Отмеченная

      Рай угрюмо осматривала очередного азиата перед ней. Ну что им от неё нужно, она какой-то охренеть важный инвалид, что каждый гость в их доме хочет её на руках потаскать? И ладно этот хоть частично узнаваем, постоянно ей повязки на глаза мотал. Дядька с выбритым затылком, как его отец называл… Учиха… нет, это наверное фамилия, слишком часто её применяют, значит Тад-жима… как-то так, Рай особо не утруждала себя запомнить каждого встречного.       На руки к Таджиме её передали неохотно. Глава клана смотрел Рай в глаза и, обращаясь к ней, говорил на языке ей не понятном, она ловила все интонации, властный голос мужчины, даже посыл и чувства, что туда вкладывал глава клана красноглазых демонов, а гости внимательно следили за происходящим.       На лице ребенка расползался оскал, а глаза сощурились. Та едва ли сдерживала смех. Это же надо! С таким лицом и благоговением ей, младенцу! что-то заливать на их азиатском. Умора!       Таджима уже вероятно закончил или же прервался из-за яркой реакции Рай на его напутствия, всматривался в насмешку, что вертелась в глазах чудного ребёнка их клана. Осмысленная насмешка насторожила главу, и он аккуратно уложил подбородок малышки на свое плечо, скрывая её недетское выражение лица от соклановцев.       Являясь центром собственного торжества, Рай не подозревала, что она стала на год старше. Время уже давно затёрлось в сознании девочки, так как в прошлом, оно только продляло муки.       Шум, яства, наряды — были скрыты в глубоких потёмках памяти её истерзанной души.       Ребёнок сидел спиной ко всем, когда её поздравляли, когда складывали подарки в отведенное под них место, когда маленькие дети читали ей стихи собственного сочинения, о природе, чувствах, людях, жизни.       Весь праздник она пялилась на свитки, что развесили по стенам, да редких прохожих за спиной главы и иногда, скорее машинально искала глазами родителей, чтобы ненадолго вернуться из прострации.       Когда её с некоторым упрямством ставили на ноги, Рай осоловело хлопнула глазами и посмотрела на пол, а потом и вокруг, крепко вцепившись в чью-то ладонь. — Что за…       Рай с удивлением рассматривала оружейную. Разнообразие азиатского холодного оружия. Мечи, отличающиеся размером, какой-то веер в виде восьмерки, странные то ли копья то ли короткие мечи с длинным древком, разложенные звездочки, лук и колчаны со стрелами, метательные ножи…       Она потихоньку, медленно бродила с главой по этому оружейному музею, направляя путь Таджимы. Родители следовали позади, изредка переглядываясь.       Рай же не понимала зачем здесь находится. Ну это красиво. Пусть ей и кажется, что это вот-вот да и используют для каких-то ухищрённых пыток, однако здраво одергивала себя. Этого здесь и сейчас не будет с ней, а пламя не будет в очередной раз разъедать духовную плоть её души. Да и к пыткам она привыкла что уж. Её навряд ли смогут удивить чем-то новым.       Обернувшись на шорох, девочка заметила, как отец что-то скрыл за своей фигурой. Резко крутанувшись, она повисла на руке Таджимы и зашагала вперед, вернув телу равновесие. Ухватилась рукой за штанину Мэсэйуки, заглянула за спину отца.       Тот как-то по-детски пытался прикрыть заточенный топор от главы их клана, который он использует для рубки дров и часто закидывает в оружейное помещение, ведь точильный камень находится именно здесь. Из-за всеобщей суеты он забыл перенести его в другое место.       Знакомая форма так и просила прикосновения, отчего девчушка шлёпнулась на попу, а из-за слоёной одежды, почувствовала лишь притупленный удар о пол и с усилием затащила к себе на колени топор.       Глава в сомнениях разглядывал вещь, что Рай с трудом вертела в руках.       — Ваша дочь сделала выбор, — с выдохом сказал Таджима, складывая руки на груди. — Пускай довольно странный, — уже тише отметил собственные мысли мужчина, наблюдая как ребенок режется пальцем о лезвие и не кричит. Рассматривает капли крови, что позже ручейком стекают вниз на ладонь.       — Ням.       Ребенок взял палец в рот, останавливая кровотечение, пока остальные стояли с легким недоумением на лицах. Камэ приходит на помощь первой, накладывая на палец давящую повязку лентой для волос, отчего черная смоль растеклась по её плечам и спине.       Рай лишь недовольно булькнула, прикрыв глаза. Устала она что-то.

