Мерзавец

      Честь нужно беречь с молода, слышали такое? За честь умирают. За честь борются. Каждый человек должен быть честным и достойным, правила при выше всего! Нет ни единой монеты, которую бы можно было обменять на честь. В их полку об этом и речи не шло.       Побережье Надежды всегда славилось своими процветающими детьми, рожденными средь этого лазурного бескрайнего поля. Здесь – колыбель человечества. Не только для зверей, но и для всего живого, что существует в их грешном мире. Именно этот берег омыт кровью сотни, а может и тысячи битв, войн и терроров. Именно здесь зародились две великие империи. Одна под покровительством золота, а вторая под стать нефриту. Совсем разные, но тоже сёстры. И в этом вся прелесть их жизни! Нет точного ответа, точного суждения! Всё серое и нет в нём белых да черных пятен! Но молодой человек так не считал. В его глазах их дивный мир слишком понятен. Слишком хорошо разделён на цвета. Кто-то плохой, кто-то хороший, и нет в нём серого. Они, будто игроки на шахматной доске, будто фигуры, жрущие друг друга. Только чистый и только мутный. Тогда откуда взялся этот блеск нефрита? Откуда на его черном камзоле зеленая брошь, омытая кровью прошлых чинов?       Вульфанд славился тем, что построен сродни из драгоценностей! Вся роскошь их крылась в традициях, вся страсть скрывалась под ханьфу и веерами. Длинные подолы, скрывающие ноги, алые нити подводки на глазах и пестрые перья их одеяний, будто трофеи сияли на девичьих станах. Туманы, лотосы и сотня рыбаков… Эта страна была сокровищницей берега. Неудивительно, что её сверкающая сестрица всё никак не могла упиться своим золотом, чтобы наконец-то отстать от своей темной близняшки. Такие близкие, но такие разные одновременно, что голова ходила кругом! В Кларенсе ценили утонченность и покорность, а в Вульфанде силу и честь. Для жителей востока было бы очень обидно, увидь они столь вычурных дамочек, с этакими миниатюрными подобиями собак в блестящих клатчах. Но и жители запада ужаснулись бы со странного грима чужеземцев и их страсти к гаремам. Тогда зачем они пытаются уничтожить друг друга? Зачем им столь дикие нравы? Людская жадность не могла найти себе удовлетворения в столь узких черепушках императоров. Но тогда почему… Страдают невинные люди?       Молва о пропаже принца Флоренсо разнеслась уже по всем берегам Надежды, доходя до ушей династии Нефритового дракона. Древний род, что уже триста лет правил империей востока. Все были в ужасе от услышанного. Как?! Как же юная душа могла так пропасть! Сбежать! Со свадьбы! С такого обряда, где сам бог взирает на твою скромную душонку! И сбежать, словно трус, увидевший войну. Столь дикое событие вызвало сомнения в их крепкой семье, крепкой, как чугун империи. Разве так можно? Разве возможно нарушить божий закон? Нефтида… Сохрани их! — Ваше величество… Генерал Сокол прибыл, – кланялся слуга, сгибаясь в низком поклоне. Возможно, он бы достал носом до пола, если бы не властительница, — Хорошо. Оставь нас.       Лишь одним взмахов этой изящной руки можно было прогнать целую толпу! Целый батальон! Настолько страшна была сила. Власть женских рук. Широкий зал, будто выдранный из храма божьего где-то на небесах. Зелёный перламутр, изумруды, малахит и агат – весь зал был сплошной драгоценностью! Мощные круглые столбы держали кирпичную черную крышу, увешанную алыми бумажными фонарями, будто это какой-то спектакль. Из-под крыши, обвивая колонны, торчали такие же малахитовые морды зубастых тварей, отдаленно напоминающих драконов. Их лапы вонзались в прочный камень, пока глаза горели рубинами. Стены усыпаны фресками! Ах, вся история была на них написана, вся жизнь людская изображена! Этот зал был искусством.       