***
Первый урок прошел на удивление мирно и мистер Филлипс не смел поверить такому счастью. Однако бросая взгляды на спокойного и незаитересованного Маккензи, он все равно чувствал, будто температура тела снова постепенно ползла наверх. На перемене он вышел в соседнюю комнату, где было достаточно холодно и, оперевшись ладонями о подоконник, начал стараться дышать глубже. Через щели в окнах проникал морозный воздух и мистер Филлипс чувствовал, как жар спадает. Сзади послышались торопливые шаги и он быстро выпрямился, разворачиваясь. Пара светлых глаз уставилась на него и, видимо, через щель проникло слишком много холодного воздуха, потому что у мистера Филлипса проступили холодные мурашки. Коул застыл посреди комнаты и как только почувствовал, что смотрит в глаза преподавателя слишком долго, тут же опустил взгляд. — Нужно стучать, Маккензи, — ядовито проговорил мистер Филлипс. Коул наклонился и он слегка дернулся, но увидев, что парень полез за дровами, расслабился. — Но это не учительская, — глухо отозвался Коул, собирая поленья. — Заканчивай быстрее и уходи, — цокнул Тедди, отводя глаза к потолку. Парень ничего ему не ответил, просто захватил несколько поленьев в руки и попытался как можно быстрее скрыться. Однако судьба была к нему не так благосклонна и стружка от спешно взятых деревяшек посыпалась на ботинки преподавателю. — Идиот, — раздраженно выплюнул слово он и присел, чтобы оттряхнуться. Коул тоже предпринял попытку помочь. Он постарался быстро все убрать, но наткнулся на прохладную ладонь и остановился, неловко поднимая глаза. Внезапное прикосновение обдало руку мистера Филипса жаром и он инстинктивно отдернул ее. — Уходи немедленно, — сбивчиво проговорил он. Коул тут же отпрянул и, как можно быстрее собрав поленья, устремился к выходу. — Маккензи, — неожиданно для себя окликнул его мистер Филлипс. Парень, стоя в проходе обернулся. — Еще одна выходка и тебя ждет отработка. Коул коротко кивнул и скрылся за дверью. Тедди прикрыл глаза. Он все еще чувствовал горячий след от прикосновения и с силой потер большим пальцем по этому месту, пытаясь его стереть. «Нет, он издевается надо мной. Он хочет вывести меня из себя», — подумал молодой человек и тут же отдернул себя, поскольку снова слишком зацикливался на этом человеке.***
— Это даже нарушением не назвать! — негодовала Энн, складывая руки на груди. Она с озабоченным видом смотрела на Коула, что спрятал лицо в ладонях, практически съехав под парту. Остальные девочки поспешили на обед, ведь была большая перемена и можно было насладиться слегка остывшими лепешками и сладостями. — Это продолжается с октября месяца, каждый день, — продолжила полушепотом возмущаться Энн. Она искоса поглядывала в сторону комнаты, откуда парень недавно принес дрова. — Коул. Коул, вызывает Энн. — Я слышу, — приглушенно отозвался он. — Это все несправедливо. Меня он всего пару раз оставил после занятий, тебя же оставляет почти каждый день, хотя отчитывает одинаково. — Ты так хочешь со мной мыть полы и чистить дровяную печь? — усмехнулся он, выглядывая из-за ладоней. Энн гордо выпрямилась и со всей серьезностью ответила: — Оттряхивать мел со щеток и протирать грязные подошвы ботинок мистера Филлипса. Она выглядела такой решительной, что это не могло не вызвать смех сначала у Коула, а потом и у самой Энн. Когда они слегка успокоились, девушка снова стала серьезной: — Это правда странно. Он тебя ненавидит, а ты... — Т-тихо, — Коул осторожно осмотрелся по сторонам. В классе почти никого не было, а подслушивать их было бы странной затеей, однако он все равно беспокоился. — Это скоро пройдет. Девушка о чем-то задумалась на мгновение. Она покачала головой, глядя на друга. — Как простуда? — Как простуда. О том, что молодой преподаватель на самом деле показался Коулу интересным, Энн узнала совсем недавно, несколько дней назад, от чего ее удивление было слишком сильным. Не потому, что это был парень, на несколько лет старше их, или их