Чудо которое нанесет вам травмы

      Я.       Маша, Готель, Дадли. Круговорот имён, которых я не знаю, продолжался. Только точно ли не знаю, ведь они откликаются где-то на задворках сознания? Кровать жестковата, одеяло тонкое заставляет мёрзнуть. А где-то рядом назойливо жужжит мысль о чем-то важном.       «Ты и крыша. Прекрасный закат и худые руки. Звонок в неизвестность, заставляющий сердце сжиматься».       Голова болит, короткие черновато-коричневые волосы мешают. Почему я помню, что волосы у меня другого цвета? Откуда я вообще взяла этот цвет и длину? Я не открывала глаза. А зачем мне их открывать? Руки зудели и чесались, хотелось хорошенько их расчесать.       «Полет. Ты летишь вниз, смотря на огни в окнах. Видишь, как кричит женщина на балконе, замечая тебя. Ты широко улыбаешься, встречая наконец заветную Смерть».       Я вскакиваю с кровати, начиная трогать себя. Какой бред, почему я должна быть мертва?       «Потому что ты всегда была хронической неудачницей. Любила слушать песни и терпеть, ха!»       Подсознание назойливо показывало картинки смерти, того, как я падаю на асфальт. И то, как моя голова и тело плющатся: кровь и мясо.       «Ты не смогла бы выжить, дурочка! Прыгать с пятнадцатиэтажки — это тебе не развлечение, пх! Зато теперь ты худой пацан!»       Я зажала уши руками, пытаясь выкинуть картинки из головы. Шатаясь, попыталась выйти из комнатки, такой маленькой, что неизвестно, как бы я там поместилась. Стены, покрытые зелёными обоями с блевотными цветочками. Сзади — маленькая дверца, похожая на железную.       «Он всегда так жил, сможешь и ты. Правда ты немного читер! Твоя смерть дала тебе пару бонусов».       Какой бред! Но те имена в начале, они все ещё знакомы. Последнее вызывает отвращение и обиду, страх, ненависть и злость. Кто он? Или она?       «Ха, это смешно! Ты называешь саму себя бредом, а я просто твоё поглощенное муками сознание. Мне было плохо, тебе было плохо. Я смогла вырасти, а ты осталась такой же!»       Я посмотрела вперёд, замечая впереди зеркало. В коричневой рамке, оно высокое, манило меня к себе.       «Я же говорю тебе. Ты теперь худой пацан».       В отражении зеркала стоял маленький мальчик. Худой настолько, что коленки выпирали. Темно-коричневые волосы, огромные очки-велосипеды и громадные зелёные глаза. Худые пальчики потянулись к отражению. Рот начал расплываться в безумной улыбке, раскрываясь. Безумный смех полился из уст, и я — нет, не я — упала на пол, смотря в потолок. Руки щупали тело, ощущая грубую ткань на нём.       «Ведёшь себя как истеричка, хотя это даже хорошо».       — Заглохни, не хочу тебя слышать, — сощурив глаза, сказала я.       Сверху послышались шаги, а я села на пол, скрестив ноги и следя за лестницей. Кто спустится первый? Интерес промелькнул в глазах, когда показались худые ноги.       — Паршивец, почему ты шумишь! Быстро в чулан! — пропищала противным голосом тётка.       Худая с длинной шеей и лошадиным лицом. Я вынесла вердикт — страшилище. Подняла бровь, с ещё большим интересом посматривая и желая увидеть её действия. Губы растянулись в улыбку, довольно безумную, наверно.       «Ой, да ну! Она максимум, что сделает — это ещё что-нибудь пропищит. Она, кстати, твоя тётка и зовут её Петунья».       Тётка оказалась моей тёткой? Ну, хоть не матерью. Я немного встрепенулась, она знает, кто это? Может, ты ещё и знаешь, кто я?       — Не игнорируй меня, отродье, быстро в чулан, иначе без еды сегодня! — «тётя» подошла ближе, протянув руку.       Ты говорила, что она только пропищит что-то. Я уставилась на неё и, мило улыбнувшись, увернулась от протянутой руки. Напоследок перед моим обратным уходом в чулан я увидела, как тётушка отшатнулась, посмотрев в пустоту.       «М-да, я, видимо, немного ошиблась. Я уже не особо помню её характер. Кстати, да, я знаю. Это один из бонусов твоей смерти».       — Хватит говорить это слово. Оно мне не нравится в отношении меня, — я проговорила это вслух уже в чулане, разглядывая оловянных солдатиков.       «Кому-то не нравится факт своей смерти? Пх».       — Молчать, — голос напрягся и наступила тишина.       Я выдохнула и села на кровать, точнее на железную раскладушку. Руки потянулись к волосам. Надо все обдумать, что ли?..