Ледяное царство, закованное в богатый гроб, но именно в центре сидел та, чьего имени боялись все. Императрица, на чьей голове было заколоты три золотых шпильки с бусинами турмалина. Её гибкий пышный стан вселял уверенность и величие подобное редким существам. Самим богам. Её бледная молочная кожа, черные, как нефть, глаза и длинные угольные волосы делали из неё неприкосновенную нимфу. Перерождением самой Венеры. Самой красоты! Длинный наряд фиолетового цвета, цвета сирени и свежести, струился по её фигуре, создавая узоры. Складки, будто цветы, усыпали её своими лепестками. Пышная грудь подвязана черным поясом, пока прозрачный туман струился по острым локтям волнами. Она прекрасна как сама весна. Как её прямое воплощение! И именно она предстала перед простым смертным. Сокола, что стал её верной пташкой в серебре. — Луна империи… Я прибыл по вашему приказу, ma dame – серьезный тон отразился от нефритовых стен. Пред императрицей склонился её ребенок. Её лучший шедевр, который подарила ей улица. Рунэ Мандельштат. Грудь его была в медалях. Длинный меч торчал из ножен. Даже запонки на его камзоле сверкали отблеском богатства. Коротко стриженный, высокий джентльмен, чьи волосы имели цвет колоска пшеницы, самого свежего и вкусного. Глаза его остры, они смотрели на мир с равнодушием, обретая болотный оттенок. Мужчина, чьи глаза скрыты под стеклом, пока хмурость век была устремлена к ногам Луны империи. Женщине очень льстит такое к ней обращение. Самый лучший рыцарь. Самый лучший любовник… Всё было в лице этого мужчины. — Подойди. Кого же ты боишься, Рунэ? Мой ты джентльмен… – растягивала слова чертовка, подзывая к себе лишь взмахом пальцев! Мужчина не мог сопротивляться. Его тяжелое тело вновь выпрямилось, ноги стали ватными. Он так не любил эту близость. Эту откровенную клетку, нависшую над его головой. Куда не двинься – она захлопнется. Гнёт роскоши. Гнёт власти…       Глухие шаги затихали, пока по лицу скользила бледная рука. Длинные изысканные пальцы своими ноготками царапали кожу. Срывали с его лика новые эмоции. Отвращение. Злость. Глубокое разочарование. Отводя глаза, он понимал на что идет, понимал к чему это может всё привести. Но разве он мог отказать ей? Первой женщине их страны, посланнице Божией. Он будет чертовым Иудой, если сделает так. — «Терпи… Ещё немного… Прошу. Терпи...» – лишь это занимало его светлую голову. Лишь из-за этого на камзоле оставались вмятины. Лишь из-за этого он стоял перед женщиной, что тянула к нему свои руки. Свои груди. Свою отвратительную душу. Холодный металл её украшений толкал в мандраж. Как же… Как же он хочет всё это забыть. Покончить со всем. Просто… — Убить? – сорвалось с губ, подобных лотосу. Бледные розоватые лепестки растянулись в милой улыбке, пока душа наполнилась страхом. Животный страх пробрался под толстую куртку, пальцы женщины сжались на лице, отталкивая мужчину. Выпуская на нём гнев. Свой первородный гнев. Удар и занавес. Тело падает на кафель. — Ты хочешь меня убить? – повторила она вопрос. Рунэ занервничал. По виску потек холодный пот. — Нет, ваша светлость… – упал тот в ноги, ощущая всю тяжесть атмосферы. Цепи душили. Цепи сжимались. Клетка, словно колокол, словно стая ворон, кружила над головой, стуча по твердым колонам. Лбом он целовал землю, но на голове его был бог. Она давила своим каблуком его затылок, втаптывая в грязь. Втаптывая душу в пепел сожжённых деревень, убитых людей и их кровь, оставшуюся немым напоминанием на земле. — Твоя своевольность мне не по нраву. Неужели ты забыл на чьей земле живешь, чьи харчи ешь? Разве я не ясно выразилась в тот раз?.. – её голос пробирал до дрожи, пока пальцы тарабанили деревянный трон, — Псины должны слушаться своих хозяев… Но кажется мой щеночек совсем отбился от рук. Да, Рунэ? – на всë он лишь безмолвно кивал, не желая получить вновь. Каблук болезненно желал пробить ему голову… Генерал… Был никчемной фигурой на этой шахматной доске. Лишь одним из набора. — Сын мой… Помнишь, что ты обещал мне, когда давал мне присягу? – её слова давили. Кромсали последнее терпение в его исхудалых венах. — Служить вам… Служить вам волей и правдой. Быть покорным, отважным. Не порочить честь во имя Луны империи… – зажевывая, почти запинаясь, глаголит он истину, пока крепкий каблук