преподаватель. На самом деле это было обычным делом. Все дело в том, что это был мистер Филлипс. Каждый раз, когда в компании девушек Присцилла начинала смущаться только от одного его упоминания, лицо Энн предательски кривилось. Поэтому услышать то же самое от лучшего друга было вдвойне непросто. Раньше она могла только гадать, в чем причина странного настроение Коула – инога приподнятого, иногда наоборот слишком подавленного, и теперь все стало предельно ясно. — В любом случае, это время, которое я могу провести с ним наедине, — заговорщически прошептал Коул, снова опасливо оглядываясь на одноклассников. — Время, когда он с презрением на тебя смотрит или не смотрит вообще, потому что ненавидит. Коул молчал, не найдясь с ответом и Энн продолжила: — Ты похож на синицу. — Почему? — Бьешься в окно, которое никто не то, что открывать не собирается, а готов даже при этом поймать тебя и отдать бродячим котам, чтобы стук больше не мешал. Парень хмыкнул, слабо улыбнувшись. Он долго размышлял над этим. С первых дней разница между мистером Филлипсом и мистером Дэвисом стала слишком очевидной и так уж вышло, что тот инцидент с чернильницей плотно укрепился в сознании молодого преподавателя. В его глазах Коул – хулиган, срывающий уроки, человек, не способный к математике, что делало его ответы часто неверными и не вызывало никакой реакции, кроме как закатывания глаз. Казалось, сам Коул, все его естество вызывало у мистера Филлипса раздражение, из-за этого парень не мог не беситься, ведь это было так неправильно. Он на самом деле ничего не срывал и все обвинения были надуманными! Но мистер Филлипс как будто этого не замечал. — Ты права, — наконец вздохнул Коул. — Надо заканчивать. — Наконец-то! — Энн засияла и вскочила с места. — Еще пара дней и все, — кивнул он. — Потом я перестану нарываться. Девушка обхватила его лицо своими ладонями и глядя в глаза сказала: — Молодец. Это правильное решение. Ты найдешь того, кто будет тебя ценить. Мистер Филлипс – представитель потерянного поколения, он не переносит все, что идет в разрез с его принципами, ненавидит всех, кто смеет проявлять индивидуальность, а ты, Коул, все это вместе взятое. Она неприятно сдавила его щеки. — Энн… — Ты уникальный, творческий… — Энн… — Потрясающий, удивительный… — Энн! — прикрикнул Коул. Только теперь она заметила, что настолько сильно сдавила его лицо, что губы сформировали трубочку и парень еле мог говорить. — Слишком много сложных слов. — Прости, — она неловко отступила назад, — но это все чистая правда. Коул еще раз оглянулся на проход, проверяя, не вышел ли еще преподаватель, и удостоверившись, что все в порядке, предложил: — Пошли поедим. — Еда, как известно, лучшее лекарство, — согласно кивнула Энн и решительно пошла за корзинками.***
На следующий день у него все же получилось остаться без наказания. Мистер Филлипс как будто сам не понял, что произошло и иногда странно на него поглядывал. Но его счастью не суждено было продлиться долго. Коул понял, что если не может рисовать в школе, то дома это тем более было небезопасно. Домик в лесу тоже не был подходящим вариантом, снег выпал уже по колено и холод стоял ужасный. Поэтому было принято решение продолжать мириться с наказаниями и рисовать в школе дальше. На самом деле эти наказания не были чем-то страшным. За все время они уже успели стать чем-то обыденным. Он знал, что после школы всегда будет оставаться в классе и действовал по уже отработанной схеме: протереть доску, очистить щетки от мела, проверить все окна, очистить дровяную печку и протереть полы. С каждым разом это получалось все быстрее и мистер Филлипс уже не так сильно нервничал. Он иногда сидел не в учительской, а в классе и читал книгу. Однако они не обменивались даже взглядами, не то, что словами. Коул украдкой следил за тем, как хмурятся его брови, или наоборот взлетают вверх, образуя на молодом, юношеском лице первые признаки морщин. О своем будущем Коул не любил думать. Слишком мало