Horny Wednesday

Нил заметил это в первый раз, когда Эндрю за весь период их не то чтобы насыщенной, но очень чувственной постельной жизни, прохныкал и простонал, резко затыкаясь, чтобы убрать Нила от источника, заставившего его прозвучать так.  Второй раз нужен для подтверждения теории — всё прямо как с шеей, — чтобы понять, что в первый раз не произошло что-то из разряда перевозбуждения или последствием того, что они не оказывались наедине продолжительное время в связи с их более насыщенной спортивной и учебной жизнью. И когда Нил это сделал снова, бёдра Эндрю трогательно задёргались, а сам он прикрыл рот запястьем, когда Нил не убирал руки. Впрочем тогда было не время для экспериментов, у них имелось едва ли больше двадцати минут, пока Кевин принимал свою традиционную «ванну среды». Так что Нил решил отложить изучения новой эрогенной зоны Эндрю на попозже.  В третий раз это было в Колумбии, и Нил наслаждался тем редким моментом близости без спешки, во время которого ощущал себя словно не в этом мире только из-за того, как страстно всё происходило. Член Эндрю был у него во рту, а сам он сидел на полу у края кровати, пока чужие пальцы цеплялись за его сухие спутанные волосы. Нил наслаждался моментом, потому что это значило наслаждаться доверием Эндрю. И в один момент просто решил ещё раз подтвердить свою теорию: не применяя рук (потому что они заранее обговорили минет без рук), Нил выпустил член изо рта, который мокро мазнул по его щеке, пока он наклонял голову ниже. Эндрю мгновенно тогда свалился на локти, а потом и вовсе на кровать полностью, когда Нил применил к этой зоне уже язык, а не пальцы. И процесс не занял много времени, когда он ощутил дрожь чужих бёдер, а затем нечто горячее на ухе, скатывающееся по плечу на ключицу. Реакция Эндрю была ожидаемо смущённо-раздражённая, но больше Нилу и не нужно было… Чтобы знать, что Эндрю не мог устоять перед прикосновениями к своим яйцам.  И с той самой ночи в Колумбии, после которой Эндрю впервые отходил аж целых пять минут после оргазма без лишних слов и движений, Нил не упускал больше возможности доставить ему так много удовольствия.  Оказалось, у этого интереса — фетиша — даже было своё название, но Нил отказывался всерьёз воспринимать всё, что прочитал в интернете.  Пакетированный чай? Собирание яблочек? Поклонение малышочкам? Королевские регалии? — или сто и один способ обозвать «яйца» яйцами, пока описываешь, как ласкать их для партнёра по-особенному. Что ж, Нил для себя ничего нового не выявил, и решил просто довериться интуиции, их общим ощущениям. В конце концов ведь до этого он сам как-то справлялся, а Эндрю молча, но оставался более, чем довольным.  Так что что бы не происходило потом с его изучением полной нижней комплектации (ему правда не стоило читать все эти дурацкие статьи), это было его авторское. Главное, что Эндрю получал от этого удовольствие, — что бы Нил ни творил.  — Приподнимешь бёдра? — облизнулся Нил с подушкой в руке.  Челюсть уже немного устала от почти тридцати минут ленивого минета, больше подходящего на то, чтобы удерживать во рту член Эндрю вместо активных ласк языком. Это был один из тех редких моментов жизни спортсменов-студентов, когда время не поджимало, а настроение обоих было направлено не на быструю разрядку (на это они потратили вчерашний вечер, а сегодняшнее утро было посвящено планам на долгое пребывание в постели после пятничной победной игры). К сожалению, игра и вчерашний страстный марафон в два оргазма означали, что всё тело ныло от напряжения в субботнее утро. Их обоих это не остановило от дальнейшей сексуальной активности, которую впору было назвать пассивностью за то, как неторопливо они занимались всем этим уже в течение часа, не приближаясь к оргазму.  