На край света и далее

Так и не довелось им посетить загадочный Красный Манрик, тропа провела в обход. На ночлег остановились в деревне. Угрюмый крестьянин, заросший бородой по самые глаза, предложил им место на сеновале. В душистом сене спалось просто отлично, во всяком случае — Арно. В дикобразью прическу Валентина добавилось несколько соломинок. Утром, выйдя во двор, Арно увидел лошадей, пасущихся в густом тумане. Вспомнилось данное накануне обещание. Окрас его лошади напоминал о пожухлых листьях, и Арно, недолго думая, дал ей кличку «Осень». Туман вскоре рассеялся, но солнце так и не показалось — над полем низко висели облака. Ветер становился все злее. От него мерзли уши — очень не хватало потерянной в драке шляпы — но, когда вдалеке замаячила окраина города, Арно все равно пустил Осень в галоп. Найтон, городок на обочине Каданского тракта, показался чуть ли не столицей. Целых две мощеные улицы, многочисленные лавки, склады, постоялые дворы и даже гоганский трактир. Именно его Придд решил посетить в первую очередь. — Может, для начала снимем комнату и приведем себя в порядок? В подтверждение своих слов Арно вытащил из волос Валентина соломину. Не герцог и виконт, а два бродяги! Валентин, однако, был непреклонен: — Если вам не терпится вымыться, езжайте прямиком в гостиницу. Я присоединюсь к вам позже. — Нет уж, я отправлюсь с вами. Отпускать Валентина одного почему-то не хотелось. Найтон это, конечно, не стойбище холтийцев, но слишком уж много бед валилось на его голову в последнее время. — Как вам будет угодно. Хотя в нынешнем виде они мало походили на приличную публику, слуга поклонился им со всем возможным почтением. И не успели они устроиться за столом в дальнем углу, как из внутренней двери выплыл сам хозяин. Арно с подозрением покосился на редеющую шевелюру — с некоторых пор он не доверял рыжим. Но при близком рассмотрении достославный Геймиоль вовсе не походил на убитого разбойника. «Манрик» был словно из дерева вырублен, тогда как достославный состоял из плавных линий. Он не ходил, а переливался с места на место, как убежавшее из квашни тесто. — Чем сын моего отца может послужить перворожденным? Вместо того, чтобы по-человечески поздороваться, Валентин выдал какую-то белиберду: — Благородный муж всегда созерцает воду, когда видит ее перед собой. Геймиоль сцепил пухлые руки на животе и почтительно поклонился. — Всё уходит, как эти воды, всякий день и всякая ночь. Прошу сына Дома Волн следовать за внуком моего деда. Пароль — отзыв. Арно уже догадался, о чем пойдет речь. Не все талигойские дворяне соглашались иметь дело с гоганами, но Придды их услугами не брезговали. Догадка оказалась верной: вскоре Валентин вернулся с характерно позвякивающим мешочком. — Без сомнения, я должен вам немалую сумму. — Что я вам, Манрик, долги считать? — возмутился Арно. Он не стал напоминать, что Валентин обязан ему, ни много ни мало, жизнью и свободой. В самом деле — не Манрик. — И все же мне хотелось бы расплатиться, насколько это возможно, — гнул свое Валентин. — Тогда накормите меня обедом. Держу пари, кормят здесь отлично. Гоганские трактиры не зря славились по всем Золотым землям. Блюда оказались выше всяких похвал, и в конце концов Арно пришлось расстегнуть колет — дышать стало трудновато. Рассветные сады, не иначе! Валентин был более сдержан, но и он в кои-то веки ел с аппетитом. Достославный Геймиоль подтвердил, что узурпатор мертв, а война полностью переместилась в Марагону. Лионель Савиньяк получил звание Проэмперадора Севера, со дня на день ожидалось прибытие Южной армии во главе с маршалом Эмилем. Эта новость порадовала — в отличие от слухов о землетрясении в Надоре. Арно предложил свернуть с дороги и посмотреть собственными глазами. Вдруг там кто-нибудь всё же уцелел и нуждается в помощи? Валентин заметил, что не слишком на это надеется, однако