Отмеченная

      По дому всё гремит с самого утра. Маленький ребёнок змейкой носится между комнатами, забегает в кухню, ванну, рассеянно бродит в оружейной. До этого маленький мешочек что едва прикрывал спину ребёнка, превратился в потрескивающий мячик, что вот-вот растеряет всё содержимое.       Случился такой переполох из-за новостей от Таджимы. Тот как-то мимоходом даже слишком обыденно с лёгкой раздражённостью уведомил Рай после одной миссии, что на их клан могут напасть, когда основной отряд Учих пойдёт воинствовать между территориями страны Земли и Молнии. А это территория страны Железа, Таки, Та, Шима, Юэ. Куда временное начальство направит.       Ни один нормальный глава не оставит свой клан без отряда шиноби. Человек двадцать, быть может, тридцать останутся дома и будут усиленно оборонять земли клана во время отсутствия Таджимы.       Учиха чётко выразил своё мнение: Рай участвовать в войне не будет. Собственно поэтому она загорелась идеей собрать экстренный рюкзачок, который можно будет захватить с собой и передвигаться с ним в быту, в первую очередь такое будет носить Камэ.       Туда было помещено: мешочек денег (из её собственных накоплений), пара кунаев, завернутых в ткань, фляжка из бамбука с питьевой водой, сухой паёк на несколько дней, моток верёвки и подобие на аптечку с парой пилюль — кроветворное и пищевая добавка.       Вещи, отсеянные при окончательной комплектации экстренного рюкзачка, были расставлены на прежние места.       Получилось действительно компактно и для первой помощи самому себе точно хватит. Мысль, что с голой жопой из клана ты бежать не будешь, отлично мотивирует продолжать в том же духе.       Но. Если для Рай этого хватит с головой, то за Камэ развивается нездоровая паранойа. Нужно ей собрать мини-версию, более урезанную, если та где-то обронит основной рюкзак. Пусть хоть куда его впихнёт, главное, чтобы с ней рядом на постоянной основе.

***

      Время шло как-то нерасторопно. То ли оттого, что в начале весны день стал длиннее ночи, то ли из-за монотонности её работы.       Дел много, казалось, время должно было пуститься в пляс и вообще уже могло лето настать. Но нет! Только начало мая, а ей уже охранные посты клана подкупать нечем, у неё закончились отложенные деньги на взятки сладостями! Как ей искать красные маки, ландыши и ветки акации, если красноглазые её с потрохами сдадут главе? Итак чудо, что те к сладкому не равнодушны.       У неё последние деньги ушли на рулон белого шёлка. Выкройки лежат вырезанные в рулонах и ждут, когда их перенесут на ткань.       Единственный смущающий фактор в ритуале — доверие Камэ.       Что это? Как это? Нужно чтобы Камэ не боялась ей довериться? Следовала её словам без раздумий?       А что случится, если всё будет наоборот? Они умрут? Она умрёт?       Слишком сложно для одного простого условия. Для её искажённого понимания особенно.       Д-о-в-е-р-и-е. Она любила в прошлом играться с этим. Бить по больному. Разжигать споры. Сейчас в ней нет желания исполнять такое. Не с этими людьми.       Они с Камэ стали иногда вальсировать в общей комнате с подачи Рай. Медленно вычерчивают квадрат, иногда переговариваются. Кажется, что маме нравилось. Она смеялась, когда Рай сбивалась с вымышленного ритма и оступалась, падала к её ногам и тупо поднимала брови в недоумении.       По весеннему теплу, стали выходить на лесные полянки, в тени под листвой, к шумным рекам, фруктовым диким садам. Где только не кружили, лишь бы успеть укрепить веру в то, что всё пройдёт как нужно.       К началу ритуала она была уставшей и измождённой ожиданием.       Сарафаны из белого шёлка непривычно лоснились по голому телу, Камэ тоже скованно оглядывала себя на поляне белых ландышей искоса поглядывала на дочь, что, запрокинув голову, разглядывала небо.       Руками она плела венок, совмещая в композицию ветки акации и красные маки с огненными сердцевинами. Ветер игрался с её распущенными длинными волосами, прижимал к спине, разделял на две части и перекатывал на плечи и бока, когда как у Рай всё стояло торчком и едва покачивалось.       Ребёнок повернулся в тот момент, когда венок был готов. С улыбкой забрала её цветочное творение и вогрузила на макушку.       — Рай, может обойдёмся сегодня без веночка? — мягко поинтересовалась она у дочери и рукой потянулась к цветам, чтобы аккуратно подцепить шипастую акацию и убрать неудобный предмет с головы.       Улыбка неестественно натянулась и чувствуя это, пришлось склонить голову и спрятаться от матери. Шипы малоприятно упирались и царапали слой кожи, но она заметила, как ребёнок неохотно сжал её сарафан.       — Это не займёт много времени, мама. Однако же, тебе неимоверно идёт, — по-лисьи сощурившись, вынужденно льстила дочь.       Рука опустилась сама собой. Ну если немного потерпеть с неё не убудет.       Рай прикрыла глаза, встала напротив Камэ и мягко протянула ладони, ожидая. Ладони скрепились замком, медленно потянулось первое движение, вычертили первый угол квадрата, пошли на второй — странно. Она ощущает, как мышцы против воли расслабляются, передвигаться становится сложнее, она сильнее наваливается на опору, свою дочь, что ведёт их на третий угол. По лбу катится что-то тёплое, в носу ощущается тонкий запах кровавого железа, в глазах мутнеет, сопротивляться, упрекать нет ни единого желания. Чувствует, как дочь сама, без её участия, с обмякшим телом на плече заканчивает четвертый угол. В ухо что-то шепчут, рычаще, устало. К её шее прислонились холодным ухом, когда в ключицу горячим воздухом выдыхали слова. Стих? — последняя мысль перед тем, как её укладывают спиной на поле цветов, но голову с венком держат руками. Что-то воспламеняется. Течёт по её телу, обманчиво ластится, вылизывает шёлк, её кожу. Ребёнок тянет волосы у висков, пропуская через черную смоль пальчики, что-то распределяет. Тщательно. Долго. По каждому волоску. От корня до кончика. От корня до кончика.       По темени капает дождь. Как так и надо. Дочь уходит. Голову медленно опускают на ковры цветов. Ландыши. Белые цветы. Божественный цвет. Цвет Шинигами.       Дождь разогревает тело изнутри. Капли струйками расцветают по её открытым просторам. Что-то происходит, на веках играет алый свет, шум дождя не даёт услышать ничего больше.       Сознание спокойно.       Вопросы не созревали в голове у Камэ.       Дождь смывал всю мысленную чушь. Очищал. Расслаблял.       Алый свет сошёл на нет, а за ним и сознание женщины.       И только Рай видела, как обжорливый призрачный огонь, перекинулся с ритуального венка на поле и вопреки срывающемуся дождю пожирал поляну, очерняя. Белая, белая женщина умиротворённо лежала на пепелище некогда цветущей поляны.