Альтаир (Сборник по AU)

      — Хэй…       Тихий шепот в бесконечно тёмной ночи, даже слегка не подсвечиваемой хотя бы несколькими точками на небосводе, казался чуждым. Таким громким. Неестественным. Но таким желанным…       Почти неслышный шорох до автоматизма отточенных движений автоматически регистрировался покачивающимися чёрными ушами, несмотря на то, что их обладатель явно не слышал ничего вокруг себя. Рубиновые глаза, гораздо менее ярко горящие в темноте, чем обычно, были устремлены вдаль, на недоступно далёкую линию горизонта, будто насмехающуюся над смотрящим разнообразием угасающих оттенков.       Тлеющая в замерзших пальцах сигарета уже давно погасла, дойдя до фильтра, отчего некогда белый материал превратился в грязно-угольный, поэтому пришедший аккуратно вытащил её, заставляя дрожащие пальцы схлопнуться, вырывая хозяина из мысленного плена. Шэдоу медленно выдохнул, плавно переводя взгляд с горизонта на светлую шерстку руки в коричневой перчатки, а затем вдоль неё, на грудь, с торчащими из-за шрама в разные стороны шерстинками, которые небрежно трепал лёгкий ветер. Неловко сглотнув, тёмный ёж нахмурился и опустил голову, словно отводя взгляд, потому что не хотел, чтобы кто-то видел, что он, такой сильный и смелый боец, боялся сделать вдох.       Альтаир выбросил сигарету и встал на колени, медленно поднимая тёмную морду под подбородок, чтобы заставить Шэдоу взглянуть на него. Возможно кто-то подумал бы, что тот зол, но Альтаир знал куда смотреть, чтобы заметить едва видные в тусклом свете застывшие слезы. Шэдоу так и не смог проронить ни одной, несмотря на боль во всем теле. Он хотел выть, как щенок, лишь бы было легче, но не мог. Как не мог справиться с неконтролируемыми приступами агрессии, похоти и безудержной радости, так же резко сменяемыми абсолютной апатией, в которую ему неповезло впасть именно сейчас, когда он должен был забрать Эми из школы.       Ему было стыдно. Ему хотелось драться. Ему было страшно. Ему было наплевать. Ему хотелось спрятаться от всего мира, одновременно ненавидя Альтаира за то, что тот не дал ему умереть в той злополучной лаборатории. Но он не знал что чувствовать когда ты так сильно жаждешь поцеловать эти персиковые губы и одновременно разбить в кровь смазливое личико бывшего врага.       Дрожь, подпитываемая кипящей злобой заставляла чёрную и алую шерсть вставать дыбом, но в то же время, Шэдоу не хотелось ничего, кроме как просто лежать и стонать от боли, приняв хоть какое-то менее неприятное положение. Дым уже не успокаивал его как раньше. Как досадно. Последняя привычка прошлой жизни казалось, издевается над ним.       — Я ненавижу тебя… — процедил сквозь зубы Шэдоу, так и не посмотрев в изумрудные глаза, но Альтаир нежно провёл по его губам теплыми кончиками пальцев, стирая каплю крови с уголка палевых губ, а затем уселся на чёрные бедра, позволяя обессиленному ежу уткнуться лбом в своё плечо.       — Я знаю… — тихо прошептал он в чёрное ухо и обнял напарника одной рукой, ласково проводя свободной по широким растрепанным иглам с карминовыми полосами, периодически лаская пальцами пушистое ухо. — Это пройдет… Поверь… Просто нужно немного потерпеть…       Шэдоу оскалился, неосознанно вонзая клыки в синее плечо на пару секунд, пока боролся со спазмом, но Альтаир лишь шикнул, сильнее прижимая к себе собрата, будто это помогало разделить боль. Его слова звучали двусмысленно и первое, что Шэдоу хотелось, это выкрикнуть, что это не может пройти, что это невозможно, что ничто не может заглушить боль в его сердце, но постепенно, согреваясь в этих странно приятных объятиях, он почувствовал, что боль стихает, а мысли становятся более отчётливыми. Больше не роятся как осы, так, что невозможно уловить ни одну.       — Дыши… Ровнее… Дыши, Шэдоу…       Голос проникал в его сознание, будто солнечный луч, озаряющий тьму расступающейся ночной мглы. Мягко, тихо, трепетно. Он не хотел подчиняться, но инстинкты требовали перестать сопротивляться и как бы Шэдоу не противился, он сделал робкий короткий вдох, шипя. Это было больно. Каждый раз. Он не знал почему, но ожидание боли заставляло его перестать хотеть дышать навсегда. Снова и снова он боролся и снова и снова сдавался, потому, что просто не мог позволить тьме захватить его разум. Дурацкая внутренняя война, которую он вёл по неизвестной причине, казалось такой бессмысленной, когда этот наглый ёж оказывался рядом.       Шумный хриплый вдох, такой же рваный выдох и снова. Больно.       — Плавнее, Шэд… Плавнее… Давай вместе…       Теплые руки обхватили плечи, заботливо массируя и Шэдоу почувствовал как расслабляется, неосознанно опуская руки на синие бедра, лежащие по обе стороны его ног.       Альтаир неторопливо расстегнул ремень разгрузки, освобождая грудную клетку и снял тяжёлый пистолет, продолжая пробираться под рубашку к ключице, отчего Шэдоу безвольно повис на сидящем еже, прижимаясь к нему грудью.       — Зачем ты это делаешь… —бархатный голос звучал почти безэмоционально и устало, но Шэдоу смог усмехнуться, будто насмехался над безумием этой ситуации. Как всегда, Альтаир ломал все границы его логики.       — Я виноват перед тобой. Можешь считать, что я отдаю должок. — продолжая массаж, Альтаир мягко зарылся пальцами в чёрную шею, разминая затекшие мышцы. — Это снимет боль. Так ведь?       Его веселый смешок звучал как издевательство, но Шэдоу знал, что это лишь его изращенный разум твердит так, а на самом деле этот синий придурок действительно искренне хочет помочь. Спорить было бесполезно, ведь боль отступала с каждым ловким движением умелых пальцев. Но Шэдоу не стал отвечать. Альтаир итак знает, что прав.       — Почему Соник? — вдруг спросил Шэдоу и Альтаир замер, услышав имя, которым его называли гораздо реже, чем он хотел бы.       Некоторое время они сидели в тишине, отчего Шэдоу пожалел, что спросил, потому что массаж, который снимал такую раздражающую боль прекратился так же внезапно, как и начался, заставляя его нетерпеливо ерзать снова, но очевидно, Альтаир быстро понял безмолвную просьбу. Сильные пальцы продолжили свой незамысловатый танец по тёмному меху, когда Шэдоу уже самостоятельно расстегнул рубашку, позволяя воспользоваться доступным местом.       — Твоя сестра называла меня так, когда утешала… — он обреченность выдохнул и сглотнул, будто не хотел рассказывать, но… — О нём никто не знал, пока она случайно не выкрикнула его перед смертью… Я тоже не знал… Меня не было там. Это была голограмма. Я… Видел записи… — он сжал пальцы сильнее, впиваясь коготками в кожу, но Шэдоу прикрыл глаза от удовольствия. Ему было приятно чувствовать… Доверие? — Соником меня зовут только дома, в безопасности. В остальное время всегда Альтаир. — последнюю фразу он произнёс строже, будто напутствие, но Шэдоу плавно поднял голову, случайно касаясь чёрного носа и уставившись в удивленные от внезапного движения, изумрудные глаза.       — Могу я звать тебя так? — тихо спросил он, обжигая дыханием застывшие в паре миллиметров персиковые губы, теперь растянувшиеся в дерзкой, на первый взгляд, улыбке.       — Ты…? — он выдержал паузу, будто задумался, но затем прикрыл веки, мягко обхватывая чёрную шею, чтобы втянуть ежа в неторопливый, долгий и нежный поцелуй.       — Можешь…