перспектив он видел. Художественная академия была первым вариантом, от того и самым нереалистичным – денег на обучение не хватило бы в любом случае, что уж говорить об одобрении родителей. А поскольку они бы и отчасти и платили за обучение, то и думать было не о чем. Конечно, отец и мать видели его своим помощником, фермером. При одной мысли об этом Коулу становилось плохо. Однако сейчас он стал думать о новой нише – преподавании. У них с мистером Филлипсом была не такая уж большая разница, а значит учить могут не только старики, как говорили ему родители, но и молодые люди. Возможно, будучи педагогом, Коул смог бы уделять больше времени рисованию, как он это делал, будучи учеником. Как только прозвенел звонок, Коул по обыкновению выстроил баррикаду и принялся рисовать. Первый урок вел мистер Дэвис и все прошло как всегда спокойно. Многие ученики наконец стали ценить его стиль. Иногда не хватало привычного спокойствия и отсутствия жесткого подхода. Теперь класс на уроках мистера Дэвиса вместо пыточной превратился в место, где хотелось отдохнуть и просто приятно провести время в клонящей в сон тишине. После занятия он удалился в учительскую и наступил черед мистера Филлипса. И все снова стало как раньше. В первые же десять минут он вызвал к доске сначала Энн за слишком вольное прочтение пьесы, а потом и Коула за рисование. Парень отметил, что реакция компании Билли была необычной. В прошлые разы они, как и все остальные, просто гнусно посмеивались про себя, но теперь их улыбки стали по настоящему кровожадными. — Стойте у доски до конца урока, — бросил мистер Филлипс и отвернулся от них к классу. Но как только урок закончился, он не посадил их на места и от этого костяшки Коула начинали белеть. Он переглядывался с Энн, пытаясь придумать план, но как только Коул собирался начать отстаивать их права, мистер Филлипс произнес: — Наказан, Маккензи. Коул потерял дар речи. Как такое было возможно? Он ничего и сделать не успел. Обменявшись тяжелым взглядом с Энн, которой снова удалось избежать наказания и от этого она выглядела, мягко говоря, растерянной, Коул не выдержал: — Нет. Мистер Филлипс резко обернулся. Глаза его потемнели и на молодом лице отобразилась какая-то неясная эмоция. — Что нет? — Наказания не будет. Коул смотрел прямо на него, не решаясь отвести взгляда. Руки сжимались в кулаки и разжимались вновь, дыхание становилось тяжелым и он готов был вот-вот взорваться от переполняющего его чувства несправедливости. — Это не обсуждается, — тон мистера Филлипса стал холодным и жестким. Коул чувствовал, как трудно ему себя сдерживать. Энн пыталась что-то сказать, но, словно рыба, она просто открывала и закрывала рот, не в силах произнести и звука. Ученики притихли, следя за этой сценой и некоторые девушки ахнули, когда Коул сделал шаг вперед. — Это несправедливо, — процедил он. Преподаватель стойко выдерживал его взгляд, натянутый как струна. Он тоже тяжело дышал, смотр,я как Маккензи к нему приближается. — Я не собираюсь терпеть такое отношение к себе. Возможно, еще секунда и мистер Филлипс поддался бы юношескому порыву и началась бы драка, но скрип открывающейся двери учительской их прервал. — Что здесь происходит? — мистер Дэвис переводил мутный взгляд с мистера Филлипса на Коула и Энн. — Все в порядке, — поспешил ответить преподаватель, — просто… — Меня несправедливо наказывают. Почти каждый день с октября, — перебил его Коул. Лицо мистера Дэвиса потемнело. — Почему ты раньше не говорил мне? Коул замялся. Он бросил быстрый взгляд на мистера Филлипса, который готов был прямо сейчас сгореть изнутри от пылавшего в груди гнева. — Думал, что это скоро прекратится… Ученики, ставшие зрителями этой напряженной сцены, зашептались. Особенно компания Билли Эндрюса. Они кривили лица, хмурились и недобро скалились, как гиены, приметившие добычу. — Я услышал достаточно много, находясь за дверью. Мистер Маккензи, останьтесь после уроков ненадолго. Коул распахнул глаза от