***
— Так а почему его избили-то? — выпытывал Ваш, когда на следующий день друзья ехали в универ. — Ну он же еще тогда болел, а за стол пришли какие-то а-ля бандиты: одному не понравилось, что дилер якобы их заражает, попросил сменить работника, но Арс не ушел, вот ему и досталось… — история казалась невероятной, но часто жизнь непредсказуема. — Как их вообще впустили? — Саша непонимающе глядел из-под темно-синей шапки, что аккуратно сидела на нем. — Хз, главное, что они сейчас в черном списке казино, — Антона волновала, в первую очередь, безопасность соседа. — Ну да, тоже верно… — Вот хочу сегодня у Поза спросить: у универа, как минимум, есть досье на каждого. А может у него есть какие-нибудь связи, кто знает… — как бы подытоживал Шаст. — Ну после всего этого вы должны быть вместе, — вдруг усмехнулся собеседник, лукаво заглядывая в лицо. — Ой, отъебись! — отмахнулся перваш, но все же глупо улыбнулся, представив себя в отношениях с соседом. — Хочешь поспорим? — Да не буду я с тобой спорить, идиот! — усмехнулись в ответ. — Не сглазь вообще, а то только все наладилось, — оказывается, Шастун был еще тем суеверным человеком. — Ла-а-адно, замолкаю, — Ваш пихнул друга в плечо, подбадривая и извиняясь за подъебы одновременно. — Алёна-то когда приедет? — В среду должна. — Фу, с прогульщицей встречаешься! — начались подколы в отместку. — Она хотя бы не связана с азартными играми! — Зато денег не зарабатывает! — между одногруппниками началась ироничная словесная перепалка. — Но имеет красивую грудь! Шастун открыл рот от неожиданности. — Уже видел? — Ну-у-у, почти, — смутился Саша. — Я без ее согласия не стану приставать. — И правильно, — поддержал Антон. В университете нужно было выловить Дмитрия Темуровича, у которого в группе М-130302 сегодня пар не было. Шастун предполагал, что преподаватель в большой перерыв тусовался на кафедре и не прогадал — Позов мирно сидел за своим столом. — Здравствуйте, — он поздоровался со всеми, кто находился в комнате помимо Поза: завсегдатай Косицын, та самая женщина, которая когда-то звонила Ершову (её имя у первокурсника давно вылетело), и еще пару преподавателей. — Я к Дмитрию Темуровичу, — он заставил обратить на себя внимание всех присутстующих. — А, Антон, проходи, — Дима жестом пригласил студента присесть рядом. — А мы можем в другом месте поговорить? — разглагольствовать о проблемах соседа на всю кафедру не очень хотелось. — А в чем дело? — препод поднялся, забирая со стола телефон и связку ключей. — Это касается моей группы, — на ходу соврал Шаст, чтобы не создавать слухи на кафедре. — Ладно. Когда ребята вышли, Антон повернулся к своему старшему другу и воскликнул: — Кофе за мой счет! — Дело не в группе, ведь так? — чуйка Поза не подводила. — Тебе от меня что-то надо… Автомат ставить не буду, — он работал на опережение. — Да я тебе и так экзамен сдам! — хмыкнул Антон, но быстро осекся под насмешливым взглядом препода. — Ладно, за кофе все расскажу. Они спустились на первый этаж, где работала мини-кофейня, варящая ароматные и бодрящие напитки. Заказав латте и капучино, Антон любезно пригласил Дмитрия Темуровича сесть в укромное местечко, где их мало кто мог увидеть. — Ты же не на свиданку меня позвал? — насмешливо Поз отхлебнул свой капучино. — А хотел бы? — возможность запросто «украсть» сурового препода всея менеджмента и затащить в кофейню, настолько стирала границы, что подобные шуточки не казались странными. — А что я Кате скажу? — Поз демонстративно рассматривал обручальное кольцо. — Ну скажи, что будет шведская семья… — Антону иногда так шел сарказм, что будь его воля, он бы не сходил с этой дорожки. — Так зачем же все это? — Мне нужна твоя помощь… — начал юный менеджер. — Я пойму, если откажешься, но для меня и еще одного человека это важно. — Арсения?.. — и откуда в преподавателе такая прозорливость? — В точку… — кивнули в ответ. — Дело в том, что я узнал всю правду про него, и она, кстати, оказалась не такой темной, как вы говорили с Косом, но это сейчас неважно… В общем, мы хотим найти его отца, который ушел, когда Арсу было пять. Все, что мы знаем, это его имя, фамилию и примерный возраст. Все это время Поз внимательно слушал, периодически мимикой выдавая недоумение. — Я подумал, что может ты сможешь отыскать универские досье какие-то, или, может, есть люди, которые могли бы помочь… — наконец, Антон выдохнул и залпом осушил стаканчик латте. Дима задумчиво погладил свою отращиваемую бородку, осмотрел Антона проницательными карими глазами и произнес: — Не уверен, что в личных делах что-то есть, но, кажется, у Марии Альбертовны отец в какой-то из служб. Надо спросить. Антон с благодарностью поглядел на препода и в непонимании, за что ему вообще такое удивительное окружение, вздохнул: — И чем я вас заслужил?.. — Своей искренностью и, в хорошем смысле, непосредственностью. Мало сейчас таких, цени это в себе, — Дмитрий Темурович ожидал любой просьбы: внести залог в полицию, написать за студента экзамен, научить готовить плов, в конце концов, но не той, что касалась другого человека. Он не мог отказать, видя, как Антон пытается сделать что-то хорошее для своего возлюбленного. Шастун поднял щенячьи глазки, и Дима даже испугался, что тот заплачет, но лучезарная улыбка, озарившая лицо студента, развеяла эти сомнения. — Спасибо большое, Поз! Друзья посидели ещё пятнадцать минут, распивая вкусный кофе и болтая о жизни и, как прилежный преподаватель и студент, разошлись по своим делам.***
