое молодых людей стали свидетелями того, как великий капитан Проклятия подпрыгнул с испугу на месте, чуть ли не упав на штурвал. Он выглядел весьма… Удивленно? Флоренс вообще впервые видел на этом лице удивление, из-за чего его душа начинала странно щекотать под ребрами. Поразительно… Он всегда думал, что пираты сплошные нелюди, да убийцы, а тут сам капитан, и как кот подпрыгивал, испугавшись! Рунэ тоже оценил столь забавную эмоцию. Ему было достаточно интересно наблюдать за этой парочкой, пусть и на лице его этого было совсем не видно. Но поправляя очки, он вновь уставился на пирата, замечая странные подтеки на его руке. Пятна, что с каждой секундой становились темнее… — «Это… Кровь?» – промелькнуло в голове мужчины, который будто ребёнок вперился своим взглядом в багровые пятна. Ему показалось, что Флоренс и вовсе не заметил эту странную деталь чужого образа, которую тот прятал за длинным складчатым рукавом. Мальчишка лишь сильнее желал узнать куда они направляются! — Вас не учили рты открывать?! Понабирают же, а потом считай седые волосы! – и символически плюнув, уцепился больной рукой за штурвал, пряча под деревом кровавую рану, — Мы на пути к Птичьим угодьям. Так что готовьтесь бродить по джунглям. Корсеты затяните потуже, прически там поправьте. Впрочем, делайте то, что вам там буржуям надо – отмахивался тот от ребят, теперь уже направляя корабль четко по компасу. Тот показывал на нужный ему объект… Остров, что был раем для падших ангелов божьих… — Птичьи угодья? Я впервые слышу подобное название… Зачем мы туда идем? – подал голос уже Рунэ, что оперся спиной о канаты. Его не надуть так просто. На картах нет ни одного места, которое бы назвалось столь экзотичным именем. Птичьи угодья? Да бред какой-то! — Да… Я тоже никогда о нём не слышал. Неужели это место подобное Кровавому рифу? – поднял руку уже и принц. Джеку иногда казалось, что когда он смотрит на этих двоих, то видит двух детей, не знающих ничего о свете вовсе… Неужели в их богатеньких книжонках нет никакого упоминания о чудесах Надежды? Боже… сколько же мороки у него с ними будет. — Арх, ладно! Расскажу я вам. БИНТ! ТАЩИ СВОЙ КОСТЛЯВЫЙ ЗАД СЮДА! ДЕТИШКАМ ВНОВЬ НУЖНЫ СКАЗКИ! – резко крикнул мужчина, удивляя своей откровенностью как аристократов, так и остальных пиратов, что посмотрели на него, словно на последнего идиота, пережившего бешенство. Бинт застыл, недовольно откинув все свои дела, появился перед своими главными зрителями. Его чуть ленивый вид говорил о том, что он прямо сейчас прохлаждался, пока «петушиный» клич не заставил его поднять свою задницу. — Что ты там орал, Джеки? – раскрывая пасть, зевнул мужчина. Буржуи могли в полной мере разглядеть то, что у их правой руки не хватало пары зубов… А некоторые уже давно были не родными моряку. — Расскажи им о Птичьих угодьях и.., – остановился тот нахмурившись, — Ты… Ты на кой черт эту курицу сюда притащил? Ты же знаешь, что я её терпеть не могу – прятал тот компас, сменяя его на пистолет. На плече его давнего друга и товарища сидел попугай одного из их парней, который не мог говорить. Эта назойливая пташка с ярко синими перьями давила на нервы пирата хуже, чем любой булыжник на его самомнение. И птица об этом точно догадывалась. — Ка-аар!.. Капитан дурак! Капитан дурак-рак рак! – ржала птица своим хриплым рычащим голосом. Она чуть подлетала на плече Бинта, пока тот лишь неловко пытался ту заткнуть. Но даже так её назойливый крик ударял по эго Джека, — Дурачье! Дурачье! Кар!       