Эндрю приоткрыл глаза, разморённый утренним неярким солнцем и медленными темпом Нила, чью деятельность можно было описать как один из тех странных фетишей «согревание члена», который он попутно вычитал в статьях (может, они и не были полезными в плане техники, но пополнили его лексикон). Это тот самый момент, когда Нил с уверенностью мог сказать, что Эндрю Миньярд — человек, которого он считает по-настоящему красивым. С его растрёпанными от сна светлыми волосами, расползшимся по щекам, ушам и груди румянцем, и таким тёплым и почти что пьяным взглядом. Он словно единственное цветное изображение из семи миллиардов чёрно-белых картин. Они могли быть какими угодно утончёнными и изысканными, но они никогда не приобретут красок самого обычного утра с бледно пробивающимся за зелёными шторами солнцем, фисташковым постельным бельём в клеточку, ярко-красными потрескавшимися, разомкнутыми губами и этими золотистыми волосками, вьющимися от пупка вниз, где сейчас пристроился Нил.  — Ляг уже, наркоша, — фыркнул Эндрю, звуча довольно низко и хрипло. — Я не хочу прерываться на поездку в больницу, когда у тебя заклинит челюсть.  Нил ухмыльнулся этой своеобразной заботе, к которой уже привык, и потёрся щекой о бедро, покрытое не менее мягкими короткими светлыми волосками, оставив поцелуй на внутренней стороне. Как и было ожидаемо, нога Эндрю слегка дёрнулась, а он прикрыл глаза, немного отводя её в сторону. И тогда Нил увлёкся поцелуями уже в эту его часть, иногда прихватывая зубами нежную кожу, но никогда не кусая, хотя иногда этого хотелось с невообразимой силой. Тем не менее укусы были для Эндрю табу, тем более в таких деликатных местах, так что Нил утолял свои зубастые нужды лишь слегка, отдавая всё веселье языку, — вот от него Эндрю был более, чем в восторге.  Сверху послышалось мычание, и Эндрю заёрзал, когда капелька смазки мазнула живот.  — Я сказал тебе лечь, — вновь позвал его    Эндрю, хотя сам едва ли делал хоть что-то, чтобы сдвинуться.  — Ты сказал лечь только потому, что думал, что у меня заклинит челюсть, а не потому, что тебе не нравится, — хмыкнул Нил, за что его боднули ногой в сторону. Он применял всю эту семантику каждый раз, когда Эндрю пытался отговорить его по какой-нибудь логичной причине от жертв в свой адрес.  — Если ты так сильно хочешь продолжить сосать мой член, ты всё ещё можешь это делать лёжа на спине. А вот это заставило Нила оторваться от всех его заигрываний с бедром Эндрю, активно пытающимся толкнуть его, но отодвигающимся обратно всякий раз, когда Нил хотел поймать его ртом.  — То есть как? — не совсем представлял это в голове Нил.  Эндрю цыкнул и оторвал голову от подушки, отчего они вновь встретились взглядами. Чужое раздражение было очаровательным. В это утро Нил не стеснялся описать его так.  — Ложись. Тебя и так руки едва держат. А вот это тоже было правдой. Всё же Эндрю играл лишь первую половину игры, а Нил — почти всю. В добавок вчера его руки были не менее активны в душе, а затем и в постели — они достаточно перенапряглись, даже если сейчас он опирался лишь на локти.  В этот раз Нил послушался и подполз выше, когда Эндрю похлопал рядом с собой. Он молча подчинился тому, как его расположили — ниже подушек, но не слишком, заставив руки прижаться к телу. Затем Эндрю, словно до этого притворяющийся полусонным, вполне резво оседлал его, но не привычно — в районе паха, — а на груди. Нил лишь вскинул брови, а затем улыбнулся, когда до него дошло, что это могло значить.  — Выглядит интригующе, — смотрел он на покрытый его слюной, довольно заинтересованный происходящим член Эндрю. — Мне оставить руки на месте?  — Сейчас посмотрим, — последовал небрежный ответ, словно разговор шёл не о новой позиции для секса, а о выборе нового сорта макарон для совместной готовки, когда у них было настроение.  