Сегодня вечером финал мини-турнира по баскетболу. Антон от матча к матчу думал, что сильнее волноваться нельзя, но перед каждой игрой переживал ещё больше. Тем более, что Арсений, вместо того, чтобы нагонять учебный материал, который пропустил во время болезни, напросился на площадку в качестве зрителя. Он, конечно, пришёл бы, даже если ему запретили — такой вот уж упертый. Образ старшекурсника миражом проплывал перед глазами, вызывая лёгкий тремор рук от возросшей ответственности, пока вся команда проводила разминку. — Мы возьмём реванш, — как обычно, Елизавета Алексеевна толкала мотивационную речь. — Представьте, что в зале сейчас сидит дорогой вам человек. Вам ведь захочется его порадовать? — вот Антону и представлять не надо было. Игра предстояла серьёзная: именно она определит того, кто станет представлять честь вуза на межуниверситетских соревнованиях. Работа над ошибками была проведена, а игроки пытались выжать из себя максимум. Первое, что сделал Шастун, когда вышел на поле — метнул взгляд на трибуны в поисках соседа. Тот, заметив это, помахал своей, на первый взгляд, маленькой ручкой. Сердце пропустил пару ударов. Мог ли подумать Антон в сентябре, что старшак-ловелас и повеса, придёт поддерживать его на баскетбольный матч? А Матвиенко будет встречаться с Елисеевой, при этом обращаясь с ней как с фарфоровой куклой? Ох уж этот сценарист, вписывающий в сюжет неожиданные повороты. Может там найдётся местечко и для твиста отношений Антона с Арсением? Кто знает… Вместо размышлений о зрителе, сидящим где-то на пятом ряду, было необходимо сосредоточиться на игре, которая начиналась с минуты на минуту. Прозвучал свисток. С арены доносились переклички игроков, скрип кроссовок по полу, а у трибун реакция быстро сменялась от восторженной до недовольной и наоборот. Матч для «Элизабет буллс» начался удачно — им удалось на первых минутах забросить несколько мячей, забрав себе преимущество. Но соперники были не из тех, кто сдаётся — после первого периода они побежали в атаку, прибавив в скорости, отчего оставили позади игроков в синей форме. За поединком было сверхинтересно наблюдать — инициативу перехватывали то одни, то другие, создавая непостоянство и бешеную интригу: кто выдержит этот марафон. Во втором тайме Елизавета Алексеевна заменила трех самых уставших игроков, в числе которых Антона не оказалось. Ещё бы — в восемнадцать ты ещё заведенный, как юла, а в двадцать один уже думаешь, какие детальки волчка заменить. Арсений, который был далёк от всякого спорта, так втянулся, бесконечно следя за передвигающимся предметом почти в два метра ростом, что не заметил, как приблизился последний период. Счёт на табло светился красным цветом 43:45 в пользу противников. Это, конечно же, ничего не значило, и отрыв в два очка можно было отыграть одним заброшенным мячом. Игроки на поле выглядели максимально сосредоточенными: глаза прикованы к мячу, защитная стойка на полусогнутых ногах, руки напряжены, готовые в любой момент перехватить снаряд. Четвёртый период начал свой отсчёт. «Элизабет буллс» быстро сравняла счёт, разыграв мяч в три коротких паса, но затем игра поменяла свой ход: ни одна команда не хотела уступать, поэтому ушла в защитный баскетбол. Матч, по сути, превратился в тактический морской бой — кто первым совершит промах. Психологически команда Антона находилась на эмоциональном подъёме, что смогла догнать соперника, поэтому преимущество оказалось на её стороне. Возможно, это помогло ей организовать ещё несколько атак, три из которых закончились мячом в кольце. И лишь раз позволили «Крепким орешкам» поразить свои «ворота». Такими образом, единственная команда, прошедшая на межуниверситетские соревнования — «Элизабет буллс». Трибуны скандировали, игроки не могли поверить, что поход на обычную физкультуру может повлиять на дальнейшие события. Арсений, как ребёнок, задорно хлопал в ладоши и не мог убрать с лица улыбку — такой щенячий восторг он давно не испытывал. Антона, в свою очередь, распирало от чувств гордости, удовлетворения и даже неверия, что все это творится с