Нервы мужчины страдали, с каждой минутой всё сильнее растягиваясь в тонкие нити безумия. Рука невольно тянулась к пистолету, чтобы раз и навсегда заткнуть это блядское отродье природы. Курок щелкнул. Все замерли, притворились статуями, чьи лица застыли на долгие годы вперёд. Лишь первородный гнев мог разбудить окаменевшую душу. — Кажется сегодня у меня будет на ужин ебучий петух с дымком – спустив курок, капитан смотрел, как порох улетел в голубую курицу, застилая их дымом. В то время любой пистолет был карманной дымовой машиной… Что уж говорить и о его револьвере? Одна пуля была отдана этому летающему сарафанному радио… А попал он или нет, не сильно важно! Выстрел оглушил сразу всех!       Проходили долгие секунды, прежде чем дым полностью осел, представив после себя ответ на все его вопросы. Но к сожалению Джека и счастью всех остальных эта птица оказалась куда счастливее, чем была до этого. — Боже, живая!.. Я уже подумал, что не сыскать она пощады! – воскликнул принц, выдыхая полной грудью. За ним следом и генерал, что равнодушно поправлял рукава своего камзола, — А если бы и нет, то оказалось бы, что капитан наш живодер и убийца. Да, мистер Бинт? — Божечки, Джек! Я чуть саму матерь божью не увидел! За что ты так со мной, стариком, то?! Не дай Дейви Джонс с тобой в рулетку сыграть! Сил не хватит! – хватался за сердце старик. Мужчина явно не ожидал, что давний друг и товарищ так неразумно выстрелит! Нет, они конечно все уже понимали, что у мужчины явные проблемы с головой, но, чтобы настолько!       Пуля ушла покорять океан, пока голубая курица сидела на канатах, открыто смеясь над глупым пиратом. Тот лишь заскрежетал зубами, резко отворачиваясь от всех разом! Он обиделся что ли? Да быть того не может! Чтобы этот мужчина, да и обижался? Чтобы шатен проявил хоть каплю обидчивости? Да ни в жизни! Но именно это предстало перед глазами гостей. Флоренс и Рунэ впервые увидели такого капитана… Он отвернулся от них, вновь принявшись держать курс до острова, который был описан в сказках. Во множество сказок… С самым разным финалом. И вновь на глаза мальчишек попадается странный компас, который теперь точно отблескивал чем-то неладным… — «А нормально ли это, что циферблата нет?.. Как он знает куда показывает компас? – задумался красновласка, — Разве может такой предмет быть таким темным? Его будто из пожара достали, а еще рука…» — «Я точно видел кровь. Это была она… – хмурился блондин, постукивая краем сапога о палубу, — А нормально что у него все в крови? Мы ведь не слепые! У него точно что-то с рукой. Pirate stupide »       Но всю их волну мыслей, что захлестывала разум, резко прикрыл Бинт, который всё продолжал стоять перед ними в ожидании. Он заметил, что двое заложников странно задумались, уходя в свои потаенные мыслишки. Его долг рассказать им о Птичьем угодье! И явно не наблюдать за тем, как эти аристократы размышляют о чем-то великом и недостижимом! Аж в сон клонит от таких горе мыслей. — Теперь я начинаю понимать, что значила фраза горе от ума… Эй мелюзга, слушать меня вообще собираетесь? – окрикнул тот буржуев, наконец-то видя их заинтересованные взгляды. По крайней мере одна пара глаз точно была заинтересована… Болотная мель была тихой и страдала унынием, а синий небосвод вновь бушевал под ресницами яркими вспышками...       Птичьи угодья были по истине райским местом. Жизнь там не знала никаких трудностей! Здесь можно было почувствовать себя живым. Расправить крылья и взлететь ввысь! К небу! Будто орёл, издевающийся над ужом, скрюченным у земли. Зеленые крыши скрывали землю от солнца своими широкими листьями. Джунглями, полотно которых раскинулось по всему острову. Там были дивные виды, сказочные звери и райские цветы, будто сам Господь возводил эту землю для счастья! Вода журчала, скатываясь с великих водопадов, с необузданных вершин самого Олимпа! Там были чудеса не