***
Антон уже свыкся с тем, что кровать его соседа по субботним ночам пустовала. И если до этого ему было одиноко засыпать, то именно в этот вечер, после прекрасного футбольного матча и приятного общения с преподавателями, он испытал удовольствие от времяпрепровождения наедине. И поскольку ближайшие две недели физкультуры Шастуну не видать, он решил углубиться в организацию постановки для Дебюта вместе с Кирой, которая совершенно не была против. В воскресенье вместо скучных заданий к парам он полдня провел за придумкой интересных ходов в номере и попытками найти подходящую песню, у которой можно было переделать слова. Вернувшийся Арсений нарушил эту идиллию. — Так что, пекус, на футбол попал? — Да, были вместе с Позовым и Косицыным, — и хоть юный менеджер решил оградиться от соседа, не похвастаться он не мог. — Так ты теперь водишь дружбу с ними… — хмыкнули в ответ. — Завидуешь? — Было бы чему! — Попов защищался сарказмом, но даже это не спасло его — через минуту его прорвало: — Я только вот чего не понимаю: что в тебе такого, что заставило самого лютого препода возиться с тобой? Мы и подумать о таком не могли, когда были на первом… — слова третьекурсника сквозили одновременно и искренним удивлением, и любопытством, и неверием, и даже капелькой восхищения. Антон до сих пор сам задавался такими вопросами, но дабы не выглядеть в глазах Арса несостоятельно, ответил, на удивление самому себе, с вызовом: — То, что ты увидеть не в состоянии. Он уже приготовился к резко вспыхнувшему пламени в виде эмоциональной реакции соседа, но вместо этого уши уловили совсем иное: — Возможно ты прав… Я тебя недооценивал, — признал тот и с показным поражением присел на свою кровать. В горле Антона пересохло, но он преодолел себя и сглотнул, признаваясь себе в том, что влечение к Арсению способен перебороть, если искренне захочет. Веру в себя и поселило общение с преподавателями, которые воспринимали его как равного, а от того и выделяли из общей массы студентов. Он убеждал себя в том, что Попов не такой уж и особенный, а всего лишь двадцатилетний студент, случайно ставший его соседом и, ко всему прочему, занимающийся странными темными делишками, а таких людей, как известно, лучше держать от себя подальше. На этом Шастун отвернулся от соседа, демонстрируя окончания разговора, который, возможно, хотели развить немного дальше.***
Для Дебюта мало написать сценарий, нужно ещё организовать стопятьсот репетиций. Из группы участвовать вызвалась добрая половина, которая оказалась довольно творческой и активной, помогая Алёне, Кире и Антону с придумыванием фишек. Таня удивлялась активистам, говоря: — Удивительно, что вас даже пинать не надо, почти сами все делаете! Наставница лишь помогала с выбором мест, времени для репетиций и составлением костюмов. Она настраивала группу на то, что это не просто школьное выступление, а возможность показать себя перед директорами и спонсорами, которые будут сидеть в первых рядах. Дебют организуется в два этапа — сначала институтского уровня, а затем финал — межуниверского, где сразятся победители каждого из институтов. Целый турнир. Поэтому группа М-130302 подходила ответственно и после пар оставалась на «мозговые штурмы», а затем и натуральные репетиции допоздна. Репетиции проходили в коворкингах, где собирались и другие группы с разных направлений, создавая вокруг себя творческую атмосферу. Шастуну нравилось участвовать в чем-то, что отличалось от привычной учёбы — это давало ощущение максимального вовлечения в студенческую жизнь. — Пойдёшь с нами в пятницу в бар? — поинтересовался Арсений, когда сосед вернулся около десяти вечера. — Не, у нас репетиция, — отмахнулся первокурсник, только заставив себя не думать каждые десять минут о Попове. — Или ты боишься опять набухаться? — подначивал Арсений, который в глубине души не мог принять такой