согласился. После сытного обеда лезть в седло не было ни малейшего желания, и они отправились пешком, ведя лошадей в поводу. Геймиоль порекомендовал «лучшую в городе» гостиницу. Наверняка он имел в этом деле свою долю, но проще было последовать рекомендации, чем считать тараканов на каждом постоялом дворе. С виду гостиница внушала доверие: в нижнем зале заседала исключительно чистая публика, солидные купцы, кто с семьей, кто с помощниками. Но обнаружился солидный недостаток: — Господа, со всем уважением! — хозяин чуть не плакал, не желая упускать выгодных клиентов. — Завтра базарный день, гости съехались со всего Надора. Я предлагаю вам лучшие наши комнаты по прекрасной цене! «Лучшие комнаты» — это две супружеские спальни на разных концах коридора. В каждой стояло по широкой кровати. Арно уже готов был согласиться спать на одной, когда Валентин принял решение за него. — И вам, и мне стоит отдохнуть, виконт. Экономить нужды нет. Как будто дело в деньгах. Арно проглотил глупое «а если с вами опять что-нибудь случится?» и решил не портить себе пищеварение. Валентин как-то дожил до их встречи, да и что с ним может произойти, в городской-то гостинице? — Дело ваше. Только постарайтесь не пропадать надолго. — Мне нужно всего лишь сделать несколько покупок. Встретимся за ужином. Арно сомневался, что сможет смотреть на еду в ближайшие три дня, но кивнул. Клиентов тут и впрямь обслуживали по высшему разряду. Слуги наполнили горячей водой медную ванну, принесли купальные принадлежности и большое полотенце. Приятно было наконец смыть с себя дорожную пыль и лесную грязь. Синяки уже почти не болели, царапины зажили, по телу разливалась приятная усталость. После ванной ужасно захотелось спать. Хрустящие простыни так и манили. Как только за слугой закрылась дверь, Арно рухнул лицом в подушку и уснул. К тому времени как он проснулся, за окном давно уже стемнело. Снаружи, на длинном балконе, который тянулся по всей длине фасада, мерцали масляные фонари. В комнате стоял зверский холод. Выпрыгнув из-под одеяла, Арно поспешил одеться. Когда он спустился вниз, в главном зале никого не было, только зевающий слуга стирал крошки со столов. — Сколько времени? — Арно не удержался и тоже зевнул. — У святого Генри одиннадцать пробили, сударь, — почтительно ответил слуга. — Кухарка уже ушла, но ежели хотите, можно хлеба подать с молоком. Арно прислушался к себе. Есть до сих пор не хотелось. — Я не голоден, только пусть разожгут камин наверху. — Это как пожелаете! Бросив тряпку, слуга со всех ног кинулся исполнять желание клиента, а Арно в задумчивости присел на край стола. Куда подевался Валентин? Снова угодил в неприятности или просто решил не будить? Первым побуждением было постучаться к нему в комнату и… зря разбудить смертельно уставшего человека. Арно решил бороться с глупыми страхами и поднялся к себе. Слуга как раз раздувал огонь в камине. — Скажите-ка, любезнейший, вы не видели моего спутника? Вернулся ли он к ужину? — Так точно, сударь, вернулись они. Справлялись о вас. У Арно отлегло от сердца. Какой только чуши в голову не приходит! Кинув слуге суан за труды, он улегся на кровать поверх одеяла. Комната медленно, но верно наполнялась теплом. Арно одолела неумолимая зевота. Глаза так и норовили закрыться, но что-то раз за разом выдергивало его из дремы. Какая-то неприятная мысль, которую он никак не мог уловить. Может, проблема была в слишком мягкой постели. Или он просто отвык засыпать в одиночестве? Как назло, заняться среди ночи было совершенно нечем. Разве что прогуляться по галерее. Арно специально не накинул плащ — чем сильнее замерзнешь, тем слаще потом спится. К ночи подморозило. В воздухе кружились крупные снежинки, мерцающие в свете фонаря. Он облокотился на перила и бездумно уставился в темноту. В Олларии к полуночи светская жизнь только начиналась, да