подвластные человеческой фантазии… И жили там те, о которых не напишут в газетах и книгах. Народ, который любил иноземцев всем сердцем и душой. Народ, который покорил небо. Стал его детьми и внуками. Женился на небе, отдавая свою человеческую природу на растерзание…       Прошло несколько часов, прежде чем они добрались до золотистого песчаного берега. Чистого, совершенно никем не тронутого! Тот покрывался белыми зайчиками, что прыгали с голубых волн, забирая с собой ракушки и живность. Там была мечта для поэтов, художников и писателей… Этот берег был их раем и вдохновением. Ведь белая равнина вырастала в зелёные стены, где царила уже совсем другая жизнь. Другие правила и законы… Вид на остров поражал! Вокруг было множество небольших осколков этой суши, что сливались в композицию из обломков и зелени. По берегу бегали разноцветные крабы, прячущие свои морды в песок, лишь услышь они человеческие возгласы… — Ещё раз вам повторяю. Делайте что хотите, но со мной вы не пойдете! Уши прочистите, тупоголовые! – слышался уже знакомый крик на берегу. Проклятье давно стояло на якоре, пока многие матросы решили заняться неким отдыхом на небольшой остановке. Но именно этой троице всё никак не сиделось на месте. — Да почему нам нельзя пойти?! Не маленькие между прочим! Ты не можешь нам запрещать! – кричал ему в ответ уже более звонкий мурчащий голос. Тон был явно оскорблённый таким заявлением, потому что с какого перепугу ему, принцу, и нельзя куда-то идти? Он мать его, королевская особа! Ему хоть нахуй пойти можно! — Я согласен с Флори, вы не имеете права нас останавливать. Мы идём туда, куда захотим. Именно это мы сейчас и делаем – вставлял и свои пять копеек в столь бурный диалог Рунэ. Его голос был самым спокойным, ведь он понимал, что всё равно сделает так, как сам хочет, и мнение какого-то там пирата слушать не собирается.       Это бесило Джека куда сильнее, чем могло бы бесить до этого, если бы они не были дворянами. Но его откровенная нелюбовь к этому слою населения уже прорывалась наружу. Даже выкипала со страшной силой! — Да вам бы интеллигентам только нос куда сунуть, да на балах потанцевать! Вы ж к жизни совершенно неприспособленны! Тяжелее бокала ничего в руках не держали! – рычал капитан, размахивая руками и пиная песок. Его кривая походка очень даже забавляла буржуев, которые шли следом. Интересно, а если бы они столько времени на корабле провели, то у них бы такая же походка была? — Что лыбу давите?! Сдохните там, сами виноваты будете! Оставлю на острове, и будете свои права чайкам качать! ПОНЯЛИ?! – споткнулся тот о краба, слыша небольшое хихиканье со стороны, — Чтоб вас три раза ядро придавило, гребанные аристократы..! — Кажется он злится… — Определённо. Но мне это так нравится, что хочу ещё его позлить... – с азартом в глазах шептал Рунэ. Флоренс лишь согласился, ведь это и в правду весело!       Зеленая долина была им спутником. Лишь её широкие ветви стали им указателем к неизбежной встрече. Возможно всё вокруг них лишь зло в красивой обертке. Лишь цветы с яркими лепестками, но ядовитыми корнями. Для каждого человека существует свой рай и ад, который они называют домом. Это место до дурости разное, до ужаса яркое! У каждого есть особенное место в этом доме и этот дивный остров заповедник Надежды. Горшок с живым цветком, что стоит на подоконнике у светской дамы. Она им любуется. Она его поливает и лелеет, нашептывая милые вещи. Для этого цветка она бог, который дает ему жизнь. Но лишь один случай может разбить все надежды цветка. Лишь одно падение – и глиняный горшок разлетится в щепки. Её маленькому раю уже не будет хорошо – ведь он разбит, как и её сердце от стонущей боли.       