простой отказ. Наверно в этом и была одна из главных его проблем — он не знал слова «нет», поскольку всегда получал то, что хотел. — У меня таких денег нет, чтобы набухаться в баре, — насмешливо хмыкнул тот. Перемена в Антоне задевала Арсения, заставляла сомневаться в собственной «крутости». Прежде он видел его трепетное отношение и принимал как должное, при этом сам обходясь с соседом снисходительно. События последних недель меняли представление о первокурснике в лучшую сторону, ставили его наравне, а в некоторых моментах даже выше самого себя. И теперь он начал ощущать такое же отношение к себе, что неимоверно триггерило. — Ну хорошо, напьёмся здесь, а потом в бар, — не сдавался он, в надежде «выиграть» битву, в которой с ним никто и не бился. — А смысл? — правая бровь недоуменно подлетела. — Арс, у меня есть более важные дела, репетиция, например, — твёрдо отказывал Шастун, оставляя Попова с «носом». — Ну как хочешь, моё дело — предложить, — в голосе прослеживалось напускное безразличие. Именно сейчас, когда Антон дал себе обещание подавить чувства к соседу, у второго появилось резкое желание вернуть расположение первого. Таковы законы жизни — как только один отступает, не видя смысла в дальнейших попытках, другой, наоборот, интуитивно начинает напирать. Только Арсений пока ещё не может дать себе отчёт в том, что стоит за его инстинктивными желаниями.***
В постановке на Дебют участвовала вся компания «шалаве» без исключения — даже Лёша согласился на эту авантюру при условии оставаться на периферии и не участвовать в диалогах. Группа уже находилась на стадии правок сценария и воплощения его в жизнь. Самая первая идея — всегда лучшая, поэтому мысль Алёны легла в основу сценки с некоторыми доработками: одна компания поёт, другая — танцует, третья — показывает пантомиму. Последнему умению все удивились, но в группе менеджеров нашлись Лиза и Витя, что в школе занимались цирковым искусством. Вся суть сценки состояла в том, что первого сентября все разбредаются по группкам в зависимости от умений, и лишь одна девочка не находит себе компанию, потому что ничего из этого делать не умеет. Зрители отдельно видят каждую компашку — здесь следуют выступления с песней, танцем и пантомимой. Девушка, что стала «изгоем», наблюдает со стороны, в том числе и баттл каждой группки, которая считает, что именно она лучше. Одинокой студентке не нравится разрозненность, и она придумывает то, что умеет абсолютно каждый — обниматься. Она предлагает всем обняться, тем самым объединив коллектив, который в конце совместными усилиями придумывает общую цель — научиться рисовать. И под занавес выкатывается картина, больше похожая на абстракционизм, но действительно нарисованная всеми участниками группы М-130302. Такая идея была тепло встречена Таней, которая настаивала на теме сплоченности, ведь и правда — за время подготовки Антон узнал о своих одногруппниках чуть больше, а о некоторых даже поменял мнение. Взять того же Витю — Шастун полагал, что этот глуповатый паренёк может увлекаться только компьютерными играми, хотя тот много лет отдал цирку и спорту вообще. Или Даша — надоедливая муха, староста, что считала свои обязанности пустым звуком, оказалась успешной танцовщицей, пропадая на тренировках. Это и ещё много фактов первокурсник узнал о своих будущих коллегах, оставаясь до вечера отрабатывать сценку. Так что выбор вектора выступления отлично отражал внутреннее устройство пусть не университета, но хотя бы одной академической группы. — Нам нужно четыре вида костюмов, — задумчиво произнесла наставница, когда её подопечные схематично прогоняли сюжет номера. — А в конце нам бы их одинаковыми сделать, — Саша по части одежды подключался с удовольствием. — Может сначала повязать какие-нибудь банданы разных цветов, а в конце их сбросить, как бы признавая единство. — Неплохо, но эти