Воскресное утро озарило промозглый городок, солнце нависло над тучами, блекло освещая тротуары. Девушка, сумевшая начать самостоятельную жизнь, вальяжно лежала на постели, глядя в серый потолок. Он казался ей таким таинственным и красивым, что она была готова пробыть весь день в кровати в мертвой тишине.
Все-таки какое же это блаженство — быть независимым человеком!
Теперь Лоре не понадобится сбегать из дома при малейшей возможности на работу, не нужно слышать за соседней стеной ругань отца и мать, краснеть при виде соседей от стыда, но самое болезненное — видеть, как Стю меняется. А именно в лучшую сторону.
С того самого разговора на балконе Стюарт действительно взялся за правильный и здоровый образ жизни. Никаких наркотиков, лишних денег и ломки не наблюдалось. Хотя с последним можно поспорить — отказавшись от веществ, он поставил свое расшатанное здоровье в плачевное состояние. Только вот желание покончить с дерьмом у него оказалось сильнее. Таким образом Стюарт Боу избавился от плохих привычек, как и от связей, но вот чтобы откинуть прочь всякую возможность вернуться к старому он должен отдать долги. Хватит о нем.
Пожалуй, пора подняться.
Лора, откинув беспокойные мысли куда подальше, бодро поднялась с постели. Выходной денек — она наконец-таки может посвятить себе. Включив приобретенное радио, она под плавную музыку приоткрыла дверь холодильника. Захватив два яйца и яблоко, девушка, подпевая под музыку, подошла к раковине под окном. Рассматривая затуманенную улицу, она потянула рычажок крана, и холодный поток воды хлынул в сухое дно серебряной раковины. Фрукт был подставлен под бесцветную струю, и тут же вода понеслась по бледной коже, вызывая мурашки.
Горячий омлет в придачу с фруктами утолил голод девушки. Наведя порядок, она плюхнулась на кровать, прихватив с собой радио. Вслушиваясь в новости, Лора потихоньку просыпалась.
В планы на день входили наводки по делу Генри: так просто забыть ту историю она не могла — уж больно обошлось ей то приключение. В ту же секунду точно тело напомнило, как больно пуля проскочила через плечо — рана заныла, и Лора сдавленно простонала.
— Чертов Генри!
На ватных ногах девушка поднялась, пульсирующая тупая боль разнеслась по всему телу, левая рука словно похолодела, потяжелела, как камень. Сметая все на своем пути к шкафу, Лора диагональю дошла до него и устало облокотилась спиной о холодную деревянную стену. Сил не хватило даже на то, чтобы открыть дверцу, скатившись на пол, она что есть мочи зажала рукой плечо и зажмурилась. Над рукой сквозь желтую рубашку просочилась алая кровь — нужно было обработать рану еще вчера и перевязать ее. Глупая-глупая Лора, на что тебе сдался Реджинальд Крэй!
«Быть может я действительно хотел пригласить тебя на свидание, но просто не мог осмелиться. Ты так не думаешь?» — память предательски подкинула фразу знакомого хриплого голоса, и виски затянулись тонкой нитью. Так не вовремя Лора задумалась над этим псевдосвиданием, ведь говорила же, что это просто игра. Так почему же затуманенный мозг проигрывает недавние воспоминания?
Не продумав, Лора в надежде рассеять навязчивые мысли тряхнула головой, чем и поплатилась за свою недальновидность, стукнувшись головой о шкаф. Затылок затрещал, но все же, собравшись духом, превозмогая ноющую боль в плече, девушка поднялась с пола.
Достав с верхней полки неземными усилиями новоприобретенные спирт с бинтом, Лора присела все так же под шкафом. Постанывая и стянув рубашку, она дрожащими пальцами коснулась до марли, что была обмотана на предплечье. Подушечки пальцев намокли красной субстанцией, и, не задумываясь, девушка стянула испорченный бинт. Под ним она узрела еле заживающую рану, которая огромными фиолетовыми ветвями расползлась до ключиц.
— А ты меткий стрелок, Генри. Что же еще я о тебе не знаю… о твоей идеальной семейке? — пробормотала себе под нос девушка, местами шипя при обработке.