удивления. — Но как же… — Мистер Филлипс, пройдемте в учительскую, мне нужна ваша помощь. Обычная просьба о помощи в данный момент сквозила холодом и, казалось, все это почувствовали. Мистер Филлипс коротко кивнул и не взглянув ни на одного из учеников, ушел из класса. Громкий хлопок двери заставил Коула прийти в себя. Его снова наказали. Он кисло усмехнулся и бросился прочь из класса. — Коул! Коул, подожди! — голос Энн звучал далеко, как будто парень находился под водой. Он накинул на себя теплую одежду и чуть не свалившись со ступенек, бросился на улицу. Холодный морозный воздух тут же ударил в лицо. Он не хотел убегать домой или куда-либо еще, просто хотел подышать. Остановившись за боковой стеной школы он наконец понемногу начал приходить в себя. Ветер разметал светлые волосы, снег холодил кожу и Коул шумно выдохнул. Торопливые шаги за его спиной приближались, пока наконец Энн не догнала его. — Что я сделал? Почему он ненавидит меня? — с надрывом в голосе произнес Коул. Девушка жалостливо на него посмотрела. Она выбежала в одном платке, накинутом поверх платья и тепло ее тела пока не позволяло ощутить холод, но это было ненадолго и скоро она бы замерзла. — Я устал придумывать отговорки, почему прихожу позже остальных домой. Я устал думать, что со мной что-то не так, просто потому как он на меня смотрит! — Коул, — ласково начала Энн, — с тобой все нормально. Мистер Филлипс, он… человек старых взглядов, как говорит Марилла. — И что мне теперь, страдать из-за этого? Только потому, что он человек старых взглядов? — Коул горько усмехнулся. — Почему мы вообще должны его слушать? Он на всего несколько лет старше, он почти наш ровесник! Казалось, Энн была с ним согласна, но все равно была вынуждена говорить то, что говорила, лишь бы образумить Коула, пока он не натворил дел. — Он учитель, — казалось, ей самой неприятно было защищать мистера Филлипса, но у Коула и так могли начаться проблемы. — Пойдем обратно. — Я вернусь после звонка, мне нужно подумать. Энн кивнула и была готова остаться рядом с ним, но он остановил ее: — Ты замерзнешь, возвращайся в класс. — Но я могу… — Мне нужно подумать, Энн, — немного резко прервал он. Без лишних слов она пошла обратно, иногда оборачиваясь. Коул же остался на улице, глубоко вдыхая морозный воздух и пытаясь разобраться в себе.***
Несмотря на холода в учительской было по-прежнему душно. Тиканье часов не прерывалось ни на мгновение и постепенно от него становилось дурно. Мистер Филлипс сидел на краю пуфика и наблюдал за мистером Дэвисом, пока тот искал какую-то бумагу. Сцена показалась знакомой, однако медлительный и тихий мужчина напротив стал еще незаметнее. Трудно было не заметить его болезненный вид: щеки впали, лоб покрылся испариной, и глухой кашель практически не прерывался. Снова закашлявшись, мистер Дэвис прикрыл рот кулаком. — Да где же эта… — Что вы ищете? — наконец заговорил Тедди Филлипс. — Табель успевае… мости, — по среди слова снова прорвался кашель и мужчина выругался. Молодой человек наблюдал за ним какое-то время, потом развернулся к часам и снова заговорил: — Дядя, через пару минут звонок, мне нужно идти. Мужчина смерил его тяжелым взглядом и кивнул. — Нам нужно обсудить мистера Маккензи. — Нет нужды, — отмахнулся Тедди. — Нет, мой дорогой племянник, нужда есть. И этот разговор не требует отлагательств. Я найду бумагу и тогда мы поговорим после занятий. В этот момент раздался звонок и мистер Филлипс поднялся. Он слегка хмурился и казался напряженным. — Конечно, дядя. Чувствуя неописуемую дрожь в руках и коленях, которую он попытался скрыть, молодой человек вышел. Весь последний урок он провел словно в бреду. Странное чувство, клокочущее внутри, не давало успокоиться. Он определенно был болен, иначе это никак нельзя было назвать. Несколько дней и ночей, противясь самому себе, он размышлял о своем состоянии и чем больше думал, тем яснее становилось – он и правда болен. Ему нужен доктор, способный сжечь заразу, поселившуюся