Мерзавец

      Вся наша жизнь сплошное разочарование, но разве приятно, когда это разочарование пытается вас ещё и убить? У Флоренса было стойкое чувство дежавю, которое он не смог бы толком объяснить, будучи даже в усмерть пьяным или красноречивым поэтом! Сейчас он вновь бежал. Вновь его сердце колотилось в груди, а легкие пытались вылететь через рот. Но было что-то новое… Он был не один. Совсем не один.       Казалось, что на них обозлился буквально весь город за раз! Словно они, главные паразиты этого порта! За ними слышалась погоня, сравнимая с топотом целой кавалерии желающих прибить их головы к столбу. Размазать мозги по земле, а ещё лучше – повесить, чтобы башка посинела, как слива. Извращенные всё-таки в их мире фантазии… Но об этом он точно будет думать не сейчас!       Рынок кипел от народу, из-за чего пробираться через толпу зевак было проблематично. Женщины и дети, старики и бабки, мужики и бедняки смотрели на эту погоню так, словно это было первое в мире черно-белое кино! Но нет, это были всего-то два мужчины, что неслись от опасности куда глаза глядят. Или только Флоренс так несся? — Засужу! АААА! Джек! Какой план?! – кричал принц, следуя за бегущим пиратом по пятам. Ему казалось, что этот старик знал порт, как свои пять пальцев! Потому что, то, как он перепрыгивал прилавки – это было нечто! Кривая походка всё равно виднелась в его движениях, а махания руками, словно он пытался поймать равновесие, и вовсе вызывали смех! Как вообще так можно бегать?! Но этот мерзавец успевал ещё и обносить прилавки! Настоящий бандит! — Меньше слов, больше действий! Я же капитан Проклятья, смекаешь? – кричал тот в ответ, ловя лицом очередную верёвку с одеждой. Теперь может показаться, что мужчина был ходячей вешалкой… Чье-то платье было у него на плечах, тряпка на голове, сапоги и вовсе все в раздавленных апельсинах! Но даже так солдаты не отступали!       Стража догоняла их, что-то крича и открывая огонь на поражение. Винтовки с длинными штырями были очень даже эффективным оружием против беглецов, если бы не одно но. Пространство. Места стрелять совершенно не было. Эти беглецы роняли за собой всё, что только попадется под руку! Роняли бочки с крепким ромом, позволяя им сбивать белогвардейцев с ног. Разбрасывались одеждой и даже столы опрокидывали! Шума было столько, что рынок вопил от возмущения и страха, пока всё вокруг них трещало от свиста пуль. Но даже так, этим уродам удалось скрыться от лап правосудия… — Упустили… Твари! Обыскать каждый закоулок, каждый метр порта, но найдите мне их! – рявкал командир, заряжая ружье порохом. Молодые люди, что были вокруг него встали по стойке смирно, приставив пальцы к виску, да крикнули, — СЛУШАЕМ!       Но тем временем неудачливым клиентам пришлось прятаться в чьей-то мастерской… А мастерская ли это была вообще?.. Небольшая комната, увешанная железными инструментами, да цепями. В углу стояла каменная печь, пока с другого края разместилась чугунная наковальня. Всё в этом месте говорило о том, что тут были люди… Но единственное, что было хоть как-то живым – это крысы, и они сами, стоящие около двери. Флоренсу зажали рот, крепко сжимая его челюсть пальцами, пока он сам прижался всем телом к взрослому мужчине, шипящему ему о тишине. Им некогда было думать о том, как они выглядят со стороны, и насколько сильно это неловкая поза. Ведь маленькая щелка между дверью и стеной позволяла Джеку видеть хотя бы кусок их нынешней ситуации, пока юноша сгорал со стыда от неожиданной близости. Он впервые в жизни видел капитана