Кончив с обмоткой, Лора накинула рубаху на плечи и уже уверенно прошлась по квартире. В порыве необычайно пленяющего смятения девушка случайно остановилась перед окном и пристально глядела сквозь него на пейзажи ближайшего парка через самую гущу дыма машин, переосмысливая всю свою жизнь, проходясь по цепочкам событий и, несомненно, в конце торжествуя гордой улыбкой за свои достижения. Холодный и мрачный город многому может научить человека, бросая на произвол судьбы, заставляя глотать самые горькие истины, вдыхать аромат преступности и нырять до глубины нескончаемой боли, наполняя легкие кислородом в последний раз.
Фло, покинув дом, твердо решила выяснить тайну Генри и быстрым шагом перебегала тротуары. Бесконечные, незапоминающиеся лица разглядывали девушку секунды две и тоже исчезали, посчитав ее ничем не отличающейся в толпе. Ветерок прошелся по ушам, придав им красный окрас, но даже несмотря на холод она не завязала платок. Сочтя безопасным решением слиться с толпой, девушка пешочком добралась до родной улицы. Там, где она выросла и провела свое детство. Хэнксы переехали из этого района как только у них появилась на то возможность. Разглядывая дома, словно в последний раз, Лора прибавила шагу. Возможно она больше никогда не увидит это место, подарившее столько печали и веселья. Место, где она провела большую часть своей жизни, там, где она еще верила в перемены. Горько осознавать, что Боу даже клялась когда-то в далеком детстве, что ни за что не покинет это место.
Холод, пробирающий до костей, коснулся плеча, которое мгновенно заныло. Темные волосы, рассыпавшиеся пшеницей, покрыли иллюзорной защитой плечи. В душе посеялась необъяснимая тревога, возрастающая с каждым шагом. В наивной попытке согреться Лора обняла саму себя, былые воспоминания мантрой запели в сознании, странное побуждение разгорелось в сердце, пригвоздив тело к земле. Невероятное дежавю накрыло ее силой.
Какая же ужасная была погода! Холод пронизывает до костей, заставляя съежиться! Хорошо, что я нацепила на себя папино пальто, которое кстати нелепо висит на мне. Прогуливаюсь возле двора маленькими шажочками, неспешно осматриваясь вокруг. В обеденное время все ребятишки побежали по домам, и только я одна измеряю ступнями долину тропинки. Ветер несчадно колыхал мои волосы, но я лишь захлопала ресницами, продолжаясь кутаться в пальто. Невероятная легкость ощущалась в душе после приятно проведенного дня с родителями.
Слышу издалека быстрые шаги, но от чистой вредности продолжаю идти, пока меня не окликнули.
— Фло!
До боли знакомый голос послышался за спиной, и я нарочно притворилась, что не слышу, чтобы позлить Стюарта .
— Фло! Постой! — прозвучал голос уже ближе. Я догадалась, что он остановился в двух шагах от меня, ведь так близко прозвучал его голос .
Я наконец-то остановила свой ход. Нехотя поворачиваюсь и застаю пыхтящего братца, который, ухватившись за колени, пытался связать свою речь.
— Стю? Надо же я тебя не расслышала! — Вредности у меня не занимать, но не позлить брата — сущий грех для меня.
— Отец… — Он даже ничем не прокомментировал мою шутку — значит, дело плохо, — он пьян…
Сердце рухнуло в пятки, ухватив с собой умиротворение, голова словно закружилась под натиском услышанных слов, твердо пригвоздив к земле. В ушах зазвенело. Похоже утром отец сыграл отличный спектакль .Он ведь поклялся, что… что не будет… он… клялся… в глазах предательски защипало: почему обязательно все должно пойти под откос?!
— Скорее, нам нужно спрятать все бутылки спиртного, что есть в доме! Фло, давай, шевелись! — что есть мочи завопил он.
Братец бросился в сторону темного подъезда, а я так и осталась стоять, словно каменная статуя. А на балконе третьего этажа уже послышалась ругань…
Воспоминание прервалось.
Первой мыслью после дежавю было не сошла ли она с ума? Потому что Лоре только что послышалось, как кто-то окликнул ее. Нет, не имя. Детское прозвище.