и в Торке офицеры часто засиживались допоздна. А тут — деревня. Кроме гостиничных фонарей — ни единого проблеска света. Днем здесь было довольно шумно, но сейчас Найтон как будто вымер, даже собаки не брехали. За спиной раздался шорох, и, обернувшись, Арно увидел Валентина. Тот стоял на дальнем конце галереи, облокотившись спиной о стену и надвинув новую шляпу по самый нос. — Я думал, вы спите. Сказал — и вдруг понял, что стало легче дышать. — Здесь очень мягкие перины, — невпопад заметил Валентин. — Как будто проваливаешься в облако. Еще бы он сумел уснуть — после двух месяцев ночевки на голой земле. Интересно, как ему спалось в Нуху?.. Арно ужасно хотелось поговорить, но не об этом же! — Вам не холодно? — спросил он, чтобы что-нибудь спросить, и неожиданно для самого себя предложил: — Не хотите зайти в гости? У меня растоплен камин. Валентин сверкнул глазами из-под шляпы. — Я хотел предложить то же самое, но вы успели раньше. — Прошу вас! — Арно широким жестом распахнул дверь, и в лицо пахнуло теплом. Что может быть уютнее, чем вести беседу, сидя в креслах у камина? Валентин рассказывал о своих сегодняшних похождениях. Первым делом он приобрел шпагу, кинжал и неплохие гайифские пистолеты. Обзавелся собственным гардеробом, а еще «взял на себя смелость» купить пару рубашек и новую шляпу для Арно. — Я верну вам деньги. — Это подарок. Арно так и не придумал, что ответить, поэтому в комнате воцарилась тишина. Но молчать вдвоем оказалось не менее уютно. Валентин смотрел на огонь. В светлых глазах отражались отблески пламени. Он тоже успел принять ванну и теперь напоминал себя прежнего времен Лаик. В теплом свете камина его лицо казалось непривычно расслабленным. — Вы написали отчет для герцога Алвы? Валентин печально улыбнулся, не отрывая взгляда от огня. — Вряд ли первого маршала так уж интересует положение дел в султанате. Чего только не сочинишь себе, чтобы сохранить рассудок. Единственное, что удерживало меня по эту сторону безумия: надежда, что всё это… не зря. Арно вдруг захотелось его обнять. Сказать какую-нибудь утешительную ерунду: мол, конечно, не зря, ведь ты выжил и вернулся. Светский этикет тут совершенно не помогал. «Я вас понимаю»? Кошки с две! «Сожалею о случившемся?» Ежу понятно, что не радуется. Толку с глупого сочувствия? Арно вдруг сообразил, что смотрит на Валентина слишком пристально. Могло создаться впечатление, что он ждет подробностей. Пришлось перевести взгляд на каминную решетку. Здесь чувствовалась работа настоящего мастера: узоры сплетались так искусно, что казались живыми. Чугунные ленты перетекали с места на место, собирая отблески пламени, обвивались вокруг друг друга, точно змеи по весне… Арно вздрогнул и открыл глаза. — Сам не заметил, как задремал. Пробило полночь или мне показалось? — Да, несколько минут назад. Прошу прощения, я злоупотребил вашим гостеприимством. Он поднялся с кресла, пришлось вставать и Арно. Вежливому хозяину полагалось проводить гостя до двери, но Валентин как будто медлил. Если подумать, и Арно совершенно не хотелось, чтобы он уходил. — Знаете, у меня возникла идея. Возможно, она не покажется вам блестящей, но… вы не хотите остаться? Эта кровать рассчитана на супружескую чету бергеров, нам с вами места более, чем достаточно. В первый миг показалось, что Валентин откажется. Делать герцогу Придду больше нечего, только по чужим кроватям ночевать. — Вы очень любезны, — сообщил Валентин с таким светским видом, будто речь шла о совместной прогулке. — Но я боюсь потревожить вас. В последнее время мне часто снится неприятное. Арно криво усмехнулся. — Кошмары бывают у всех. Однако до сих пор вы мне ничуть не мешали. По крайней мере, сознательно. А что касается снов… за его сны Валентин не в ответе. — Вас не затруднит уведомить меня, если что-то изменится? Раздеваясь, они не смотрели друг на