настолько близко… Настолько, что мог услышать биение чужого сердца. — «Он и вправду слегка меня ниже…» – мелькала в голове мысль, когда он вжимал пирата в стенку, ощущая горячую кожу на своих губах. Грубую, совершенно не такую, как у аристократов… Мозолистую и сухую, израненную и укрытую частью бинтов. Принц никогда не ощущал касания подобных рук. Рук простого человека, рабочего и возможно даже раба. Их миры слишком разные для его скромного ума… Но от этого в душе начинало что-то шевелиться. Что-то страшно начинало прыгать в его душе, заставляя бояться этого нового ощущения.       Пират перед ним был хмурым, молчаливым. Он будто ожидал какого-то подвоха. Вслушивался в тишину, ловя грохот повозок за дверью, слыша крики людей и детский смех, сливающийся в единую какофонию. И это было… Так странно. Юноша впервые смог разглядеть забавные детали чужого образа… Капитан Джек был усыпан разными побрякушками и цацками, что как колокола гремели на его теле. Бусы с круглыми алыми бусинами, что переплетались с синими камнями. Перья, ракушки и даже кости были там! В ушах висели золотые серьги, но они были явно непарными. В одном ухе было золотое кольцо, а в другом три потертые серьги в ряд, как у настоящего разбойника. В их высшем обществе подобное было бы верхом глупости! Но здесь на мужчине было столько украшений, что казалось, именно он был ходячей лавкой с побрякушками! И это всё… Сводит его с ума. — Кажется… Оторвались. Фух… – тяжело выдохнул шатен, наконец-то подавая голос. Ему не нравилось, когда за его головой кто-то яро охотится, так ещё настолько, что стыло в жилах. Капитан медленно повернул свою голову к мальчишке, который резко смутился. Не нравилось юной душе то, как они близко… Слишком девственен был этот храбрец. Острые кошачьи глаза пирата смотрели на «гостя» с интересом. Изучали его, пробовали на вкус. Бледная кожа, голубые, как морская бездна, глаза и... Родинка под глазом. — Хах… Так ты любимец судьбы – хмыкнул старик, пока в ответ ему был удивленный взор принца. Как любимец судьбы? Королевский отпрыск явно не был особо предан подобным поверьям. В карты он не верил, в судьбу, да и на костях не гадает… Тогда почему перед ним мужчина немалых лет резко говорит о судьбе? — Что вы… Имеете в виду? – выгнул тот бровь, убирая со своих губ чужую ладонь. Он держал её пальцами, словно подцепляя на крючок, как треску на сеть.       Пожив пару дней с капитаном под одной крышей он осознал, что этот мужчина имел… Весьма странные привычки. Например, верил во всякий бред. Да он буквально во всё верил! Начиная с того, что если упадёт вилка или нож, то это к приходу гостя, или же, разбить зеркало означало несчастье. И это было каждый божий день… Поэтому Флоренс не был сильно удивлен тому, что этот мужчина собирался вычудить, но… Даже он превзошел самого себя!       Резко чужая смуглая рука вцепилась ему в воротник, заставляя наклониться ещё ближе. Красновласка ахнул, грубо въехал рукой в стену, словно пытаясь ударить этот неодушевлённый объект. Сердце замерло, как и мышцы напряглись от столь неожиданного поворота. Что он делает?! Перед ним во всей красе был капитан, который не раз пачкал свои руки в чужом вине. Не раз пачкал руки в крови божьей… Флоренс замер, наблюдая, как этот мерзавец… Обольщает его? — Знаешь… Судьба – сука капризная… – шептал мужчина, не сводя своих глаз, — Она выбирает себе в слуги лишь тех, кто ей мил… Собирает зверинец вокруг иконы и награждает их нимбом. Ты станешь безгрешен… Ты такой же… Ты как ОН. Он и не понял, как зубы капкана сомкнулись на нём.       