— Фло, — повторил вновь голос сзади так близко, что она могла почувствовать дрожь в теле его обладателя. Находясь в иллюзорном трансе, девушка неверяще оборачивается, встретившись с карими печальными глазами, переполненными скорбью, как когда-то в детстве, чуть ли не догадываясь, о чем пойдет речь.
— Отец… — Голос брата все-таки дрогнул, — он больше не с нами.
И пустота.
Что вы чувствуете, когда теряете что-нибудь чрезвычайно важное для вашей сущности? А если близкого человека? Ясно, что скорбь тараканом расползется по телу, добираясь до мозга костей, заражая ее неизбежным горем, словно кто-то сгрыз кусок вашей плоти живьем, будто тебе не достает чего-либо. Ты дышишь, так же, как и раньше, но легкие уже неизбежно заражены таким мучительным ядом, способным выбить из колеи. Ну а что же делать, если твой близкий человек настолько далек от твоего сердца, что у тебя пустота.
Край левого глаза девушки дернулся.
Возможно, у нее и пустота внутри, но туда только что осело маленькое перышко воспоминания.
He used to call me DN
That stood for deadly nightshade
'Cause I was filled with poison
But blessed with beauty and rage
Jim brought me back
Reminded me of when we were kids
With his ultraviolence…
Поначалу вся мозаичная картинка была невероятна: сплоченные жизни и души, молодые муж и жена, частые объятия и ласковое отношение, с губ сыпалась лишь любовь. Оказалось, это всего лишь прекрасно отыгрываемая ложь. Колко треснула сердцевина молодого мужчины — и жизнь просочилась ядом.
I can hear sirens, sirens
He hit me and it felt like a kiss
I can hear violins, violins
Give me all of that ultraviolence
Постепенно Лора переставала понимать отца, неоправданные поступки вновь и вновь порождали боль. В вены влилась отрава, распространяясь по всему телу, но она бы не имела такого воздействия не создай ее самый любимый человек. Теперь уже маленькое сердце отравлено.
Тепло в душе корнями постепенно высохло, оставив пустую оболочку с сорванными связками, переплетенных горькими слезами, кожа затвердела от ударов, уши закалены благодаря неземному рьяному бреду и желчи, губы изорваны в клочья после попытки продержать и скрыть боль, темные мешки под глазами свидетельствовали о безумных бессонных ночах, когда, не унимаясь, голова прокручивала трагедии средь бела дня, взгляд сделался колючим: ведь то, что внутри растет — то в глаза бьет.
Loving him is never enough
I can hear sirens, sirens
He hit me and it felt like a kiss
I can hear violins, violins
Give me all of that ultraviolence
Вот он был и вот его нет. Но она все еще может слышать ругань ушами, кожа все еще покрывается мурашками от чужих следов за спиной, губа помнит тот удар, а глаза…
Loving you is really hard
Глаза помнят
ярость.
Пустота в душе радостно приняла перышко воспоминаний, которое сразу испепелилось под натиском боли.
Бледная девушка нехотя поднялась по ступенькам подъезда, тщетно пытаясь развеять туман в голове, застилавший ее разум, потому она и не заметила, как оказалась на кухне. С выцветшего деревянного стола, расположенного по середине комнаты, ударяя по перепонкам, громко капнуло дешевое пойло в янтарную лужицу на холодном полу. Сердце больно содрогнулось, когда карие девичьи глаза встретились с бездыханным трупом на полу. Он сидел прислонившись спиной к стене, чуть склонив голову, словно покорно отдаваясь объятиям смерти. Алая струйка сочилась из вспоротой сонной артерии, окрашивая его рубаху в более насыщенный цвет. Бледная правая рука безжизненно валялась возле его колена, а в окровавленной ладони лежало горлышко стеклянной бутылки.
Белые стены давили на виски своим существованием, неприятно контрастируя с запачканным мертвецом. Как бы неприятно не было, она заставила себя взглянуть на его ненавистное лицо. Вытянутое, искаженное мукой — наверняка он чувствовал и слышал, как хлынула горячая кровь и как мерзко она, прокладывая путь огромными дорожками, оседала на нем. А какими же страданиями дались его последние вздохи. Из-за приподнятых бровей могло бы показаться, будто он наслаждался смертью, словно ликуя о победе над трезвым умом, а глядя на закатившиеся зрачки можно было заключить, что в них застыло истинное безумие опьяневшего человека.
