На край света и далее

Неизвестно, что подумал Валентин, увидев его наутро дремлющим в неудобной позе, но согласился отправиться в путь, не спрашивая о причинах. Задержать их попытался хозяин гостиницы. — Куда ж вы, сударь, по такой погоде? — обратился он к Арно, осуждающе качая головой. — Небо, ан, низкое какое. Того и гляди, буря с гор придет. Духи гневаются. Арно только рукой махнул. — Не беспокойтесь о нас. Каданский тракт потерять трудно, через день-два уже доберемся до Надора. Застоявшиеся лошади нетерпеливо переступали с ноги на ногу. Им тоже не терпелось отправиться в дорогу, несмотря на тяжелые седельные сумки. — А в Надор вам бы и вовсе ехать не след. Нечисто там, нехорошо. Но горские суеверия были Арно глубоко чужды: — Вот на месте и разберемся, — он вскочил в седло одним движением. — Спасибо за гостеприимство. Валентин обошелся величавым кивком (и монеткой, сунутой мальчишке-конюху за труды). Прохожие на улицах жались к стенам домов и провожали их настороженными взглядами. Или так казалось? Многие вассалы Дома Скал были скрытыми эсператистами, это Арно помнил по рассказам Лионеля, но у местных простолюдинов имелись какие-то свои малопонятные верования. — Здешние жители исповедуют некую странную форму абвениатства, — ни с того, ни с сего сказал Валентин, словно услышав его мысли. — С поправкой на то, что основное внимание уделяется не богам и их потомкам, а астэрам. Духи озер и рек, духи гор, ветра и гроз. Им не то, чтобы поклоняются, но стараются лишний раз не злить. А мы с вами, с точки зрения суеверных наблюдателей, занимаемся именно этим. Арно натянул поводья, пропуская водовозную бочку. — Когда это вы успели изучить местные суеверия? — Читал в записках Каэна Надорского. Это малоизвестный текст, но его список есть в библиотеке Васспарда. Копыта лошадей неприятно цокали по камням, Арно был даже рад, когда они свернули немощеную улицу. — В Лаик вы не особенно стремились блистать познаниями. Конечно, унар Валентин без запинки отвечал на любой вопрос мэтра Шабли, но никогда не лез вперед, в отличие от того же Эстебана. — В Лаик ценились другие… таланты. Лояльность к существующей власти, к примеру. И я имею в виду не только королевскую. — Вот уж точно. Себя самого наш Свин любил больше, чем короля и даже кардинала. На самом деле, пускаться в воспоминания об однокорытниках не тянуло: Арно вдруг вспомнил, почему в Лаик считал Валентина трусом. Придды и Окделлы вроде бы считались союзниками, но Валентин ни разу не попытался защитить Дика. Не присоединился, когда взбешенный Арамона отправил унаров мерзнуть в галерее. Наверное, стоило спросить о причинах, но больно уж не хотелось выслушивать очередной уклончивый ответ. Как только городские стены остались позади, Арно пришпорил лошадь. — Поторопимся, герцог. Каданский тракт уходил за горизонт. На нем без труда могли разъехаться два обоза, но сейчас дорога была пуста. Пейзаж выглядел удручающе: сверху пасмурное небо, снизу такие же безрадостные серые колючки. На горизонте плавали в тумане горы, одинаковые что слева, что справа. — Нам налево, — напомнил очевидное Валентин. — Без вас бы ни за что не догадался, — усмехнулся Арно. Хотя перепутать север и юг и впрямь было легко, облака совершенно скрывали солнце. *** Стук копыт далеко разносился по мертвой равнине. Если бы Арно не чувствовал, как ходят под шкурой лошади мышцы, он мог бы решить, что не двигается вовсе. Пейзаж не менялся уже который час. По идее, им полагалось приближаться к горам — но те как будто не становились выше. И ни малейшего дуновения ветра, хотя на галопе он всегда бил наотмашь. Они застряли, как мухи в янтаре. — Лошади устали, — Валентину даже не понадобилось кричать, так тихо было вокруг. — Стоит ехать помедленнее. Арно натянул поводья. Стыд и позор: на губах у его лошади и впрямь показалась пена. Он не замечал, как понукает ее, стремясь вырваться из тягучего плена. — Вам не кажется, что мы не двигаемся с места? Валентин кивнул: — Вы правы, пейзаж довольно однообразный. Однако, по моим ощущениям, мы проехали не менее пяти хорн. — Маловато… Хорошая лошадь на галопе идет со