Guilty

Одержимость — частичное или полное и всеобъемлющее подчинение разума человека чему-то, какой-либо мысли или желанию. Сначала у Чана возникла всепоглощающая эйфория влюбленности. Весь мир в розовых оттенках, покалывающее чувство трепета в районе живота, желание находиться рядом с Хенджином каждую секунду. Слышать его голос, видеть красивую улыбку, ощущать на себе наивный, немного детский взор и чувствовать нежную ауру рядом с собой. Затем — захваченность объектом любви. Этот этап застиг альфу врасплох, потому что появился практически нога об ногу с первым. Виной этому являлись жуткое собственничество, давняя конкуренция с братом, желание обладать и стать единственным хозяином самой прелестной вещи на свете. Навязчивые желания и действия: прикоснуться, забрать себе, запереть далеко от чужих мерзких глаз. Вот здесь Кристофер и закончился. Само по себе это состояние могло являться нормальным, но, Чан упустил контроль, из-за чего невинная первая влюбленность перешла в нечто патологическое. Так, за безобидной симпатией начало скрываться явление с очень острыми зубами — роковая, уничтожающая любовь. Идентичность необходима человеку, чтобы ощущать себя живым. Крис лишился этого, как лишился каких-либо теплых чувств, положительных эмоций и приятных моментов без Хенджина. Хенджин слишком быстро стал источником всего хорошего. Без него Чан укатывался в тьму, становился хмурым, погода внутри парня менялась на мрачную и туманную. Крис начал жаждать любви Хвана. Влюблённого Бана посещали и не отпускали навязчивые мысли об объекте романтического желания. Он испытывал слишком острую, болезненную потребность во взаимности чувств. Настроение зависело от того, давал ли Джинни какие-либо знаки внимания в течение дня или нет. Объект любви явно стал переоцениваться и идеализироваться, недостатки Хенджина становились достоинствами или неповторимыми особенностями, которые, как Чану стало казаться, он не сумеет отыскать в ком-либо ином. Все прежние дела (отдых, открытие ресторана, весь семейный бизнес) ушли на второй план. Нарушенное проявление привязанности разрушало те немногие ментально здоровые отголоски в воспаленном разуме. После стычки с Минхо в коридоре до конца сформировался иллюзорно-идеальный объект обожания, который в голове альфы был обязан принадлежать исключительно ему. Одна мысль, что есть возможность того, что омега достанется кому-нибудь еще, а именно Минхо, вызывала чувства паники, безудержной ярости и ужаса. Ощущение потребности в большем внимании, стремление гиперопекать и контролировать, что можно связать со страхом потери и упущения, добили и без того пошатнувшийся внутренний мир Кристофера. — Чан, пойдешь с нами? — Хенджин стоял, улыбался самой очаровательной улыбкой, исступленно протаптывал худыми ногами пол на месте. На омеге кофта Минхо, кепка Минхо, следы Минхо, на нем, казалось, даже запах Минхо. Хенджин точно принимал душ перед тем, как прийти сюда, но вонь так и осталась. Крис недолго молчал и размышлял, сидя на кровати. Был огромный риск того, что при наглядной картине взаимоотношений Минхо и Хенджина, альфа не сможет сдержать свой гнев, а это в планы Чана совсем не входило. Тяжело в принципе спрогнозировать собственную реакцию. Альфа при желании мог бы прибегнуть к открытому подавлению и грубой силе, но это не то, что утолило бы чановскую жажду. Кристоферу нужны полное согласие и взаимность. — Нет, у меня дела, котенок, — больно. Больно не суметь противостоять этому гадкому чувству, оставляющему горький привкус на языке, что зовется ревностью. Но Чан не просто ревновал. Чан готов был стереть Хо с лица земли за то, насколько он опорочил первую и, как окажется, единственную любовь Кристофера. — Пожалуйста, — Хенджин подошел к кровати с мятыми простынями, присаживаясь на корточки перед Альфой. У Чана сорвалось дыхание. Даже с этой вонью на омеге, старший прямо сейчас готов был бы впиться в пухлые губы поцелуем. — Я тебя чем-то обидел? Обидел ли? Нет. На