Всё оборвалось. Крик сорвался с губ. Боль пронзила тело. Кровь хлынула по коже. Всё произошло слишком резко. Скрежет зубов и шокированная синева глаз, что блестели в ужасе. Рука сама напряглась в ударе, отталкивая от себя пирата. Тот с глухим хлопком врезался спиной об стену, пока бедняга бледнел на глазах. Он судорожно сжимал рану на шее. Сжимал рыдающие кровью мышцы. Его сердце билось в ушах, капилляры лопнули в глазах, пока он смотрел на того… Кто был перед ним. Слизывающий со своих губ кровь. Нахмуренный и злой. Его щека болела от удара, пока по подбородку скатывались винные капли. Алый. Алый был этим очам проклятье. Принц совсем не понимал зачем тот это сделал. Как вообще можно так слизывать чужую кровь?!.. — Вы совсем из ума вышли?!.. Зачем вы это сделали?! Что на вас нашло? – орал мальчишка, ощущая влагу под пальцами. Кровь впитывалась в одежду. Впитывалась в душу. А Джек… Джек лишь вытер своё лицо рукавом, проводя языком по ряду зубов. Горько. — Пробовал. Не видно? Не любит тебя судьба всё-таки — ДА КАК ЭТО ВООБЩЕ СВЯЗАНО?!.. – вопил тот, пока старик выплевывал кусок свернувшейся крови. Сгусток. И это для него казалось таким обыденным, будто он так каждый день делает! И ведь никакого ответа! Совсем ничего! Ему в лицо просто кидают напоясную узорчатую тряпку, которая повалялась хрен пойми где, да со взмахом руки просто пытаются уйти! УЙТИ! При том, что мальчишка может умереть без должной помощи! И ведь шатену явно было глубоко до фитиля на то, что будет с этим мальцом после. Или он только делал вид? Ведь тщетные попытки принца перевязать себе плечо были настолько нелепыми, что Джек быстро осознал собственную глупость. — «Он безнадежен…» – и эта безнадежность притянула его обратно. Он не настолько испорчен, чтобы оставить истекающего кровью пацана без грамма понимания этой жизни. Ведь Флоренс то ли пытался задушить себя, то ли помочь, но ни это и ни другое у него явно не получалось. Он всё кряхтел да вздыхал, ругался и шипел. Ему больно… Очень больно. Плечо ныло от дыр, оставленных чужими зубами. Как вообще можно так кусаться? — «Он псина что ли? Как у человека могут быть такие зубы?» – всё время крутилось в алой голове, пока дрожащие окровавленные пальцы пытались перевязать плечо. Но тут он ощутил чужое касание. Человек сел перед ним на колени, отбирая испачканную известью тряпку, — Заткнулся. Тебя оставь, так ты и помрешь без помощи. — Не очень-то и ласково слышать такое от вас. Вы ведь во мне три дыры проделали — Четвертую хочешь сделаю? Тогда их будет у тебя всего шесть – саркастически парадировал Джек обиженный голос мальчишки, пока тот пытался вникнуть в эти шесть дырок. Шесть?..       Осознание столь «дырявой» шутки врезалось в него уже позже… Тогда, когда капитан уже собирался покидать странные обители.       За порогом уже наступали сумерки, солнце передавало свой пост Луне, а звезды наконец-то распускали свои шикарные наряды. Огни заполняли порт… Утихала жизнь, но просыпалась совсем другая живность… Совсем другой слой восходил к свету. И именно это манило так много душ. Так много чертей и дьяволов, что словно Маргарита за Мастером стремятся на дьявольский бал. Флоренс смущен. Флоренс озадачен. Он прожигал темный затылок, следуя за своим единственным путеводным лучом среди этого алчного мира. Кожа болела, но в душе зарождался дикий интерес к тому месту, куда они держали путь. Очи цвета неба впервые видели плесень живых улиц.       