Они пробивались сквозь заросли, вырубая себе путь мечами. Возможно, если бы не это, то джунгли и не узнали бы о гостях их дивных угодий. Не узнали бы птицы, что у них есть лысые приятели! Ведь в этих просторах есть куда больше загадок, чем может вообразить человеческий мозг… Трое мужчин шли, медленно натыкаясь на всё более и более извращенные виды. Куда не глянь – везде зелень! Сплошная зелень! И нет ей конца и края. Вельможи кажется уже десять раз пожалели, что всё-таки пошли следом за этим неугомонным стариком. Того будто не волновало то, как их пытались сожрать насекомые и местное зверье! Как змеи изредка с испугу желали отгрызть ноги мужчин и как дикие, совершенно непонятные им, звери в страшном угаре пробегали мимо. Так они видели дивного тигра, чья шкура была тёмно-зелёной, как и сами тропики. Он был куда худее и, возможно, был смесью породы! Его длинный двойной хвост напоминал листья лозы, а длинные когти явно были не для красоты образа. Пасть, наполненная зубами, и тело, покрытое лишь в некоторых местах узорами, что шли подобно проплешинам на голове. Это существо хорошо потрепало нервы мальчишек, которые впервые увидели существо с двумя рядами зубов… Или не только в зубах дело?       Рептилии были тоже неземной красы… Змеи, казалось, окунулись в чаны с краской, становясь безумно яркими и заметными, но от этого не менее ядовитыми! На этом острове в принципе каждый второй зверь желает сожрать тебя до самых костей. Поэтому подобное пришествие здесь было не новым и даже не инновацией! Прискорбно, не так ли? — Как здесь вообще можно жить?! Меня всего искусали эти мошки! – ворчал красновласка, расчесывая свою шею, руки да ноги. До куда вообще пальцы дотянутся! И его это так раздражало, что постепенно тот кис, начиная приставать к своим товарищам. Хотя они все были по-своему потрепанные… — Не дави на больное. Мне кажется, что в моих сапогах уже могут рыбки плавать… Сплошные болота без надежды на выход – с особым холодом и недовольством озвучил свои мысли дворянин. В его руке крепко держалась сабля, которой он прочищал себе путь в светлое будущее. И лишь одному пирату было море по колено, да грязь по плечи. Его ноги промокли насквозь, но он всё равно шёл вперед, следуя за компасом. Стрелка этого проклятого механизма вновь бушевала, желая и вовсе соскочить! Почему он вновь так безумен?! — «Что-то здесь не так…» – пронеслась мысль, когда со спины раздался шорох, — Эм… Вы это слышали? – проронил Флоренс, обернувшись на звук. Перед ними были непроходимые чащи, и там что угодно могло издать такой звук…       Но он повторился. Да. Глухой, чуть хлопчатый звук того, будто рвали бумагу. Такую слегка сырую и дурно пахнущую, будто это влияло на её звук. И он напрягал. Заставлял что-то дрожать прямо под щиколотками. Это весьма… Ужасало. Все резко замерли, выставив оружие вперед. Принц одолжил у капитана саблю, пока тот вытянул пистолет, снимая предохранитель. Они всматривались в зелень, будто надеясь выследить там врага. Будто надеялись увидеть в ней четкие его очертания! Но вместо этого их ждала подстава. Из густой зеленой стены мелькнуло сразу несколько разноцветных голов. Огромные глаза и странные наряды, в них они узнавали то ли индейцев, то ли потерянное племя мая… Но было поздно о чем-то думать.       Не успели они и слово сказать, как раздался выстрел пистолета, сменяющийся на легкий укол боли в области шеи. Рассеянность, сонливость, и вот они уже на земле. Совсем открытые. Совсем беззащитные…       Прошло уже достаточно долго, чтобы прийти в себя. Хотя, кто его черт знает сколько они пролежали под этими кустами густой помелы? Возможно день, возможно два и больше! Какую дрянь они успели схлопотать на свою кровь тоже неизвестно. Голова гудела, разрываясь на части от назойливого шума в ушах. Будто бы они в чертовом Колизее, где каждый второй орал рая бойца на которого ставил золото и дом. Да всю жизнь свою он на него поставил! Как и сейчас они ставили свои жизни на кон судьбы.       