друга. Стало почему-то неловко, хотя оба остались в нательном белье. Места и в самом деле хватало. Валентин честно устроился на самом краю, как можно дальше от Арно. Вряд ли им руководила осторожность, скорее уж смущение. Поэтому Арно позволил себе проворчать: — Двигайтесь ближе. Не хватало еще, чтобы вы перебудили почтенных надорских купцов, свалившись на пол среди ночи. Валентин не ответил, но через пару минут все-таки отодвинулся от края. Арно сонно улыбнулся ему — и через мгновение уже спал сном праведника. *** Только в Найтоне Арно сумел отдохнуть по-настоящему. Наконец-то удалось оставить позади Нуху, пустыню и большую часть воспоминаний. Даже чувство вины куда-то делось, случившееся в купальне у султана теперь казалось не более чем забавным приключением. К Валентину вернулось фамильное высокомерие. Удивительно, но теперь оно не вызывало у Арно раздражения. Пусть глядит на всех, как столичный министр, которого по недоразумению занесло к варварам — лучше так, чем целыми днями пялиться в стену. Впрочем, это не мешало Арно шутить: — Не забудьте приобрести дорожный сундук, карету с лошадьми и нанять десятерых лакеев. А может, соберете целый обоз? Найтонские купцы сложат о вас легенду. Валентин отвечал рассеянно: — Судьба героя легенды куда менее завидна, чем принято считать. Вот поэтому у него не было друзей в Лаик: поди поговори с собеседником, который первым же ответом ставит тебя в тупик. Но в этот раз Арно не собирался сдаваться. — Тогда какую же цель вы преследуете, доводя до истерики несчастных торговцев? Тот мясник выглядел так, будто сейчас расплачется. — Солонина хранится долго, но эта выглядела так, будто досталась ему в наследство от прадеда. Вам, как дипломату, стоило бы раскусить обман при первом же взгляде на этого достойного родственника ызаргов. Нет уж, после нухутских приключений Арно не желал даже слышать о дипломатии. — Я думал, вы упомянете Манрика. — Это прозвучало бы оскорбительно. По отношению к мяснику, разумеется. Он прохиндей, но не более того. Таскаться по лавкам с Валентином не было никакой необходимости. Просто Арно не мог придумать, чем еще заняться. Глава городского совета прислал им приглашение на ужин, Арно написал отказ в самых вежливых выражениях. Выслушивать длинные рассуждения о ценах на пушнину и отбиваться от девиц на выданье совершенно не хотелось. Валентин на самом деле покупал не так уж много, больше приценивался и изводил торговцев въедливыми вопросами. Может быть, ему просто не хотелось оставаться наедине с собственными мыслями. Может быть, молчание у камина в обществе Арно вовсе не казалось ему уютным, а, напротив, наводило на неприятные размышления. Может, бывшего «раба» не радовало само общество бывшего «хозяина»… Но тут уж деваться было некуда. Перед ужином они фехтовали на заднем дворе гостиницы. Домашнюю птицу по осени держали в курятнике, так что им никто не мешал. Идею предложил Валентин — хотел разработать руку после, как он выразился, длительного перерыва. Арно тоже в последнее время тренировался мало, поэтому охотно принял предложение. Фехтовать с Валентином было не особенно интересно — он знал не так уж много приемов и предпочитал уходить в глухую оборону. Впрочем, и такая тактика приносила плоды. Несколько раз Валентин побеждал благодаря быстрым и неожиданным атакам — в тот момент, когда Арно уже считал победителем себя. В Найтоне ложились рано, и местных жителей можно было понять. После обильного гоганского ужина у Арно только и оставалось сил, чтобы доплестись до кровати. Правда, заснуть он все равно не мог, так и ворочался на своей перине, пока не появлялся Валентин. Тот неизменно приходил через час или два и, избавившись от верхней одежды, устраивался на своей стороне кровати. Понять природу этой странности было невозможно. Они с Валентином находили сколько угодно тем для беседы, лишь