Туманный покров переулков навевал какое-то пророчество божье. Когда всë живое сдохнет, оставляя место для нелюдей, что станут им новыми королями. Эти улицы кишели смрадом. Здесь не было места чести, гордости, достоинству и благородству – здесь выживают. Выживают, втаптывая свои души в грязь, проигрывая последнюю человечность. Это не Сингапур – это Сан-Мор. Город золота и несчастья. Их ноги брели по безжизненным улицам, изредка видя измученные души, проваливающиеся под землю. Идущие в самый ад… Флоренс неосознанно последовал туда же, куда и его спутник. Капитан. Они спускались вниз, будто крысы, шуршащие по подвалам и погребам. Их тела несло вниз, где пробивалась вся мразь этого места. — Что… Что это за место? – спрашивал он тихо, почти шептал. Боялся, что их раскусят. Место было столь непривычным, что глаза разбегались лишь при виде народу, при виде этих широких столов и разодетых в прозрачный шёлк дам. Куртизанок, прислуживавших клиентам. — Никогда не был в таких местах? Это казино. Хочу расслабиться – щелкая огнивом, отвечал шатен. Меж его губ уже покоилась папироса, набитая опиумом. Прекрасное баловство на одну ночь. Серый дым поглотил легкие, убегая через нос, пока не сталкивается вновь с бледным лицом. Принцу не нравится табак… Слишком едкая и противная смесь. Отвратительный запах. — Нет… Не бывал. Можете не курить на меня? Запах ужасный… — Какие мы нежные оказывается, утютю… Иди развлекись. Цыпочку себе подцепи, выпей может… – перечислял тот греховные удовольствия, в конечном итоге сбиваясь, — Впрочем!.. Ты и без меня в курсе. Кыш давай. Не порть мне игру.       Флоренса окружала толпа. А можно было ли назвать эту толпу живой? Возле столов толпились те, кто пытался хоть что-то выдрать из рук шулера. Кто пытался вернуть потерянное добро, но вновь проигрывался, желая ощутить прилив азарта. Забвенное чувство, что сравнимо с наркотиком. Им нужна подпитка. Нужен заряд. Нужен толчок! Но рулетка высасывала из них последние частички их личности. Их безмерно кипящей свободы, что покрылась налётом. Принцу незнакомо это место. Ему незнакомы эти люди. Этот сброд отчаявшихся, что душили его глотку. Духота. Он будто дышал этим спертым тлетворным воздухом. Будто окунулся в чан с помоями, не находя выхода. Перед ним рушились судьбы.       Уперевшись спиной об угол комнаты, окатив взглядом народ, тот понял. Совсем другой мир, прежде незнакомый, встал перед ним, выпрямив спину. Разве… Не по-другому ему рассказывали о нём? Разве отец не вещал ему, что за стенами дворца царит счастье и радость? Люди живут на широкую ногу, любят друг друга… Люди умны, но… Тогда почему эти души проигрывают своё сердце на злосчастной рулетке? Почему они пропивают своё здоровье, почему они столь безграмотны? Разве… Разве не в этом его задача была? Разве он не должен был помочь этим людям? Но почему тогда те сами губят себя, желая отыграться? То ставят кровью, то углем, то zero выпадает им. Но они даже после проигрыша не останавливаются. Даже после того, как проиграли последний лоскут ткани. По полу разлетаются фишки, карты летят прочь. Ветер гнева сносит игроков, пока за широкими диванами глумятся изуродованные дамы. А среди них такие же мужчины. — «Мерзость…» – достигла пика его мысль. Он видел, как жирные от масла люди, как эти мажоры… Буржуи, одного с ним ранга, своими полными руками ощупывают женскую натуру. Её девичий стан, скрытый упругими шелками. Эти дамы скрывают лица под свинцом. Скрывают отвращение за виски. И разве в этом есть удовольствие? Разве это наслаждение?       