на его голове всё больше давил, впиваясь серебряной шпилькой во плоть. — Умница… Сделаешь для меня ещё одно дельце? – отпустила ворона слугу, давая тому взглянуть на госпожу. Надменную. Гордую и властную. Она знает кто здесь хозяин. Прекрасно понимает. У Рунэ не было другого выбора, как подчиниться. — Слышал слухи с того берега? — Вы про исчезновение принца? Да… Вся столица по салонам щебечет… Что вы хотите, чтобы я сделал?.. Нашёл его? – ляпнул тот, не подумав, и сразу прикусил губу, желая ударить себя по лицу. Но императрица лишь довольно захихикала ему в ответ. — Схватываешь налету. Да, мне нужен этот мальчишка, но больше всего меня интересует его попутчик… – облизываясь, смаковала та слова, будто голодный зверь над куском мяса. Да. Эти люди были лишь куском мяса с множеством костей. Они и гроша не стоят. — Я вас понял. Фортуна выдвинется в море сегодня же – склонил он голову, пока к лицу его не предстала рука. Военный подхватил её рефлекторно, накрывая перстень губами. Клятва, данная ему в обмен на чин. Яд, испитый из серебра… Окрасил дорогую посуду в черный. Ему надо найти принца. Надо найти попутчика… иначе. Не сыскать ему милости. Но разве он мог подумать, что не дано будет ему прощение?       Вода бушевала. Всё сходилось в возгласах и криках. Горели каюты. Горели мачты и канаты. Чернели паруса. Дым заполнял души матросов. Всё задыхалось в страшном угаре. Как такое могло произойти?! Перед его глазами рушилась жизнь. Сотня жизней канули в бездну, становясь морскими рабами. Щепки разлетались, пробивая тела. Тяжёлые ядра сотрясали корму. Генерал не верил пейзажу перед своими глазами. Этому полотну без души и сострадания. Он не верил! Проклинал, но не верил! Нет! Но разве… Перед ним был не сам Сатана?..       Рунэ не помнил, как попал на чужой корабль. Хотя нет. Всё он прекрасно помнил… Помнил, глотая дерьмо. Это всё произошло слишком резко. Слишком стремительно. Фрегат Фортуна разрезал волны, следуя курсу, что дала ему верхушка. Они следовали за невидимой целью, которую не могли сыскать… Все знали, что это путешествие в один конец. Без добычи им нет пути домой. Нет пути к семье и теплому крову. Нет надежды. Сокол это прекрасно знал и видел своё будущее в сточной яме, если не привезёт к ногам восточной госпожи голову попутчика. Неизвестного лица, которого даже сама светлость никогда не видела. Или видела? Да черт её знает, эту суку! Красивую змею, что готова поглотить солнце ради своей выгоды. Ради блеска диадемы на её голове. Простому человеку никогда не понять такой жажды крови. Никогда не понять какого это – иметь безграничную власть. Какого это – испивать кровь смертных. Блондин не был из тех, кто стремился за чинами. Нет. Он вырос практически безродным сопляком с золотой ложкой, но пустой тарелкой. Его глаза. Глаза, так похожие на горький напиток… Терпкий и пробирающий до самого нутра. Абсент был в его глазах, а в душе керосин. Никакой знатный чин не сможет заткнуть дыру в сердце. Никакой сладкий напиток не успокоит его душу. Золото… Зачем оно? — «Куда катится моя жизнь… Надо покончить со всем этим и уйти на пенсию. Может жену хоть найду, – размышлял мужчина, стоя на верхней палубе. Перед ним открывался голубой горизонт. Чистый… Без единого скола, — А может уехать куда подальше? Было бы здорово… Когда-то я мечтал об этой должности со слезами на глазах, а сейчас. Мечты явно играют с нами злую шутку. Возможно, я никогда не был счастлив на этой роли. Может пора пасти овец и говорить, что я Аннабель? – хмыкнул тот про себя, доставая из внутреннего кармана позолоченные часы. Тонкие стрелки этого дивного механизма шли предательски долго. Или ему только так кажется? — Увидим ли мы живую душу сегодня… Было бы смешно, если бы нам попался корабль призрак. А может сразу чудища? Ха! Детские сказки! Монстров нет, есть только люди»       Но даже люди были хуже монстров. Это он увидел и сам. На горизонте черный флаг. Белые паруса и хитрый прищур алых глаз. Фортуна пошла по правильному курсу, беря