Глава 2.
1 ноября 2023 г. в 19:58
Он подхватил с края стола массивные наушники, надел их на голову, подвигал амбушюры, удобнее прижимая к ушам, и кивнул короткому пиликанью, возвещавшему о подсоединении к телефону. Вдумчиво выбрал плейлист, прибавил громкости, закачал головой в такт музыке и обернулся.
Занимая собой почти всё свободное пространство на полу вокруг двуспальной кровати, лежали раскрытыми три больших чемодана. Обувь стройной шеренгой выстроилась у стены, одежда аккуратными стопками лежала на письменном столе в углу у панорамного окна, на прикроватной тумбе, на круглом кофейном столике. Перекинутой через спинку глубокого кресла повисла одежда на вешалках, каждая с фирменной биркой прачечной отеля «Хилтон» на изгибе металла.
Постель была смятой, одеяло было скомканным на одной половине кровати, а на второй, просто на белоснежной глади простыни валялись две обертки из-под злаковых батончиков, полупустая бутылка минералки, какой-то вдвое сложенный листок, разрядившаяся портативная приставка «Нинтендо». На полу у кровати осталась стоять термокружка с недопитым травяным чаем, там же где-то затерялась в причудливом узоре ковролина резинка для волос.
На пороге раздвижной двери ванной валялось смятое полотенце. Зеркало и стеклянная перегородка душевой кабинки все ещё были затянуты непрозрачной пленкой осевшего пара. Волосы ощущались тяжелыми, с тонких витых косичек, стянутых на затылке в узел, срывались холодные капли и бежали вниз по шее, холодя кожу.
В ближайшие два месяца ему предстояли около десятка перелётов, гонки в Бахрейне, Испании и Австралии, семейный отдых в тёплых водах Индийского океана, фестиваль в Калифорнии и снова гонка — в Майями. Ему выпали выходными следующие несколько дней, а так, раз был неподалёку, хотел заскочить и в Дубай — повидаться с давними друзьями, спрыгнуть с парашютом, отвлечься. Заканчивался февраль, домой Льюис планировал попасть не раньше начала мая.
Ему нужно было решить, что собирался надевать, нужно было продумать правильную последовательность упаковки чемоданов, чтобы тех в его багаже стало меньше — собранные наперёд улетали в места проведения гонок логистикой «Мерседеса», уже ненужные возвращались в Монако. Льюис любил это безостановочное движение, любил непрерывный гул голосов вокруг него, любил, что доказывал самому себе, как недооценил когда-то свои силы.
Было время, когда он жил одним сезоном. Не задумывался наперёд, не планировал, просто существовал в гонке набора очков, в месте в таблице, в близости к чемпионству. Мало интересовался чем-то вне. Было время, когда он только и жил мечтами о Формуле-1, а было время, когда, попав в неё, перестал представлять будущее. Было время, когда ему казалось, что в 38 он уже не будет гонять, что уйдет из спорта прежде, чем станет тусклой тенью самого себя. Но вот начинался его семнадцатый сезон, все его годы в Формуле-1 теперь складывались в долгий марафон, а он пока не испытывал ни усталости, ни скуки. Напротив, увернувшееся от него чемпионство в 2021-м растравило в Льюисе голод, которого он не испытывал уже давно.
И вместе с тем сейчас больше чем когда-либо его волновало, а что же будет после его ухода из Формулы. Когда-то он горел идеей возвращения ресурсов корням, горел потребностью оставить после себя что-то по-настоящему стоящее, и Льюис основал благотворительную организацию. Он гордился ею, людьми, вовлечёнными в её работу, их идеями и результатами. Но не видел в ней дела, которым мог всецело занять себя на пенсии. Льюис завлекал спонсоров и обращал свою славу в рупор, способный обратить внимание на нуждающиеся поддержки сферы. Что ещё он мог предложить? У него были рекламные контракты, бизнесы, акции и деньги, вложенные в недвижимость. Но не было направления.
Льюис подумал о том, как горели глаза Анджелы, когда она говорила о своих планах. Каким нетерпеливым пламенем в ней полыхали её идеи. Он же не имел ничего помимо Формулы-1, что захватывало бы его так же.
Он всегда поддерживал Анджелу в её мечтах, восхищался её неуёмным стремлением двигаться, но даже не думал о том, что когда-то она таки уйдёт. Она сказала ему, что ей выпал удивительный шанс, и что она хотела им воспользоваться, и счастливо улыбалась, и плакала, и сказала, — скорее спросила, будто нуждалась в его разрешении — что уходит. Уйдёт прямо сейчас. Он отпустил её, ответил «да» — ну а что ещё он мог сказать? — и всё равно не верил, что она уйдёт.
