Отмеченная

      Камэ любовно натирала посуду сухой ветошью, пока ее пятилетняя и слегка избитая дочь через боль в зубах пила теплый мисо-суп, заедая онигири с сушеными водорослями, инстинктивно заменяя этими кусками риса наличие хлеба.       Всё чаще и чаще ей приходится готовить поздний ужин для их занятой дочери. Все же первая девочка шиноби в их клане. У них даже медовых куноичи не водится, но обязанностей для женщин клана от этого меньше не становится иногда их даже больше, чем может быть. Зависит всё от занятости главы семейства и там уже на семейном совете, спустя три дня после первой брачной ночи, обсуждается между супругами и корректируется в дальнейшем, исходя из ситуаций.       — Эти комбу скоро у меня вместе с клетками крови по кругам кровообращения вертеться буду, — Рай подпёрла рукой голову и подняла палочками водоросль на уровень своего лица.       — Если не хочешь кушать отставь, я уберу позже, — ответила Камэ, убирая посуду в шкаф, принялась точить кухонный нож.       — М… может быть, может быть, — девочка схватилась за повязку, через силу поедая водоросли. — Когда отец вернется? — взмахнула она палочками в воздухе.       — Дня через три, не больше.       — Поможешь мне сделать лежанки по нашему дому? — игриво полюбопытствовали у Камэ, отчего та задумчиво нахмурилась.       — Ну лежанки, ма, — ребенок легонько хлопнул по столу, будто это сразу могло объяснить её мысли, — это такие места, где я внезапно могу уронить своё тело. Что-то на подобии футонов с легким покрывалом.       — У нас только пять футонов на весь дом, два запасных на случай внезапных гостей, Рай. И эти футоны я тебе не отдам. На счет своей внезапной задумки договаривайся с чичи.       — Как удобно, ма, на отца спихивать меня.       — Я не понимаю, зачем ты это затеваешь… — пробормотала Камэ, возвращаясь к заточке ножей.       — Ебаный менталитет и средневековье азиатов, — буркнула Рай доставая из мисо-супа желтоватое тофу. Хорошо, что она не видит еду, а то её за пять лет кормежки рисом тошнит от него. — Трудоголики до мозга костей. Рисовые наркоманы, даже спиртяга и то на рисе, сцуки. Будто других круп у нас не водится.       Вот выберется за пределы клана, сможет разнообразить рацион. До плиты мать её не пускает пока что. Так что редкими ночами она перебивается картошкой в мундире с солью или салатом из помидоров и огурцов, жаль, что без подсолнечного масла.       Да и память прошлой жизни потихоньку о себе напоминает, иногда всплывают какие-то абсолютно случайные факты, от которых ей ни горячо, ни холодно. Нахрен ей состав освежителя воздуха или статья о том, как открывать с помощью штопора бутылку шампанского? Сейчас и здесь ей это ни к чему. Хотя вот как шить одежду… неплохие воспоминания, она их придержит себе. Может модернизирует свою рабочую одежду, когда будет время и она побывает на поле битвы, чтобы учесть все минусы и плюсы униформы. Вшить потайные карманы она точно сможет, с опытом и выкройки чертить мелом по ткани сумеет.       — Спасибо за еду! — проголосило шебутное чудо и, оказавшись возле Камэ, пихнуло ту от бочки бедром. Мать покачнулась вбок, сделала несколько шагов от камня и недовольно взъерошила лохматую дочь. С большим плеском та сгрузила посуду в рядом стоящий таз добавила еще воды и принялась все отмывать после трапезы. Ей нужно быстро все прибрать за собой и бежать с кухни, пока спать не погнали.       В идеале успеть, конечно, наработать пару рядов с ручными швами на кусочке ткани, который она выстригла из своего летнего кимоно, то стало ей мало. А если нить и иглу запитать чакрой, можно с помощью сенсорики «видеть», как двигаешь иглой и что за узор ложится нитью на ткани. Занятие два в одном: поддержка постоянного потока чакры в предметы и наработка навыка для шитья.       — Интересно, долго ли еще Камэ будет не замечать, что у неё мельчает набор с иглами? — спросила себя Рай вслух, разглядывая сенсорикой огоньки чакры, что с легким металлическим треском разлетелись по её комнате. Иголка лопнула от влитой энергии, а нить в ушке иглы разлезлась и чуть потускнела. — Ставлю картошку, придушит. Кажется, это был подарочный набор со стороны родственников Мэсэйуки, — со стоном девочка в потемках принялась на ощупь искать разбитую иглу.       Завернув в узелок осколки, она уселась посреди комнаты на подушку и скрестила ноги.       Смочила конец нити слюной и продела в ушко, запитала иглу чакрой, от чего в видимом мире та вспыхнула золотистым с редкими черными каплями. За иглой змейкой подсветилась нить.       Еще пару часов можно заняться рукоделием, перед тем как её снова отобьют на полигоне по утру.