на абордаж. Но кто бы мог подумать, что королевскому судну найдётся равный противник в лице пиратов? Именно они и встретили гостей со сталью и свинцом, да порохом. Глаза горели страстью крови, пока бравые, чистые, гвардейцы отважно отбивались от пуль и сабель! Как круто устояло судно под градом снарядов, под градом огня! Обе стороны понесли потери. Обе стороны стали друг другу палачами. И именно они стали для друг друга последним, что они могли видеть. Перед ним сверкали лишь два человека. Алые волосы застилали взор, пока кровавый глаз пробивал его сердце. Он… — Ты… Ты!.. – хрипел мужчина, держась за плечо, — Мразь морская!.. Урод! — Ты мне комплимент делаешь, солнце? – заигрывал с ним пират.       Сил не было. Рука изнывала от боли, окровавливая землю. С его рук капала жизнь, разбиваясь об палубу. Глаза мутные, в ушах стоял звон, словно колокола били ему прямо по голове. Жизнь буквально летела перед глазами. Летела… Вдруг обрушаясь прямо в чужие руки. Крепкие руки сукиного сына. В руки… В чьи руки?       Последнее, что он увидел, были языки пламени… Резкий запах табака. И крики, сливающиеся в сплошной шум.       Фортуна шла на дно к самому Дейви Джонсу. К самому аду, что царил под слоями воды. Не все пережили столь сильный пожар. Не все смогли вновь обрести единственное, что у них было. Пламя сожрало ту удачу, с которой те решились до них добраться. Нет в этом мире колеса, сулящем награду. Проклятье и само пострадало в той битве. В битве, где рушились мосты. Где корма разлеталась в щепки, а бочки с порохом в любую минуту желали напомнить о себе. Где разрывало пушки в громком свисте. Где шальные пули пускали яд в чужие тела. Где человечество вспомнило свои жуткие корни… Но почему так тепло? Почему он ощущает себя странно? Слишком комфортно для гроба. Ещё и запах странный ударял в острый нос. Почти в орлиный клюв! Дрожь по телу. Брови вновь сошлись к переносице, наконец-то ресницы заколыхались, открывая взор на… Потолок? — Это… Точно гроб?.. – спрашивал генерал, будто не веря. Слишком обширно для гроба, — А может я уже умер?       Было поздно уже что-то выяснять. Повернув голову по сторонам, он понял, что находится в какой-то каюте. Да, это была именно каюта. Обширная, уставленная всяким хламом каюта… Почему он в каюте? А главное в чьей… Рунэ резко сел, подрываясь с места. Как в каюте?! И ведь правда! Голову кольнуло, но даже согнувшись, он не успокоил свой жар. Куча карт, книг и странных трофеев с дальних берегов… Он никогда такого не видел. — Почему я?.. – держась за голову, шипел Рунэ, пока его неожиданно не прервали. — Почему тебя ещё не жрут акулы? Хороший вопрос, но я дам на него ответ – послышался хриплый голос со стороны двери. Взгляд метнулся в сторону звука, увидя перед собой… Двух героев какого-то странного романа. Совсем не похожий на типичную книжонку и явно не имеющие в себе фальша. А может ему только это кажется?       Блондину было трудно о чем-то думать. Всё тело ныло, плечо болело, а голову, будто прострелили! Очень неприятное чувство! И всё же ему пришлось собрать последние здравые мысли в кучку, пока глаза желали разглядеть двух незнакомцев.       Мужчина, чья кожа подобна меди. Широкие плечи и достаточно узкие бедра. Длинные ноги и темные волосы по плечи, где пробивались седые пряди. Лицо его было до чертиков довольным. Даже страшные шрамы не затмевали его оскал. Он будто кот, что объелся сметаны и вновь стал зазариваться на что-то съестное. Но перед ним был лишь блондин и красновлосый незнакомец. В лице первого он точно узнал пирата, а вот второй… Второй был куда опрятнее. Казалось, что сам жемчуг стал его кожей, а стройный высокий стан был выточен из мрамора. Сильный молодой джентльмен, в чьих жилах текла голубая кровь… Огонь струился по плечам в паре прядок, пока само пламя заковано в хвосте. Голубые глаза смотрели на него с удивлением. Даже с шоком! — Р... Рунэ? – вдруг сорвались слова с чужих бледных губ. Генерал вздрогнул. Пальцы сжались на пыльном одеяле. Он спал всё это время на диване?.. Окликнутый замер, наблюдая, как к нему медленно приближалась фигура. Брови сами хмурились, пока лицо показывало лишь злость и равнодушие. Зачем нужны другие эмоции? Эмоции зло. Эмоции туманят рассудок. Разум первее всего, именно он должен быть главой всего! Надвигающаяся фигура не вызвала доверия. Не вызвала хоть какие-то положительные эмоции.       