Должно быть, дурь, ударившая по дряхлым мозгам, подтолкнула Майкла Боу на поступок, на который в здравом уме на протяжении всей своей жизни осмелиться он не мог.
Он изменил свою судьбу.
Don't make me sad, don't make me cry
Sometimes love is not enough
And the road gets tough, I don't know why
Keep making me laugh
Let's go get high
The road is long, we carry on
Try to have fun in the meantime
Лора яро покачала головой в жалкой попытке отогнать наводящие мысли. Его бы все равно не стало, он бы все равно скончался и не важно как! С перерезанной глоткой или от отказа печени, но отец бы когда-нибудь усох.
Come and take a walk on the wild side
Let me kiss you hard in the pouring rain
You like your girls insane, so...
Choose your last words, this is the last time
'Cause you and I, we were born to die
Все мы смертны, нечему горевать, это обыденное дело — люди каждый день рождаются и умирают. Тогда почему так колет в груди, словно ее пронзили раскаленным металлом?! Возможно, просто потому что отец не успел…
Лора сдержала болезненный стон.
Потому что он не успел стать тем самым любящим отцом, который бы обнял ее за кружкой чая. И больше никогда не сможет.
Заветная мечта ребенка сгорела в пепле от руин.
***
Подавленный на следующий день после псевдосвидания Реджи застал пустую барную стойку, за которой не стояла привычная высокая девушка с пучком на голове.
Неужто, отпугнул?
В груди неприятно защемило, как только посмел этот грязный щенок припереться к нему. Несмотря на огромное желание содрать шкуру заживо с негодяя Генри, Реджи осознавал — это ничего не изменит, пока Лора сама не явится и не прояснит все. Ведь он хочет… нет, не так… жаждет услышать о ее ответных чувствах.
В глазах гангстера все еще застыл образ гордой, местами странной девушки. Лора была такая непредсказуемая и таинственная, что именно и заставляло Реджи добиваться ее. Наводящие мысли не покидали разум мужчины, который все дальше и дальше отстранялся от реальности.
Реджи больше не интересовался бандитскими делами так страстно, он все чаще решался сидеть в грустном одиночестве. Даже при недоуменных или раздраженных взглядах брата он оставлял его гадать одного и разбираться со своими прихотями самому.
Постепенно в мужчине зарождалось семя тревоги, он подозревал: что-то надвигается, но никак не мог понять, что именно.
***
За несколько месяцев жизнь Рональда Крэя кардинально изменилась.
В последнее время он чувствовал на плече не теплую братскую руку, а одиночество, которое начало преследовать его в делах. Реджи все время куда-то пропадал, не желал идти на совместные вечеринки, понемногу они даже взялись за разные дела, и только маленькое заведение сплочало их по ночам, когда нужно было перевозить вещества. Брат все реже и реже проводил с ним время. Где же те старые времена, когда он лупил, а Реджи внушал страх словами противникам? Неожиданная молчаливость хуже, чем прежде проявлялась в их диалогах. Недосказанность витала возле брата, но Рон никак не мог уловить ее суть.
Хотя теперь смог.
Все дело в этой странной девке, на которую Реджи бросал немые взгляды. Что в ней такого особенного, что может отвлечь его сосредоточенного брата от дел? Что такого могла сделать эта девушка: неужели ее поступок был таким необычным, на чтò он клюнул?
Рональд Крэй был непостоянным и непредсказуемым человеком по сути. И внезапное изменение настроения было не удивлением для его окружения. Он нахмурил брови, хотя только что улыбаясь глядел на небо, но никто не смел спросить его, что переменилось, ибо жизнь дорога.
Мелкие шестеренки гангстера закрутились, словно по механизму, и он медленно пришел к мысли, что если так продолжится и дальше, то Реджи отдалится еще больше, возведя высокую стену, через которую ему придется долго карабкаться. Этого допустить он не мог. Верно: ревность была первой искрой, зародившей подозрения, а страх всего лишь пробудил пламя злости.
Во чтобы то ни стало ему нужно устранить эту мелкую помеху между его братом.
Безумная улыбка вновь озарила лицо психопата, у которого медленно созревал план.