в его сердце. Искоренить, растоптать, сделать его… нормальным. Тедди все понял, когда ему приснился сон. Очень яркий, как будто это было наяву. Молодой человек смотрел ему в глаза, не отрываясь, пряди светлых волос выбились, а на его лице играла улыбка. Тогда мистер Филлипс проснулся в холодном поту и долго не мог успокоиться. После этого сон повторился, те же глаза и волосы, тот же парень, что заставлял его сердце трепетать и снова внезапное пробуждение в темной комнате посреди ночи. А теперь он увидел все то же самое в реальной жизни, когда долго не отводил взгляда с лица Коула Маккензи. Тедди Филлипс все понял. Ему стало страшно.***
Коул сидел на уроке тише обычного. Казалось, его мысли тоже витали где-то далеко и молодой человек его не трогал. Не потому, что пожалел, нет. Просто он сам не смог бы вынести этот взгляд и голос, преследующий его во снах. Но чем дольше Маккензи молчал и практически не дышал, тем сильнее раздражался Тедди. Будучи осознанным человеком, по крайней мере он надеялся, что капля благоразумия в его сознании еще осталась, он постарался разобраться в этом поглощающем чувстве. Однако, как и ожидалось, он провалился. Сам не зная почему, все было именно так, а не иначе. Коул Маккензи одним своим видом вызывал в нем сначала сложное и незнакомое чувство, а затем на смену приходило раздражение и даже злость.***
Как только прозвенел звонок, Тедди тут же устало упал на стул. Он готовился к предстоящему разговору о Маккензи, и голова начинала гудеть. Ученики галдели и смеялись, уходя домой. Некоторые попрощались с ним, на что мистер Филлипс практически не реагировал. Когда шум утих, в классе остался только Коул и он. Только он приоткрыл глаза, чтобы взглянуть на парня, как тот уже скрылся в соседней комнате. Он явно нарушил свой обычный порядок действий, сложно было этого не заметить, но только мистер Филлипс подумал об этом, как услышал кашель у двери в учительскую. Вскоре показался и сам мистер Дэвис. — Проходи.***
Коул ходил туда-сюда по комнате, разминая пальцы. Он не мог приблизиться к доске, чтобы стереть надписи, как предполагал его порядок уборки класса, из-за мистера Филлипса. Не мог и начать проверять окна, поскольку нарушить порядок таким образом он тоже не мог. Вот и ходил, не решаясь сделать ни одно, ни другое. Когда послышался скрип двери в учительскую, он все-таки решил выглянуть и увидев, что мистер Филлипс ушел, облегченно выдохнул. После того, как голова стала яснее, а мысли перестали путаться, Коул пришел к простому решению – его симпатия к молодому преподавателю никуда не делась, ему все еще было интересно. Иногда даже казалось, что и мистер Филлипс возможно оставляет его не просто так, уж слишком это происходило часто и из-за самых настоящих пустяков. Однако эти мысли были быстро отброшены, ведь зная характер и образ мыслей преподавателя, это было чем-то невозможным. Поэтому после долгих раздумий на последнем уроке он не нашел решения, а запутался еще сильнее. «Как же мне себя вести, чтобы не бросать то, ради чего живу и не вызывать гнев мистера Филлипса?» — думал он. Решения этой дилеммы не существовало. Наконец Коул осторожно приблизился к доске. Деревянный под ногами практически не скрипел и он принялся вытирать мел, как тут через приоткрытую дверь услышал голос мистера Дэвиса: — У него стоит «выше среднего», это один из лучших результатов в классе. — Да, — раздался голос мистера Филлипса и Коул насторожился, задерживая руку на доске. — Тогда почему ты оставляешь его после уроков под предлогом плохой успеваемости? Голос мистера Дэвиса прерывался тяжелыми покашливаниями и звучал устало. Мистер Филлипс молчал. Коулу уже показалось, что он просто не услышал, но тут он все-таки заговорил. — Он срывает уроки. — Тем, что рисует? — хмыкнул мистер Дэвис. — Я закрываю на это глаза уже не первый год. Брови мистера Филлипса взлетели вверх. — Но почему? Он не учится, занимается не пойми чем, разлагает дисциплину. Если остальные