Малахитовые глаза распахнулись в ужасе. Голову будто прострелили, пока онемевшие руки были крепко привязаны к бамбуковому столбу. Осознание приходило не сразу. Сначала принц лишь вяло покачивался, осматривая то место, куда его притащили. Он чувствовал чужое тепло, но не видел других. Хотя нет. Рунэ, прибывавший в точно такой же кондиции сидел рядом, также хлопая своими зелеными глазами. Линза на очках треснула, из-за чего он теперь был похож на жертву окулиста. Оба они мятые, грязные как дичь в свинарнике. Их словно по земле поваляли, да и пару раз так точно хорошо пнули! Волосы дыбом, лицо в пыли, а руками они так двигать и не могут. Что это вообще за место?..       Перед их взором предстала деревня. Целое поселение посреди острова! Множество небольших шалашей из пальмовых листьев, что так сильно напоминали им небольшие церквушки без шатров и купелей. Эти домики были разбросаны повсюду, до куда доставал их взгляд! Вон по центру всего этого самодельного городка стоял огромный костёр, украшенный самыми разными камнями и травами. Там были тотемы, сделанные из тигриной кости, были и самые странные на свете фрукты и перья, которые переплетались в живых венках! Глаза разбегались от необычных строений… Блондин заметил странное сооружение, похожее на площадку для рыцарей, а Флоренс подмечал милые грядки, где росли самые разные овощи! Да вон даже скот у них был какой-то небольшой! Цивилизация, она и есть! Но было всё-таки одно отличие от их покрытого золотой скатертью мира… — Это...! Почему они?!.. Я не смотрю! Не смотрю! Какое бесстыдство! – вдруг раскраснелся его высочество, зажмуривая свои до дури огромные глаза. Его щеки алели, заливаясь жаром смущения, которое он никогда прежде не испытывал! Никогда в жизни перед ним не было такой картины! Ему хотелось бы смотреть, но смотреть он боялся. Не по Божьему завету это было! — Какая пошлость… Точно дикари, не иначе. Оденьтесь грешницы! – прикрикнул генерал, и сам того не понимая, смущаясь. Его рыцарский долг не позволял ему смотреть на женщин, что возомнили себя только родившимся. Глаза закрыты, пока небольшой алый поцелуй блеснул на скулах. Он явно озадачен не меньше, чем его высочество. Тот вообще, как маленький щенок опустил голову, да прижал ушки, не желая видеть такое похабство! И лишь одному такие виды были очень даже по душе. — Вау, а многие похорошели. Какие ягодки! Мать морская, да это явно рай для нас путников – облизываясь, довольствовался он столь пикантными видами. А залюбоваться там было чем… Прекрасные создания, сами дети Афродиты, предстали перед ними! Перед жалкими сухопутными крысами!       Народ, что обитал на птичьих угодья был весьма созвучным. Это были нимфы, что покоряют небеса, разрезая облака своими руками. Дети неба! Гиппогрифы! Люди, в чьих жилах течёт кровь орлов и грациозных цапель – они прямые потомки ангелов, чьи крылья достигали небеса. Их тела гибки и стройны, словно самый красивый стебель цветка. Они отличаются от людей тем, что у них нет ступней. Совершенно отсутствуют привычные нам ноги! У них есть огромные птичьи лапы, что сравнимы с древними рептилиями. Возможно, они именно от них это и унаследовали… Но не только когтистые лапы были их изюминкой, главной красотой являлось то, чем одарили их ангелы. Крылья. Мощные крылья с сотней плотных перьев, как драгоценности, блестящие на солнце. Крепкие мышцы росли прямо из лопаток и были