Horny Wednesday

Конечно, сначала хочется переспросить, уточнить, убедиться, что всё действительно в порядке, но Нил видит настрой в чужих глазах: только вперёд. И совсем немного нервного предвкушения: мол, скажет Нил хоть что-то по поводу просьбы или нет. Всё может закончиться, даже не начавшись, если Нил сболтнёт что-то не то. Поэтому он не болтает. Он говорит «да» и подходит ближе. Если бы их в теории мог кто-то прервать, Эндрю бы не попросил, а потому у Нила почти полная свобода действий. Он это хорошо понимает: оба после душа, в комнате почти достаточно тепло, чтобы быть в одних лишь шортах (он в них всегда после душа в их комнате в Колумбии). Эндрю тянет его на коленки — новая вещь, которая нравится им обоим — и привычно кладёт руки Нилу на бёдра. Успокаивающие поглаживания, которые в любой момент могут перерасти в возбуждающие, просунь только пальцы под края шорт. Но пока этого не происходит. Нил размещает руки на плечах, слегка разминая их, и когда Эндрю закрывает на миг глаза, то сразу же до Нила доходит: тот устал. После такой-то игры, конечно. Нил предлагает массаж, потому что это они тоже уже проходили. Пару секунд сомнений, и Эндрю убирает руки с его бёдер, а затем отталкивает, чтобы лечь. Когда Нилу выпадает шанс позаботиться об Эндрю — это поднимает ему настроение очень сильно, каким бы усталым ни был он сам. Прохладный крем, тёплая спина, боковой взгляд, устремлённый на него ровно до тех пор, пока Эндрю не привыкает достаточно, чтобы расслабиться и не закрыть глаза вовсе. Нил не отрывает рук от кожи, чтобы ни одно движение не было неожиданным — Эндрю всегда чувствует, куда ведут его руки. Они никогда не опускаются ниже поясницы. Положение достаточно шаткое, однако доверие уже давно стало устойчивее, так что Эндрю действительно наслаждается заботой о руках и спине. Нил же наслаждается тем, что ему позволили вообще это сделать: размять уставшие и больные после активной игры мышцы. Он улыбается каждому вздоху. Когда же руки добираются до основания шеи, он видит, как двигается челюсть Эндрю. Тот её крепко сжимает, но это не плохое напряжение. Нил научился отличать: в худшем случае Эндрю бы замер всем телом, а не напрягся так, что его бёдра сами сдвинулись совсем немного вверх под Нилом. Это вызывает ещё большую улыбку, которую Эндрю, к счастью, не видит. Он не признаёт этого, но он смущается самодовольного Нила. А Нил более, чем самодоволен, когда Эндрю начинает сжимать подушку, а затем вовсе отворачивается в неё лицом, выгибая шею назад; так что Нил ещё усерднее начинает давить. Не сдавливать, а делать движения вверх-вниз большими пальцами, пока остальные мягко удерживают плечи. Периодически он ослабляет хватку и просто легко, но не щекоча, проводит пальцами по шее, всё ещё слыша заглушаемые подушкой вздохи. Иногда они громче, чем Эндрю бы хотел, но Нил никак не комментирует, сосредоточенный на задаче. И вот тогда Эндрю просит. Просит поцеловать его в шею, и Нил бы переспросил, но голос Эндрю такой раздавленный и осипший, что Нил решает, если тот передумает — то скажет.  Поэтому Нил медленно наклоняется, внимательный к своему весу на чужих бёдрах. Он целует сначала плечо, не желая шокировать горячим дыханием самое чувствительное место так резко, и постепенно губы сами двигаются в сторону. Одна рука отползает, опираясь рядом с головой Эндрю, чтобы тот видел её и все узнаваемые шрамы, а вторая продолжает придерживать шею со стороны, куда губы пока не доберутся.  И Нил чувствует снова, как Эндрю выгибается наверх, когда он наконец выдыхает в ямочку между шеей и плечом, а затем прижимается губами. Эндрю всё ещё не передумывает, и Нил продолжает уже выше подниматься ощутимыми поцелуями, всё ещё держа ладонь у другой стороны шеи, не обделяя её теплом. А когда Эндрю стонет, тогда Нил и вовсе рискует коснуться языком, тут же ловя дрожь как реакцию.  — Я держу тебя, — шёпотом напоминает он ближе к уху, зная, что после таких вздрагиваний обычно бывает щекотно. Эндрю не любит щекотно, поэтому следующую минуту Нил просто гладит его, давя ладонью достаточно сильно, чтобы тот вновь расслабился.  — Продолжай, — Эндрю хрипит ему, и это лучшая мотивация.  Хотел бы Нил выжать куда больше подобных реакций. Хотел бы, чтобы Эндрю позволил коснуться себя вот так между ног, пока Нил бы всё ещё целовал его в шею. Но это слишком рано. Возможно, Эндрю тоже думает о чём-то подобном, ведь его бёдра то и дело дёргаются под Нилом, чтобы прижаться ближе, но оба понимают, что рано, если они не хотят ничего испортить.  Нил возвращается к мокрым поцелуям, проведя языком за ухом и лишь слегка прикусывая мочку. Эндрю всё ещё пытается скрывать вздохи в подушке, и Нил не даёт себе ухмыляться: каждый раз, испытывая желание улыбнуться, он высовывает язык, а затем смыкает губы вокруг тёплой кожи. Он до сих пор не разобрался, каким именно образом ставятся засосы; они будто просто появлялись на Эндрю сами по себе, после того, как он позволял Нилу немного подольше остановиться в этом районе своего тела. А теперь, когда Нил исполняет просьбу целовать, то он уверен, их останется много.  Когда Нил отвлекается, чтобы проделать то же самое с другой стороны, то замечает, что мелкие красные пятнышки начинают покрывать шею Эндрю. Нил благодарно улыбается, зная, что этого всё равно незаметно, но затем Эндрю двигает бёдрами вновь и утыкается в ощутимое возбуждение Нила. Оба замирают, и Нил думает, что всё плохо, но Эндрю лишь заторможенно моргает, повернув голову.  — Твой грёбаный фетиш, — бормочет он, намекая на причину этого возбуждения, и всё напряжение разом спадает.  Однако теперь Эндрю разворачивается, чтобы не допустить никаких триггерных ситуаций, и Нилу предстаёт прекрасная картина покрасневшего от кончиков ушей до груди Эндрю. Сведённые брови не отталкивают своей хмуростью, ведь очевидно, что это не от раздражения, а от того, что Эндрю отчаянно пытается сосредоточиться, но мысли витают вокруг того, что оба делают сейчас. Раньше Эндрю скрывал своё возбуждение за злостью, но сейчас от неё остались как раз лишь нахмуренные брови.  — Мне продолжать? — закусывает свою улыбку Нил тогда, когда Эндрю не может оторваться от выпуклости на ткани спальных шорт. Тот наконец поднимает глаза, и именно в такие моменты Нил всегда ощущает ещё больший прилив желания.  Он никогда не мог продержаться долго, если Эндрю просил его смотреть в глаза в процессе. Было ли это какой-то магией момента или особенностью заинтересованности Нила только в нём — непонятно. Но Эндрю этим активно пользовался, даже если не нарочно, как сейчас.  Когда он откидывает голову на подушку, открыв больший доступ к шее и смотря на Нила из-под прикрытых глаз, большего приглашения и не нужно. Однако Нил всё равно не может сдержаться, чтобы не наклониться и не припасть сначала к губам — на что Эндрю отвечает моментально. Это не грязно и быстро на этот раз: но мажущие и слюнявые касания губ заставляют комнату наполниться характерными звуками. Нил ощущает ладонь на своей шее, когда углубляется в поцелуе, и теперь уже Эндрю — тот, кто упирается ему своим членом между ног.  Нил вспоминает о своей задаче, когда пальцы на шее сжимаются немного сильнее, и тогда он наконец опускается к уху, а затем ниже, ниже, к ключицам, к груди. Он целует каждый миллиметр тела, ловя участившиеся вздохи и наслаждаясь лёгкими сжатиями волос на своей макушке.  