***

      Наверное, с того дня и пошла вся основная движуха в её жизни.       Рай запыханно лежала на спине, ощущая как по пыльной земле лениво летает ветерок с запахом прелых осенних листьев, за четыре года произошло не много, но и не мало событий.       Клан, в котором она родилась, связан с борьбой, они, грубо говоря, за деньги отдают себя в аренду, выполняя непосильную работу для обычных людей. А так же они с кем-то на ножах уже очень долгое время.       Изредка по вечерам прогуливаясь по их территориям, она видела обряды сжигания изуродованных трупов чаще детей от шести до шестнадцати лет. Чего там только не доставало, иногда хоронили просто одежду, заляпанную кровью.       Язык запомнить было очень легко, имелась какая-то легкость в усвоении информации, но вот понять смысл того, что записано в подкорку памяти, Рай сложно.       А ещё из неё, инвалида, хотят сделать воина. И видимо потом точно так же как и тех детишек сжечь после неудачи на поле битвы.       Мэсэйуки и дядька — относительно недавно Рай поняла, что он глава всем Учихам и по особо важным вопросам нужно идти к нему на поклон, — стали натаскивать её в боевых искусствах, не щадя.       О, как же она ехидничала (материла на все лады и поминала его родню до седьмого колена) на первых тренировках с главой, потому что долго не понимала зачем её приводят в его дом, потом отводят на полигон для тренировок и уже там вбивают тело в пыль, а потом уже в более мягкой форме тоже проделывает отец у них дома.       Тренировки начались, как только ей исполнилось три. До этого она с отцом в течение года по утрам и вечерам выполняла растяжку и практиковала хват холодного оружия: куная и метательных звездочек. Училась работать с точильным камнем, и вместе с Мэсэйуки ранним утром собирала его походные сумки на миссии.       Старалась лучше ориентироваться в пространстве без глаз, по каким-то причинам те невероятно быстро уставали без повязки. Однажды увидев глаза в отражении Рай в ступоре замерла, а потом с неверием оттянула веки. Почему у неё крутятся запятые на красной радужке? Что это? Видят ли это другие соклановцы?       А потом поняла. Видят. И еще как видят. Сами такими же глазками пользуются. Но в отличие от неё, они могут как-то их гасить и ходить с обычными глазами в быту.       Признаться честно, Рай живет в обществе уникальных азиатов с удивительными возможностями и явно какой-то магией, которую они называют чакрой.       Подобные перспективы и их развитие не на шутку заинтересовали Рай. Она должна в этом преуспеть. Чего только стоят возможности, что открываются перед ши-но-би, если они хороши в использовании этой чакры.       Собственно из-за этой цели она в очередной раз валяется позади дома на полигоне Таджимы, избитая, с вывихами в конечностях и переломами в ребрах. Мудак переборщил или же захотел заткнуть матерящуюся девчонку, поэтому и сломал кости, отчего не то что говорить, дышать больно.       Рай только посмеивается, отлеживаясь на спине и поднимается на четвереньки, когда глава закатывает глаза и зло поджимает губы.       Повязка не позволяет ей увидеть, но развитая сенсорика указывает, где оппонент. Жаль что только на сто метров работает эта техника, но она работает на качество, а не на охват. Ей в приоритете вовремя заметить объект, что может нанести урон. Все ради того, чтобы избежать критического урона и нанести контратаку в ответ.       С четверенек Рай встает на ноги и с ужасно неприятными звуками отхаркивает смарчок и втаптывает его в землю полигона.       — Ками, Рай, что за острая необходимость была в этом действии? — с явным отвращением в голосе спрашивает глава, но тут же закусывает губу.       — Чтобы ты, мудак эдакий, чаще по ребрам бил, может когда-нибудь сломаешь мне меченосный отросток и пробьешь сердце, вместо сраного лёгкого, — Рай провела рукой под носом и встала в стойку, поманив рукой. — Нападай, каратэ-папаша!       Таджима морщится от манер этой вредной девчонки. Откуда только понабралась таких слов? Да и что он ожидал услышать помимо ругани в свой адрес? Явно не благодарность.       Рай резво дрыгалась вокруг главы, дёргано, иногда с опозданием, стараясь поспевать за получаемой информацией от сенсорики. Глава задел по касательной скулу, отчего ярко-алым налился синяк, вывихнул сустав в большом пальце левой руки, когда Рай старалась пробить его в торс, но не успел отдернуть руку, отчего кожу прокусили до крови, заранее влив в зубы чакру. Слишком заманчиво для Рай, когда рука мазнула по губам. На землю полетел кусок плоти, которую Рай сплюнула и с довольной улыбкой словила кулак лицом, в полете успев того проклясть. Не бой, а цирк, — с досадой подумал Учиха, зажимая саднящий укус.       Иногда такое случалось, что Рай могла укусить и даже оторвать что-то от него. Слишком внезапное действие, которое она имеет удовольствие повторять.       Глава некоторое время тяжелым взглядом прожигал лежащую детскую фигурку, что от последнего удара потеряла сознание. Взяв девчонку на плечо, глава привычно направился в их маленький центр к ирьёнинам. Каждый раз на периферии у главы таятся надежды, что эта Учиха не болеет бешенством.