самом деле выбор омеги только закрепил одержимую любовь. Крис покатался на эмоциональных горках сполна. Позавчера, например, он наблюдал, как эти двое целуются на заднем дворе, как Минхо с особой страстью сжимал аккуратные ягодицы, затем занес Хенджина на руках в дом. Вчера Крис видел, как эти двое завели лодку посреди ночи и уплыли в неизвестном направлении. Вернулись оба грязные под утро, в волосах Джинни можно было разглядеть листья, траву и другие различные атрибуты, доказывающие, что у них был секс на природе. — Конечно нет, у меня действительно дела… — Но у нас сегодня последний день отпуска, неужели ничего нельзя придумать? — Джинни положил холодные, как лед, пальцы поверх кистей Чана. Странно. Руки омеги ледяные, но вызвали такое тепло, что, казалось, у альфы повысилась температура тела за считанные секунды. Крис замер, вглядываясь в шоколадно-коричневые глаза. Есть ли в них хотя бы капля той любви, которую Чан готов выбивать? — Ладно, раз ты так просишь, я постараюсь, хорошо? — Хенджин запищал от радости, залез на кровать, зарывая Альфу в объятиях. Чан готов был поклясться, что у него чуть не выпрыгнуло сердце от неожиданной первой близости нежного, как бархат, тела. Взгляд потемнел. Ладони Чана, находящиеся на талии, пылали от желания сжать тонкую, прозрачную кожу, положить омегу под себя, нагнуть податливое тело и входить до упора, доказывая, кто имеет на него право, кому на самом деле должен принадлежать Хенджин… Но Крису, как обычно, нужно было держать себя в руках и сдерживать свои животные позывы. *** Рынок, на который ребята поехали после обеда, славился огромным ассортиментом различных товаров, начиная от разновидностей морепродуктов и заканчивая различными бытовыми товарами вместе с сувенирами. Минхо шел отдельно от всех, так, как альфе всегда было комфортно. Чуть спереди он видел Хенджина, чьи волосы в этот раз были собраны в низкий хвост, бесстыдно открывая вид на все засосы и укусы. Хо наслаждался самой красивой картиной на свете, которая не могла быть написана от руки человека. Хенджин был создан богами лично для него, не иначе. Человека прелестнее, нежнее или слаще просто нет. Каждый раз, когда слышался дурацкий, заливистый смех брюнета, альфа невольно улыбался такой же дурацкой, глупой улыбкой. Минхо в Хенджине нравилось всё: от абсурдной неряшливости до забавных, слишком ярких реакций на всё подряд. Если Хо был ледышкой, которого сложно удивить в принципе, то для того, чтобы удивить Хенджина, нужно приложить минимальные усилия. На душе впервые за долгое время было хорошо. То, что происходило с ним сейчас, абсолютно точно конфликтовало с собственными привычками и понятиями, но приносило такую дозу удовольствия, что сердце пропускало удар при каждом вдохе. Сегодня был заключающий день в Японии. Последние дни они провели в компании друг друга. Омега приходил к нему каждую ночь вместе смотреть какие-нибудь фильмы на телефоне, слушать музыку, просто лежать и разговаривать, потому что безудержное желание близости давило на мозги, заставляя следовать за дикими, страстными инстинктами. Секс в лесу, например, лучшее, что было в жизни Минхо. Теперь природа требовала большего — постоянного присутствия истинного, прикосновений, ласки и заботы. Минхо узнавал Хвана и ощущал счастье на физическом уровне. Хенджин любил манго, закаты и рассветы, романтизировал «Титаник» и ненавидел баклажаны, грубых людей и грозу. В детстве Джинни прятался под одеялом, пока гром не закончится полностью. Единственное, до чего не дошли оба в откровениях — собственные родители. И тот и другой понимали, что рановато обременять подобными рассказами истинного. Они боялись неприятия, осуждения и «не той» реакции. Джисон больше не звонил, хоть альфа знал, что им предстоит еще один разговор. Который, конечно, мало волновал, даже если это было эгоистично. Сейчас волновал только Хенджин. Сейчас был только Хенджин. Сейчас была их зарождающая, окрыляющая любовь. — Эй! Ты ведь пообещал