Давай будем трахаться, но не влюбляться

У Ильи всё что можно — проколото. Уши, бровь, нос, губа, соски, пупок и даже член. Кирилл собирает в горсть чужие яйца, чуть сжимает их, вслушиваясь в довольный стон и качает головой. — У тебя что, даже в промежности кольцо стоит? И не трёт? Илья выворачивается из его хватки, претираясь сосками — и холодными штангами, продетыми через них — к груди Кирилла. Облизывает распухшие зацелованные губы острым — тоже проколотым — языком и усмехается, чуть щурясь: — Стоит. Не трёт. И сам потирается колом стоящим членом о ширинку не расстёгнутой еще робы. У Кирилла пищит в ушах, как после взрыва, и он судорожно выдыхает в прокуренный воздух кухни (именно там их застала идея совместного времяпрепровождения, раз уж вышла редкая оказия встретиться) короткий, но емкий мат: — Бля-а-ать. Он прикусывает сгиб чужой шеи, пробуя на язык солёный привкус пота и кожи, оставляет рядом с чернильными разводами татуировки свой — красный — след и, собравшись с мыслями, спрашивает: — А нахуя? Томин всё-таки расстёгивает ширинку робы и стягивает штаны Кирилла, высвобождая твёрдый, и даже уже немного покрасневший член. Размеры у них — думает Кирилл, прижимая органы друг к другу и собирая натекший предэякулянт, — примерно одинаковые. У Ильи разве что чуть толще, но короче и с матово блестящим шариком прямо под головкой. Попробовать бы её на язык — будет холодить, или, нагревшись от кожи, обожжёт? — Для ярких оргазмов, — отвечает Илья, дёргая бёдра навстречу обхватившей руке. — Там простата близко, если теребить за кольцо — приятно. Как бы по чуть-чуть спускаешь. Получается, что вроде как из девочки подтекает. Круто. У Кирилла рот наполняется слюной и он тяжело сглатывает, ловя хитрый взгляд тёмных глаз. — На слово не верю, — говорит он сипло, подхватывая Томина под тощую задницу. Илья обнимает его за плечи и скрещивает за спиной лодыжки, претираясь тесно-тесно. — Ну так давай на практике.