Guilty

Soundtrack Lana del ray — diet Mountain Dew Barns Courtney — kicks

Минхо отрицал само существование любви. В мире альф и омег, по его мнению, было место только для похоти, биологии и немного для химических реакций организма на определенные запахи. Запах Джисона, например, изначально не был ему приятен. Минхо не любил приторность и слащавую резкость на контрасте свежего воздуха; вдыхая подобные ароматы, альфу иногда даже подташнивало. Как будто укачивало. Но со временем ко всему привыкаешь. Любовь была похожа на что-то подобное для Ли. Что-то такое, к чему привыкаешь, без чего через время тяжело существовать. Одним словом — привычка. Чувства, которые основаны на привязанности. В какие-то эмоции с первого взгляда вера в принципе отсутствовала. Как, не зная ничего, не понимая, кто перед тобой стоит, каков человек на самом деле, можно говорить о каких-либо влюбленностях? Чушь собачья. После отъезда Джисона окружение спасало его от уныния, поэтому грех было жаловаться на такие мелочи, как просьбу найти кого-то и привести. Даже раздражающий и доводящий до белого каления Сынмин стал ежедневной рутиной Минхо, что-то типа кофе по утрам. Каждый человек в этой компании, как детали швейцарских часов, занимал свои места и выполнял определенную функцию. Главный университет юриспруденции Сеула — связующее звено, а шестеро парней — верные шестеренки. Минхо изначально познакомился с Чанбином в тренажерном зале. Не сказать, что теплые, приятные чувства между ними возникли сразу. Зато Бин сдружился с Чаном. Хоть Крис и старше на год, но отец предпочел отправить их на один курс и на один факультет. Минхек с самого детства видел, что его альфы не ладят, но выбрал самый худший сценарий, чтобы их сдружить — пихать братьев везде вместе. Это сильно выводило из себя и отталкивало друг от друга еще больше. Чан, весь прилизанный и правильный, раздражал Минхо, который всегда шел против системы. А младший, в свою очередь, бесил своим бесконтрольным и буйным нравом. Минхо напоминал Бан Чану непривитого, дикого, уличного пса. С самой первой их встречи, когда отец привел этого отпрыска, заявив, что это теперь член семьи, альфа почувствовал ненависть. С каждой слезой матери, ненависть в душе маленького, семилетнего Криса росла. В один момент она дошла до своего пика. Обратного пути уже не было. Мать Чана и Чонина покончила с собой из-за измены, не выдержав живое доказательство собственной никчемности, бегающее по дому, с красивой кошачьей мордочкой. В эту ночь восьмилетний Кристофер потерял единственного человека, который о нем заботился. Это бесповоротно изменило маленького альфу. Бан же казался Ли ненастоящим, фальшивым, словно персонаж в игре, которому подобрали и образ, и поведение, и характер. В нем не было ничего человеческого. Ходячий робот, создателем которого был Бан Минхек. Возможно, если бы Ли изначально рос с отцом, он был бы точно таким же. Братья не ладили никогда. Но было немыслимо представить, что ситуация между ними может еще сильнее обостриться. Подростковые годы Минхо считал лучшим временем в своей жизни. Благодаря Джисону альфа начал замечать, как менялся его несладкий характер. Черная полоса жизни постепенно светлела. Ужасные воспоминания в виде приюта, голода и постоянной борьбы за существование, словно растворялись и рассыпались сквозь пальцы. За это он будет благодарен омеге всегда. Хан спас Минхо от самого себя. Он хорошо помнил замечания и наставления Джисона. Как только омега уехал, тоска Хо словно птица феникс восстала из пепла и приумножилась. Не хватало его болтовни, их дискуссий до поздней ночи, локальных шуток, ночевок в особняке и, честно говоря, не хватало банального секса. Прошло четыре месяца, хоть вниманием красивый альфа и не был обделен, изменами Минхо никогда не загадил бы свою репутацию. Да и в целом был слишком брезглив, чтобы спать с кем-либо, кого плохо знает. Чистоплотность альфы, к его же сожалению, распространялась повсеместно и затрагивала любую отрасль жизни. Сейчас, стоя посреди вокзала, не имея не малейшего понятия, куда идти и кого искать, Минхо точно подметил, что его буйный нрав стал гораздо более сносным. Спасибо Хану. Если бы эта ситуация была хотя бы полгода назад, все люди разбежались бы в страхе от криков матами и неадекватного поведения альфы в первые же секунды. Но его терпение тоже было не вечным. Никого, хотя бы приблизительно похожего на описание Сынмина, он не видел на горизонте. Прошло достаточно