Эндрю сместился ещё выше, оценивая удобство, и когда его бёдра наконец расположились по сторонам от шеи Нила, а сам он присел на ключицы, все ещё не опускаясь всем весом, дышать стало тяжелее от предвкушения. Так и хотелось смотреть сейчас лишь перед собой на почти что нависающий над ним член, но Нил ждал, когда Эндрю найдёт более комфортное для себя положение.  — Попробуй коснуться бёдер, но старайся не трогать задницу, — произнёс Эндрю, и Нил с радостью выполнил это, уважительно прочерчивая мысленные линии там, где проходили границы ног и ягодиц. Эндрю это, кажется, устроило. — Смести руки на талию.  Ладони Нила последовали приказу-пожеланию, и здесь Эндрю потребовалось больше времени, чтобы прийти к решению.  — Можешь держать руки на одном месте, либо убери их себе под спину сейчас, если не доверяешь своим реакциям.  Нил вернул ладони на бёдра Эндрю, и тот хмыкнул почти что насмешливо. Но уж точно не ему так реагировать на выбор Нила. Эндрю сам был поклонником этой его части тела — более натренированной в отличии от остальных из-за любви к бегу.  Их взгляды пересеклись, и это был довольно непривычный ракурс.  — Мне кажется, ты ещё никогда не был настолько выше меня, — не сдержал ухмылки Нил. — Сейчас получишь по губам за разговорчивость.  — А что, это правда, — Нил улыбнулся шире, и Эндрю не постеснялся взять член рукой и выполнить угрозу, заставив глаза Нила широко раскрыться от неожиданности.  Но в следующую секунду он отвернулся к бедру Эндрю, начав смеяться, потому что это было не просто неожиданно, — они не шутили о таких вещах в постели. И вся эта ситуация была до глупого весёлая. Эндрю вновь немного оперся весом на его ключицы, отодвинувшись, давая время закончить с этими эмоциями. И когда приступ смеха сбавил обороты, Нил вновь глянул на Эндрю с улыбкой, стоило их взглядам встретиться. Когда Эндрю поднял одну бровь в вопросе, Нил едва ли снова не засмеялся, но обошёлся молчаливым подёргиванием плеч, которое не переросло в смех только потому, что Эндрю вовремя приподнялся, — иначе вид трясущегося на нём парня однозначно бы уничтожил Нила. Он глубоко выдохнул и облизал губы, чтобы дать себе передышку, и именно тогда взгляд Эндрю приковался к ним обратно. Атмосфера вновь начала согревать низ живота обоих. И когда Нил облизнул губы вновь, член Эндрю заинтересованно дёрнулся прямо над его лицом.  — Я готов, — произнёс Нил приглашающие открывая рот, и Эндрю дёрнул губами в одному ему понятной эмоции, но направил рукой член к его губам наконец.  Нил едва ли не блаженно закатил глаза от того, как удобно было теперь, когда голова и шея не напрягались вместе с руками. Да, здесь Эндрю вынужден будет напрягаться, но он сам приказал ему лечь. Челюсть напрягалась, но не так, как было ранее. Нил одобрительно промычал, услышав сверху шипящий мат.  Руки оставались на бёдрах Эндрю, пальцы периодически поглаживали кожу, но не смещались, пока Эндрю медленно погружался и тянулся обратно. Нил прикрыл глаза, восторгаясь видом того, как сильные руки впились в изголовье кровати, пока зажмуренный Эндрю дышал через открытый рот. Медленный темп сохранялся, и Нил искренне наслаждался этим.  Когда Эндрю потянулся назад снова, их взгляды пересеклись, потому что Нил не мог оторвать глаз от чужого наслаждения на лице. Но Эндрю тут же сместил взгляд ниже, где Нил обхватил кончик его члена губами, посасывая, а затем лишь лаская его языком, стараясь коснуться как можно большей площади. И вновь Эндрю не смог сдержать стон, что лучшим образом сочетался с краснотой лица и груди.  Дальше Нил решил взять всё в свои руки. Раз уж Эндрю сам выбрал эту позу, Нил был готов пожертвовать их переглядками для нового угла в своих экспериментах. Он немного подтолкнул Эндрю вперёд, не смещая рук с бёдер, и не мог сдержать поражённого выдоха прямо в пах. Потому что он никогда даже не думал оказаться в таком положении; настолько близко и настолько уязвимо для них обоих.  