чуть ли не купить мне всю эту забегаловку! — Чонин остановился напротив кафе, прожигая взглядом спину Сынмина, который все еще болтал о чем-то с Джинни впереди. Мин нехотя обернулся. Вся компания зависла посреди рынка, дожидаясь самого младшего. — Ладно, пойдем, — действительно? Так легко? Йенни уже прикидывал у себя в голове всевозможные уговоры покушать вдвоем, а альфа так просто согласился? — Только пойдем все вместе… — Нет, Ким. Ты пообещал мне ужин вдвоем, — «Вот в чем подвох, своего Джинни хотел затащить туда?» Айен злился, безудержно ревновал, ребячливо скрещивая руки на груди, гордо задрал нос. Хенджин умилительно хихикнул. — Идите вдвоем, ты ведь обещал, — Хван пихнул плечом Сынмина и перевел игривый взгляд на Минхо, который мгновенно понял, чего добивался омега. Хенджин знал. Внимательный, умный мальчик. Хо усмехнулся, блаженно прикусив губу. Есть ли в этом парне хоть какие-либо недостатки? Ангел во плоти, не иначе. Минхо погибал по Джинни, утопая в деликатном, мягком, тонком аромате ягод. — Что-то я не припомню, чтобы давал подобное уточнение, — пробурчал Ким, не сдвигаясь с места, и уже вся компания друзей захотела закатить глаза и настучать по упрямой, дотошной бошке Мина. Сколько можно строить из себя саму неприкосновенность? Когда Сынмин поймет, что это лишь раззадоривает младшего Бана? — Сынмин! Иди давай, — Хван уже напрямую, немного грубовато подтолкнул друга, который упрямо не сдвинулся с места ни на сантиметр. Айен принял вызов. Вся компания застряла на одной точке, пока шла борьба характеров огня и пламени. Минхо уже хотел начать возмущаться, когда позади послышался странный писк Феликса. — Ребят! — с неподдельным ужасом крикнул омега, ошарашено вглядываясь куда-то в сторону. Йенни, проследив за взглядом, все понял первым. После него осознание дошло и до остальных. Это тот самый мужчина, который был тогда в баре. Его можно было легко идентифицировать по шраму и татуировкам, которые еще несколько ночей с испугом вспоминал Джинни. Мужчина был не один. Вокруг него еще трое, покрупнее. Гораздо. Вся их компания казалась устрашающей и внушала тревогу на подсознательном уровне из-за недоброго взгляда, которым японцы щедро наградили каждого. Особенно щедро Минхо и Сынмина — двоих горячо любимых людей Хвана. Все напряженно молчали, переглядывались, прикидывая, как бы тактичнее избежать драки и, возможно, у них бы получилось найти мирный выход из ситуации, если бы не Чонин. — Давайте, подходите! — с расслабленной, надменной улыбкой прокричал Йенни, пальцами приманивая и без того озлобленных мужчин. Минхо нервно усмехнулся, мечтая ладонью заткнуть рот мелкого. — Ну же! Вы вообще знаете, кто мои братья? — на идеальном японском продолжил провокацию младший, и даже Чан подавился смешком от абсурдности ситуации. Сынмин еле сдерживался, чтобы не прибить Чонина на месте, потому что узнавал в словах Айэна строчки из японской манги про гопников, которую сам же тому посоветовал в качестве пособия по японскому сленгу. — Чонин, закрой свой ро… — Вот они двое! Ох… Йенни прервал Криса, указывая на обоих братьев своими длинными пальцами. Хенджин побледнел на пару с Феликсом. Незнакомцы озадаченно следили за Йенни, что-то говоря друг другу, прежде чем уверенно двинуться в сторону корейцев. — Они вас так отхуячат! — инстинкт самосохранения у младшего отсутствовал всегда. Эта ситуация явное доказательство. Но должен же быть хотя бы инстинкт сохранения здоровья собственных братьев? Обстановка накалена до предела. Альфы прекрасно понимали, что конкретно эту стычку они не вытянули бы; двое омег были сильно напуганы, в то время, как у третьего чесались руки кому-то врезать. Помимо Чонина, должно быть, был не против размять мышцы только Чанбин, но даже он стушевался. Потому что Со понимал, юристы-родители совсем не обрадовались бы аресту единственного сына в Японии. Странный контраст. Из-за избалованности, вседозволенности и неподдельного высокомерия с детства, Чонин не сумел