времени, секунды шли, драгоценное время истекало. Нервы сдавали, и, в конце концов, животная, природная и вероятнее всего врожденная раздражительность все-таки проявилась и дала о себе знать. Мальчишка сбоку, который ждал, пока мама загружает вещи в вагон, к своему же сожалению, попался на глаза первым. Точнее не сам он, а то, что было в его маленьких ручках. Переносной микрофон для караоке. Такая штука пользовалась в последнее время популярностью и была практически у каждого ребенка, который смотрел на айдолов и представлял себя одним из них. Идея сама возникла в голове альфы. — Я одолжу? — притворно ласково замурлыкал Ли. Черные, большие глазки устремились на Минхо и он, воспользовавшись растерянностью мелкого, выхватил атрибут. — А ну-ка все разошлись! — большинство людей вздрогнули от неожиданно агрессивного, чужого и громкого голоса. — Хван, мать твою, Хенджин, поспеши к шестому вагону. Откуда он знал фамилию? Сынмин только так его и упоминал. Имя он сам услышал буквально пару минут назад. Люди послушно расступались от беспокойства и страха за собственную безопасность. Людное место, тем более вокзал, может, это теракт? Корейцы всегда были излишне осторожными. Минхо, в принципе, на это и рассчитывал. Минхо на это и надавил. Толпа, которая разошлась по сторонам, образовала своеобразный коридор, в конце которого замерла высокая фигура, обвешенная многочисленными рюкзаками и дорожными сумками. Худощавый, длинноволосый, одетый в бежевый тренч, свободные классические брюки и грубые, массивные ботинки, омега с неподдельным интересом поглядывал на Минхо. Орлиное зрение альфы быстро сфокусировалось на миловидном, практически кукольном лице: этот омега поистине был красив. С любого ракурса. Возможно, единственный человек, в сторону которого у Минхо повернулся бы язык сделать комплимент. Дикая, покоряющая, безжалостная, неумолимая, не вызывающая, с толикой нежности и детской слащавости красота, заглушала всех окружающих и по силе ей не было равных. По крайней мере, здесь. Хенджин буквально светился, Минхо замер от одного вида. Черные, цвета настоящего, горького шоколада, глаза смотрели открытым взглядом прямо на него. Ли понадобилось немного дольше времени, чем обычно, чтобы прийти в себя и разорвать странный, гипнотизирующий зрительный контакт. Альфа тряхнул головой, аккуратно вручил ребенку микрофон обратно, быстрым шагом направляясь в сторону Хвана и слыша многочисленные недовольства окружающих. С каждым шагом шатен чувствовал себя все страннее. Клубничный аромат бил в нос, затмевая за собой все посторонние, а посторонних было немало. Разве такое возможно? Чтобы слюна скапливалась от неожиданно дикого желания поесть свежей ягоды? Такое необъяснимое чувство он испытывал впервые. Минхо, который всегда испытывал холодную уверенность в себе, запереживал? Да еще и из-за кого? Из-за дружка придурковатого Сынмина? Немыслимо. — Особого приглашения ждешь, принцесса? Карета скоро тронется без нас, — Ли готов был ударить самого себя за эти слова. Грубовато, дерзко и слишком остро. Не с этого начинают знакомство. Минхо выражал абсолютно противоположное тому, что разыгралось в голове. Хенджин нахмурился, не сводя взгляд с альфы ни на секунду. Мелкая морщинка появилась между бровей и Хо почувствовал непередаваемое желание прикоснуться к ней, разгладить ее. Альфа быстро поднял руку, перехватывая с хрупкого плеча большинство сумок и уверенно развернулся. На этот жест омега вздрогнул, но не сдвинулся с места ни на миллиметр. — Слушай, хватит делить в уме столбиком. Еще буквально несколько секунд и мы не успеем. Поезд уже начинает ехать, — Минхо, вроде, говорил вкрадчиво, но казалось, Хенджин смотрел куда-то сквозь него и даже не слушал то, о чем ему твердят. В очередной раз потеряв терпение, Ли дотронулся до холодных, длинных пальцев, сжал их в своей руке, в попытке потащить парня за собой. Омега резко вырвал руку, в ужасе отпрыгивая от Минхо чуть ли не на метр. — Да что с тобой? — поражено шикнул альфа. — Я не поеду, ты иди. — Чего? — хриплый голос сорвался. — Принцесса, это не смешно, я теряю самообладание, — почему принцесса? Да потому что складывалось ощущение, что этот омега собирался на коронацию, не иначе. Кто вообще с утра так выглядит? Бледная, прозрачная, матовая кожа была без единого изъяна, черные, длинные волосы собраны в низкий хвост, все в его образе выглядело просто нереально, практически божественно. Единственное, что выбивалось из общей