скоростью три-четыре хорны в час, а прошло куда больше времени. И где хотя бы предгорья? По всем расчетам горы давно должны были оказаться справа, а не маячить на горизонте недостижимой целью. Они поехали медленным шагом, давая роздых лошадям. — Небо и впрямь как будто давит, — нехотя признался Арно. — И стало труднее дышать. Валентин на миг прикрыл глаза, прислушиваясь к ощущениям. — Некоторые гальтарские авторы упоминают, что эории могут чувствовать стихии. Возможно, это предчувствие бури. Той самой, о которой нас предупреждали в Найтоне. Широким жестом Арно обвел бесконечные поля. — Как видите, спрятаться негде и ехать быстрее мы все равно не можем. Желаете вернуться? Во имя Создателя, как можно быть таким трусом?! Наверное, выражение его лица стало слишком красноречивым, потому что Валентин высокомерно процедил: — Не представляю, почему вам в голову пришла подобная идея, — и отвернулся, сделав вид, что разглядывает особенно высокую колючку. На светлой коже его перчаток откуда ни возьмись появились темные пятна. Арно задрал голову к небу, и капля шлепнулась ему прямо на нос. — Все-таки дождь. Предлагаю поехать быстрее. Лошади ускорили шаг, не дожидаясь команды. Вскоре они уже неслись во весь опор, а струи дождя били наотмашь со всех сторон сразу. Пришлось опустить голову, чтобы шляпу не снесло с головы, и надеяться на лошадиный разум. Дождями Арно было не испугать, вот только это был не дождь. Они словно угодили в центр ледяного водоворота. Завязки плаща ему оказались нипочем, одежда быстро промокла насквозь. Арно хотел пошутить что-то про Повелителя Волн, но очередной поток воды швырнуло ему прямо в лицо. Валентин каким-то чудом находил дорогу в окружающем хаосе. Лес вырос вокруг неожиданно, Арно едва успел пригнуться, чтобы разминуться с ветками. Ветер стал тише, однако ливень и не думал прекращаться. Лес, как назло, оказался сосновым, и прятаться там было негде. Чтобы не переломать лошадям ноги, пришлось спешиться, а потом и вовсе сойти с дороги и углубиться в лес. Тракт к этому времени превратился в грязевой поток. Разгуливая по окрестностям Сэ, Арно не раз промокал до нитки, да и в Торке порой приходилось несладко, но даже самой суровой зимой ему не бывало так холодно. Пропитанная водой ткань стремительно замерзала. Пальцы на руках сводило от холода даже в кожаных перчатках, зубы выплясывали марикьярский танец. Он невольно жался к теплому боку Осени, рискуя попасть под копыта. Тело сотрясала дрожь, руки и ноги то и дело сводило судорогой. Страшнее всего было упасть — Арно понимал, что не встанет. Дом вырос как из-под земли. Даже не дом, а низкая охотничья избушка. Потемневшая от времени, заваленная на один бок, сейчас она казалась самым надежным на свете убежищем. Снаружи дверь закрывалась на простую задвижку. Без замка, только чтобы внутрь не проникли дикие звери. Огниво благодаря непромокаемому футляру осталось сухим. Не так-то просто оказалось высечь искру дрожащими руками, но Арно справился. Избушка была пуста, но на полке рядом с очагом обнаружился запас лучины. — Стоит завести лошадей внутрь, — каким-то образом Валентину удалось выговорить эту фразу без запинки, хотя и у него зуб на зуб не попадал. На месте хозяев Арно не слишком обрадовался бы таким гостям. Но не оставлять же лошадей снаружи. Даже если тут имелась коновязь, от такой непогоды простой навес не защитит. Он уже представлял, как будет затягивать лошадей через порог, но те зашли внутрь охотно — им тоже не нравилась идея ночевать под ледяным дождем. В сказках к волшебным лесным избушкам обычно прилагается зажженный очаг или хотя бы запас дров. Здесь не оказалось ни того, ни другого. Колченогий табурет при желании можно было бы пустить на растопку, но надолго бы его не хватило. Вместо кровати здесь была грубо сколоченная лежанка, одеяло из разномастных шкурок казалось теплым даже на вид. А главное — восхитительно сухим. — Разд-девайтесь, — обронил Валентин. Арно недоуменно смотрел, как тот пытается распутать заледеневшие завязки плаща: — То есть? — Б-быстрее, если не хотите ум-мереть от горячки. Некстати вспомнилось, что они