Это не то, что возбудило бы его, увидь он такую картинку в интернете, нет. Нил смотрел на чужой член вблизи, на дорожку светлых волосков, которым была неделя после последнего бритья, а также смотрел ниже, уже облизываясь. И тогда Эндрю, очевидно понявший его замысел, сам опустил ниже бёдра, тут же поражая контрастом температур. В отличие от члена яйца всегда более прохладные, если Нил не предпринимал никаких действий касательно них. Вот и сейчас, открывая рот, он ощутил тотальную разницу, хотя на деле это явно не было настолько ощутимо.  Эндрю простонал, кажется, сложив руки на изголовье и оперевшись на них головой, — стон звучал глухо. И Нил с радостью раскрыл рот шире, позволяя Эндрю сначала самому привыкнуть или выбрать темп. Со всем энтузиазмом Нил ласкал каждое яичко по очереди, не забывая проходится по шву между ними. Сдавленные звуки свыше ровно как и более смелые движения бёдер Эндрю не просто намекали, а недвусмысленно говорили, как же сильно этот процесс нравится обладателю этих… о нет, Нил не будет пользоваться новоприобретённой лексикой касательно мошонки, пошли нахер эти статьи.  Открыв рот шире, совершенно беззастенчиво вытянув язык, Нил позволил обоим яичкам погрузиться в рот, и реакция Эндрю не заставила себя долго ждать. Он едва ли не сокрушительно сел прямо на лицо Нила, но удержался на коленях благодаря поддержке на бёдрах. Всё-таки Нил сделал правильный выбор, оставив руки здесь.  Было бессмысленно говорить о прелести ощущений, потому что всё наслаждение сводилось лишь к тому, что всё это: мускусный запах, трущийся о нос член, тяжесть во рту и хриплые стоны, — всё принадлежало Эндрю. Нил ни за что не мог представить себя в такой же ситуации с другим человеком. Собственное возбуждение утолялось разве что редкими движениями ногой, которую он периодически задирал, чтобы коснуться жаждущего внимания члена. Жаждущего из-за того, как сильно Эндрю терялся в происходящем из-за его рта. Нил позволил тому ещё минут пять таких почти что приседаний, и наконец немного напряг шею, чтобы с большим удобством начать ласкать яйца языком. Стало приятной неожиданностью — услышать, как Эндрю простонал его имя, пытаясь вжаться в Нила бёдрами сильнее, и это было потрясающе. Нил едва ли мог дышать от веса и от того, с каким блаженством Эндрю тёрся о него, позабыв о нерешительности касательно давления. Видеть его теряющим контроль нравилось Нилу всегда. Но особенно в моменты, когда тот выбирал чувство эйфории рядом с ним, доверяя Нилу предупредить, если что-то пойдёт не так, вместо абсолютного контроля над ситуацией. И вот теперь они были в таком положении, что Эндрю активно двигал бёдрами, пока Нил напрягался из последних сил, чтобы обласкать Эндрю всего. А в момент, когда его язык из-за толчков Эндрю забрался слишком далеко вверх по шву, тот едва не содрогнулся бёдрами.  А вот это они ещё не обсуждали. Но Эндрю сказал не касаться его задницы. И Нил не смел переходить черту в столь уязвимой позе. Только если бы Эндрю не решился на это, что казалось сейчас… Ох, Эндрю двинулся ещё немного вперёд, отчего всё ещё высунутый язык Нила на самом деле это сделал. На самом деле задел это место, ощутив как мышцы сжались там ещё сильнее, чем прежде. Говорить что-то не было нужды, потому что Эндрю вновь лишь простонал, и вернул бёдра обратно в положение, что теперь сосание и вылизывание его яиц казалось далеко не самой грязной вещью, которую они делали. Нилу казалось, что едва его члена коснуться, и он кончит в тот же момент, потому что это? — о, это было нечто на совершенно другом уровне. И Эндрю ясно дал понять, что когда-нибудь они будут достаточно подготовлены, чтобы взобраться повыше. Но сейчас Нил сосредоточил всё своё внимание вновь лишь на двух небольших выпуклостях, с упоением втягивая в рот без всякого стыда, едва ли не елозя ногами по постели от собственного возбуждения. Эндрю почти что рухнул на него вновь, удерживаемый лишь руками, когда схватился за свой член, с хрипом брызгая спермой на подушку. Нил тут же постарался раскрыть рот шире, дабы не перенапрячь сенсорно, пока Эндрю испытывал, вероятно — хотелось надеяться, — один из самых сильных своих оргазмов.  