трезво оценить ситуацию. Минхо и Чан переглянулись, испытывая одни и те же эмоции — растерянность и напряжение. Бред. Как могло выйти так, что они наткнулись именно на этого типа? Вероятность ведь была слишком низкая, практически нулевая. Минхо, от природы слишком внимательный, заметил, что мужчина позади кладет руку в карман. Не трудно было догадаться, что против них не только превосходящая физическая сила, своеобразная банда была еще и вооружена. Скорее всего ножом, вряд-ли кто-то решился бы открыть стрельбу в таком людном месте. Хо сразу рассчитал, на каком расстоянии от него находился Хенджин. Нормально. В случае чего Ли успеет заслонить своего омегу. — Готов? — встав в стойку поинтересовался Крис, не сводя взгляда с опасности. Забавно, они сейчас впервые в жизни выглядели как одна команда. — На счет три? — отвечает вопросом на вопрос Минхо, на что получает короткий кивок. — Раз… — Два… — Чан перевел обеспокоенный взгляд на Хенджина, в глазах которого читалась мольба о прекращении этой абсурдной ситуации. Хотелось укрыть Джинни своей кофтой и вывести отсюда. Омега действительно перепуган. — Три! — вскрикнул Чонин, выпятив вперед груди кулаки, когда оба брата взяли его за локти, резко переходя на бегство. Феликс и Чанбин, которые сразу осознали, что битвы не будет, побежали в другую сторону, Минхо по пути схватил Хенджина за шкирку. — Эй! Что вы делаете?! Мы же должны их отмудохать! — Айен возмущался громко, пытаясь вырваться из сильных рук по обе стороны. — Заткнись, Чонин! Ради бога! — Сынмин бежал позади, догоняя своих друзей. Трое мужчин начали гнаться за ребятами в разных направлениях, создавая на рынке полный переполох. Окружающие вскрикивали, Минхо и Чан каждый раз задевали разные тары с продуктами на продажу, которые с треском падали на землю и становились непригодными. Продавцы ругались вслед гостям, мужланы все еще усиленно пытались добраться до неприятелей из Кореи. В один момент самый большой японец практически достал до Минхо холодным оружием… — Разделяемся! — закричал Ли, на ходу прижимая к себе запаниковавшего Джинни. Чан, поглощенный ревностью, мечтал вырвать из рук брата Хенджина, но нехотя свернул в ближайший закоулок один. Выбора не было. Это вынужденная мера. Сынмин схватил Айена, они вдвоем забежали в какой-то туннель, также скрываясь из виду. Минхо все еще бежал вперед, когда наконец глазами выделил какую-то дверь посреди ряда с морепродуктами, и идея пришла в голову сама по себе. Схватив Хенджина за руку, альфа незаметно забежал в какой-то заготовочный импровизированный цех, прижимая хрупкое тело к холодной стене рядом с дверью. — Мин… — Тш-ш, — Ли прикрыл ладонью рот, напряженно заглядывая глубокими глазами в растерянные, немного взбешенные глаза напротив. Альфу мгновенно накрыло. Сладостная близость заставила прикусить губу от наслаждения, запах Хенджина удушал пуще прежнего с такого мизерного расстояния. Минхо не спеша отпустил руку, убирая с нежного лица, но отходить от омеги совсем не торопился. Что хорошего сделал альфа, что его истинный — этот неземной челочек? — Они ушли. Ты можешь отпустить меня, — прошептал Джинни, глядя исподлобья, и его покрасневшие щеки кричали о застигшем врасплох вожделении. Взгляд Минхо поменялся молниеносно. Альфа приблизился к алым, пухлым, манящим магнитом губам, опаляя их горячим дыханием. — Я физически не могу отпустить тебя, — Минхо оставил легкий, практически невесомый поцелуй на мягких губах. — Но если не отойду, не смогу остановиться, — голос Ли совсем охрип. Силой он заставил оторваться, обязательно пообещав себе, что сегодня ночью он испробует нежное, вкусное тело от А до Я. Хенджин облизнул нижнюю губу и кивнул. Омега, пытаясь скрыть свое непристойное, совсем греховное желание, направился дрожащими ногами к выходу первым. *** Решение накупить сувениров в более безопасном районе, а затем пойти в местный мини-клуб было принято единогласно. Минхо отказался от продолжения вечера, хоть и не хотел