***
— Привет… — Антон медленно, крадучись, будто боясь вспугнуть мышку, что жила в норке, зашёл в комнату 205. — Привет, — Арсений поднял голову, сидя на кровати. Повязки на лице уже не было, вместо нее немного выделялись пластыри, но из-под футболки виднелись гематомы, бывшие сейчас темно-синими. — Ты как? Я не приходил, потому что… — попытался оправдаться первокурсник, не зная, что в голове соседа. — Я бы все равно тебя не пустил, — больной грустно улыбнулся, а на лице Шастуна изобразилось сожаление. — Мне жаль, что так получилось… Наговорил хуйни вместо того, чтобы понять и поддержать… — юный менеджер, как остановился у кухонного стола, так и продолжал стоять, боясь подойти ближе. — Надеюсь, мы сможем общаться так, как раньше… — Обиднее всего то, что ты — один из немногих, кто, как мне казалось, принимаешь меня таким, какой есть, со всеми минусами и ошибками… — Арсений вздохнул. — Но я на тебя уже не злюсь, мы оба вспылили. Единственное, что я хотел бы — не затрагивать эту тему вообще. — То есть всей правды я все равно не узнаю? — нахмурился Шастун, которого задело недоверие. — Пока не знаю, точно не сейчас, может когда я увижу, что ты действительно готов выслушать. — Ты лучше скажи, чем занимался эти дни в больнице? — перваш перевёл тему, скрывая свое несогласие с условиями собеседника. Он хоть все ещё не принимал эту сторону Арса, которая играми в подпольном казино зарабатывала деньги, но пытался смириться, как в сентябре, когда речь шла о многочисленных половых связях. — Много спал, даже от скуки в интернете книжку начал читать, — буднично отвечал старшак. — Какую? — Кингом увлёкся. — О-о, хороший автор, — кивнул Антон. Повисло неловкое молчание. Трудно было после ссоры наладить то же общение, что и прежде. Но, видимо, Арсений, также на досуге много чего обдумал и пришёл к выводу, что не хочет терять ставшего уже родным Антона. Он сглотнул, помял пальцами предплечье и спросил: — Ну а ты как к Позу сходил? — Да классно! — Шаст, наконец, сел на свою кровать, сокращая расстояние с соседом. — А мне девятнадцать роз на ДР подаришь? — он уже хмыкнул, намекая на подарок Миногаровой. — Чего? Ты ебанулся? — этот странный вопрос растворил напряжение между ребятами. — Ты с Марией Альбертовной хотел переспать? — ехидство не сходило с лица Антона. Только сейчас Арс догнал, о чем шла речь. — Сейчас бы я ей подарил 101 розу! — Она что, за два года так постарела? Соседи синхронно рассмеялись, полностью забыв о недавней размолвке. — А откуда ты вообще знаешь? — Арсению стало любопытно. — Маша сама и рассказала. Ну, ты понял — Мария Альбертовна. — Ты к ней «Маша» обращаешься? — удивился тот. — Ты ее в ресторан сводил или что? Она себя так даже после цветов и всяких предложений не разрешала называть. — Вот у Поза познакомились, и она сразу так разрешила, — Антону нравилось чувствовать себя особенным. Буквально во всем. — Рассказала, как вы с Серёгой к ней клеились. — А она не сказала, были ли у нас хоть малейшие шансы? — третьекурсник мило улыбнулся, вспоминая события двухгодичной давности. — Не было, — твёрдо ответил Шастун, опуская реплику преподавательницы про оголенность Арсения. — А у тебя, как думаешь, есть? — этот вопрос для пекуса оказался внезапным, поскольку по известным причинам он не рассматривал женщин как объектов сексуального влечения. — Я и не собирался к ней подкатывать… — он попытался отмахнуться. — Что, не этично? — Попов многозначительно поднял бровь. — Да и ко всему прочему, она не в моем вкусе, — уклоняться от провокационных вопросов первокурсник уже умел профессионально. — Как Миногарова может не вызывать влечение? — искренне воскликнул сосед. — Если только… — он довольно приподнял уголок губ. — Что? — Антон бросил вопрос с вызовом, понимая, к чему вёл сожитель. — Если только ты уже не влюблен. И в чем старшак не прав? — Я не буду отвечать на этот вопрос, Арс. — Почему? «Потому что это ты», — пронеслось в голове, но послышалось совершенно другое: — Для тебя личным является история с казино, а для меня — все, что связано с любовью, — признаваться сейчас было неуместно, да и не за чем — ответ был ясен. Шаст за эти месяцы сумел управляться со своими чувствами, поэтому сейчас твёрдо стоял на своём, защищая границы. — Ц, ой! — Попов демонстративно закатил глаза. — Так уж и быть, не буду доебывать. — Лучше порадуйся, что я в сборной по баскету! На следующей неделе соревнования. — А, вот в кого ты влюблен — в тренершу! — пошутил сосед, после чего в него прилетело подушкой. — Да все-все!***