Флоренс был глубоко удивлен. Как? Как этот человек мог быть перед ним? Спустя столько лет разлуки! Спустя столько лет тишины, он появляется перед ним на этом корабле?! Кошмар наяву! Не так он желал их встречи. Не так представлял столь трогательный момент. — Рунэ, ты не помнишь меня? Играли ведь вместе когда-то… – с каждым шагом расстояние между ними сокращалось. Каждый шаг действовал на нервы всё сильнее. Разве можно было так с человеком? Принц хотел лишь быть услышанным. Чтобы нежные струны его души были услышаны! Но в ответ лишь направили меч. Клинок коснулся горла. Холодный металл трезвил заставляя сглатывать. — Я и ты играли? Не смеши меня! Да кто в такую чушь поверит? – от его слов веяло холодом. Ни один мускул на этом лице не дрогнул. Ни одна искра не пробежала по костям, — Кто такой? Что вам нужно, безбожники? Отвечайте! – вдавливал он сильнее меч, будто желая проткнуть тонкое горло Флоренса! Тот лишь с грустью смотрел на друга… Старого товарища, с кем он и покорял этот по-прекрасному ужасный мир. — Я Флоренс… Помнишь меня? Горошина! Помнишь, как дал мне это прозвище? – улыбаясь и жестикулируя, пытался тот привести генерала в чувства. Тот что-то вспоминал, хмурясь, но меча не опускал. В его голове что-то крутилось, но он не понимал, что именно это был за полет мыслей. Но бледная лампа всё же зажглась в его темном переулке сознания. — Флоренс?.. Да быть того не может, чтобы ты и с таким сбродом возился. Совсем честь потерял? — Ну не говори так, всë было по-другому! Почему ты сам здесь?! Тебя не должно было быть в море! – вопил юноша, наконец-то подлетая к давнему другу. Тот, слава богу, успел убрать шпагу, иначе был бы весьма королевский шашлык! Рунэ до сих пор не мог поверить, что перед ним тот слюнтяй, с которым он играл в детстве. Как же быстро летит время! А вроде только недавно играли в саду… Бегали, прыгали. Ни о чем не волновались! Какое же тогда было лёгкое, нежное время…       Юноша вцепился в блондина, как пиявка, и явно не желал отлипать. Да и второй не был так сильно против. Воин Востока лишь слегка поворчал, прежде чем сложить одну руку на широкую спину принца. Кажется…К нему решила вернуться память тех дней! Да… Тогда многое было по-другому… «Давно уже стояла пора весны. Той свежести и заботы, которую может принести лишь она одна. Это время, когда всё оживает! Когда каждая частичка нашей души ликует при виде первых зеленых листочков. Это не просто счастье. Это полный восторг! Ведь наконец-то можно дышать полной грудью, не боясь леденящего холода. — Эй! Догоняйте, о бравый рыцарь! – раздался детский голосок. Такой звонкий, свежий и манящий. Будто колокольчик! Его звон был таким же чистым, как этот ребячий смех, — Догоню, злой дракон! Зарублю! – кричал ему в ответ такой же сломанный голосок.       Двое мальчишек баловались в саду, совершенно никого не замечая. Они будто одни в этом мире и нет им больше никого интереснее, чем друг друга. Зеленая травка колыхалась от их бега, а кроны деревьев будто смеялись над двумя сорванцами. Вся природа наблюдала за их игрой и от этого она казалась ещё интереснее. Мальчишки, с палками на перевес, представляли огромные замки и овраги перед собой. Дикий лес и непроходимые болота! Всё перед ними становилось реальным и не было этому конца! — Ну же, догоняй меня, бусинка! – смеялся юнец. Грива цвета огня колыхалась от малейшего ветра, сверкая солнечными зайчиками. Возможно, эти волосы были самой красивой драгоценностью, что видел мир… Блондинчик всего восхищался такой особенностью друга. Он был будто огонёк! Феникс, спустившийся с неба! Хотелось коснуться этих прядей, но