практически в два раза больше самой нимфы! Их крылья были уникальны. Они могли разрезать облака, и возможно с их помощью они могли бы перелетать целые острова! Но пористое золото имело массу недостатков. Любая плохая погода равнялась со смертью этим крыльям. Они будто вышли из мифа о мужчине, что подлетел слишком близко к солнцу. Зазнавшись, они могут потерять всё. Поэтому их тела украшены рисунками. Странными символами и линиями, что переплетались между собой в узоры. Обереги, которые они носят под грудью…       Превосходное было зрелище – наблюдать за тем, как эти милые пташки расправляют свои яркие дурманящие перья, позволяя ими любоваться. Ведь лишь взгляни на них, и ты попадёшь в детство! Ох, здесь были сплошные женщины… Лишь только дамы были в этом племени! Их обнаженные тела, украшенные бусами из ракушек и камней, их юбки, усыпанные оберегами и бубенцами. Каждый их шаг был воздушным, каждый изгиб очаровывал. Их грудь – и душа были обнажены перед гостями. Они вгоняли в краску путников своими невинными лицами и ангельской красотой. Запястья их обрамляли браслеты да перья, что торчали прямо из косточек. Много было этих перьев на них… Даже ушки их были под цвет крыльев! Узоры лица пленяли… А звон украшений оглушал. Молодые сердца поддались искушению взглянуть на богинь красоты.       Никогда аристократам не доводилось видеть ничего подобного… Нет. Совершенно нет. В этих девичьих ликах не было той светской прочности, что они видели раньше. Нет надменности и тщеславия, что так присущ светским лицам. Их щеки не замазаны свинцом, а губы не горели алым. Они были естественны, как сама природа. Как лучшее её творение… И пусть их достоинство и было обнажено, но аккуратный контур грудей сводил с ума неокрепшие умы света. — «Да уж, лишь один взгляд на баб, и они уже под юбкой. В Сингапуре точно что-то подхватят» – хмыкал Джек, чуть-чуть елозя на ровном месте. Ему, конечно, очень приятно рассматривать дам в самом расцвете сил и возраста, но увы, хотелось уже наконец-то ощутить привычную свободу рук. Уж ногами он явно себе путь не протопчет в таком положении… Но на его же «радость», под громкое затишье щебечущих пташек вышел хозяин этого курятника – петух. И ох… Удивление промелькнуло на юных лицах, пока брови моряка съехались на переносице. — И кто же у нас тут? Какие люди! Неужели твой хавальник ещё на месте, милая редиска? – прозвучали слова от стоящего над ними мужчиной. Его тень стеной упала на их удивленные лица. Лишь одна мысль крутилась в голове богатеньких сынков… — Редиска?.. – будто не расслышав, переспросили они, и им в ответ всё тот же овощ, — Редиска. Впервые слышите?       Косые взгляды полетели на капитана Проклятья, который как идиот лыбился, глядя на пернатого перед собой. Алая нить связала судьбы, желая оплести их полностью, сшить в единое полотно, объединяя жизни таких разных людей. И возможно, она что-то да знает против их очей. Знает, какого это быть задушенным багряной нитью. Ведь жизни каждого переплетаются в огромный гобелен, где сотни, тысячи и миллионы нитей создают неповторимый рисунок мира! Рисунок, который есть только у этих нитей! И каждая из них может поменять этот мир. Каждая может стать той роковой, что навсегда войдет в истории их сотворения. Возможно, это самый эгоистичный их поступок.       