Сапфировые очи искали знакомый силуэт. Неизвестно сколько он уже стоял, притихнув в этом закоулке. Он видел за этот битый час взлеты и падения, крах и разочарование. Видел, как кто-то положил свою жизнь за круглый стол. Видел, но всё равно вновь шёл в толпу, желая отыскать того, из-за кого он здесь. Почему он не ушёл? Почему не вернулся на корабль, оставляя этого грязного пирата среди тумана и дыма? Зачем идёт за ним? Мальчишка не понимал, что за странное чувство появилось в душе. Оно его пугало. Ему было страшно. Страшно до жжения под ребрами, до кома в горле. Но он всё равно шёл. Шёл, ступая к эпицентру греха.       Круглый стол был перед ним. За ним, будто черти, сидели игроки. Каждый желал выпендриться, забрать наживу всю себе. И среди них был он. Капитан Проклятия. Тот, чьи зубы тверже стали. Он сидел расслаблено, будто совсем не вовлечен в игру. На столе лежали карты, пока в битых стаканах цвела бурда. Фишки разлетелись по газону азарта, а шулер продолжал вытягивать карты. Все напряглись. Все застыли. Сердце Флоренса тоже замерло при виде мужчины. Всего две карты. Одна пуля. Один человек. И одна ставка. Юноше никогда не удавалось видеть… Такой эмоции на чужом лике.       Серьезный взгляд пронзал плоть. Разрывал душу. А алый хрусталь извергал животный азарт. В его руках мялись карты, сверкали рубины, которые он кидал на стол. Давал себе цену. И один мужчина явно разделял столь выгодную сделку. Его хитрый, даже стреляющий взгляд, достался и попутчику, которому стало душно в собственной рубашке. — Опять ты… Я же говорил тебе, чтобы ты пошёл развлечься. Над душой че стоишь? – спокойно спрашивал он юнца, который слегка стушевался. Он только что засмотрелся на этого головореза?!.. — Ничего такого… Я… А во что вы играете? – собирая мысли в кучу, пододвинул он к себе стул, садясь неподалеку от пирата. Джек смотрел на него щурясь, недоверчиво и даже скупо. Но в итоге лишь вздохнул, говоря ему название игры. Это оказался покер. — Играл хоть раз? — Нет… Слышал лишь. Для моего окружения такая игра сравнима с похотливостью… – почесав неловко затылок, продолжил, — А вы давно играете в покер? Интересно хоть? И, по правде говоря, он бы и не ожидал от капитана ответа. Зачем тому рассказывать подобные личные моменты? И Флоренс правда засомневался в своих же словах, резко переменяя взор. — Но вы можете не рассказывать! Это, наверное, личное?.. — Нет… В этом нет ничего особенного. В покер я научился играть в Сингапуре. Там многому дурному научат. ХА! ПАРА! – вскрикнул мужчина, выкидывая на стол свою пару карт. Два туза! Стол недовольно заворчал, пока шатен сгребал к себе золото и драгоценности, — Знаешь, в нашей жизни надо многое уметь делать чтобы выжить. Вам богачам такое на понять. Родились с серебром в зубах, да золотом в ушах, и радуетесь, когда папка вас выдаст за какую-нибудь красавицу, и там уже и чины будут, и балы с шампанским. Впрочем, жизнь ваша ну прямо мëд. Не то что у нас. У нас за жизнь бьются и дай боже доживи хотя бы до 20! Хах! Тусуй давай, шляпник! Флоренс слушал эту тираду, не отрывая глаз от пальцев разбойника. Длинные израненные пальцы, через которые текло золото. Монеты, рубины, изумруды… Он… И поверить не мог, что такое бывает. Что… Дожить до 20 это так тяжело для простого человека. — Сыграешь? Я тебя научу – послышался знакомый хриплый голос. У мальчишки не было и мысли отказать такому соблазну.       В тот день он всё ещё сидел за столом с капитаном, считая его взлёты и падения. Рискуя сам и обретая победу! Слушая его возгласы и смех. Пробовал на вкус горечь рома. Пробовал… Судьбу. Ту суку судьбу, наконец-то чувствуя себя живым.