не взяли даже фляжки касеры. А простудиться мокрому и впрямь недолго! Негнущиеся пальцы слушались плохо, а завязкам, застежкам и крючкам не было конца. — Белье т-тоже. Белье промокло насквозь, как и всё остальное, так что совет был не лишен смысла. Плюнув на стыд, Арно первым забрался под одеяло из шкур и накрылся с головой. Валентин присоединился к нему минутой позже. Однако их по-прежнему трясло от холода. Как будто не хватало совсем немного, маленькой частички тепла, чтобы начать согреваться. Ледяные шкуры, ледяные ноги и руки, которые не согреть едва теплым дыханием. Когда холодные пальцы коснулись низа живота, Арно чуть не подпрыгнул. — Герцог, кошки вас задери! Но это оказалось вовсе не случайностью. Когда пальцы Валентина уверенно обхватили член, Арно потерял дар речи. Но телу оказалось всё равно, насколько это непристойно, нагло и невозможно: внизу живота начал скапливаться привычный жар. Ах так! Арно, еще не веря в происходящее, тем не менее решил ответить той же любезностью — и был вознагражден благодарным вздохом. В доме было темновато, а под одеяло и вовсе не проникало ни единого лучика света. Выражения лица Валентина Арно не видел и ориентировался на дыхание. От этого безумия голова шла кругом. Он закрыл глаза и сосредоточился на ритме. Всё было не так, как во сне, уж точно не так, как тогда, под воздействием арджалы. Он остро чувствовал окружающую реальность: запах возбуждения, уверенность движений Валентина, тонкую кожу под пальцами, биение пульса. Тело превратилось в одно большое сердце, и теперь оно пульсировало, стремясь в низ живота. Быстрее, быстрее, еще немного… Валентин убрал руку за миг до взрыва. — Куда… — Арно бездумно потянулся вслед, но был отстранен решительным движением. — Будет дурно пахнуть, а другого одеяла у нас нет, - проклятье, у него даже голос не срывался! Не человек, а сам Леворукий! Теперь Арно задыхался уже от возмущения. Да что этот подлец себе позволяет?! Вот так запросто, нагло, бесстыдно… и только ради того, чтобы согреться?! Ведь они могли бы прислониться спиной к спине, на худой конец, обняться, как делают бергеры… Неужели можно настолько потерять стыд, хотя бы и в рабстве?! Арно вдруг пожалел, что спас Валентина Придда из султанского дворца, и тут же устыдился своих мыслей. Нет уж, пусть подавится своей свободой, гадина! — Я вас ненавижу, герцог Придд, — прошипел Арно. И рывком повернулся на другой бок, чтобы оказаться к предателю спиной. Пусть хоть провалится к закатным тварям! От возбуждения не осталось и следа, на его место пришло отвращение. Стоило так переживать об этой заразе! Вот уж кто справится с любыми невзгодами, приспособится везде. Приходится Валентину изображать книжного червя или самодовольного щеголя, покорного раба или охваченное страстью животное — везде он ко двору. Только вот находиться рядом с эдакой склизкой тварью было противно до тошноты. Стылый воздух омыл разгоряченное тело, даря облегчение. Теперь Арно согревала ненависть. Настолько, что он даже не стучал зубами, пока рылся в непромокаемой седельной сумке в поисках сухого костюма. Одевшись, он запалил новую лучину. Беспокойно всхрапнула лошадь. Вот о ком следовало позаботиться в первую очередь! Арно внимательно осмотрел копыта и очистил их от грязи, обтер влажные шкуры. Лошади благодарно фыркали и тыкались мокрыми мордами ему за шиворот. Когда они подходили к дому, Арно приметил рядом с крыльцом бочку для дождевой воды. Нашлось и ведро. Набирать воду пришлось наощупь — дождь все еще лил, в лесу было темно хоть глаз выколи. Рассохшееся ведро слегка подтекало, но лошади были не в претензии. Глядя на них, и Арно потянулся за фляжкой, хотя час назад казалось, что он нахлебался воды на всю оставшуюся жизнь. Колченогий табурет шатался, на таком особенно не рассидишься, да и холодно. Хочешь не хочешь, пришлось забираться обратно под одеяло. Прямо в одежде, хотя плечи снова успели промокнуть. Валентин всё это время делал вид, что спит. Повернувшись к нему спиной, Арно изо всех сил зажмурил глаза. Срочно спать! Вдруг повезет, и к утру Валентин Придд сам провалится к закатным тварям?