Рука Эндрю будто путается, не зная, за что хочет ухватиться — за волосы или за шею. Вторая активно бегает по плечу Нила, напоминая себе о том, с кем он. Даже в такой расслабленной и ленивой позиции, привычка напоминать никуда не уходит. Но Нил не сосредотачивается на этой мысли, он думает лишь о том, сколько новых небольших пятнышек оставят его губы и язык на этой светлой коже.  Эндрю вновь выгибается, стоит Нилу прижаться губами под подбородком, пальцы впиваются в плечо, а затем тянут Нила ещё ближе. Рука Эндрю так и норовит опуститься вниз, чтобы наконец притронуться к кому-то из них, но Нил мягко бодает его ладонь, привлекая внимание.  — Позволишь? — спрашивает он в районе груди, когда Эндрю осоловело моргает на его касание.  Тому хватает пару брошенных взглядов на лицо Нила, вниз на их позу, один в потолок, чтобы принять решение.  — Не спеши, — предупреждает Эндрю, и это разнится с тем, как действует обычно он сам.  Нил кивает, и одна его рука опускается вниз между их телами, чтобы лечь на внушительно возбуждённый член Эндрю. Тот выдыхает сквозь зубы, и Нил возвращается к поцелуям в шею, довольный тем, что с каждым поглаживанием Эндрю пытается прижаться всё ближе и ближе. А затем тот вдыхает нетерпеливое «Нил», и упомянутый Нил приспускает его боксеры вниз.  Это что-то совершенно новое — то, как Эндрю даёт позаботиться о себе, при этом ничего не делая в ответ. Ну, почти ничего не делая, потому что он всё ещё цепляется за его волосы и плечи, как Нилу нравится. И всё же это самое близкое к тому, в какой позиции обычно бывает сам Нил. Такой прогресс в доверии не может не радовать.  Язык, губы и пальцы продолжают делать своё дело, и в конце концов Эндрю сам тащит его ко рту, когда очень и очень близок, судя по хватке на Ниле. От губ тяжело оторваться, но Эндрю настолько себя отпустил, что от одного из сильных укусов немного больно, и Нил быстро переключается на его челюсть. И когда губы достигают мочки уха, влажно и игриво проходясь по ней языком, Нил выдыхает «давай» — он готов поспорить, что Эндрю будет очень психовать в самом забавном смысле, потому что в следующий момент тот обильно кончает ему в руку, пока Нил продолжает утыкаться носом под ухом. Улыбку невозможно скрыть, когда он слышит шипящее «ебучий фетишист», за которым следует моментальный довольно агрессивный укус в собственную шею. Это больно лишь на мгновение, потому что Эндрю быстро разжимает зубы и утыкается, пряча лицо.  Рука перестаёт двигаться, и Нил замирает, очень чуткий к чужим реакциям сейчас. Он вслушивается в одышку Эндрю, ощущает, как сильнее тот жмётся лбом в него, как впиваются пальцы в волосы и плечо сбоку, потому что они давно определили, что Нил вовсе не хрупкий и не развалится от таких крепких сжатий. Ему нравится, что Эндрю может позволить себе такое рядом с ним, не боясь, что разрушит Нила. Нила, постоянно подтверждающего словесно и не только, что Эндрю всего лишь человек, а никакой не монстр.  Когда хватка ослабляется, Нил очень осторожно целует Эндрю в плечо и поднимает голову, пытаясь поймать его взгляд. Он вялый, расслабленный, а главное — никакой паники. Рука Эндрю сползает с затылка Нила ему на щеку, и он лишь позволяет Нилу заниматься его любимым делом — пялиться. Ведь пялиться есть на что: лицо нежного оттенка смущения, приоткрытые губы, через которые воздух всё ещё прорывается чаще обычного, и глаза, заворожённо пялящиеся в ответ на его губы. Затем Эндрю поднимает их к глазам Нила, и внутри вновь всё сжимается от перелива золота, которым его награждают. Эндрю притягательно сглатывает, и от этого звука он начинает бегать взглядом из стороны в сторону, осматриваясь. Нил не торопится отстраняться, дожидаясь вердикта.  — Душ, — на выдохе произносит Эндрю и хмурится от звука собственного голоса.  — Ты или я? — решает уточнить Нил и ловит почти оскорблённый взгляд в ответ.  Потому что дальше его тащат в душ прямо за собой.