банданы плохо будут видны со сцены, — возразила Таня. — Так а может просто оденемся сначала в разные цвета, например, одна группа накидывает сверху синие рубашки, бомберы там… — начал озвучивать свою идею Шастун, — другая зелёные, например, а потом мы их просто расстегиваем, скидываем и остаёмся в чем-то одинаковом. — Это уже интереснее. — Только что будет под этим всем? — вступила в обсуждение Алёна. — Просто белые или чёрные футболки? — Может напишем сзади на них номер группы? Например, белой краской по чёрным футболкам, — Кира встала и указала на Ваша, который как раз красовался в подходящей одежде. — И не вызывающе, и в едином стиле. — Мне нравится, — поддержал Антон. — Минималистично, но при этом все понятно. — Все согласны? — опрашивала Таня присутствующих. — Тогда покупаем простые чёрные футболки, а я займусь приобретением холста для картины, красок, заодно и для ткани возьму.***
Выйдя из универа в районе девяти вечера, Антон с Сашей укутались в осенние куртки и направились в сторону остановки. Город переливался тысячью огней, освещая дороги разноцветным светом. Деловой центр, а иначе говоря, небоскреб, искрился верхушкой, перенося мысленно в Москву-Сити, никогда не спящую и вечно занятую. Это световое шоу поддерживали яркие вывески кафешек, расположившись вдоль главного проспекта. Университет, подсвечиваемый снизу тёплым светом прожекторов, выглядел ещё более монументально и излучал особую приятную атмосферу. На безоблачном небе холодным, но манящим пятном выступала луна, а мириада мерцающих звёзд превращала весь вид в необыкновенную новогоднюю гирлянду, что соединяла в себе как разноцветные огоньки, так и еле уловимые белые светодиоды. Вечер был тих, движение не такое оживленное, поэтому друзья, прислонившись к стенке остановочной будки, молча наслаждались магией Хогальского вечера. — А знаешь, я ведь догадался, что ты гей… — голос Ваша практически в тишине прозвучал отчётливо, донося до собеседника каждый звук. Антон вздрогнул. Нечасто его застают врасплох с этой темой. Но будучи убаюканным спокойствием вечера, тут же собрался и, как ни в чем не бывало, ответил: — Хочешь сказать, ты тоже? — он улыбнулся одновременно смущённой и доброй улыбкой, улавливая понимающую интонацию утверждения. За полтора месяца он привык к Вашу, который обыкновенно всегда был рядом, поддерживал и никогда не осуждал, поэтому отрицать очевидное не было смысла. — Я-то по уши влюблен в Аверченко, ты знаешь, — при слове о возлюбленной, уголки губ Саши неосознанно поползли вверх. — А вот ты, мой дорогой друг, так и не рассказываешь о своих любовных переживаниях, которые определенно есть, — одногруппник, помимо дружеского плеча, был готов подставить жилетку для нытья. — А если я скажу, что в тебя? — Шаста забавляла ситуация, при которой они откровенничали. — В жизни не поверю! — Почему это? — Антон не подозревал о такой чуткости нутра друга. — Я для тебя только друг, это видно, а вот в сердце у тебя кто-то другой, — он достал руку из кармана и ткнул указательным пальцем в грудь рядом стоящего менеджера. — Арсений, кто… — первокурснику давно хотелось поделиться с одним из близких друзей своими переживаниями, но все не находил подходящего случая. После откровенного разговора с Позовым и Косицыным Антон сделал для себя открытие — признаваться в чем-то не так трудно, особенно людям, которым доверяешь. Именно поэтому вопрос Саши не вызвал всплеска эмоций, а лишь подтвердил пункт «надо». — Так и думал! — Ваш радостно щёлкнул пальцами у себя над головой. — Бинго! Я, мать его, Шерлок Холмс! — И что меня выдало? — уже насторожился пекус. — Да я просто логически рассуждал — кто из окружения может тебя охомутать, и остановился на твоём же соседе. — И как ты к этому относишься? — Да вы были бы прикольной парой, — хмыкнул Саша, одобрительно при этом кивнув. — Ты ещё не знаешь, что