Налаженные отношения с Арсением пластырем легли на душевную рану, заклеив её. И хоть того доверия, что было раньше, не оказывалось, и на месте пластыря вскоре останется шрам, Шастун приободрился. Он по вечерам ходил на баскетбол, где выполнял роль правого нападающего, поскольку от природы все действия совершал именно правой рукой. На тренировках Елизавета Алексеевна гоняла так, что одежду со студентов можно было выжимать. Приезжал первокурсник домой измотанный, но довольный, ибо со сборной командой лучших игроков много что получалось. Он познакомился с Эльдаром — четверокурсником со своего направления, который обещался за символическую сумму сбрасывать разные материалы, в том числе и билеты к зачётам и экзаменам. Невероятно полезное знакомство. — А тебе разве не нужно диплом писать? — поинтересовался Антон в раздевалке. — Надо, но я решил со второго семестра начать… — улыбнулся Эльдар, обладавший изумительным профилем: носом с горбинкой, мефистофелевски острым подбородком и припухлыми губами. — А у кого пишешь? — А, у Косицына, ты его вроде должен знать. На лице Шастуна проскользнула довольная улыбка — он его знает, да ещё как. «Надо, кстати, поинтересоваться, сделал он Оле предложение или нет», — бегущей строкой пробежала мысль в голове первокурсника. — И какой он научрук? — Да нормальный, понимающий, но в меру строгий, так что рекомендую, — сокомандник забавно сложил ладонь, оттопырив большой палец, показывая «класс». — Х-х, понял, учту, спасибо!***
На выходных компания «шалаве» собиралась по случаю Дня Рождения Нади, которая впервые позвала к себе в гости. Она жила в довольно скромной, но от этого уютной однокомнатной квартире: ничего лишнего, лишь мягкая кровать, пару шкафов, стол, стойка с одеждой, телевизор и комод. Стена над кроватью была украшена гирляндами, дождиком и всякими открытками. Из-за минималистичности обстановки места в комнате было достаточно, поэтому мальчики поставили стол посередине комнаты так, чтобы с одной стороны можно было присесть на кровать, а с другой — на небольшие стулья. Хорошо, что ребята дружили компанией в шесть человек, а не пятнадцать, иначе рисковали бы толпиться в коридоре. — За нашу прекрасную совершеннолетнюю Наденьку! — Алёна, как всегда, первая порывалась сказать тост. Саша, сидящий рядом, погладил свою девушку по спине, одобряя сказанное. Она обернулась на прикосновение и мило потрепала возлюбленного по макушке. — За Надю! — поддержала Кира. Как обычно, послышался звон ударяющихся друг о друга бокалов, а затем наступила тишина, в которую все присутствующие опустошали содержимое этих сосудов. — А как же твоё общение с этим Серёжей? — поинтересовался Ваш. — Ну, он с утра меня поздравил… — щеки именинницы заалели, выдав смущение. — Сказал, что рад нашему знакомству. — О-о-о… — слащаво вздохнула Аверченко. — Когда вы уже сойдетесь? Шастун молча наблюдал за разговором, пытаясь уловить все эмоции Елисеевой. Он видел, что та заинтересована в третьекурснике, но не спешил сводить друзей. И только тогда, когда Матвиенко под строжайшим секретом пытался выведать у него адрес Нади, он поверил в искренность его намерений и все же поделился местом её жительства. Слишком много происходило в жизни событий, и он не мог их все контролировать, как и то, что заинтересованность Серёжи, на удивление, окажется романтической, а не сексуальной на одну ночь. Да и преданность Арсению подкупала Шаста, ослабляя контроль над отношениями этих двоих. Если суждено, и это любовь, то рано или поздно они будут вместе. В этот момент раздался звонок в дверь. — Ты кого-то ещё позвала? — удивился Леша. — Н-нет… — Надя нахмурилась, но встала и направилась к двери. — Доставка цветов! — послышалось с лестничной клетки каким-то басом. Именинница медленно открыла замок и увидела перед собой никого иного, как Матвиенко, протягивающего огромный букет пионов. — С Днём Рождения! Не мог не сделать тебе приятное! — довольный Серёга улыбался так, будто рекламировал отбеливающую зубную пасту, обнажая ровные зубы. Елисеева застыла на месте, не в силах что-то сказать. Такой жест полностью обезоружил её. Прежде ни один молодой человек так не врывался, даря любимые цветы, а этот чудаковатый старшекурсник притащился только для того, чтобы поглядеть на улыбку симпатичной девушки. — Спасибо… Мне очень приятно… — тоненькими ручками Надя перехватила цветы, которые, по ощущениям, весили пару килограммов. — У меня может даже такой большой вазы нет… — она растерялась. — Нет, есть! — возразил Шаст, все это время щенячьими глазками глядя на сцену, совершавшуюся, в частности, благодаря ему. Из подарочного пакета досталась светло-розовая ваза, выполненная из стекла в стиле «ой, случайно помяли». — Да вы издеваетесь! — всплеснула руками хозяйка, когда сообразила, откуда Матвиенко знает её адрес, который сейчас, встретившись взглядом с Антоном, радостно подмигнул ему. — Ну тут все очевидно… — тихо шепнула Александрова. — Я подумал, что пора признаться… — начал Серёжа, который не был