бы не обсуждать, почему не могут заснуть по отдельности. Оставалось только надеяться, что со временем дурацкая прихоть пройдет сама. Засыпать на полный желудок — то еще удовольствие. Каждый раз Арно клялся себе, что не будет столько есть на ночь. Но достославный Геймиоль в таком отчаянии всплескивал руками, будто отказ гостей попробовать очередное блюдо поражал его в самое сердце. Арно не находил в себе сил отказать. В сытой полудреме являлись абсурдные видения. То верблюд с синими глазами Рокэ Алвы, то плывущий по небу султан. Иногда Арно осознавал, что находится в найтонской гостинице — только посреди комнаты бил фонтан, а в нем вольготно расположились крысы. Иногда удавалось усилием воли открыть глаза, но обычно Арно даже не пытался проснуться, а наблюдал разворачивающееся вокруг действо с ленивым любопытством. Может быть поэтому он не особенно удивился, когда вдруг обнаружил, что Валентин обнимает его со спины. Уходило некоторое время, чтобы согреть выстывшую постель, и тепло пришлось очень кстати. Арно поерзал, устраиваясь поуютнее в кольце чужих рук — не таких мягких, как женские, но удивительно сильных. Не удивился Арно и тогда, когда ладонь Валентина скользнула ему под рубашку. Прикосновения были необычайно нежными, почти невесомыми. Когда пальцы вдруг сжали сосок, Арно едва не вскрикнул от пронзившего его наслаждения. Внизу живота наливался жар. Нужно было срочно что-то сказать, но Арно был занят тем, что пытался протолкнуть воздух в легкие. Он успел представить долгую, мучительную ласку, но Валентин сжалился над ним. Ладонь скользнула вниз по обнаженной коже, не встретив сопротивления: завязки панталон растворились сами собой. Арно подался навстречу ласкающей руке: пожалуйста… И одно-единственное легкое касание выбросило его за грань. Выдохнув, Арно широко распахнул глаза… и тут же зажмурился — такой яркой показалась свеча на комоде. Догорали в камине дрова, отбрасывая на стену длинные тени. Скрипнул пол в коридоре — кто-то из постояльцев мучился бессонницей. Арно даже не сразу заметил, что его больше не обнимают. Обернувшись, он увидел Валентина на другом конце кровати. Или кто-то умеет перемещаться с быстротой молнии, или… это был всего лишь сон. Очень яркий сон, судя по мокрому белью. На какой-то миг Арно стало грустно, но он отогнал неуместное чувство. Не хватало из-за такой ерунды переживать! Спать больше не хотелось. Арно ворочался с боку на бок. На левом было неудобно лежать, давил полный живот. Но стоило повернуться на правый — и лицо Валентина притягивало взгляд. Губы его были чуть приоткрыты. Арно почти помнил, как эти губы прижимались к его шее, помнил их горячее дыхание. Кошки б взяли эти сны! В отчаянии он перевернулся на спину и стал следить за тенями на потолке. А всё этот Найтон! Мягкие перины, гоганские трактиры, сон допоздна. Еще и Валентин — слишком близко, чтобы это можно было назвать пристойным. Нет, разведчики Баваара, с которыми Арно иногда выезжал в патрули, порой спали ночью вповалку, иначе было не спастись от пронизывающего зимнего холода. Но тогда никакие неуместные желания Арно не мучали, было тепло, да и только. Неужели всё дело в Валентине? Или виновата султанская арджила? Тело запомнило чувственный опыт и теперь бессмысленно стремилось к его источнику, как мотылек на огонь. При мысли о том, что Валентин догадается о его терзаниях, кровь стыла в жилах. Кровать вдруг показалась Арно ужасно узкой. А если в следующий раз его самого потянет обниматься во сне? И ладно бы только обниматься… Проснется он, скорее всего, на полу со шпагой у горла, хорошо если не с простреленной головой, и Валентин будет совершенно прав! Выбора не осталось. Как ни хорошо было под одеялом, Арно заставил себя выбраться наружу и одеться. Лучше уж досыпать в кресле, подальше от греха. Хватит, отдохнули. На следующее утро — в путь.