он, то ли лудоман, то ли кто вообще… Позов сказал, что он какими-то махинациями занимается… — начал свое повествование друг. — Стоп, а Позов тут каким боком? — Ну мы ж с ним и Косом на футбол ходили. — Чего-о-о?! — Ваш был в ахуе. — И ты мне не сказал?! — Хотел, но видишь, тут этот Дебют — не успел. — Давай с самого начала, братан… Так одногруппники общались до самых дверей общаги, посвящая друг друга в секреты. Саша признался, что сходил с Алёной в кино, и теперь он копит деньги на большой букет цветов. — Да ты романтик! — иронично заметил Шастун. — Оказывается, да. — Вот ВЫ подходите друг другу, не то, что мы с Арсом. — Не знаю-не знаю, мне кажется, я ей не так сильно нравлюсь… — уверенность Ваша улетучивалась в миг, когда речь заходила об Аверченко. — Ты дурак? Всё у вас будет заебись! — уже у дверей своей комнаты Антон обнял друга, одновременно в знак поддержки и благодарности за столь важный откровенный разговор. — Дуй давай отдыхать! — Всё, иду! — для Саши этот разговор оказался значимым в другом аспекте — он увидел искренность Шастуна и его непоколебимую уверенность в нем самом же, и это придавало сил действовать в отношении Алёны.***
— Что, без меня в бар уже не то? — юный менеджер после греющего душу разговора находился в отличном настроении. — Матвиенко решил сегодня устроить романтИк одной даме, — Арсений полулежал в кровати, листая от нечего делать рилсы. — А больше-то у тебя друзей нет? — абстрагированность от объекта вожделения помогала относиться проще к нему же, а с этим и сильнее подъебывать. — Отъебись, пекус! — на дразнившего беззлобно шикнули. — А я что? — Ничего, не хочешь фильм глянуть? — ух ты, предложение о совместном просмотре поступило впервые. — Да уж, сильно тебе скучно… — к своему внутреннему удовольствию заметил Шастун. Будучи не совсем глупым и слепым, он, конечно, увидел изменения в отношении соседа, но старался не думать о них, чтобы не нафантазировать лишнего. — Не хочешь — не надо… — глаза Арсения закатились. — Ну так уж и быть, составлю тебе компанию, — первокурсник решил, что такое времяпрепровождение никак не сможет изменить его намерений. Игроки поменялись местами — теперь Шаст испытывал бедного Попова, оставшегося в пятницу вечером без компании завсегдатая Матвиенко. «Поддержка», которую оказывал сейчас юный менеджер, была ему приятна — не каждый день от тебя зависит старшекурсник. — Что будем смотреть? — Арсений приземлился на соседнюю кровать, пристроив свою подушку у стены и сев так, что ноги свисали. — На твой выбор, — пожал плечами Антон, молча делая в микроволновке попкорн, что ждал своего часа. — «Престиж» смотрел? — Нет, кажется. — Тогда его, давно хотел глянуть. Хозяин кровати устроился подобно своему гостю — подушка под спиной смягчала сидячее положение, ноги в махровых носках почти доставали до пола. Ноутбук поставили на колени Арсения, который на несколько градусов развернул экран к соседу. Слава Богу, Антон догадался поставить миску с попкорном между ними, соблюдая приемлемое расстояние для того, чтобы не возбудиться. Однако их руки, одновременно опускаясь за очередной порцией сладкого кукурузного десерта, периодически соприкасались, передавая друг другу тепло. Первые несколько раз по телу первокурсника бежали мурашки, будто в месте прикосновения ударяли током, но после, избрав тактику следить за движениями Попова, старательно избегал контакта. Фильм оказался про иллюзионистов и их трюки. В стиле Арсения, да. — Так же умеешь? — специально поинтересовался Антон, когда на экране показывали сцену мастерского использования мелкой моторики рук для небольшой иллюзии. — Ты че, я не фокусник, — увлеченный просмотром, машинально отмахнулся сосед. «А я бы не исключал этого…» — в голове пронеслась мысль, заставившая покоситься на сидящего рядом человека и ещё раз задаться вопросом о тайне, которую тот хранит.