похож на свою сентябрьскую версию: чувства смягчают натуру, делая ранимее, а желание заботиться о ком-то, кроме себя, превращает в самую внимательную булочку. — Надь, ты мне очень нравишься, и я очень хочу, чтобы ты стала моей девушкой, — он глядел прямо в серые глаза, пытаясь считать малейшую реакцию. Надя дрогнула, но не отвела взгляд. Она нежно дотронулась пальчиками к плечу Серёжи, как бы проверяя, настоящий он или всего лишь мираж. Настоящий. — Я надеюсь, ты не сделаешь мне больно… — с этими словами она буквально упала в объятья возлюбленного, вызвав бурную реакцию зрителей, которым не хватало только поп-корна. — Это да? — уточнил Матвиенко. — Да, — Елисеева сама не понимала, что нашла в Серёже, ибо с рассказов Антона знала о его похождениях, но в душе надеялась переделать этого ловеласа. Она была убеждена, что этот Дон-Жуан таким образом убегал от своих проблем, и в общем-то зрела в корень. — А теперь целуйтесь! — выкрикнула Аверченко, вновь поднимая бокал спиртного. — Горько-горько! — подхватили друзья, и даже Шаст, ещё две недели назад уверенный, что никогда не допустит подобного. Серж осторожно прикоснулся пальцами к подбородку теперь уже своей девушки, вопросительно заглядывая в её очаровательные глазки. Этот взгляд был считан верно, отозвавшись малейшим кивком головы. Третьекурсник приблизился максимально близко к лицу именинницы, обдавая тёплым дыханием. Они, казалось, существовали только вдвоём, не замечая пристального взгляда пяти пар глаз. Спустя пару секунд Матвиенко прикоснулся к губам возлюбленной, окутывая теплом все тело. Антон смотрел и с горечью осознавал, что ему не суждено создавать такую же красивую историю, потому что объект его симпатии — даже не девушка, а парень, и пусть совершенно необыкновенный, но в этом и состояла проблема. Арсений был тем, с кем сулилось бесконечное счастье, но и плата за это высока — мириться со всеми тайнами, не задавать лишних вопросов и безропотно покоряться. Любовь стоит того? Правильного ответа на этот вопрос не могло существовать, поскольку жизнь показывает, что даже отъявленные повесы вроде Матвиенко способны любить и готовы работать над собой ради отношений. — А теперь иди сюда к нам! — обратилась Аверченко, когда двое посреди комнаты отлипли друг от друга. — О, с удовольствием! — Серёжа, одной рукой, приобнимая Надю, плюхнулся на свободное местечко на диване. Полакомиться вкусностями этот обжора всегда был «за». Бедная Елисеева, которой придётся в будущем готовить на четверых! Атмосфера в маленькой квартире именинницы пропиталась любовью — теперь вместо одной сладкой парочки появилось две. «Размножаются с геометрической прогрессией», — подумал Антон, по-мультяшному запихивая в рот домашнюю курочку, приготовленную хозяйкой. После того, как все набили животы сытным ужином и пригубили несколько бокалов алкоголя, девочки стали порываться танцевать, поэтому стол был убран, оставив пространство для импровизированной дискотеки. — А-а-а ты-ы-ы… по ба-а-арам! — орали девочки, двигая обворожительными бёдрами в такт. Анна Асти — запрещённый приём, поэтому к веселью присоединился Шастун, вторя словам песни. Матвиенко, дожевав последний кусочек пиццы, ворвался на «танцпол», кайфуя от каждой ноты. Кира, по многочисленным заказам Ваша, врубила «Абсолютно всё», без которой не проходила ни одна лагерная дискотека. — Можно вас на танец? — Саша, как истинный джентльмен, соблазнял свою же девушку. — Ну ла-ладно, так уж и быть! — кокетливо ответила Аверченко, нежно обвивая хрупкими ручками шею возлюбленного. — А вы пойдёте со мной танцевать? — Серёжа, под милые смешки Нади, пытался позвать на медленный танец Шастуна. После отказа он подхватил Елисееву, крепко прижимая к себе и шепча: — Мне никто, кроме тебя, не нужен… Антон, оставшись без выбора, протянул руку Кире, которая пару секунд внутренне боролась с собой, но все же приняла приглашение. Один Лёша, не любивший танцевать, смиренно сидел на кровати, наблюдая за тремя парочками, что размеренно переминались с ноги на ногу, кружась при этом. «Как бы это смотрелось правильно, если бы не моя ориентация…» — рассуждал первокурсник, держа свои длинные ладони на талии привлекательной девушки, которая прижалась одной щекой к его груди. «Я ведь и правда ей разбиваю сердце…» — до юного менеджера только сейчас дошла очевидная для других, но неочевидная для него самого, мысль. Он с сожалением глянул на макушку партнерши, ощущая себя последним мудаком, но объятия не расцепил до конца танца, понимая, что сделает подруге ещё больнее. Любовь прекрасна и зла одновременно. Одних делает самыми счастливыми, а других — уничтожает. Этим субботним вечером в маленькой Хогальской квартире кто-то расцветал от чувств, а кто-то сожалел, что вообще что-то чувствует.