вдруг он обожжется? Вдруг эта красота сможет навредить ему? Не знал мальчишка… Но всё равно гнался за другом, наконец-то догоняя. Встречая его падением в густую траву. — Попался! От рыцаря никто не сможет убежать! Да, горошина? – хмыкал мальчишка, поправляя свои немного слезшие с носа очки. Они почти упали! Ох, ещё чуть-чуть и наверно и вовсе разбились бы. Но этим двоим это не было так важно. Они смотрели на друг друга, показывая языки, словно передразнивая друг дружку. Хотели, чтобы кто-то из них встал и вновь погнался за вторым, желая осалить неугомонного друга. Но лишь громкий смех стал им перемирием. Они тогда… Были счастливы. Счастливы как никогда прежде.»       Но воспоминания прервали резким кашлем. Совсем хриплым, громким, вызывающим кашлем. Двое гостей давно сидели на диване, обменивались словами. Как они? Что они? Откуда и как? Всё это было совершенно не важно главному эпицентру их всех проблем. Капитану Проклятья, что, скрестив руки возвышался над их безмятежными телами, будто так и надо. Будто он бог, желающий знать всё о своих творениях. Флоренс привычно напрягся, по-аристократичному выпрямляя спину. Теперь он вновь похож на принца, а не на какого-то оборванца, попавшего в лапы пирата в качестве отдушины. Джеку очень нравилось наблюдать за тем, как это чудо расправляло свой алый хвост, желая отпугнуть мерзавца. Как он показывал своё величие! Свою власть! Но власть была здесь явно не на стороне добра. И это ему по блядски нравилось.       Переводя свой взгляд на блондина, он увидел практически такую же реакцию. Или же и вовсе её отсутствие? Этот мужчина был совсем другим. Высокий, даже слишком, что бесило пирата, с широким красивым торсом. Было видно, что лицо достаточно молодое, но уже повидавшее всякое дерьмо в своей жизни. Зеленые глаза, напоминающие ему тину, смотрели на него не отрываясь. Играли в гляделки с самим сатаной. Это забавляло. Очень веселило мерзавца! Пока сам Рунэ лишь равнодушно вздыхал, пытаясь размять свою пробитую пулей руку. Его не сильно волновал плен. Волнение вызвало лишь то, зачем его пленили… На это же должны быть причины! — Как ваше плечо, мистер друг? – ухмылка проскользнула по смуглому лицу, пока в ответ ему лишь холод, — Ох, ну раз вы его сами прострелили, то сами должны знать какого это иметь в своём теле лишние дырки. Весьма неприятное ощущение – цедил блондин, получая довольную улыбку. — Я очень старался не попасть в голову. Но раз ты мне дерзить стал, то и постельный режим тебе уже не нужен! – хлопнув в ладоши, подытожил Джек. Его улыбка была настолько довольной, что бесила гостей ещё больше, чем могла бы. Да он ведь издевается?! — Зачем вам мы? Для чего?! Сначала я, потом Рунэ! Кто следующий? Епископа сопрëте?! – возмущался Флоренс, негодуя. Ему совершенно не нравилось то, что постепенно в каюте этого человека появляется всё больше людей. Всё больше жертв! Да и странное поведение капитана всё никак не могло уложиться в светлой голове. Сначала он спасает его поцелуем, а потом пытается сожрать, прокусывая шею… Что с этим человеком не так?! — Зачем вы мне...? Хороший вопрос… Дай-ка я подумаю… Вы мне нужны для кое-какого дельца. Но увы, какое оно вам знать не обязательно. Это секрет – приставив к своим губам палец, ухмылялся шатен. Ему это так нравится. Сплошная сладость.       И эти слова окончательно сорвали цепи с негодующего принца. Да какое право этот безмозглый пират имел, чтобы использовать их в свои пользу?! Тот выгнулся, резко вставая. Принц вырос на глазах, смотря на заносчивого мужчину сверху вниз. Да как этот плебей вообще смел его так нагло использовать?! Так нагло склонять! Это переходило уже все рамки приличия. Рунэ сидел, скрестив ноги и выжидающе наблюдал за этой необычной картиной. Они столько лет не виделись с его высочеством, а тот так возмужал… Поразительно! Хотя генерал всё равно остался выше короны. — Грязный… Мерзкий пират! Ты хоть понимаешь с кем имеешь дело?! – рычал паршивец, наблюдая, как на чужом лице не дрогнул и мускул. Он лишь гадко улыбался ему… Сукин сын! — Эй, я с тобой говорю! — Ты меня прямо комплиментами осыпаешь. Теперь я верю, что вас с этим лейтенантом что-то да связывает. Такие шумные – хмыкал шатен, отворачиваясь от голосистого алого петуха, подходя к своему столу. К единственному месту, где лежала вся его жизнь.       