Бёдра дрожали, когда он опустился на грудь Нила, и лучше бы ему было лечь, пока точно не выдавил весь воздух из него. Нил ласково похлопал по бедру пару раз, и Эндрю качнулся, всё ещё держась за изголовье. Он приподнял одну ногу, позволив Нилу выбраться и сдвинуться вбок. Это привело к тому, что сейчас прижатым к стене был Нил, и он бы поменялся с Эндрю местами, но тот рухнул на кровать и почти что ему на грудь, выбив из Нила дух.  — Ёбаный не интересующийся, — прохрипели ему в шею, и это успокоило Нила касательно реакции.  — Ты всегда будешь об этом напоминать? — не сдержал улыбки Нил, затем слегка разминая челюсть, успевшую устать. И вновь издал задушенный звук, когда его член обхватили пальцы.  — Каждый блядский раз, когда ты будешь выкидывать нечто подобное.  Это бы могло прозвучать грубо или раздражённо, если бы только Эндрю не начал активно двигать рукой по давно уже ноющему из-за отсутствия внимания члену. Им определённо не помешала бы смазка, но эти жалкие полметра до тумбочки сейчас было не преодолеть.  Нил задрал голову, когда Эндрю кусающе пометил его шею, скорее от эмоций, нежели намеренно. Возможно, у Эндрю тоже были свои зубастые нужды, и Нил не собирался им сопротивляться. Не тогда, когда это вместе с целенаправленными движениями на члене заставляло его произвольно стонать, не закрывая рта. В звуках в постели Нил не был громким, но Эндрю однозначно нравилось слышать все его реакции.  И кончил Нил с широко открытым ртом, жмурясь, лицом утыкаясь в подушку, осознавая слишком поздно, что это была та самая, на которую ранее попала сперма.  Лежащий на нём Эндрю был лучшим вариантом сейчас, когда так сильно хотелось более тесного контакта, но руки были зажаты без прозрачного разрешения на касания. Нилу оставалось лишь вжиматься в ладонь Эндрю до последнего, наплевав на то, что измазал половину лица и волосы в сперме.  Когда Эндрю отстранился, он не мог сдержать цоканья языком, увидев, что творилось сверху.  — Идиот, — привычно буркнул он, но Нил, схваченный за подбородок не менее грязной рукой Эндрю, мог лишь расплыться в пьяной улыбке, поглядывая на того из-под прикрытых век. Щёки Эндрю всё ещё были розовыми, а взгляд глубоко-болотным, затягивающим и заставляющим хотеть утопиться. — Я как-то слышал, что сперма — неплохой увлажняющий крем, — выдал первую дурость, пришедшую в голову Нил, пока мозг всё ещё впитывал в себя удовольствие от оргазма.   — Меньше слушай Ники, — сипло ответил Эндрю, смотря прямо на щеку с ожогом, покрытым липким доказательством их близости. Когда-то там была татуировка, затем прикуриватель, и вот они дошли до того, чтобы Нил впервые думал об этой проклятой стороне лица без ужаса. — Если так хотел кончу на лице, мог просто попросить.  Замечание, полное сарказма, но Нил приоткрыл глаза шире, всё так же блаженно улыбаясь.  — Я мог?  Потому что смущать Эндрю там, где сам Нил едва ли смущался, воспринимая их интимную близость не как что-то постыдное, ему нравилось.  — Озабоченный, — сморщился как итог Эндрю, сверкая красными кончиками ушей.  — Если это касается тебя, — искренне ответил он, тут же морщась, когда Эндрю отодвинул его голову ладонью, покрытой уже его спермой.  Ладно, кажется, пора принять уже второй душ за утро.  И вот уже после него, когда оба были вымыты и спустились к завтраку, Нил не смог сдержать смеха, когда заметил на кухне Кевина. Кевина, макающего в кружку чайный пакетик. Кажется, Нил больше никогда не сможет воспринимать чай по-другому.