выпускать из вида Хенджина, нелюбовь к громкой музыке и головная боль все-таки перевесили чашу весов. Ли не хотел становиться тем, кто ограничивает, хоть желание сделать это иногда затмевало разум. Минхо не желал собственным недоверием и неуверенностью портить самые солнечные и многообещающие отношения, поэтому решил, что на первых парах нужно привыкать отпускать Хенджина туда, куда омега хочет. Как минимум, там будет Сынмин, который печется о нем как отец. В заведение ребята приехали ближе к десяти. Небольшой темный зал со светомузыкой и большим количеством алкоголя неплохо подходил для планов парней оторваться как следует. Чан, хотя бы немного отошедший от ревности и собственничества благодаря отсутствию Минхо, решил, что в последний день отдыха можно пуститься во все тяжкие. В принципе, эту идею поддерживала вся компания. Феликса и Йенни забрал алкоголь раньше всех. Пьяные омеги постоянно смеялись на танцполе, неуклюже и тщетно пытаясь попадать в ритм музыки. Хенджин был увлечен диалогом с Сынмином, хоть пил не меньше, а Чанбин и Чан отдельно добивали третий бокал виски. — Я так не хочу уезжать, — вдохновленно произнес омега, высвобождая руки от верхней одежды. Крис утопал в каждом движении Джинни, а от оголившихся рук чуть не поперхнулся. — Вдруг, всё это закончится после поездки? — заметно погрустнев спросил уже в стельку пьяный Хван, попутно распуская длинные волосы. Твою же мать. Чану казалось, он сейчас взорвется от переизбытка эмоций. Ему жизненно необходимо завершить последний вечер чем-то неожиданно приятным. — Не думай об этом, ладно? Ничего не закончится, — снова повторяет альфа, с умилением успокаивая лучшего друга. Сынмин хотел запечатлеть эту счастливую улыбку на красивом лице Джинни, потому что таким видел впервые. Ким серьезно поговорил с Хо после первой же их ночи, он не мог дать разрушить и без того хрустального Хенджина, о чем сразу предупредил Минхо. Но разговор состоялся хорошим. Сынмин убедился в чужих чувствах, подуспокоился и просто наслаждался двумя светящимися людьми вокруг себя. — Поэтому он уезжает в Австралию к Джисону? — фыркнул Чанбин, делая большой глоток с рокса. Хенджин мгновенно помрачнел, проворачиваясь к альфе лицом. — Что ты сказал? — у пьяного омеги заплетался язык. Чан удивленно оглянул Бина, тоже приходя в абсолютнейшее недоумение. Сынмин закатил глаза, сжав губы в тонкую полоску. И нахуя? Вот правда, нахуя? Кто его просил? Кто спрашивал? — Он не говорил тебе? Минхо поступил в Австралию, они, кажется, даже сняли квартиру. Этот отдых был прощальным, — Со Чанбин узнал это от Феликса, с которым Сынмин поделился по секрету, потому что у омеги были вопросы касательно того, насколько Минхо способен к нормальным отношениям с Джинни, будучи уже в отношениях с Джисоном. Чанбин рассказал это настолько утрировано, что Ким даже растерялся. Хо хотел уехать, но другую часть рассказа Чанбин почему-то решил не оглашать. — Чанбин! — предупреждающе повысил голос Ким, испепеляя Со взглядом. Мин разозлился не на шутку. Ли хотел сказать об этом сегодня, когда они вернутся домой. Слова Чанбина были лишь отчасти правдивыми: альфа поступил в Австралию, более того, он собирался переехать, но спустя какое-то время хотел предложить Хенджину переехать к нему. Все было бы хорошо, не открой Бин свой рот сейчас. — Это правда? — голос омеги дрожал, Хенджин с тоской и обидой смотрел на лучшего друга, в ожидании внятного ответа. Чан наконец понял. Понял, зачем Со ляпнул это. Чанбин только что дал лучшему другу единственную возможность до отъезда. — Послушай, Джинни, — сердце опустилось к пяткам и поднялось обратно. Хенджин знал этот тон — утешающий. Ким разговаривал так каждый раз, когда не хотел пугать Хвана. Пьяный Хван начал задыхаться от ужаса. Он неуклюже, на дрожащих ногах, встал со стула, пошатываясь. Нервно схватил кофту, которую недавно снял. — Мне нужно продышаться. Тошнит, — натягивая одежду, пробубнил брюнет, быстрым, насколько это возможно, шагом, направляясь