***

      — Сорок семь ударов под дых! — пищал детский голосок, с предсмертными хрипами брыкаясь в пыли и хватаясь за грудь, будто пытаясь её разодрать мягкими подушечками пальцев. — Ты, — Рай осклабилась на главу, что поймал дзен на представшей перед ним картине, — сейчас будешь могилу себе собственноручно коп..!       Затылок вжали в землю, когда глава лениво давил ногой в лоб грязной на язык девчонки. Тело ребенка протестующе вертелось, когда руки ведомые чакрой сделали старую добрую крапиву, сморщившись, тот убрал ногу со лба, но тут же пнул по рёбрам ребёнка, отбрасывая ту к импровизированной линии.       Стремительно детское тельце перегруппировалось и недовольно запыхтело, отплевывая грязь, что слетела с подошвы сандалий главы той на язык.       Провертев меж пальцев кунай, девочка отбросила на минуту придурковатость.       Его нужно пробить кунаем (условие было «на хотя бы задеть», но Рай ставит себе планку заведомо выше), но он слишком вертлявый, да и опытом не обделён. В отличии от нее видит полную картину боя, когда она только то, что обволокла её чакра. Работа с контуром цели не дала никакого прогресса. Он без труда отбивал все выпады, а размашистые удары в технике Рай были наказуемы выбиванием суставов или переломом очередного ребра. Из-за этого постоянно приходилось разрывать дистанцию и вправлять что возможно самой.       Так часто это делал глава, что она душу вытрясла из ирьёнинов, пока те на практике ей не показали, как вправлять их быстро и в бою.       Ей не хватает скорости. Как бы она ни старалась разогнать чакру, ей все мало. Глаза под повязкой чувствовались воспалённо.       — Бесишь, Таджима-сааан, со своим взрослым телом и горой опыта, просто нереально выбешиваешь, — шипела Рай, кидаясь на главу. Размашистый удар хотели остановить, выбить сустав и отвадить от себя взбешенную девчонку, но та взяла руку в захват в момент выбивания сустава и вогнала кунай по рукоятку мужчине в предплечье. Ощутив, как по кунаю течёт кровь, Рай счастливо улыбнулась Таджиме в лицо. — Вау! Да я крута! Ай да я!       У ирьёнинов Рай счастливо покачивала ногами, сидя на лавочке, и любовно оглаживала лезвие счастливого куная.       — Ты моя пр-р-релес-с-с-ть! — звонко глумилась над рядом сидящим главой, что с невозмутимым лицом разглядывал казавшийся уже родным кабинет главного ирьёнина. Краем глаза заметил, как та пробует на язык его кровь с трофейного куная и недовольно морщится, затем отплёвывается. — Моя вкуснее.       — Не слишком радуйся, девчонка. Твои удары — это худшее, что я видел. Я же неоднократно повторял, с кунаем работать нужно по контуру противника, по его телу, а не по воздуху рядом с ним. Что за размахивания я постоянно наблюдаю? — осадил развеселившуюся подопечную Таджима, разминая некогда раненную руку.       Рай безучастливо замерла. Она тренируется тайком с тем топором… и это сказывается на каждом оружии, что она берёт в ладони. По привычке она начинает большой замах, чтобы сила удара увеличилась.       — Пу-пу-пу-пу-у-у, — зарылась Рай в волосы и все же решила сознаться, авось глава снизойдет до помощи в освоении топора. — С топором тренируюсь я, из-за этого и идут размашистые удары.       Девчонка аккуратно повернула голову в сторону главы, напитывая тело чакрой, чтобы в случае недовольства, полёт в стенку их медицинского центра был мягче.       — Расслабься, — вздохнул Таджима и задумался о чем-то своем. — Иди домой, поговорим об этом в следующий раз. Сегодня же вроде твой отец возвращается с миссии.       — Правда?! Охереть, как дни пролетают, — Рай вскочила с лавки и отсалютовав главе, на втором дыхании скрылась из виду.       — Вот как тренировать этого демона, так мы матом орем, а как об отце заикаюсь, ветер уносит, — причитая себе под нос, Таджима безрадостно возвращался к бумагам в его кабинете.