картины — аристократичные черты лица, которые выдавали волнение и тревожность. Что с ним? Чего Хенджин испугался? — Сядь, пожалуйста, в поезд. Я передумал, — абсолютно спокойным голосом настаивает Хван. — Ах, ты передумал? Правда? — парирует альфа, не скрывая сарказма. — Он сейчас уедет. — Я без тебя с места не сдвинусь. Это уже дело принципа. Хо пообещал, что приведет его и он это сделает. Ледяной тон, и Хенджин ошарашенно глядит в кошачьи глаза, не понимая, чего этот альфа от него хочет. Зачем он накаляет и без того абсурдную ситуацию? Возможно, Минхо раздражало то, что он столько прождал, но ведь не зря? Вещи Сынмина Хенджин ведь передал. — Я не хочу ехать. — Почему ты решил об этом подумать только сейчас?! — Потому что… — молчание, омега прикусывает пухлую нижнюю губу и безмолвно смотрит в упор. Альфа горько усмехается. Не придумал причины? Или этот взгляд означал, что Хенджин не хочет ехать из-за Минхо? С чего бы? Да, он не самый тактичный и вежливый человек на свете, но не ехать в долгожданный отпуск из-за него? Впрочем, неважно. Альфа обязательно подумает об этом на досуге. Ли непредсказуемо резко придвинулся, схватил Хвана за талию, одним легким движением закидывая тонкое тело на свое плечо. Хенджин даже не успел понять, что произошло. — Не смей! — через мгновение в ужасе заверещал брюнет, начиная барабанить по массивной, покрытой крепкими мышцами спине хрупкими ладонями. По телу Минхо прошлась вибрация. Но не от ударов. Казалось, с физическим состоянием творится неладное. Ноги подкашиваются, тело становится ватным, слюна все обильнее скапливается во рту, заставляя все время сглатывать, мурашки бегут по спине словно муравьи на сладкое. Что не так? Хватило нескольких больших и быстрых шагов, чтобы успеть на уже двигающийся поезд. Хенджина он закинул в вагон также, как и сумки с рюкзаками — бесцеремонно, грубовато и неуклюже. — Не вздумай выйти, клянусь, я тебя догоню и запихну обратно. Минхо тяжело дышит. Они успели секунда в секунду. Альфы сильнее омег, но одновременно протащить шесть рюкзаков и взрослое, хоть и худое, но высокое тело — не самая легкая работа. Поезд неожиданно тронулся, наконец двигаясь в полную скорость, из-за чего только что выпрямившийся альфа кубарем катится вперед, прямиком на Хенджина, который и без того еле стоял на ногах от переполняющих его эмоций. Грохот от падения двух тел можно было услышать на другом конце вагона. Минхо шикает от резкой, острой боли в районе лба, медленно отстраняясь и произнеся пару матов себе под нос. Дыхание предательски сбивается, когда альфа обнаруживает себя на Хенджине, который прикрыв глаза, сильно морщится от неприятных ощущений. Одно мгновение, и омеге тоже едким уколом прямо в вены проникает осознание того, под кем он лежит. Глаза в глаза. Опасно близко. Запредельно горячо. Пульс становится бешенным. Хо в очередной раз сглатывает, награждая хищным взглядом неописуемо красивые губы в миллиметрах от своих. Капелька крови выступает, готовая вот-вот покатиться вниз по изящному подбородку, но Ли опережает ее. Природный запах Хенджина буквально уже взрывает мозг. Из-за ранки весь букет сладкого парня раскрывается полностью, опьяняя и утяжеляя трезвый рассудок своим необычайно манящим ароматом. Хвана крупно трясет. Каждое движение Минхо вызывает в нем ужас и панику, он не понимает куда себя деть. Контрольным выстрелом было нежное прикосновение к губам. Ну почему? Почему из всевозможных людей его истинным оказался этот альфа? С первой секунды, с первого взгляда, Хенджин все понял. Омеги до первого поцелуя могли почуять истинного, в отличие от альф, чье чутье полностью раскрывалось только после. Так заложено в природе, так действовали ее законы. — Прости, кажется, я разбил тебе губу, — хриплый шепот проникает не только в уши, он острым клинком вонзается идеально точно в сердце. Капелька алой жидкости отпечатывается на большом пальце альфы и от одного этого вида внутренний зверь Хенджина готов завыть. Картина выглядела потрясающей. С обеих сторон. — Ты меня сейчас раздавишь, — охрипшим голосом бормочет Хван, ворочаясь ногами, в бессмысленной попытке скинуть с себя Минхо. Против объемных бедер Ли, его худощавые оказываются бессильны. Трение внизу заставляет старшего чуть ли не застонать в голос. До скрипа зубов приятно. До опьянения желанно. Ли осторожно встает с парня, подавая свою руку в помощь. Но ее игнорируют. Хенджин, пошатываясь, выпрямляется гордо и самостоятельно. — Не