к выходу. Сынмин вскочил следом, но замер на месте, как только глаза обвели танцпол. — А где Чонин? — Феликс вертелся на танцполе один. Факт отсутствия младшего ударил в голову молниеносно и настолько мощно, что Сынмин мгновенно позабыл о только что вышедшем из помещения друге. Эта проблема была посерьезнее, чем обида Хенджина на недоразумение. — Без понятия, только что был здесь, — ответил Со, даже не отвлекаясь от своего бокала. Кима охватила тревога. Он мгновенно подбежал к Феликсу, который тоже был без понятия, куда запропастился Айен. Чан, тем временем, воспользовавшись суматохой, последовал за Хенджином к выходу. Он знал, куда пошел Йенни, но решил смолчать. Пусть лучше это отвлечет и займет хотя бы на пару минут Сынмина. Сынмин ворвался в уборную, услышав вскрики и ругань от омег там, Сынмин проверил каждый столик, каждый диванчик и каждый стул. Айена нигде не было. Взволнованный, испуганный альфа выбежал на улицу, обошел всё помещение кругом, когда наконец нашел мелкого засранца в компании какого-то незнакомого парня. Чонин пьяно улыбался, смеялся на каждую сказанную вещь, старался донести свою мысль на японском, безостановочно стрелял глазками, флиртовал и расплывался. По какой-то непонятной причине это вывело Кима из себя молниеносно. — Чонин! — альфа двинулся к двоим. Младший ошарашено уставился на Мина, совсем недоумевая, что тот здесь делает. Еще и с таким выражением лица, будто желал пристрелить кого-то. Сынмин быстро подошел к Бану, вопросительно изгибая густую бровь. Челюсть плотно сжималась, отчего даже желваки приступали сквозь белоснежную кожу старшего. — Какого черта ты здесь делаешь? Идем обратно, — Ким напрочь игнорировал присутствие другого альфы перед собой, ведя диалог исключительно с раздражающим омегой. — Я разговариваю, Сынмин, а ты что здесь делаешь? — лисьи глазки хитро сузились, Чонин скрестил руки на груди в своей манере, в ожидании ответа. — Какие-то проблемы? — поинтересовался молодой человек у омеги. — Съеби, — донельзя грубо пробубнил Сынмин на японском, вспоминая всё ту же мангу, которую они с Чонином изучали вместе. Парень, немного озадаченно фыркнул, а затем направился обратно в помещение, серьезно разозлив этим Чонина. Ну и какого хрена? Да, понятное дело, что проблемы никому не нужны, но японец мог бы и побороться за внимание. Йенни молча, возмущенно и даже оскорбленно уставился на Кима. — Ты больной, серьезно тебе говорю. А вдруг он бы тебе навредил? Ты его знать не знаешь, Чонин! — Тебе какая разница? Люди, вообще-то, так и знакомятся! Параноик! Я собирался хотя бы разочек поцеловать кого-то в Японии, потому что мой отпуск ни хрена не оправдал ожиданий. — Тебе настолько хочется приключений, что плевать, кого целовать?! — Не плевать! Но я отчаялся уже ждать взаимности от тебя! Я тебе не нужен, могу ли я хотя бы отвлечься от тебя? — выдохнул и нервно поправил волосы. — Ну какого черта ты опять мне испортил вечер?! — Сынмин ошарашено замолчал, пару раз моргнул в попытке переварить и понять услышанное. — Опять? Я тебе, значит, каждый вечер портил? — Конечно портил! Блять, пожалуйста, вернись к своему другу, я постараюсь найти Идзуко… — Идзуко? — Кажется, не помню точное произношение… Да и плевать! Девственности лишит, дальше и не нужен даром, — у Кима никогда не хватит слов на сказанную ерунду. Серьезно, блять, Чонин совсем не в своем уме? — Молоко на губах не обсохло даже думать о подобном! — Ох, блять, возраста согласия я уже достиг! Отвали, Сынмин! — Йенни перебирал ногами, пытаясь свернуть обратно в сторону входа, когда его развернули одним движением обратно к себе, молча и неожиданно впиваясь в губы таким страстным поцелуем, что Айен чуть не рухнул на пол. Сердце бешено колотилось, спина покрылась мурашками, дыхание сорвалось от шока. Сынмин аккуратно протолкнулся влажным языком в рот омеги, вылизывая, яростно сплетаясь с чужим. Рука альфы переместилась на копчик, прижимая младшего еще ближе, из-за чего Чонин