Под завалами бумаги, книг и записок он находит потертый ключ, что открывал стеклянный шкаф неподалеку. Оттуда же под скрип половиц он достал слегка мутную бутылку с золотистым содержимым. Эта бурда заполняла стакан, который с радостью осушил капитан. Горькая смесь рома трезвила и даже возбуждала уставший мозг пирата. Он тяжело выдохнул, собираясь с мыслями, постукивая пальцами по дубовому столу. Сейчас он слышал лишь возмущенный шёпот гостей, биение волн и звон собственных сережек. Перед ним по поверхности стола проехался компас. Черный компас с медной отделкой и странными символами на крышке. Глаз сверкнул, и мужчина прикрыл безделушку за бумагами, подбирая стакан. — Знаете… Сейчас у меня для вас есть замечательная идея – вдруг подал он голос, приковывая к себе внимание. Его корпус уперся об сокровищницу его жизни, пока он медленно смаковал терпкий напиток на языке. Облизывал губы, демонстрируя клыки. Флоренс сглотнул, хватаясь за плечо при виде длинных резцов, пока Рунэ лишь озадачено стреляет в того взглядом. — Ну что вы так на меня смотрите? Принуждать не буду, вы и так всё видите! Ха-ха! – двинулся он, вперёд покачиваясь при ходьбе, — Давайте со мной, к свободе за мечтой! Разбить бы вам пора оковы прежней жизни. Уж больно вы бледны для такой красивой погоды. Я отведу вас из круга серых дней в феерию огней! — Безумство – вздохнул генерал, скрестив руки на груди и показывая всем своим видом то, что ему это всё не интересно. — Звучит безумно? Да и пусть! Знаете, чтобы быть королями рутины вам просто достаточно жить. Но разве не заманчив риска миг?.. – шептал мужчина последние слова с неким придыханием. Он смотрел на Флоренса. Этого мальчишку легко в чем-то убедить… Пусть тот и стоял, как надутый павлин, но глаза его… Глаза горели интересом! Любопытством.       Пират резко осушил стакан до последней капли рома, пока сам резко не воскликнул, вставая на стул, который был неподалеку. Аристократы удивились, глядя на то, как этот мужик, словно сумасшедший, запрыгивает на стул! — «Чекнулся…» – пронеслось в красной голове. — «И на это я трачу свою жизнь…» – проскользнуло у блондина. А Джек вновь подал свой хриплый голосок. — Ну же! Откажитесь от роли той, что вам навязана толпой! Разве вам так нравится быть теми, кто вы есть? Разве вам так нравится фальш и вранье, что есть в ваших золотых клетках? Смотрите, под рукой есть всё то, что нужно: убегайте со мной! Ступите отважно за порог! – взывал мужчина, разжигая в душах молодых людей странные огни. Им никогда не удавалось слышать подобных речей от пирата… От необразованного разбойника, который убивал и грабил людей. Флоренс открыл рот от удивления, его губы не смыкались. Рунэ же лишь сильнее сжал руки, прищурившись наблюдал за картиной, разворачивающейся перед ними. — С меня пример можете взять, или же снобами быть. Ключ отыскать, или в же в клетке жить на цепи! О да, крылья смело расправляйте! Доверьтесь мне       Но его пламенную речь резко прерывают. Не был согласен с этим мужчиной тот, кто видел жизнь пиратскую совсем по-другому. Тот, кто знал, что пираты лишь мерзавцы без души и каких-то моральных ценностей. Блондин уперся локтями к ноги, согнувшись и вновь встретившись взглядом с алым глазом. Они, кажется, друг другу очень подходили. Джек улыбался, глядя на этого военного. Чувствовал, что в нем что-то есть. — Хах, друг мой, ну что ж. Партнером стать зовёшь. Je suis reconnaissant, но говорю прямо. Не быть сему этому! И знаешь, я лучше за борт на корм акулам пойду. Мне по нраву то, что для ТЕБЯ зазорно – ставил он акценты в своей речи. Пробивался иностранный диалект. Восточный… Красивый и мурчащий. Джеку всё больше нравился этот иностранец, — Я признаю ты ас! Чарует вольная жизнь. Conte de fées merveilleux, conte de fées lumineux. Но живу среди дворян, шелуха не для меня. — Заставишь меня её подбирать? Вы все дворяне так делаете – острил моряк, получая лишь укоризненный взгляд зеленых глазок.       