больно? — хмыкает Минхо, изучающе склоняя голову вбок. От этого взгляда Хенджин мечтает просто скрыться где-нибудь, исчезнуть и больше никогда не появляться. Омега плавится под натиском красивых глаз с хитрым прищуром. В пустующем коридоре они стоят напротив друг друга, в окружении валяющихся сумок, которые хоть как-то и смягчили их падение. Напряжение, возникшее с первой секунды, ощущается слишком явно. Искры летят, между ними будто поднимается штурм и, казалось, разбушевавшийся Зевс только и делает, что метает молнии. Хенджину кажется забавным тот факт, что у альфы, вообще-то, тоже рассечена бровь, но он как истинный альфа полностью игнорирует свои ранения, заботясь лишь о миловидном брюнете напротив. — Ерунда, — Хван впервые улыбается. Почему-то становится резко тепло. Нет. Становится горячо. Минхо чувствует абсурдное желание вырвать давший сбой орган в груди и бросить прямо к его ногам. В эту секунду альфу озоряет — этой улыбкой можно было останавливать войны и одновременно безжалостно убивать. — Идем, — Минхо нехотя отходит, пропуская омегу вперед. Хван идет первым. Сквозь забитый вагон, где яблоку некуда упасть, пытаясь не рухнуть у всех на виду и сохранять равновесие, он хватается за все, что видел. Но это мало чем помогает, все-таки экспресс поезд рассчитан на то, чтобы к началу движения, пассажиры уже сидели на местах. Джинни при очередном резком толчке подается вперед, тело непослушно болтается и вот-вот рухнет на пол, но крепкие и удивительно цепкие руки вовремя ухватываются за невообразимо тонкую талию сзади. — Аккуратно, — горячее дыхание опаляет затылок и Хенджин уже готов разлететься на мелкие кусочки. — Иди, я тебя держу, — шепот прямо в ухо. Альфа сам пытается не раствориться в утягивающем за собой дурмане клубничной грядки. Хорошо, что Минхо стоит сзади. Потому что Хенджин красный, как томат. Хорошо, что Хенджин принимает подавители. Потому что Хенджин чувствует, что иначе эта бешеная энергия истинного молниеносно сразила бы наповал. Два вагона, и они, наконец, доходят до нужного. Минхо мягко выпускает из своих рук хрупкое тело, сходу натыкаясь на вопросительный взгляд Феликса в проеме. — Минхо, где вас носило? — улыбка до ушей светловолосого омеги, и Хо закатывает глаза. Феликс всегда любит копать глубже, чем остальные. От одного цепкого взгляда голубых глаз не уходит ни одна даже самая маленькая деталь. — Я просто слишком неуклюжий, — безразлично отвечает Хенджин, и Минхо усмехается, довольно зажав нижнюю губу в зубах. Забавный. Не хочет, чтобы остальные знали по чьей вине на идеальном лице появилась ссадина? Довольно сердобольно. А мог бы жаловаться и строить из себя жертву… Но не стал. — О, я Феликс, — стукнув себя по лбу, вежливо протягивает руку Ликси, и они все еще продолжают стоять в своеобразном коридоре. А поезд на месте точно не стоит. Его все еще заносит. Альфа автоматом подхватывает Хенджина перед собой каждый раз, когда их шатает в сторону. Что за идиотская заботливость в нем абсолютно нежданно проснулась? — Хён… — Может, пройдем наконец? Или тебе настолько понравилось подо мной валяться? — резковато прерывает двух омег альфа, и Феликс вскидывает брови, не понимая, о чем конкретно идет речь. — Вот как? — заливисто смеется дотошно любопытный омега и, не дожидаясь ответа, послушно плетется к месту. Джинни раздраженно оборачивается. — Хамло, — коротко и ясно говорит наотмашь, так, чтобы услышал только Минхо. Аккуратный нос омежки забавно морщится, когда он выражает свое недовольство. Само слово вызывает у Минхо дурацкий смешок, но он вдруг решает не отвечать на колкость. «Хамло?» — сам у себя переспрашивает Ли, довольная улыбка растягивается на утонченном, безупречном лице. Голодные взгляды альф поблизости с упованием следят за Хенджином, что было заметно даже невооруженным глазом. Минхо этот факт никак не удивляет. Мало кто может устоять перед таким омегой, ведь даже Крис становится неожиданно учтив и ласков с Хваном при знакомстве. О том, что Ли Минхо это тот человек, который его и встретил, Хенджин не сомневался ни на секунду. По рассказам Сынмина было легко сложить дважды два. Официальное знакомство с ребятами только подтверждает догадки. А это значит, что это именно тот Ли Минхо, омега которого улетел в Австралию на учебу. А это значит, что это именно тот Ли Минхо, который презирает истинность. Судьба, должно быть, решила убить Хенджина одним выстрелом своими кончеными, идиотскими и совсем не смешными шутками.