Сегодня они попрощались. Просто с гоночного трека после изнурительно жаркого дня тестовых заездов они отправились поужинать, увязли в какой-то неловко стеснённой беседе, будто и не было семи лет дружбы, а потом за Анджелой приехал отельный трансфер в аэропорт. Вот так внезапно прямо перед началом сезона.
Льюис поймал себя на том, что за гулом мыслей не различал музыки, что дрейфовал между острых скал вопросов, на которые не имел ответов. Он качнул головой — с волос на шею капнула холодная влага и, будто рассекая разгоряченную кожу ледяным лезвием, изворотливыми ручейками покатилась вниз по голой спине. Потянулся к телефону на столе и прибавил громкости.
Завтра в Дубаи он летел сам. И почему-то именно это, а не весь предстоящий сезон, казалось без Анджелы наибольшим испытанием. Они постоянно ездили на отдых вместе, эти несколько дней в Дубаи с прыжками с парашютом и скалодромом успели превратиться в их традицию. Льюис различил саднящее чувство между рёбер — он терял близкого друга.
Он снова подхватил телефон, раздраженно ввёл код разблокировки телефона, когда не сработало распознавание лица, и зашёл в телефонную книгу. У него повсюду были нужные люди. Он отыскал в перечне контактов один, подписанный «Алек Дубай», и написал сообщение, которое отправлял ему и десяткам других Алеков по всему миру:
«Прилетаю завтра. Познакомишь меня с кем-нибудь?»
Едва это сообщение было отправлено, вверху экрана всплыло уведомлении о входящем. От «Анны — HR «Мерседес» в Брекли»:
«Привет. Нашли человека. Она будет с тобой в Бахрейне уже 1 марта. Хочешь — организуем вам видео-звонок? Познакомитесь?»
Льюис хмыкнул нелепому совпадению формулировок и нажал пальцем на уведомление прежде, чем оно успело свернуться. Телефон открыл черное полотно их короткой переписки с Анной.
Первое сообщение было от неё. 23 февраля в 17:22.
«Привет, знаю об Анджеле Каллен. Уже работаю над этим. Вакансия в файле следующим сообщением. Есть какие-то правки?»
Льюис ответил ей несколькими часами позже:
«Нет. Спасибо.»
И сейчас он тоже напечатал лаконичное:
«Не нужно. Пришли её резюме. Благодарю.»
Под сообщением высветилось — «Просмотрено». И вдогонку возник ответ — сообщение, вмещавшее лишь pdf-документ «abs_perf_CV_blanca_montoya».
Льюис широко перешагнул распахнутый чемодан и сел на податливо осевший угол мягкой кровати, зажал пальцем боковую кнопку уменьшения громкости и только тогда открыл присланный файл.
Тот оказался двумя густо заполненными текстом страницами. Вверху первой размашисто значилось «Абсолют Перформанс — стремясь к вершине». Льюис всмотрелся в мелкий шрифт, пробегая взглядом по цифрам дат и названиям спортивных клубов. Но мысли его сносило к Анджеле, и он не разбирал ничего из того, что читал. А затем вверху экрана всплыло сообщение от Алека:
«Конечно! Зарезервировать тебе столик или отель?»
Льюис закрыл резюме физиотерапевтки и больше к нему не вернулся.
Иметь в списке контактов таких Алеков, а главное — самому быть в их телефонной книге, обходилось баснословно дорого, но оно того стоило. Одно сообщение, один короткий звонок, один кивок во вспыхивающем лазерной подсветкой полумраке ночного клуба — и рядом появлялись девушки аккурат ему по вкусу, с которыми после не возникало осложнений; и в эксклюзивных заведениях на выдуманное имя оказывались зарезервированными столики, а тротуар перед входом не наводняла толчея наглых папарацци, пронюхавших о прибытии Хэмилтона; и ключ от номера оказывался просто в кармане брюк, а администраторы в отельном фойе учтиво отводили взгляды; и водители лимузинов оказывались глухонемыми вышибалами, прорубающими проход между любопытных зевак. Льюис ценил сервис Алека и его коллег по всему миру, и предпочитал не задумываться о полном перечне оказываемых услуг, как и об изнанке их бизнеса.
Он набрал короткое:
«Нет» — и отправил, а тогда встал с кровати и сделал музыку громче. Цепляясь за неё, подтанцовывая, запрещая своей голове заполняться чем-то кроме ритма, принялся собирать чемоданы.