ним в реальности. Он вновь направил взгляд в зал, ища поддержку в голубых глазах, ставшие за эти месяцы родными. Кинематографичная склейка — и два студента, завороженные, разделённые десятком метров, гипнотизировали друг друга. Время могло просто остановиться, сломаться, растечься, подобно картине Дали. Но все же секунды бежали, и пронзительные взоры становились неловкими, поэтому старшекурсник улыбнулся, показал палец вверх, как бы оценивая игру соседа и отвернулся, дабы не усугубить положение. Хотя это положение и так было хуже некуда: Попов ждал своего приятеля после соревнований, чтобы вместе доехать до общаги. Цветочков ещё не хватало для полного комплекта. Нет, конечно, Шастун — тот ещё цветочек, но не тот, что обычно заворачивают в целлофан. — Мог бы и не ждать, — смутился Антон, когда заприметил сидящего на скамейке у выхода из манежа соседа. — Так все равно в одно место… Или ты переехал? — иронический тон сразу задал вектор разговора. — Да я б с радостью свалил, знаешь, какой дебильный сосед? — фыркнули в ответ. — Да чёт слышал про него, говорят, нормальный парень, — о себе Арсений, подхватывая игру, говорил в третьем лице. — Напиздели тебе, получается, — Шаст насмешливо поджал нижнюю губу. — Слышь! — его ткнул в бок. — Если ты теперь великий спортсмен, это не значит, что можно оскорблять людей! — Ла-адно, прости, — перед недовольным Арсением трудно было устоять. — Вот то-то! — А че то-то? — только собеседник подумал, что закрыл тему, его вновь атаковали. — Он только и умеет, что языком трепать. — Ну ты у меня щас получишь! — старшак намеренно изобразил на лице злость, чтобы доказать свой авторитет, несмотря на то, что душа радовалась столь лёгкому и близкому общению с Антоном. Он замахнулся перчаткой, что не успел надеть на правую руку (прям как Ахматова) и щёлкнул ей же по носу компаньона. — Я же говорил — сосед-гандон! — своеобразно выругался пекус, в этот самый момент придавая Арсу ускорение пятой точки длинной ногой. — Сучара! — прошипел пострадавший, но совершенно беззлобно. А когда поймал взглядом довольную лыбу, которую давили рядом, и вовсе рассмеялся. — Всё, прекращаем этот детский сад! — Малыш здесь только ты! — Шаста понесло. — Всё, я с тобой не разговариваю! — Попов демонстративно натянул капюшон, изображая игнор рядом идущего человека. — Бе-бе-бе! — по-детски передразнили в ответ, но тут же сломались и все же выдали искренний смех. Ребята переглянулись, успев поймать то благодатное состояние души, что установилось у обоих. Они будто, наконец, уловили вибрацию друг друга, ту самую общую частоту, на которой могли вместе не просто сосуществовать, а идти вперёд, рука об руку. На сердце стало невероятно легко, оно будто наполнилось гелием, готовое взлететь к небесам. Им просто было хорошо рядом друг с другом. Всю оставшуюся дорогу они молчали, ведь слова казались излишними. И нет, это вовсе не заменяло человеческого разговора об отношениях, но делало их ближе на шаг к этому. И только на подходе к общежитию, Арсений неожиданно выдал: — Надо будет комнату к Новому Году украсить. Антон усмехнулся, ведь думал о том же — как они с соседом будут спорить, куда повесить гирлянду; как и куда ставить мини-елочку; что на неё вешать. По его телу пробежали мурашки — неужели настолько можно совпасть? Удивительно. — У меня где-то гирлянда валялась, — через несколько секунд Антон все же нашёлся, что сказать. — Отлично, можно завтра повесить, а сейчас тебе надо отдыхать, — буднично ответил Арс, даже не замечая, как проявляет заботу и внимание. От такого обращения Шастун вообще поплыл. Слава богу, не бумажный кораблик, не развалился, пока его пускали на воду, но был близок к этому. Арсений вообще казался сегодня каким-то другим: более расслабленным, не контролирующим свои слова, и это сносило крышу от осознания редкости подобного явления. — Нет, а все-таки, откуда у тебя фишка из казино? Их же нельзя выносить, — уже лёжа в постели, вдруг осведомился Шаст. Арсений, убаюканный магией вечера, отпустивший, наконец, контроль, безотчетно ответил: — Когда устраивался дилером, подарили как символ, хотя да, их категорически нельзя с собой забирать. — Так ты можешь на них сыграть, — хмыкнул первокурсник, в фантазиях угорая с Арсения со стэком в тысячу единиц, важно сидящего за столом наравне с богатенькими бизнесменами. — Я не играю, а вот ты — да… — голос соседа уже затихал, но Антон все же смог расслышать его последнюю фразу перед тем, как отрубиться: — как в покер, так и в баскет — везде ахуенно… Антон ощутил, как по телу расползается тепло, пригвоздившее к кровати, наливая тело свинцом, не давая пошевелить даже кончиками пальцев. А он и не хотел — это было настолько естественно и всепоглощающе, что через минуту он уже тихонько сопел в унисон Арсению.