Блондин подлетел к мужчине резко. Совершенно неожиданно и бесповоротно. Тот даже не успел среагировать, как его воротник сжали, притягивая к себе ближе. Рунэ был выше. Намного выше. Сколько вообще было в этом парне? Даже будучи в сапогах на каблуке, шатену было не дано сравняться с этим великаном в росте. Но даже так это его всё забавляло, пусть сердце и колотилось с испугу. — «Сапфир и изумруд… Да у меня прямо шкатулка с камнями» – ухмыльнулся тот в мыслях, — Неужели мои слова так задели твоё хрупкое эго? — Не зазнавайся, мразь портовая. Тебе никогда не заставить нас работать вместе. Тебе ясно? – никаких ярких эмоций на этом лице не читалось, но почему-то именно глаза передавали куда больше, чем должны. Не зря ведь говорят, что глаза — это зеркало души. Зеркало, в которое смотрелся Джек, трещало по швам… Этому парню… Страшно. — Как всё до этого докатилось?.. – вздыхал принц, держась за голову. Он совершенно не понимал, когда друг стал таким! Да он бы никогда в жизни подобные не сделал, а сейчас! За воротник, и капитана судна! Да они как пробки от шампанского полетят отсюда! Но вдруг Джек вновь подал голос, уже не улыбаясь, так как прежде. Он стал куда серьезнее. Он понимал Рунэ. — Значит именно так ты хочешь тратить дни? – вырвалось с губ, пока блондин злился, — Что? — Я спрашиваю, именно так ты хочешь тратить дни? Служить ради чинов и своё горе в виски топить? – единственный алый глаз смотрел в упор. Не сводил даже на жалкую секунду. — Но разве связавшись со мной вы не оживете душою, вспомните как смеяться! Послушайте меня… Доверься. Я дал обещание твоему другу, что довезу его до Картуги. Думаешь не смогу и твоё выполнить? Станьте частью моей команды – я покажу вам мир, о котором не расскажут в сливках общества… Но выбор лишь за вами.       Его слова пробирали до души. Вскрывали какие-то старые совсем незажившие раны. Будто бы… Наружу прорывалось то, что они пытались давно похоронить. Мужчина отцепил от себя юнца, который оцепенел от удивления и шока. Флоренс тоже был немного… Удивлён? Ему никогда не приходило в голову то, что пират может так трезво мыслить. Так ещё и таким способом! Этот чумазый мужчина отряхивал себя, пока гости переглядывались. Блондин не доверял Джеку, как и принц последнему, но… Разве у них есть выбор сейчас? Они на чужом корабле по середине моря. Вокруг океан! Вода! Им некуда бежать.       Мужчина лишь тяжело вздохнул, вновь подходя к своему верному столу. Там он вновь налил в стакан горького рома, чуть бултыхая жидкость в граненом стекле. Мутное золото струились по пальцам впитываясь в и так грязные бинты. Он вновь обжег горло, наблюдая, как между двумя юнцами проходил немой диалог. Лишь глазами. Никаких слов. — Знаете… – вдруг очнулся Флоренс. Он молчал всё это время и наконец-то осмыслил то, что хотел бы сказать этому пирату. Его попытался остановить Рунэ, но тот лишь кивнул ему в знак того, что всё хорошо, — Уж больно дорогим удовольствием нам это всё станет… Какая награда нас ждет в обмен на сотрудничество? — Что ж справедливо, раз хотите часть от удовольствия. То предлагаю пять процентов, бьем по рукам и за дело! — Нет, уж лучше восемнадцать, ведь не младенец я! — А почему так мало? Может половину дать?! — Пятнадцать! — Восемь дам — Двенадцать? — Может девять… —ДЕСЯТЬ – хором сказали купцы. В каюте повисла тишина, пока улыбка на лицах «торгашей» расплывалась всё шире. На фоне лишь Рунэ недовольно вздыхал, пока двое сцепил руки подтверждая договор. — Comment suis-je arrivé là-dedans ?.. – тяжко вздыхал последний, — Не преувеличивай так, Рунэ! — Приятно иметь с вами дело. Добро пожаловать на борт!       Возможно, именно так начнется то, чего не видел белый свет. Держитесь черти, мы идем!