Молодые дворяне одарили новое лицо своим недовольством. Ведь этот человек, что заявил о себе в столь вульгарной манере, им почему-то не нравился. Где-то на душе было неспокойно от этого надменного, хитрого взгляда, что стрелял в сторону их главной путеводной звезды в этих треклятых джунглях и необъятном океане. Флоренсу не нравился этот тип с петушиным хвостом, совершенно не нравился! Вызывал какой-то омерзительный плевок лишь один его вид. А Рунэ ощущал какую-то… Едкую злобу к пернатому незнакомцу. Себе несвойственную злобу в крови. Глаза цвета камней устремили свой взор на причину всех этих проблем, видя в этих изгибах бровей… — «Да быть того не может… Они знакомы» – пролетела шальная мысль в молодых головах. Она, казалось, была у них одна на двоих! И не нужно было им большего. Пират смотрел на этого людоеда… С милой улыбкой! Улыбкой, которой он даже им не показывал, а они с ним дольше! — Неужели за столько лет ты ещё не облысел? Какая прелесть! Редиска довольна – хмыкал тот, будто заигрывающе, желая подобраться ближе. Кинжал старался выкрасть им свободу, пока местные жительницы с особым интересом изучали своих гостей. Они облизывались, рассматривая длинные ноги мужчин, их широкие плечи и руки. Они выглядели так роскошно, так несвойственно их женскому племени. Из мужчин здесь был лишь вождь… Вождь, что рассматривал своих жертв под новым углом. Года разделили их, не давая встретиться хоть на пару мгновений! Но тут… Он сам пришёл в его руки. Сам заявился на его территорию, готовясь к обстрелу. Не в этом ли ирония судьбы? — Хах… Сколько бы лет ни прошло, а твой гадкий язык всё равно что-то сморозит – вздохнув, расправил тот крылья, демонстрируя стать. Но как же он выглядел?       Высокий золоченый мужчина с мощными плечами и торсом. Он высок, даже слишком. Возможно, его рост был не меньше двух метров… Сильные лапы охристого оттенка впивались своими когтями в землю. По костяшкам были обмотаны куски каштановой ткани, что напоминала волокно пальмовых листьев. Его образ внушал величие. Внушал власть среди этого сброда! Его шею обвивали бусы и перья, что гремели странными украшениями из белых плотных бусин… Они в каком-то своём образе были у всех жителей этой деревни! Но у вождя стаи те были особенными… Бедра скрыты под лиловым одеянием, запястья под перчатками, но даже так, из-под плотной ткани торчали перья драгоценного синего цвета. Его крылья были похожи на само небо, сам океан был ему одеянием! И эти торчащие сероватые волосы, что кучерявились на концах. Эти оранжевые полосы на его теле, будто все языки мира слились на его смуглой коже! Это была поистине чарующая картина… Ведь золото, блестящее в глазах, смотрело с холодом. С холодом, присущему любому металлу… Но в металле ли дело? Ведь даже нос его был подобен клюву. На его поясе болтались… Черепа?..       Не успели гости испугаться, как их запястья ощутили легкость. Боль ушла. Веревки спали с разгоряченной кожи. Кинжал наконец-то исполнил свой долг, позволяя гостям поднять свои головы. Гордо! Устремив их вверх, навстречу пернатым. Встать перед лицом природы. Джек, отряхивая свою сюртук, лишь изредка поглядывал на мальчишек, что готовы были поднять оружие в бой. Он мельком очерчивал черты лица вождя, что пристально сжирал его глазами, желая услышать причину их прибытия сюда. Ведь именно в этом скрывалась вся мякотка прибытия сюда…       Мужчина хмыкнул, смягчая губы языком. Он рывком зацепился за чужие бусы, притягивая зверя к себе ближе. Намного ближе… Их дыхания столкнулись в противоборстве, пока странный гнев переполнял чужие души. Дрожь пробежала по телу, а над острым ухом послышалась молва. Тихая… Непонятная другим. Это следка. Сделка человека и птицы. Крылья вздрогнули от удивления, любопытства и осознания своего всевластия… Улыбка искривилась в оскале. — Ах… Вот оно как. Гости наши господа! Долго ехали вы к нам. Эта ночь станет для вас незабываемой! Haa walaalayaal? Aan soo bandhigno bandhig martidayada! – их клич разнесся по всей земле, ознаменовывая рассвет. Да здравствует король! Золото нашего рая!