увидят, чем он занимается, то… — Тедди, послушай, — выдохнул мистер Дэвис и Коул от удивления чуть не выронил щетку. «Тедди? Кто бы мог подумать…». Но приподнятое настроение от вскрывшейся тайны мигом испарилось, когда Коул услышал продолжение. — Этот парень… о нем ходит много слухов. Мистер Филлипс выгнул бровь, ожидая продолжения. — Эти дети думают, что когда я закрываю дверь учительской, то ничего не слышу. Но они такие шумные и разговорчивые. Поэтому… Тедди, не связывайся с Маккензи. Это пятно ты не отмоешь. Лицо Коула потемнело. — Что? Я не понимаю. — Тедди, он… — мистер Дэвис устало потер лоб. — Пошли слухи. Парни Билли Эндрюса это обсуждают. Если об этом кто-то узнает, ты не сможешь работать!.. — Я все еще не понимаю… Мужчина сильно переживал, его лицо пошло красными пятнами и он хлопнул ладонью по столу. От резкого удара Коул дернулся. — Слухи о Маккензи ходят уже как два года, а недавно они стали звучать все чаще! Он гомосексуалист, Тедди! Мистер Филлипс потерял дар речи. Он растерянно моргал, не зная, как реагировать. Ему казалось, что воздух резко закончился и дышать теперь было совсем нечем. Коул чувствовал то же самое. Он отшатнулся, чувствуя, что голова пошла кругом. Он заблаговременно убрал щетку для мела из рук, иначе если бы она была при нем, то точно повалилась бы на пол. Хотелось сбежать, не слушать, что дальше будет говорить учитель, но тело как будто застыло, отказываясь двигаться и спасать своего владельца. — Ты умный парень, должен был заметить это! — мистер Дэвис повышал голос, начиная нервничать еще сильнее. — Почему ты оставлял после уроков только его? Это было очень глупо, ведь слухи могут пойти и о тебе! — Но я… — мистер Филлипс словно в бреду качал головой, плохо соображая, что говорит ему дядя. — Ты талантлив, но если об этом узнают, ты не сможешь работать! Никогда, Тедди! Что будут говорить родители? Как такой человек может учить их детей? Каждое слово вбивало очередной гвоздь в крышку гроба Коула Маккензи. «Вот оно что… я никогда не смогу быть как все…», — пронеслось у него в голове. Все то, к чему он стремился, то, о чем мечтал, на самом деле никогда не будет достигнуто. Удушающая боль сковала его грудь, глаза защипало от подступающих слез. Он сжал пальцами край стола, отчего они побелели, и продолжал слушать. — Почему ты оставлял его после занятий? Я слышал, как ты наказывал и мисс Катберт, но оставлял только его. Каждый день ты подвергал себя опасности! Выделял его как будто специально! Ты… — он оборвал свою тираду на полуслове. Тусклые глаза прищурились, а потом расширились в неверии. Мистер Филлипс растерял все свои крохи сдержанности и спрятав лицо в ладонях, молча сидел напротив. — Н-неужели ты… — мистер Дэвис бездумно качал головой, как будто пытался выбросить из головы дурные мысли. — Тедди, скажи мне, неужели ты… Но он молчал. — Я… — мужчина пытался собраться, но слова не хотели быть озвученными, — если еще хоть раз ты оставишь его после занятий или просто накажешь, я не зачту тебе практику, — он говорил холодно, почти жестоко. — Да поможет нам Бог, чтобы никто не узнал об этом, — он перешел на яростный шепот и по мистера Филлипса пробежали холодные мурашки. — Я не такой… — надломлено просипел молодой человек, поднимая на него остекленевшие глаза. — Так и есть. Ты можешь лишиться всего – карьеры, целей, благосклонности, будущего. Пятно позора упадет на всю семью. Твоя мать может лишиться работы… — Я понимаю… — Тогда возьми себя в руки! — мистер Дэвис снова закашлялся и Коул вышел из оцепенения. «Так значит мистер Филлипс тоже…», — пронеслось вдруг в голове Маккензи. События минувших месяцев предстали в совершенно ином свете и на мгновение он был готов обрадоваться, но все то, что сказал преподаватель, перекрыло любую позитивную эмоцию. О нем знали, о нем ходили слухи, такие, что дошли даже до учителей. Коула била мелкая дрожь. Сердце грозилось вырваться из груди от страха и не в силах больше слушать, он вылетел из класса.