выпустил вымученный, полный боли и удовольствия стон. Сколько же он мечтал об этом. Сколько же он ждал. Настолько растерялся, что даже не понял, как правильно целоваться с Сынмином. Так, что тело пробивала крупная дрожь, ноги отказывались держать, но Ким, как настоящий альфа, взял инициативу в свои руки и крепко держал омегу. Поцелуй вышел резким, размазанным и немного неуклюжим. Только когда воздуха стало катастрофически мало, Мин оторвался от мягких губ, прислоняясь лбом ко лбу младшего. — Доволен? Получил один поцелуй в Японии? Видишь? В этом нет ничего такого. Чтобы нахуй не подходил больше к незнакомым альфам, ясно? — шепот, пробивающий хук в самое сердце. Сынмин сжал тонкую, худую талию, оставляя еще один нежный, невесомый поцелуй на лбу. Чонин все еще не веря, что это был не сон, пару раз моргнул. Спорить не было сил. Отвечать тоже. Голос бы предательски подвел, вываливая на всеобщее обозрение невинное смущение. — Идем ко всем. Мне нужно найти Хенджина, — и даже это уже не злит. Пускай сколько угодно носится со своим Хенджином, но после сегодняшнего, Чонин уверен, он небезразличен Сынмину. Тот, кого собрался искать Мин, сейчас находился уже вне территории заведения. Крис догнал плачущего Хенджина практически сразу. Омега в истерике попросил отвести его домой, несколько раз того стошнило, он еле держался на ногах, не мог ничего произнести толком. В местном парке располагались своеобразные фонтаны, где люди могли во время прогулки выпить воды, там Крис и умыл ослабшего Джинни, а затем зашел в магазин неподалеку, купил холодную газировку с лимоном и жевательную резинку с мятой, чтобы хотя бы немного освежить полость рта и избавить омегу от рвотных позывов. Носится с нетрезвым Хенджином оказалось тем еще испытанием. Неразборчивый словесный понос уже гудел в ушах, единственное, что понял Чан — Хенджин хотел к Минхо. Кристофер согласился поехать домой, но сильно замешкался уже при входе. — Хенджин, — ладонь схватилась за локоть. Джинни действительно очень пьян, настолько, что в такси он уснул на плече Чана и еле проснулся. Заплаканное, немного опухшее лицо сейчас находилось прямо перед ним, и вдруг Крис осознал, что возможности может больше и не быть. Сомнения одолевали разум. Это настолько неправильно, что будет мучать совесть еще долгое время. Хван уязвим, не хотелось этим пользоваться, не хотелось делать это без согласия, но эгоизм взял свое. Риск того, что Бан так и не сможет попробовать до трясучки желанные губы, выигрывает в яростной битве где-то глубоко внутри. Чана трясло от волнения, он приблизился медленно, осторожно, почти невесомо дотрагиваясь до алых, искусанных губ своими. Он не устоял. Джинни вздрогнул, но не оттолкнул и не увернулся. Просто ничего не сделал. Внутри старшего развернулся целый апокалипсис, и в последнюю секунду альфа осознал, что эти мягкие, пухлые уста все-таки станут его погибелью. Альфа знал, на что только что пошел. Знал, что отрезал все пути назад. Знал, что после того, как попробует один раз, не сможет отпустить или отдать другому. Знал, что упал в бездну, из которой нет возврата. Бан Кристофер Чан теперь абсолютно точно не сможет прожить без Хенджина ни одного ебанного дня. Обычно Крис целовался не так приторно нежно, но сейчас, из-за страха отпугнуть Джинни, рисковать заходить дальше совсем не было возможности. Без языка, без прикосновений руками, без пошлости, альфа действительно просто попробовал на вкус. — М-минхо… — прошептал Хенджин, припечатав одним словом к полу. Чан отстранился, учащенно и болезненно вдыхая воздух через рот. После смерти матери вот эта ситуация была самой травмирующей и болезненной в памяти альфы. Пришло отрезвляющее понимание — с ебанной любовью Хенджина к ублюдку брату в ближайшее время нужно что-то делать. Хван покачиваясь зашел в дом, держась у стены, скинул ботинки с длинных ног рванными движениями, а Крис достал смартфон, набирая номер единственного человека, который мог бы его понять — Джисона.